2 О пианисте Владимире Бунине Рис. Г. Ларской

                Из дневников

        эпиграф из Ивана Алексеевича Бунина,  цитирую по памяти: "Самое интересное - это дневники,  остальное - чепуха."

Пианист Владимир Владимирович Бунин,  блистательный мастер фортепьянной игры, живущий в Германии,  благословил меня на этот труд.

23/II Володя пришёл ко мне домой играть с опозданием.  Я записала его игру на магнитофон (подарен К. Ларским!).  Люди после Володиного концерта просветлели.  Володя был со мной на кухне после игры,  он жаловался,  что его всё раздражает.  Я говорю ему: «Вы устали.  Вы очень много отдаёте людям.  Вы делаете на земле великое дело.  По большому счету с Вами всё в порядке.  За Ваши большие труды Вам идёт компенсация – очищение людей,  любовь к Вам людей,  полнота собственных чувств,  реализация личности.  Большинство людей на земле прозябает».  Он не отходил от меня,  я ждала,  когда закипит вода в чайнике.

За чаем я рассказывала о молитве святого Ефрема Сирина,  потом прочла стихи Пушкина «Отцы пустынники и жены непорочны».  Я читала,  опустив глаза,  но чувствуя внимательный взгляд Володиных глаз.

Иногда у него бывает чрезвычайно тонкое лицо.  Я люблю смотреть в его умные глаза. Я не замечала грусти в его лице никогда.

«Вы проживаете жизнь за нескольких людей», - сказала я Володе.

Володя играет  на фортепьяно с 6 лет,  он учился в Мерзляковской школе,  училище Мерзляковском,  в Консерватории.  «Потом я стал учиться играть», - говорит он.

24/II Едем с Володей в метро,  он устал.  «Вы спите,  а я Вас буду охранять», - говорю я.

Идём с ним в гору,  взявшись за руки.  «Петю Старчика избаловали слава и женщины», - говорю я.  Володя с улыбкой смотрит мне в глаза: «Они всегда нас балуют».  Я: «Я Вас баловать не буду», - говорю я.

Володя играет у Наташи и Нины Махрачевых.  Во время чаконы Баха,  высекающей из меня слезы,  раздаются звонки в дверь – звонят соседи.  Володя потрясён,  я тоже.  Игра прервана.

За чаем Таня Игнатова говорит обстоятельно об антропософии,  отвечая на Володины вопросы,  я тоже кое-что рассказываю.  Наташа говорит: «Ты рассказывай получше. Конечно,  чувство юмора хорошо,  но...»  Я: «Я не могу остаться без чувства юмора в этом страшном мире».

Я говорю Володе: «Что-то мне весело.  Вы, наверное,  хороший человек.  Как я Вас вижу,  у меня делается хорошее настроение».

На такси доезжаем до Краснопресненской.  «Эта станция средняя между нами», - говорит Володя.  Прощаясь,  он говорит: «В 7 часов у Кротковых.  До свиданья».   Я: «Спокойной ночи».  Он идёт и всё время смотрит на меня,  мы машем друг другу руками. Вот так я люблю прощаться.  А то некоторые уходят,  не оглядываясь.

В какой-то момент я сказала ему: «Сначала мы должны позаботиться о Вас,  потом обо мне».  Володя сказал,  что я похожа на египтянку.  За столом у Наташи и Нины мы играли в королей.  Володю мы поместили во Францию и Германию.

Я рассказала ему о чётках,  о молитвах.  Володя сказал: «Вы - проповедник».  Я: «Это то, чем я живу».

Володя говорит: «Я поменял в Москве четыре места жительства и ещё буду менять».  Я: «Зачем?» Он: «А чтоб интересней было».

25/II Концерт Володи в доме Кротковых.  Я следила за его игрой по нотам.
 
Я вся им пропитана – Володей.  Так любят женщины.  Пока не могу выйти из круга личных привязанностей и всю себя направить к Христу.  Я хочу пройти состояние взаимной любви,  но это оттаскивает,  отвлекает меня от Христа.

Володя – друг,  брат,  Володя – это я.  Ничего не будет.

7/III Я срочно обзвонив друзей,  договорилась о концерте Володином у Виталия Акелькина,  т. к. другие варианты лопнули по болезни тех,  у кого Володя должен был играть.

Володя был после гриппа,  не вылеченный,  вялый,  усталый.  «Мне бы присесть,  мне бы прилечь», - говорил он.  «Здесь закрыто», - сказал он и показал себе на грудь. 

Елене Марковне понравилось,  как он сыграл Моцарта.  Бахом он всех покорил.  Я играла на флейте.  Е. М. была в восторге.  Е. М. спросила меня: «Вы уже наверное давно дружите с Володей?»  Я: «Всю жизнь.  Вот уже 40 лет почти,  ещё с колыбели».  Все смеются и понимают,  что я шучу.  Володя поглядывает на меня, как на своего человека.

По дороге домой я,  Володя и Миша Р. говорили об отношениях к человеку.  Я сказала: «Можно никакого отношения и не иметь,  не иметь к человеку претензий,  ничего от него не желать».  Миша: «Кто жил и мыслил,  тот не может в душе не презирать людей».  Миша продолжил: «Может ли человек со святой душой так сказать?»  Я: «Может,  если он мыслящий.  Вот мы трое иногда презираем людей,  возвышаемся над ними.  А я часто вижу в людях смешное.  Но я и боготворю людей,  я создаю образы,  не соответствующие человеку.  Я человек крайностей».

Я подарила Володе тюльпаны.  Уходя,  он поздравил меня с праздником (8/III)  «Не забудьте завтра повторить поздравление.  Я шучу», сказала я.  Он долго махал мне рукой даже после того,  как расстался с Мишей.  Это я ценю в нём.  Он стал внимательнее ко мне относиться,  чуть-чуть теплее,  чем раньше.

8/III Володя сказал,  что болен,  что нигде играть не будет,  ни у Скрябиной,  ни в Доме Учёных.  Я предложила приехать к нему и привезти лекарство.  Он не возражал.

Я приехала к нему,  привезла много всего,  заварила ему шиповник.  Он хотел,  чтобы я ему всякие вещи рассказывала,  мысли мои переплетались,  рассказ отклонялся в разные стороны.

А утром я съездила в храм и по дороге ощутила материнскую любовь к Володе.  Душа его лежала в колыбели моего сердца,  молиться за него было легко. По поводу его болезни я сказала,  что надеяться можно только на чудо. "Чуда не бывает ни с кем.", - сказал он мне.

Когда я только оказалась на кухне у него,  во мне стало подниматься желание, непередаваемое словами,  каких-то неземных отношений.  Когда я шла к его дому, я молила Бога,  чтобы у нас была божественная встреча.  «Я фантазёр», - сказала я Володе.

Мне сегодня показалось,  что ему надо многое в себе увидеть.  «Я не могу молиться,  потому что не верю в Бога», - сказал В.  Я напомнила ему повесть болгарского писателя Павла Вежинова «Барьер»,  он живо откликнулся,  эта вещь его интересует.

«Вы не простой человек,  Володя», - сказала я.  Мне легко общаться с ним на людях,  а tete - a – tete сложнее,  что-то мешало общению,  то ли его неверие,  то ли  его скепсис.  Я лучше чувствую его душу на расстоянии,  тогда мне ничто не мешает любить его.

Мы с Володей говорили о том,  что всё приедается.  Он согласился со мной,  когда я сказала: «Когда человек духовно растёт,  тогда для него всё свежо и ничего не приедается».

Я рассказывала Володе о половинах,  потом сказала: «Ну ладно,  с половинками мы покончили».  «В каком смысле?»,  спросил Володя.  «В том,  что больше не будем об этом говорить».  Он: «Это интересно».

Чего только я не рассказывала ему в этот вечер: о Литургии,  о книге Йогананды "Автобиография йога",  о Рамакришне,  о себе, прочитала стихи Славы,  некогда потрясшие меня.  Он слушал меня внимательно.  Когда я говорила ему,  что свою половинку я ещё не встретила,  у меня заболел сердечный центр - анахата.  "Вы ничего плохого не подумали?", спросила я его. Он сказал: "Нет.  Может быть Вы подумали?"

Ещё я говорила,  что надо как можно лучше относиться к своим жёнам и мужьям,  с которыми нам приходиться развязывать кармические узлы.  Надо расставаться с ними в любви.  Володя,  смеясь,  сказал: "А у меня и так и эдак было."

У него есть фотография его молодого,  26-летнего,  у него презрительный взгляд, лицо очень юное.  Володя изменился к лучшему,  его лицо подобрело,  потеплело.  Мне, однако,  сегодня показалось,  что ему надо многое в себе менять.  "Я и так работаю над собой.  У меня очень много дел.", - сказал Володя.  Этого мало.  Надо менять свою душу.
 
Володя напоил меня чаем,  накормил гречневой кашей.  Помог мне справиться с пальто.

Он проводил меня.  «Идите,  не ждите мой троллейбус», - сказала я.  «Можно?  Я замёрз».  «Нужно.  Вы должны немедленно покинуть меня».  Володя смеётся.  «Давайте я у Вас дома сыграю», - говорит Володя.

Велико его обаяние.  Часто я думаю о нём – солнечный мальчик.  Очаровательны его лёгкость,  изящество,  живость,  ум.  Я тяжеловесна и туповата.

Володч рассказал мне,  что когда он играл этюды Скрябина,  то во сне ему приснилась звезда какая-то,  и у него было чувство блаженства.  «Меня утешает мысль о том,  что рядом с нами есть иные цивилизации», - заметил Володя,  когда мы говорили об НЛО.

«Когда идёт концерт – на меня сходит что-то большое», - говорит он.

Володя говорил в доме у Наташи М. о Христе: Господь.  Он говорил хорошо,  как человек верящий в Христа.

Мне было бы достаточно для счастья,  если бы я на расстоянии испытывала бы любовь к Володе,  что и бывает часто.  В этой любви происходит тайна единства душ в невидимом мире.  Когда мы видимся – мешает физический мир почувствовать души друг друга.
 
Без любви я не живу,  я отхожу от мира.  Но есть прорывы света в душе.

Проблемы у меня с Тасей.  Приедет Володя и что я ему скажу?  Едва ли его интересует психология людей.  Он цельная личность.  Я же хаотична,  разбросана и мелка по сравнению с ним.  Мои стихи не могут состязаться с космогонией Баха.

18/III Обращение такого человека,  как Володя,  к Богу – вещь значительная. Володя связан со многими людьми.  Его игра могла бы стать проповедью.

21/III Говорили с Ирой о Володе.  «Не у всех такая потребность любить... Ты гениальная женщина», - говорит Ира Петербургская,  она приехала ко мне из Киева.  Смотрела мои рисунки: «Не то, чтобы они выполнены мастерски,  но в них есть что-то нездешнее,  что-то не от мира сего».  Прощаясь,   Ира целует меня: «Ты необыкновенная женщина».  Я: «А Володя меня не ценит».  Ира: «Им нужно что-то другое».

22/III Я из породы тех людей,  которые по словам Лермонтова в краткий час многое переживают.  Мне надо совершить в моём сознании перестройку – не рассчитывать на помощь и внимание со стороны Володи,  служить ему бескорыстно.  Поток моей влюблённости надо остановить и направить в другое русло.

28/III Что мы любим в человеке?  То,  что лежит в сфере невидимого и непостижимого,  в некой божественной природе,  невыразимой словами.

Встреча с Володей – это значительное событие для меня.  Трепеща, я ехала к нему по делам.

Подойдя к его двери,  я услышала,  как он играет.  Дождавшись паузы,  позвонила.  «Вы во время позвонили».  Я: «Я не могу нарушать святость музыки».

В. приготовил чай.  Я взяла бумагу и написала: «Можете ли Вы взять меня в свои ученики?» Володя спросил: "Зачем Вам это надо?"  «Я мечтаю развиваться,  как музыкант.  Это поможет моим ученикам».  Он,  скрипя,  согласился.

Володя стал играть мне Анданте Бетховена,  посадил меня в угол.  Я прочла ему разговор между Иоганнесом Брамсом и Йозефом Г.  «Это меня интересует», - сказал Володя.  Он показал мне хорошую статью о себе в местной консерваторской газете.  «Один экземпляр я дам Свиридову,  чтобы он лучше ко мне относился».  «Как можно Вас не любить?», - спросила я.

В отношении наших занятий Володя сказал,  что я сама должна предлагать то,  что я хочу играть.  Он очень холоден.  Что ж – спустя какое-то время я увижу в нём ещё кое-что.

29/III Зачем стремиться к тем,  кто тебя не замечает?  Володя сказал мне,  что у него плохо с нервами,  творческий спад,  он переутомился,  у него нет воли играть.

30/III Света Д. сказала обо мне и Володе: «Вы должны быть для него богиней».

31/III Мы с Володей пришли в Консерваторию на концерт из произведений Георгия Васильевича Свиридова.  Володя купил нам билеты.  Свиридов человек плотный,  с красным лицом,  седой головой,  похож на американца.  Володя разглядывал увлечённо людей в партере.  Ничто не взволновало меня в хорах Свиридова.

Свиридов поднялся на сцену после концерта.  «Почему у него тёмные очки?», - спросила я Володю.  «Дома поговорим,  а сейчас не надо», - ответил он.  Позже, спросив моё мнение о концерте Володя сказал мне,  что в хорах Свиридова есть простота,  что способствует медитации.

Володю занимал этот вечер.  Выкатили инструмент на сцену.  «Вот это да!  Это челеста», - воскликнул он.

«Я ищу божественную гармонию и не нахожу», - сказала я Володе.  «Мне больно смотреть на людей», - сказала я Володе.  «Вам в монастырь надо», - среагировал он.  «В другой век», - сказала я.

До концерта я медленно шла по улице на встречу с Володей.  Старые дома смягчали гнёт моей безрадостной жизни.  «Сколько людей,  и среди них ни одного моего человека», - подумала я.

Во мне сегодня что-то сказочное.  Кто бы помог моей любви?  Грин,  Андерсен, где Вы?  Помогите влюбленному человеку! После концерта у меня было хорошо на душе,  тепло,  тишина.

Я рисовала Володю Бунина.  Я считаю, что этот рисунок наиболее удачен в смысле похожести на оригинал.