перезагрузка

Настроение с утра уже было не фонтан. Кто-то рассыпал мусор на лестнице, перед подъездом расплылась грязная лужа. Я заляпала туфли. Так редко их одеваю и тут… блин. По дороге на работу еле втиснулась в маршрутку. Стоя в позе селёдки в банке доехала, потом неслась как гончая, чтоб прибежать на секунду раньше шефа и встретить его вымученной улыбкой. А этот коротконогий толстопузый хрен как всегда прошёл мимо с одной только фразой:
- И где только таких выращивают…
Это он, конечно, про меня! Я б ему с удовольствием сказала бы, где и даже послала бы туда… Но где я потом работу без рекомендаций найду? Везде мужики – козлы и хамы. Им надо только чтоб ты ноги раздвинула, а он тут как тут – продвижение по службе заказывали? Да пошли они все! Был один нормальный в отделе статистики, да и того за роман на роботе уволили. Не с той роман закрутил. Дурак.
После тягостного трудового дня я брела домой, полная отвратительных мыслей. И о том, как мне всё опротивело, и о том, что мужиков нормальных не осталось, и о том, что в 30 лет ты особо уже никому не нужна. Грустно до охренения!
На перекрёстке у магазина, как всегда, толпились местные алкашики. И то ли я была слишком близко, то ли  у них было бодрое настроение…
- Эй, подруга! А не хочешь с нами выпить?
- Нет!
-- Ты чё такая резкая? Мы ж по хорошему, по доброму! Ты ж на себя посмотри – такая зачмошеная…
После этой фразы во мне что-то взорвалось. Я подлетела к говорившему алкашу и со всей дури влепила ему по морде! Только потом до меня дошло, что их трое, что уже вечер, что рядом-то никого… Но  то ли мой порыв был неожиданным, то ли они и вправду были мирными, меня в ответ никто трогать не стал, а они быстренько и тихо отвалили. А я стояла и оторопело соображала, что же сейчас произошло. Потом взяла ноги в руки и помчалась домой, пока алкаши не передумали и не вернулись.
Дома, упав на пороге, я сидела и по лицу градом катились слёзы. Я тихо подвывала от отчаяния. Если даже эти… если даже такие мне говорят… Это ж как паскудно я выгляжу? Перепугано заглянула в зеркало. Да, самой противно. Волосы который месяц не стрижены, завязаны узлом, чтоб не мучиться. Корни отросли сантиметров на 10. Косметики на лице тоже сто лет не бывало. Про одежду ничего не скажешь – приходится на работу прилично одеваться…
И сама себя на этой мысли остановила… Приходится, значит? А как же прописная истина типа «полюби себя»? Да кто ж такое полюбит? Доползла до ванны, открыла кран с горячей водой, и час сидела, заливаясь слезами и жалея себя. Дура, одинокая, никому не нужная…
На утро поплелась на работу с опухшим лицом. Всё равно никто разницы не заметит…
Только в этот день что-то внутри меня начало биться, просыпаться. Сидя за столом, перебирая заказы и накладные, я не переставала думать, что же со мной происходит…
После обеда пришла к начальнику и попросила отпуск без содержания. Он посмотрел на мою физиономию и почему-то сжалился – дал мне мой законный, не использованный с прошлого года. Прямо с завтрашнего дня.
На утро я собрала вещи и поехала на вокзал. Купила билет, забралась в вагон. И просидела всю дорогу пялясь в окно. А потом на автобусе добралась к дому родителей. Дом был старый, в нём никто уже давно не жил – родители переехали в город, но дом в деревне продать никак не решались – вдруг когда пригодится? Вот и пригодился.
Комнаты полны пыли, воспоминаний о детстве. Сначала надо было здесь всё разгрести.
После долгой уборки я уселась в кухне за стол. На плите шумел чайник. На стене тикали часы. Я была всё так же одна, но почему-то здесь мне было спокойнее. Спокойное одиночество.
Первые два дня я почти всё время ревела. Делать было нечего, телевизора не было, старые книги да газеты… пустота. Но меня это как-то успокаивало. Очищало. С каждой пролитой слезой из меня уходила капелька накопившейся злости и обиды. Каждый вопль вырывал из меня то отчаяние, которое я так упорно старалась не замечать.
Да, я совершенно никому не нужна. Даже себе.
И что-то с этим надо сделать.
Решение пришло само. Своими ногами. В виде соседской девочки-подростка. Звали её Маруся.
Она была проста, как 5 копеек. Грубоватая и не очень грамотная. Но популярностью среди сверстников пользовалась огромной! Как-то она просто пришла поздороваться. И потом, глядя прямо мне в глаза, сказала:
- Говоришь, счастья тебе хочется. Любви, да еще и такой, чтоб зашкаливало, и чтоб верная обязательно. А еще денег. И, конечно, побольше. Чтоб на все хватило.  Что оно – это «все» и куда зашкаливать надо – эт не важно. Какая такая верность, с чем её едят – тоже не знаешь. А что знаешь? Знаешь, что не хочется быть одной. И согласна уже на любого, но своего. Даже лысого и горбатого, лишь бы хоть какое-то внимание. Мда. Печально. А что поделать? Мужики, говорят, нынче перевелись, в баб превратились, метросексуалами их зовут теперь. Не поймешь – то ли мужик, то ли баба. Уж не женщина точно. И запросы у них покруче стали – обязательно им маникюр подавай и ноги длинные. А если нету их, длинных-то? Что уж теперь, вешаться, что ли? Нет, не надо. Надо на шейпинг и на фитнес разнообразный ходить, фигуру делать. А потом этой фигурой мужиков, как мотыльков, подманивать и охмурять. Правда, если есть только фигура, а разговаривать не умеешь, надо еще и этому научиться. Слова значит складывать. В предложения. И чтоб понятно было. И чтоб даже про какие-то умные вещи могла словцо ввернуть. Ну, про космос там, или про науку какую. Может, и знать ты наук таких не знаешь, а что-то вставлять в разговор должна. Так что придется и тут поднапрячься. А еще этикеты разные. Это уж точно – обязательнейшим образом проштудируй! И улыбаться надо. Только не так, как ты губы кривишь, а так, чтоб на тебя смотреть было приятно. Уж не знаю даже как. Короче, чтоб счастье-то свое отхватить, надо так много переделать, что уж и не знаю даже, надо ли оно тебе. А может и так сойдет?
После всей этой тирады меня как кипятком обдало. Я стояла и офигевала. Я то ей ничего такого не говорила!
- Ты чего такого тут навыдумывала? – говорю, а у самой губы дергаются.
- Да ладно, тёть. Ты на себя посмотри. Вродь и ничего, да только если ближе – сосем ничего, то есть пусто. Понимаешь?
- Понимаю…
И грустно стало. Села на крыльцо , положила голову на руки и опять разревелась. А она постояла, да и ушла. На следующий день пришла с пакетом.
- Давай, выходи, будем из тебя человека делать!
И я пошла.
Она срезала мои патлы, что-то там покрутила-причесала. Тычет мне зеркало:
- Ну?
Я глянула. Прическа моя кардинально отличалась от того бедлама, что был. Коротко, с пробором, с челочкой…
- Это что, я?
- Да кто ж ещё? Щас накрашу.
Достала из того же пакета косметичку. Из неё вытащила всякие тюбики, тушь тени, румяна и бог ещё знает что. Я закрыла глаза.
-не, ты смотри. Потом сама так делать будешь.
- Буду делать?
- Ну, да! А как ты собираешься мужика себе найти? – и смотрит на меня с таким видом, будто я слон.
- Я, ну, я…
- Давай, смотри. Это тоналка, сначала её, потом пудра, румяна. Тени….
Я потерялась. Через какое-то время нашлась, когда она снова подсунула мне зеркало. Из него на меня смотрела очень симпатичная особа. Правда взгляд был дикий…
И тогда я до конца всё поняла. Пора завязывать с самобичеванием, надо заняться собой. И не только лицом. Надо в голове хорошенько прибраться. Надо найти способ.
- Слушай, Маруся, а как ты с парнями знакомишься?
- Да никак. Они сами лезут. А я только смотрю, кто мне подходит. Хочу, чтоб поприличнее был. Ну, и с деньгами. А они все одинаковые. Только не думай, что я такая, продажная и всё такое. Просто мне тоже хочется, чтоб и конфеты, и цветы там всякие. А к ним подход нужен. Они любят, когда ты с ними ласково, как с телятами. Когда им в глазки заглядываешь, ресницами хлопаешь. Они прям умирают от того, что ты от них млеешь. И всё.
Вот так всё просто? Сами? Да ко мне так давно никто не подходил знакомиться… хотя что странного? Вот только алкаши и рискнули. Чуть снова в отчаяние не скатилась. Но посмотрела на спокойную жующую жвачку Маруську, и отлегло.
Она ещё пару дней приходила, учила меня краситься и укладывать волосы. Потом, удовлетворенная результатом, сказала мне перед моим отъездом:
- Ты не боись, скоро всё хорошо будет! Я знаю!
И улыбнулась мне так просто и искренне, что мне захотелось упасть ей на грудь и реветь. Но я сдержалась и только поблагодарила её.
А потом ехала на вокзал. Приехав домой первым делом пошла в магазинчик, накупила косметики. А дома полезла в интернет, нашла книжек про любовь к себе и два последних дня отпуска занималась тем, что искала в себе себя.
В понедельник с утра привела себя в порядок, улыбнулась отражению в зеркале. Как учат книжки и Маруська.
На работу прибежала, уселась на место. Рядом прошел зам, посмотрел на меня с нескрываемым удивлением. Даже остановился на секунду. Потом как-то неловко промычал «здрасьте» и исчез.
Начальник, как всегда, вплыл в контору, и проплывая мимо, заметил меня. Поднял брови, нахмурился. А потом:
- И где только таких выращивают…
Только интонация была такая, что я улыбнулась и сказала:
- Далеко, у Маруськи на ферме!