Духовный социализм

я хочу жить при духовном социализме,
Я хочу жить в духовной стране,
Где духовные пастушки и духовные доярки
средь коров и телят весело поют об их любимом ленине.
Эти песни им строить и жить помогают,
Они зовут и ведут,
И шагая под эти песни, они никогда и нигде не пропадут.
И у этого их ленина нет ни сапог, ни ботинок –
Он, как и положено сыну трудового крестьянства, бос.
И в руках у него – не винтовка, а пастушья свирель,
На плечах у него – не пиджак, а на шее не галстук,
На плечах – золотистый накид,
А на шее – гирлянда из белых, красных и голубых цветов,
А под ногами его – не броневик, а бархатистое нежное травы одеяло,
И этому ленину некого упрекнуть в увлечении администрированием,
И его комиссарам не нужно ГПУ,
Потому что администрирование отменено,
И лишь сладкая Ямуна течет,
И мысли пастухов и доярок заняты чувством к нему.
Этот духовный ленин действительно жил, действительно жив,
Действительно будет жить,
Потому что он вечен, бескрайне сведущ,
Так что тучи буржуазных учений его никогда не затмят,
И главное, он – сладок, блажен, прекрасен,
И джаз, рок-н-ролл, сюиты, сонаты, симфонии тонут и исчезают
В звуках музыки его изумительной удивительной бамбуковой флейты.
Коровы замирают и не жуют и не бренчат колокольчиками,
Ямуна останавливается и никуда уже не течет.
Этому ленину в духовной стране нет заботы
О ГОЭЛРО или Новой Экономической Политике,
Ни «Материализма и Эмпириокритицизма», ни «Государства и революции». –
Всех этих вещей этот ленин не пишет.
Он любуется юными доярками и шутит с ними,
И надеется встретиться с ними целоваться с ними в тенистой роще.
Он играет с друзьями-пастушками на поляне,
Пирует и ныряет в прохладную Ямуну.
Но он – великий, самый-самый великий.
Это он, тот самый, про кого Кант говорил:
«Категорический императив внутри нас и звездное небо над нами»,
Это он, про кого Гегель говорил «Абсолютная идея»,
Это он, про кого Барух Спиноза говорил «Пантеизм»,
Это, про кого китайские эстеты с длинными руковамиговорил: «Дао»,
Это он, откуда изошли «все знаия, выроботанные человечством»,
Но теперь этот духовный ленин отменил роскошщь философий и убранств.
Его СССР украшен лишь любовью его друзей-односельчан.
Его СССР – не страна с армиями, дорогами городами,
Это село в окружении лесов, деревня-планета,
Которой нет ни на карте зеили, ни звездного неба,
Ни в медитации мистиков-аскетов этого села нет.
Оно там, где его любимые и друзья простодушно о нем говорят.
Я хочу жить в этом селе.
И не лыс, и не стар, и не бородат этот ленин.
Он юн, и смолистые волосы спадают ему на плечи,
И на голове у него тюрбан с пером индийского индюка.
Он не картавит, и кожа его не бела,
Говорит он на древнем санскрите или говорах Враджа,
Белки его красноватых глаз сияют как лепестки лотоса,
Кожа его фиолетова, как солнечный негатив.
И в сердце его не места ни политике, ни гражданской войне,
Ни разгону Учредительного собрания, ни Съездам Партии,
Ни дискуссиям о профсоюзах,
И статей о кооперации не пишет этот вождь.
Он думает лишь о девушке-доярке по имени Рада,
Что для русского слуха понятно, как «Радость»,
Потому что она его любит больше других.
Я хочу жить там, в этой духовной республике,
Где Радость царствует над верховным лениным,
Который правит своими подданными посредством великолепия,
Краше которого нет, почему его и называют «Кришна».
Я хочу жить в этой духовной стране,
Далеко-далеко от этого мира,
Где Лжекришна Первый, Лжекришна второй,
Третий, пятый, десятый
Зовут, ведут и погружают своих подданных на адское дно океана.
Далеко-далеко от такого мира я хочу жить.
                10 сентября 2000 г