Дуракам закон не писан, ч. 2, главы 1 - 5

1.
               
  Таможенник взял у меня декларации и внимательно стал изучать их.
- Что в сумках?- сухо спросил он.
- Да ничего, собственно,- продолжая улыбаться, как идиот, ответил я. - Личные вещи да несколько детских игрушек.
 Он подошёл к мотоциклу и несколько раз ощупал сначала рюкзак, потом сумку.
- Оружие, наркотики?- задал он дежурный вопрос.
- Бутылка водки и блок сигарет, вот и все наркотики, –  попытался сострить я. – Моя шутка явно ему не понравилась. Он строго посмотрел на меня и, отметив декларацию, вернул один экземпляр.
- Мотоцикл на продажу везёшь?
- Ну что-о вы! Своих догоняю, они ещё вчера на машине проехали,- начал экспромтом лепить я. Да так искренне, что сам чуть было, не поверил в это.
- Ну, ну!- покачал он головой. – Учти - вернешься без мотоцикла, будут проблемы!
Я молча кивнул, мол, всё понял. А про себя подумал:
«Да ладно, будешь меня здесь причёсывать! Какие проблемы?! На обратном пути мне уже всё будет по барабану!»
  Он ещё раз обошел вокруг мотоцикла и, совершенно неожиданно, попросил… водительские права.
Меня как будто током дёрнуло.  « С какого перепуга! Ты что, гаишник -  права спрашивать?!». Но, взяв себя в руки, я достал Колины права и с мыслью: «будь что будет!» –  спокойно протянул их таможеннику. Он уставился на них, как баран на новые ворота, и спустя несколько секунд перевёл удивлённый взгляд на меня.
Я стоял, как вкопанный, еле дыша, и сочинял на ходу всякие небылицы, чтобы хоть как-то оправдаться пред ним, если он заметит подлог. В это самое время к нам подошёл только что освободившийся пограничник и попросил у меня паспорт.
- « Да что ж это за бл…во-то такое! – в сердцах подумал я. – Неужели на этом все мои мытарства, так бесславно и закончатся?!»
Но нет! То ли таможенник был слеповат, то ли заработался. Ну, а скорее всего, мне просто повезло. Он совершенно не обратил внимания на мою фамилию в декларации, а изучал лишь её содержание.
Пограничник внимательно посмотрел мне в глаза и, сличив мою физиономию с фотографией, закрыл паспорт.
- А чего это у вас правишки-то такие старые?- спросил таможенник. Пограничник слегка подался в его сторону, очевидно тоже желая взглянуть на права. Но в последний момент, видимо, передумал и направился к себе в будку – ставить печати в мой паспорт.
От таких весёлых раскладов я весь покрылся холодным, липким потом.
- Да знаете ли, – с трудом сдерживая волнение, начал бубнить я. – Как-то всё времени не хватало поменять. То одно, то другое! А тут и ехать вроде бы надо. Вот…
- Ладно, езжайте!- он протянул мне права, на несколько секунд задержав их в своей руке.
« Вот сука! Издевается что ли?!» Я вопросительно посмотрел на него и, взявшись за корочки, слегка потянул их к себе. «А может он и не такой слепой, как я подумал прежде?»
- Насчёт мотоцикла я вас предупредил!- строго сказал он и разжал пальцы.
- Угу,- я убрал права в карман и на полусогнутых покатил мотоцикл к пограничной будке, освобождая место для следующей машины.
Получив обратно свой паспорт и какой-то бумажный талончик, я подъехал ещё к одному шлагбауму. Там стоял молодой солдатик срочной службы. Он забрал бумажку и, пожелав счастливого пути, выпустил меня на волю, как воробья из форточки, который по своей птичьей дурости угодил в западню.
  От пережитого за последние десять минут я стал похож на выжатый лимон.
Состояние было такое, как будто я только что в одиночку  разгрузил железнодорожный вагон с арбузами. И теперь мне дали минут пятнадцать-двадцать перекурить.
«Неужели это еще не всё? –  устало подумал я. – Только бы румыны теперь права не спросили! А то ведь два раза подряд такая халява не проскочит».
На нейтральной территории, перед румынской таможней, собралось машин тридцать. Среди ожидавших я увидел двоих на мотоциклах. Они стояли, с позволения сказать, в этой очереди (если это вообще можно было  назвать очередью по сравнению с тем, что творилось на нашей территории) на общих основаниях. Я решил, что здесь уже не стоит ломиться вперёд всех. На улице уже стемнело, и торопиться мне было совершенно некуда. К тому же хотелось немного отдышаться, ведь впереди была ещё одна граница.
Я поставил мотоцикл на подножку и решил немного прогуляться. Мне хотелось узнать от них какую либо информацию о том, что касается  мотоциклов. Пройдя несколько раз вдоль очереди туда и обратно я, к сожалению, так и не нашёл повода заговорить с ними.
Ребята всё это время о чем-то оживлённо спорили и размахивали руками, решая очевидно, какие-то свои проблемы.
Когда в очередной раз я брёл к своему мотоциклу, отсвечивая перед всем честным народом, на меня стали обращать внимание. В этот момент, наверное, меня можно было сравнить с одинокой уличной дворняжкой, которая пытается примкнуть к компании себе же подобных, но всякий раз ей никак это не удаётся. То ли запах какой-то не такой… то ли вообще, как говорится, мордой не вышла. На всякий случай я решил ещё раз продефилировать мимо этих спорщиков, но тут румыны стали запускать транспорт и я в припрыжку почесал к своему мотоциклу.
     Когда подошла моя очередь, нервы уже были на пределе. Внутри меня всего колотило, как припадочного, хотя внешне я старался держаться спокойно. Скорчив туповатую мину, с улыбочкой я подкатил к таможеннику. Тот окинул меня безразличным, сонным взглядом и, не сказав ни слова, махнул рукой: «Проезжай, мол, без тебя, мудака, тошно!» Пограничник также не проявил ко мне абсолютно никакого интереса. Глядя куда-то по сторонам, как будто перед ним никого не было, он проштамповал мой паспорт и вернул его, продолжая смотреть поверх моей головы.
«Ну, правильно! После наших церберов вам, ребята, ловить здесь уже нечего. Ползаете, как сонные мухи!» Но меня как раз это очень даже устраивало, если не сказать больше.
   После всех этих опасных манипуляций вдруг наступило такое внутреннее облегчение, будто бы после недельного запора мне наконец-то поставили ведёрную клизму и усадили на горшок.
   Пока всё складывалось как нельзя лучше. Я достал из сумки свою импровизированную карту, нацарапанную от руки с Серёгиного старенького атласа, и стал внимательно разглядывать её. Это был обычный листок бумажки с названиями основных населённых пунктов, через которые мне предстояло ехать. Оставалось теперь внимательно следить за указателями на дороге и фигачить через те города, которые указаны в бумажке.
Серёга, когда уезжал из Молдавии, попытался было всучить мне этот атлас, но я тогда наотрез отказался. Во-первых, он был слишком громоздким, чтобы тащить его с собой. А во-вторых, я посчитал, что ему он тоже ещё пригодится. И вообще, Серёге только дай волю, он последние носки с себя снимет.
Хорошенько запомнив название первого города, на который мне предстояло держать путь, я сложил свой «атлас Европы» в четыре раза и убрал его в нагрудный карман.
      Недалеко от КПП я увидел небольшую освещённую стоянку, на которой люди, прошедшие границу, дожидались рассвета. Среди них были и те двое, с которыми мне так и не удалось пообщаться. Не удалось тогда, может быть получится сейчас?
Торопиться мне по-прежнему было некуда. Я зарулил на стоянку и, поставив мотоцикл недалеко от них, с умным видом опять принялся изучать свою «карту».
На этот раз они обратили на меня внимание. Переговариваясь между собой в полголоса, они стали кидать в мою сторону удивлённые взгляды. На их лицах читалось явное недоумение: «Ну ладно, мол, мы-то понятно – мотоциклисты! Но этот-то чудик куда собрался в таком виде!»
Экипированы они были, конечно, по высшему разряду. Надо признаться, что по сравнению с ними я выглядел, мягко выражаясь… ну полным придурком! Глядя на меня, можно было предположить, что парняга по пьяни собрался в деревенский клуб на танцы в соседнее село и попросту заблудился. А теперь вот с похмелья вообще не знает, куда ему ехать.
Я по-прежнему сидел на мотоцикле, как дятел на ветке, и с гордым видом изучал свои каракули, краем глаза поглядывая в их сторону. При свете фонаря я лучше рассмотрел их амуницию, и честно говоря, слегка приуныл.
Вместо летних кроссовок, как у некоторых, на ногах у них были меховые лётные унты со множеством кожаных застёжек на голенище. Джинсовый ансамбль заменяли ватные шаровары с подтяжками и тёплые кожаные куртки на меху типа «ПИЛОТ». На руле висели красивые шлемы с пластмассовым забралом, защищающим даже нос от всяких неприятностей. А на руках шикарные кожаные краги, как у хоккеистов, чуть ли не до самого локтя. Короче говоря, ребята были упакованы по самые уши, в прямом смысле этого слова.
Вот здесь-то я им откровенно позавидовал! На дворе сейчас хоть и май месяц, как говорится,  но от холода и сырости, даже стоя на месте, потряхивало меня основательно. А чего уж говорить о какой-то там езде!
- Ну, ничего!  –  успокаивал я себя, слегка постукивая зубами. – Вот рассветёт, выглянет солнышко, тогда и согреюсь.
   Выдержав небольшую паузу, я убрал свою горе-карту в карман и, похлопывая себя по карманам, подошёл к ребятам.
- Здорово, мужики! Огоньку не найдётся? – я достал пачку сигарет и предложил им закурить. При этом из кармана донеслось предательское побрякивание полупустого спичечного коробка.
Они взяли по сигаретке и, прикурив, один из них спросил у меня, откуда и куда я еду.
- Да, собственно, скорее всего туда же, куда и вы – в Югославию, –  улыбнулся я. – А еду из Ленинграда.
Тут возникла небольшая пауза. Они оба молча уставились на меня с немым вопросом в глазах.
Я сразу сообразил, что люди меня неправильно поняли и тут же поправился.
- Да нет, мужики, из Ленинграда-то я приехал на машине, а уж потом… –  и я вкратце рассказал им свою историю.
- Да, дела!- причмокнул один из них, когда я закончил. – На рынке тяжело будет продать!- с сомнением покачал он головой. – Им сейчас не до этого. Там такой замес пошёл! Вот- вот заваруха начнётся! Так что времечко ты выбрал не совсем удачное.
У меня как-то сразу упало настроение.
«Ну вот, начинается,- с досадой подумал я. – Теперь оказывается, времечко не то я выбрал! У меня получается как в том анекдоте: либо свистка не достанется, либо акула глухая попадётся!»
- Погодите мужики!- улыбнулся я, глядя на их мотоциклы. – Такое впечатление, что мы с вами в разные стороны едем! А вы-то как  же?
- А нас уже ждут,- хитро улыбаясь, ответил один из них. – Мы на заказ везём. И то, кстати, неизвестно, что там теперь будет.
   Я понимающе кивнул головой.
- Если хочешь, поехали с нами!- вдруг неожиданно предложил второй. - Одному-то стрёмно! Чем чёрт не шутит, может и твой кому-нибудь пристроим.
Услышав это предложение, я чуть было не проглотил недокуренный хабарик от радости. Не веря своим ушам, я сразу согласился ехать с ними. В моей ситуации отказываться от такого варианта было бы просто глупо.
На радостях я достал из сумки последние бутерброды, собранные мне Галей в дорогу, и угостил ими своих новых товарищей.
Одного из них звали Саня, второго Игорь. Оба были из Ростова, и последний год занимались именно тем, что гоняли мотоциклы на продажу в Югославию. Казалось, сам бог, посмотрев на меня сверху, послал мне этих ребят в помощь.
- Мы поначалу тоже наобум ездили,- начал рассказывать Игорь. – Неделями по рынкам шарахались. Пару раз бандосы наезжали, приходилось перебираться с места на место.  Там хохлы наши этим промышляют. Ну, просто достали!
- Знакомая темка,- кивнул я. –  Нас тоже одни ухари пытались хлопнуть по дороге.
- И что?- спросил Саня.
- Да ничего, выкрутились.
- Вот и мы выкручивались, как могли,- продолжал Игорь. –  Хотели даже завязывать со всей этой байдой, уж больно геморроя много. Но нам повезло.
Сидим как-то на рынке, дело к вечеру. Подходит к нам совсем невзрачный дядька. И, поторговавшись для приличия, покупает сначала один мотоцикл, а на следующий день и второй. Вот так! Как потом оказалось, он их куда-то дальше отправляет. То ли в Италию, то ли в Австрию  –  короче говоря, перекупщик. С тех пор мы каждый месяц ему по два, а то и по четыре мотоцикла привозим. Правда, немного дешевле отдаем, зато наверняка. А в итоге то на то и выходит. Пока на рынке торчишь, те же деньги и прожрёшь, если не больше. А так: приехали, отдали, переоделись,- он похлопал рукой, по полупустой сумке привязанной к багажнику,- и домой!
«Вот, оказывается, о чем был разговор тогда в баре! А мы-то, два дурачка, уши развесили!» - подумал я, вспоминая Сашкин рассказ про своего товарища. –  «Наверняка он тоже возил под заказ, а этот крысёнок промолчал! На первом же ры-ынке! С руками оторву-ут! Хотя… возможно он этого и не знал. В любом случае, теперь уже поздно крыльями хлопать! Раньше нужно было мозгами шевелить… и бухать поменьше! Как говорится – за что боролись, на то и напоролись!»
- Сейчас главная задача,- вступил в разговор Саня,- попасть к нему не позднее завтрашнего дня.
- Да,- кивнул Игорь, жуя бутерброд,- если не успеем, можем обломаться. Он куда-то уезжает на неделю. Так что давайте-ка двигать потихоньку.
До рассвета оставалось еще не меньше часа, но мы решили выезжать прямо сейчас чтобы не терять времени.


                2.

      Первые минут пятнадцать ехать было еще более или менее терпимо. Прохладный ветер с ног до головы обдувал все мое тело, обжигая лицо и руки. Но потом, выражаясь простым языком, я  начал откровенно врезать дубаря. Мне было настолько холодно, что, вопреки своему желанию не ударить в грязь лицом перед своими попутчиками и не обременять их  проблемами, я всё же невольно сбрасывал скорость, в надежде хоть немного согреться.
«Ох, и почему я маленьким не сдох!» - стуча зубами, бубнил я себе под нос, в очередной раз  догоняя удаляющиеся габариты.
«Эй, мужики-и!  - хотелось заорать мне во весь голос. –  «Куда  же вы рванули-то, сволочи! Я же простой ленинградский парень, а не пингвин императорский!»
Все мои попытки мысленно отвлечься от этой проблемы, вспоминая о тёплой баньке, о летнем пляже и т.д., сводились в итоге лишь к одному: мне очень холодно!
    Помимо того, что ледяной пронизывающий ветер гулял под моей одеждой во всех направлениях,  я совершенно не чувствовал своих рук. Первая же попытка убрать одну из них в карман чуть было не закончилась для меня плачевно. Вслед за ней, не отцепившись от руля, вторая рука по какой-то причине потянулась в том же направлении. Хватанув изрядную порцию адреналина и с трудом выровняв мотоцикл, я решил отказаться от подобных манипуляций. 
«Ну его на хер! Наверное, мозги отморозил. Руки и голова работают уже отдельно друг от друга!» Зато я твёрдо для себя решил: вернусь домой  –  обязательно прочту о трагической судьбе генерала Карбышева, облитого водой в лютый мороз, о котором я знал лишь из школьной программы.
      Знаете! Когда сидишь у тёпленькой батарейки с книжечкой в руках, попыхивая сигареткой, не очень-то проникаешься. Подумаешь! Ну, облили мужика водой, ну минус двадцать пять на улице, и что?! Моржи вон до старости в проруби плавают, и ничего. Другое дело  –  ногти щипцами выдрать или паяльник в задницу сунуть. Вот это да-а!! Сразу как-то неуютно становится.
   Ан-нет, доложу я вам! Теперь-то я в полной мере ощутил, какую мученическую и геройскую смерть принял убиенный фашистами генерал. И улицу в Ленинграде не зря назвали его именем. Так что обязательно прочту.
      Когда проехали примерно километров пятьдесят-семьдесят (поскольку спидометр отключен, точнее сказать сложно), на улице забрезжил долгожданный рассвет. Ну наконец-то! Теперь можно по сторонам поглядывать. Хотя вокруг ничего интересного и в помине не было, сплошные поля да редкие деревья вдоль дороги, зато после кромешной темноты хоть какое-то разнообразие.
Пока я хлопал варежкой, «любуясь» окрестностями, эти два архаровца заметно прибавили скорость и стали удаляться от меня прямо на глазах.
- Не-ет!  –  заблеял я, как баран, которого ведут на заклание. – Только не это!!
На улице совсем уже рассвело, но теплее от этого как-то не стало. Солнце ещё не взошло, а по небу плавали массивные дождевые тучи.
Стиснув зубы, я прибавил газку в надежде если и  не догнать их, то хоть как-то сократить расстояние между нами.
Понять их было, конечно, можно. После долгой, изнуряющей езды в темноте, с рассветом всегда хочется прибавить скорость, это знает любой водитель. Тем более обстоятельства вынуждали к этому.
Но меня в данном случае это абсолютно не «грело», особенно в прямом смысле этого слова.
  Нагнав их немного до пределов видимости, я опять был вынужден убавить скорость. Из-за переохлаждения,  уже к имеющимся «неудобствам», добавилась острая ноющая боль в раненой ноге. Но тут на свое счастье я увидел, как Игорь, ехавший первым, принял вправо, и они оба остановились на обочине, поджидая своего нерадивого и скукоженного попутчика.
- Ну, ты чего отстаешь, Колян?- спросил Саня, когда я со страдальческим выражением на лице подкатил к ним. –  У тебя что, проблемы?
С трудом оторвавшись от руля, трясущимися руками я снял очки и, заикаясь, принялся объяснять им причину своего отставания.
Ни ноги, ни руки, да и вообще всё тело абсолютно не слушались. Было такое ощущение, что меня только что разбил паралич.
- Ну а перчатки-то твои где?- спросил Игорь, глядя, как я пытаюсь засунуть окоченевшие руки в карман.
- Да у меня их и не было,- приплясывая на месте, заикаясь, ответил я.
Он смачно выругался, скорее для связки слов, нежели в мой адрес и, подняв сиденье, достал из бардачка холщёвые строительные рукавицы.
- На-ка, возьми!- он положил рукавицы на руль моего мотоцикла. - Это конечно не кожа, но хоть что-то! А так совсем без рук останешься.
«Ерунда,- усмехнулся я про себя. – Без ноги я уже чуть было не остался, так что мне не привыкать!»
- Спасибо, мужики! –  я взял рукавицы и, надев их, вытянул вперёд руки, шевеля большими пальцами. «Ну вот, теперь я в полной мере стал похож на психически больного человека, который только что совершил побег из больницы».
   Единственное что портило эту весёленькую картину, так это мотоцикл... На его месте неплохо бы смотрелся трехколёсный детский велосипед  с привязанным к рулю воздушным шариком.
Но мне сейчас было совершенно плевать на свой внешний вид, и эти рукавицы были, конечно, очень кстати.
- У тебя ещё  какие-нибудь шмотки-то с собой есть?- спросил Игорь, кивая на мои сумки.
- Есть! – улыбнулся я. – Две пары носков, трусы и футболка.
- Ух ты-ы!- засмеялся он. – Ну, тогда все в порядке! Ты уж выбери что-нибудь одно, а то вспотеешь, придется на ходу раздеваться.
- Да ничего! Жар костей не ломит,- парировал я, и принялся развязывать свой рюкзак.


                3.


     Когда мои руки, пытаясь добраться до вещей, расположенных снизу, наткнулись на холодную рукоятку пистолета, я чуть было не потерял дар речи. В одно мгновение мне стало невыносимо душно, несмотря на то, что всего несколько секунд назад меня просто колотило от холода.
- Ни хер-ра себе!!- вырвалось у меня вслух.
Ребята оба, как по команде, посмотрели в мою сторону.
- Чего у тебя там? Забыл чего дома?
- Да нет... Скорей наоборот,- пробубнил я, соображая говорить им об этом или нет.
- Ну, тогда давай, одевайся, и поехали! Время-то идет!- сказал Игорь, показывая на часы.
- Да-да мужики, я сейчас! Наощупь я выудил из рюкзака все, что можно было нанизать на себя, при этом положив пистолет на самое дно, и стал развязывать кроссовки.
«Не буду я им ничего говорить! –   решил я, придя немного в себя. –  Люди совсем незнакомые. Хрен его знает, как они на всё это отреагируют. А у меня пока ещё есть время, чтобы решить, что с ним делать».
     Как я ни надеялся, что Ленка всё же сунула что-нибудь тёпленькое из вещей, когда собирала меня в дорогу, но, к сожалению, в рюкзаке ничего существенного не оказалось.
Всё те же носки, трусы и пресловутая футболка с коротким рукавом, которую она предусмотрительно положила мне  на случай, если уж совсем станет жарко. Ведь ехали-то на юг!
Вся процедура переодевания заняла у меня не более пяти минут. Нацепив на себя все это «богатство», я заправил штанины в носки, чтобы не поддувало снизу. От этого мой видок стал еще хлеще. И выкурив по сигаретке, мы поехали дальше.
     Теперь, кроме мыслей о холоде, мне было ещё о чем подумать. На улице совсем уже рассвело, и сквозь редкие дождевые тучи стало проглядывать восходящее весеннее солнышко, немного согревая своими лучами.
«Это что ж получается!! Я, как последний дол…ёб, не ведая того, провёз через границу боевой пистолет со вставленной обоймой и неизвестно каким прошлым?! И даже если это прошлое безобидное, то в любом случае, найди они его у меня, сразу несколько статей из уголовного кодекса мне были бы обеспечены. Да-а! Опять по пьяни, я чуть не вляпался по самые помидоры!!»
Откуда он взялся у меня в рюкзаке, я понял сразу же, как только наткнулся на него рукой.
   Когда Коли не стало, я неоднократно подумывал: «А не взять ли мне его с собой? Дорога дальняя, еду один. К тому же, если что, его всегда продать можно, и выручить хоть какие-то деньги. А так –  ну чего он будет лежать в сарае?!» Но всякий раз мой здравый смысл брал вверх над этим искушением. «Впереди столько границ! С документами полная лажа! Ты что, дурак?!» –  говорил я сам себе, и на этом успокаивался. Но первая же пьянка сразу  расставила всё по своим местам.
  На похоронах мной было выпито столько, что второй половины этого скорбного мероприятия я попросту не помнил. Да еще этот дядя, присевший на ухо со своими рассказами о румынских злодеях, подлил масла в огонь. Короче говоря, теперь этот долбанный пистолет лежит у меня в рюкзаке, и это факт. А вот что с ним делать  –  это вопрос. 
Конечно, можно взять и выкинуть его при первой же остановке в придорожные кусты. К тому же еду я теперь не один. Чего мне опасаться! Но какой же мужик так вот запросто возьмет и выкинет оружие! Если он, конечно, не киллер, у которых это считается правилом хорошего тона. Хотя нормальный человек, скорее всего, так бы и поступил. Но я, вероятно, был НЕ нормальный, потому что выкидывать его мне совершенно не хотелось. И подсознательно я уже был готов везти его дальше, несмотря на всю абсурдность этого решения.
«Ну, сам посуди, –  уговаривал я себя. –  Если даже наши таможенники и ухом не повели в твою сторону, то всем остальным тем более наплевать, что ты  везёшь в своих сумках. Румыны тому подтверждение».   Конечно, это было авантюрой! Но, если уж на то пошло, то вся эта поездка с самого начала была одной большой авантюрой! Так что будь что будет!

                4.


     Пока я занимался этим словоблудием  –  вернее сказать мыслеблудием, – мы ещё проехали километров сто, если не больше.
На улице заметно потеплело, и ехать стало намного комфортнее, чем пару часов назад. Руки теперь не мерзли, да и вещички мои наверняка сыграли определённую роль.
В общем, всё было не так уж и плохо, как мне казалось ранее.
«Пора бы уже и перекурить! А то разогнались, как сумасшедшие!» - подумал я о пачке сигарет, которая лежала у меня в кармане. Не успел я закончить свою мысль насчёт перекура, как мой мотоцикл стал глохнуть прямо на ходу, как будто в баке заканчивался бензин.
–  Да ну на х…! Не может быть! –  непроизвольно вырвалось у меня. –  Там еще как минимум должно две трети бака оставаться!.
Я покрутил ручку газа, но все напрасно. Мотоцикл катился по инерции, быстро теряя скорость.
- Твою мать! Этого только не хватало!- продолжал я ругаться, подруливая к обочине. Прежде чем остановиться, я решил попробовать завестись прямо на ходу. Включив передачу, я отпустил сцепление. Двигатель фыркнул пару раз, и мой мотоцикл как ни в чём не бывало покатил дальше.
Если кто-то подумает, что я очень сильно обрадовался этому обстоятельству, скажу откровенно: вовсе нет! Человеку, который с техникой в общем-то на ты (в данном случае я имею в виду самого себя), было совершенно очевидно, что это только начало. И если не разобраться с этой бодягой чем скорее, тем лучше, то кукарекать тебе, милок, на обочине, причём в самое ближайшее время. Ну, а пока я плавненько прибавил газу и, объезжая попутные машины, принялся догонять своих товарищей.
Минут через десять напряжённой езды я увидел впереди двоих мотоциклистов.
«Ну, наконец-то! А ведь они даже внимания не обратили, что я подотстал! Когда остановимся, надо сказать им чтобы по зеркалам поглядывали!»- решил я, и тут же поймал себя на мысли: « А вы наглеете, Николя! В вашем-то положении  –  и диктовать условия?!  Но с другой стороны, за язык их никто не тянул. И если уж решили ехать вместе, то извините за каламбур, вместе и нужно ехать!»
     Как это ни печально, но мои опасения насчет отдыха на обочине подтвердились буквально километров через двадцать. Причём в самый неподходящий момент.
    Когда мы подъехали к какому-то более или менее большому городу, на трассе (если её вообще можно было назвать таковой, поскольку дорога была совсем узкой) скопилось большое количество транспорта. Впереди я увидел целую вереницу машин, плетущуюся за каким-то грузовиком. Саня с Игорем, долго не раздумывая, с ходу пошли на обгон. Я, разумеется, чтобы не отстать, рванул за ними. И тут, когда у меня оставались считанные секунды, чтобы убраться в свой ряд, освобождая дорогу встречным, двигатель мило чихнул пару раз и заглох, не оставляя мне абсолютно никаких шансов закончить манёвр.
Под возмущённые сигналы румынских «чайников» мне удалось в последний момент каким-то чудом, регулируя скорость одними тормозами, протиснуться в свой ряд, а затем и на обочину. При этом я испытал неизгладимые ощущения от этих пируэтов.
Завестись, как в первый раз, мне не удалось, и когда я, наконец, остановился, то первым делом слез с мотоцикла и смачно пнул его ногой в раму.
- Сволочь!- выругался я. – Какая же ты сволочь!
Затем непроизвольно посмотрел наверх:
– Ну, а тебе-то я чего такого сделал? Сколько же можно издеваться?!
Как я и предполагал, сверху мне никто ничего не ответил. «Хотя…  –  я тут же поправился, –  спасибо, что все обошлось, а то раскатали бы меня сейчас по асфальту, как букашку несчастную. Тогда уже на все было бы наплевать. А так я еще, пожалуй, побарахтаюсь.»
За всю свою водительскую практику у меня было достаточно много экстремальных ситуаций. Но одна из них запомнилась мне особо.

                5.

     Это было года три назад, в Ленинграде. Я ехал ранним утром, в рабочий день, с молокозавода, гружёный под завязку, и думал лишь об одном:
«Распихать бы поскорее эти проклятые триста ящиков по магазинам и поехать домой немного поспать».
За окном накрапывал мелкий противный дождь. Сидя в тёплой кабине под заунывное урчание мотора, меня рубило просто не по-детски.
«Хоть бы музыка была, что ли, а то скукотища одна. Так и заснуть можно».
Но поспать мне в этот момент так и не удалось.

    Подъезжая к перекрестку, я увидел трамвай, остановившийся справа. Он стоял, пропуская всех, кто ехал по главной. Это был один из немногих нерегулируемых перекрестков в городе, где трамваи обязаны были уступать дорогу всему транспорту, движущемуся и справа, и слева.
Когда до него оставалось метров сто или чуть больше, меня обогнали  несколько легковушек. Как только они миновали перекрёсток, трамвай неожиданно тронулся с места. Видимо, тот дебил, сидевший в кабине трамвая, решил, что успеет проехать, поскольку у меня скорость была небольшой. Но встречные, зная, что у них главная дорога, и не думали пропускать этого мудака. Трамвай, уступая им, встал как вкопанный, перегородив своими двумя вагонами дорогу в моём направлении.
Обложив его трёхэтажным, как полагается, я стал притормаживать. И все бы ничего, но на второй или третий качок у машины где-то внизу лопнула тормозная трубка. И тут моя педаль, выражаясь простым языком, «упала на пол». Я машинально дёрнул ручник, который, к слову сказать, давным-давно уже не работал, и за несколько секунд оценил ситуацию. Мои волосы встали дыбом. Имея за спиной четыре тонны груза, плюс сама машина, я фактически остался без тормозов. Слева был узкий разделительный газон с высоким поребриком и металлическим забором. Справа небольшой парк с высаженными в шахматном порядке деревьями. Чуть левее автозаправочная станция.
   На улице было ещё темно, и в салоне трамвая горел свет. Когда между нами оставалось метров пятьдесят, я с ужасом увидел, что оба вагона битком набиты людьми.
  Несколько машин, которые ехали в моём направлении остановились, и видимо обкладывая этого барана матюгами, спокойно дожидались, пока он освободит дорогу. Ну, а мне, в отличие от них, ждать было уже нечего да, собственно говоря, и некогда. Счёт шёл на секунды. Скорость была ещё приличной. Хоть я и пытался тормозить передачами, но расстояние между нами неумолимо сокращалось.
Вариантов у меня на тот момент, честно говоря, было совсем немного. Либо прямиком в трамвай, что в мои планы, по понятным причинам, никак не входило, либо куда-то в сторону. Налево нельзя, там металлический забор, и встречные. Направо можно, но там заправка и эти дурацкие деревья.
Из трёх зол пришлось выбирать наименьшее. Я крутанул руль вправо, и тяжёлая машина с высоким фургоном, чудом перескочив высокий поребрик, остановилась между двух деревьев и буквально в каких-то десяти метрах от заправки. При этом я сильно треснулся головой о потолок, чуть не свернув себе шею, а затем грудью об руль. Но это я почувствовал уже потом.
  Честно говоря, я тогда чуть в штаны не наделал от этих кульбитов и, уцепившись за руль, долго не мог поверить, что всё уже закончилось и никто не пострадал.
  По всем законам физики машина должна была бы опрокинуться набок, поскольку груз был расположен по шесть ящиков в высоту. Но этого почему-то не произошло.
  Пока я сидел в кабине, провожая взглядом удаляющийся трамвай с его счастливыми пассажирами и перебирая в голове всевозможные экзотические выражения в адрес его водителя, к машине подошёл мужчина с маленькой собачкой и постучал в стекло.
- Эй, братишка! С тобой всё нормально?!
Я отрешённо посмотрел на него и, с трясущимися руками, медленно выбрался на улицу.
- Да, спасибо. Все в порядке.
- Ты что, заснул?- не унимался он.
- Да нет, говорю же, со мной всё нормально! Тормоза просто отказали.
- А-а!- протянул он. – А то мы смотрим с Бонапартом, машина на газон выскочила, вот-вот перевернётся! Ящики из кузова вываливаются  –  думали, водила заснул!
- С кем вы смотрите?- не понял я.
- Да вон с ним!- он показал на свою собаку. Бонапарт, услышав свою кликуху, весело взвизгнул и, виляя хвостом, встал на задние лапы.
Я невольно улыбнулся. Обычно таких собачек называют Шариками, Тузиками… а тут Бонапарт! Надо  же!
Тут я вспомнил о своём грузе, и обошёл машину.
Двери фургона были открыты настежь, от удара соскочила щеколда, и штук пятнадцать, а то и двадцать ящиков валялись на газоне, заливая всё вокруг молоком. Еще штук десять лежали перевёрнутыми внутри фургона, из которого ручьями также лилось свежее молоко. Поблагодарив мужика, я стал закидывать полупустые ящики обратно в фургон, уже не обращая особого внимания на их содержимое.
      Короче говоря, тогда всё обошлось! А ведь могло быть и намного хуже.
Вот и сейчас ничего страшного, собственно, и не случилось. Жаль только  –  не вовремя.