Глава 1

                Часть 2. Из грязи в князи...

                Глава 1.

        Капала вода...
Камень выпал из рук Дениса, и он очнулся!
- Что у тебя? Покажи, - неожиданно громко, отдавшись тупым эхом, прозвучали слова Ники.
- Понимаешь, какая штука... – подбирая слова, неуверенно заулыбался Денис, осторожно наклоняясь за камнем. – На этом куске породы – рисунок, который я собственными руками рисовал! Откуда он тут взялся? Ведь этой породе тысячи лет. Возможно, этот профиль древнего человека нацарапал какой-нибудь житель раннего палеолита! Каменного века!...
Ника уже стояла рядом и разглядывала загадочный кусок. Она потешно морщила носик, округляла глаза и размышляла. Наконец, высказалась:
- Что значит: ты рисовал этот рисунок?
Денис коротко пояснил.
- Это же невероятно интересно! – восхитилась девушка. – У тебя какая-то внутренняя связь с прошлым!
- Не знаю. Но, когда я поводил по профилю пальцами, то почувствовал сильное головокружение. Чуть не упал, представляешь? У меня такое ощущение, будто я окунулся в сон...
- А я и смотрю, что это ты замешкался... Интересно, интересно... – загорелись глаза у девушки. – Давай...
Их диалог перебил подошедший Фомич.
- Время подоспело, уважаемый корреспондент, посмотреть наши достопримечательности, пока наметился случайный перерыв. А то скоро конец смены и будем выбираться на свет Божий!
- Да, конечно, - засуетилась Ника.
Чувствовалось, её захватила загадка Денисовой находки. Она с трудом оторвалась от нахлынувших мыслей и закончила:
- Возьми камень с собой. Там, на верху, рассмотрим получше и предметнее. А сейчас, мужики, ведите и показывайте свои норы...
Из того, что говорила Ника про какой-то кусок, Фомич ничего не понял, но виду не подал и любопытства не проявил. Он уже симпатизировал смелой девчонке, поэтому по-джентльменски, аккуратно, взял её за локоть, указал на потолок и стал рассказывать.
- Вот эти перекрытия изготовлены из...
Денис с трепетом положил чудесный камень в карман робы, и, думая о своём, сосредоточенно уставился на чёрные губы Фомича...

Равномерно гудел вентилятор, создавая лёгкий ветерок, который неназойливо ласкал лица. После ужина, они сидели в зале на мягком кожаном диване и, посматривая на камень, лежащий на столе, обсуждали находку и её невероятное воздействие.
- Из того сна ты что-нибудь помнишь? – подняла вопросительно брови Ника.
- Абсолютно ничего, - пожал плечами Денис. – Остались только смутные ощущения.
- Где у тебя можно найти карандаш и листочек бумаги? –  деловито загорелась девушка.
Денис понял её мысль. Скоро он уже пытался рисовать на бумаге  машинально. Однако получались хаотичные линии, далёкие от нужного образа.
- Странно... – удивлялся парень, потирая лоб. – Почему-то не получается. Наверное, нужно отвлечься и рисовать механически.
- Вот именно! – авторитетно произнесла Ника. – Давай-ка поговорим о чём-нибудь другом, отвлечённом. Например, о любви...
Денис усмехнулся.
- Любовь – понятие как раз очень конкретное. Однако давай поговорим...
- Ты рисуй, а я буду тебя отвлекать. Так, вот, можешь ли ты полюбить меня?...
У Дениса дрогнула рука, но, продолжая водить по бумаге, он хитро повёл глазами и, вспыхнув, сказал:
- Твоя прямота мне импонирует.
- Можешь пока не отвечать, поскольку я и так знаю, что можешь. Любовь возникает спонтанно, человек и сам о ней не знает...
Девушка порозовела, глазки заблестели, и она в привычной манере затараторила на заданную тему.
А Денис что-то рисовал...
- Получилось!... – всплеснула руками Ника, заглянув в листок бумаги.
- Неужели?... – обернулся и Денис и воскликнул. – Вот оно! Я же говорил!
- Это невероятно... Ты гений! – Ника, пунцовая, откинулась на спинку дивана. – Где твой камень? Пробуй его опять пальчиками.
Она решительно поднялась, взяла находку, внимательно рассмотрела её:
- А здесь какая-то надпись внизу... – неуверенно произнесла девушка и протянула Денису камень...
 
    *  *  *
На соборной площади шумело вече! Князь Всеслав Ясноокий стоял на помосте в окружении духовенства, старшин, воевод и, нахмурив брови, терпеливо ждал, пока народ угомонится. Его шелом, сползая к затылку, слегка давил лоб, и князь периодически поправлял его свободной левой рукой. В правой – держал меч. Новенькая кольчуга блестела кольцами, придавая особую, блистательную, монументальность и величественность фигуре воина.
Иногда Всеслав поглядывал на купола новой церкви, которую совсем недавно построили по византийским образцам. Купола, несмотря на хмурый день, красовались золотым блеском и волновали, будоражили душу. Вот и архиерей Вениамин отвёл  тёплый взгляд от святого места и одобрительно кивнул своему “духовному чаду”. Тот поднял вверх меч и народ притих.
- Братия! Люд работный, ратный, знатный и духовный! Пред сечей с ворогом нашим, разбойным родичем, княжичем Пронькой Сирым, надобно избрать войскового воеводу...
Народ вновь забурлил, загудел. Князь сурово сжал губы и собрался навести тишину, но его внимание привлёкли два мужика (один откровенно хромал), которые протискивались к помосту, держа под руки молодого человека в странной одежде. Люди расступались, а вслед неслись возгласы удивления:
- Неужель Денислав объявился?
- На медни луна рано умыкнула, знать знак был!
- Во, чудо!
Когда мужики, наконец, вышли в центр, князь замер в удивлении, а потом оглянулся на архиерея - тот бледнел, моргал глазами и лихорадочно крестился.
А мужики, оставив парня, наперебой зачастили:
- Княже, Всеслав, и духовник наш, Вениамин! Чудо нейкое свершилось. Идём мы сюды, а из-за угла Сеньки Рябого дома, выходит вот, он... Денислав... Мы думали – привиделось! Ан, нет – он самый. Первым его разглядел я, Ермилка-колченогий.
Второй мужик оборвал Ермилку:
- Не суетись всуе! Я, Скоморох Ярмошка, попервах узрел, а ты сумлевался ишо! – и мужик ехидно искривил рот, причмокнул и лихо ударил по коленам с пристуком ногой, изобразив начало весёлой пляски.
- Не перечьтесь, черти несурьёзные! – прикрикнул князь и неуверенно добавил: - Не ужо ты... Денислав? Что молчишь? – кивнул он парню.
Денис с растерянной улыбкой оглядывался и с трудом приходил в себя: да он узнавал многих из этих людей! И князя Всеслава и этих чудаков, которые тянули его будто телка; и дядьку, архиепископа Вениамина... Последний уже спускался с помоста, протягивал руки и спешил к племяннику. Когда они обнялись, троекратно расцеловались, народ совсем растрогался: многие со слезами крестились, шепча молитву, а кто-то из женщин заголосил.
- Как же ты сбёг? – оторвался от парня Вениамин.
- Али кто помог? – подошёл и князь.
Денис виновато развёл руками:
- Хоть убейте! Ничего не помню...
- И одёжа чужеземная, не виданная доселе... – разглядывал уже спокойнее родственника Вениамин.
- Чудо это! – вновь оживился, стоявший в сторонке Ярмошка. – Сказывают, знамение по небу красным срубом мигало вчерась на закате...
- А, может, и не чудо, - подошёл старший воевода Злыня, грузный, высокий мужчина в полном военном снаряжении. – Они, басурмане, могут полоненного оглупить, замутить, затуркать и отпустить к своим, дабы он вред сотворял, волю и наказы их тайные, погибельные нёс!
- Не темни, Злыня, - миролюбиво отозвался князь. – Памороки басурмане отбить могут, но воле своей русича, сына самого Святослава! подчинить... Не бывает такое! Однако прервём вече и отправимся в храм, дабы сотворить молитву в честь воскрешения раба божия, отпрыска великого Святослава! Так люди? – крикнул Всеслав в толпу. Она ответила дружными, одобрительными возгласами...

Вечером, в тереме Вениамина, когда после обильной трапезы пили квас, Денис, которого уже переодели в здешнюю одежду, попросил рассказать: как он жил? Что с ним произошло? Откуда он мог явиться? 
И вот, что вкратце рассказал дядька, архиерей Вениамин.

Родители Дениса, великий князь Святослав и княгиня Вольга умерли разом от мора, поразившего здешние края:
- Не токмо у нас, но и у соседей-князей пошесть сия пошла в те годы... – печально вещал архиерей. – Светлая княжеская семья умерла быстро, а ты, с божьей помочью, уцелел и стал наследником. Пока руки и ум твои были слабы, люди выбрали над собой княжить Всеслава Ясноокого, свояка рода Святослава. Дела у него пошли хорошо, и ты, повзрослев, отказался от наследной власти. Народ был рад тому. Но год назад налетели чёрной бурей басурмане с половецких степей. Налетели в ночи, коварно и страшно! Многих побили, многих полонили... Тогда и ты пропал... Уцелели те, кто успел схорониться в лесу. А князя Всеслава, который бился до смерти, нашли во рву... Бог смилостивился над ним и над нами и дал князю жизнь. С тех пор он люду, как отец родной. А тебя считали полонённым. Вот так...
- Значит мои родители Святославичи... – задумался Денислав и с жаром обратился к дядьке.
 – Но я не чую в себе великой крови! Вижу себя в другой стезе...
- Всё может быть... Где ты был, только Господь ведает... И как ты изменился, прознаем позднее... – печально отозвался Вениамин и отставил в сторону пустой ковшик.
В узкое окно протиснулся блеклый свет звёздного неба, громче застрекотали сверчки в углах, и Денис почувствовал невероятную усталость...

       *  *  *
Прошло несколько дней...
О чудесном возвращении Денислава из полона уже не вспоминали, занявшись приготовлением к походу на разбойного князя-соседа, Проньку Сирого. Причиной противостояния стал лес, вернее, та его часть, которая принадлежала княжеству Всеслава. Соседи стали нарушать уговор о границах и “воровски пастись и охотится” на чужих угодьях. Посылали послов для “увещевания и напоминания”, но “сирые” продолжали разбойничать. Причину такого хамства и пренебрежения местными законами “ясноокие” увидели в сговоре Проньки с другим князьком Савватеем Дошлым. Последний имел славу хитрого, коварного властителя: умел договариваться с другими, более могущественными князьями, и с их помощью воевать соседей. Так нажил богатство. За хитрый ум его и прозвали Дошлым.
Денис активно включился в подготовку: ходил в кузню к мастеру Евлампию, который подгонял ему кольчугу, ковал шелом, вострил новенький меч. По вечерам беседовал с Вениамином. Обсуждая предстоящий поход, Денис-Денислав спросил как-то:
- Неужели, кроме войскового похода, нельзя уговориться с Пронькой? Соседи ведь, да и родство есть, пусть и дальнее... Может новых послов снарядить, или придумать нечто?
- Думали, пробовали... – вздыхал архиерей.
- Воевать со своими?...
- Что делать? Молитвы Господу воздаём, крестным ходом ходим, а война не отступает.
- Не гоже так, – недоумевал Денис и что-то обдумывал.
Как-то ушёл он из городища в лес и долго ходил по окраине, не углубляясь в чащобу. Отсутствовал так долго, что Вениамин забеспокоился – не заблудил ли - и прислал мальчика Стёпку за племянником.
А прогулка не прошла для парня даром.
Наслаждаясь мощью столетних дубов, любуясь роскошью елочного убранства старых, но величественных елей, улыбаясь нежности высоких белоствольных берёзок и вдыхая насыщенный смолистыми ароматами воздух, он вдруг придумал, как избежать войны...
Стёпка нашёл его сидящим на валуне, который в компании таких же камней, важно расположился у тропки, ведущей к воротам Святска – так называлось городище “яснооких”. Денис поднялся навстречу мальчику и приветливо спросил:
- Как ты думаешь, что человеку всего нужнее на этом свете?
Стёпка, смышлёный паренёк, перешагнувший подростковый возраст, ответил не задумываясь:
- Есть вволю!
- А, чтобы есть, нужно еду добыть?
- Это, как водится... – пожал плечами паренёк, не понимая, к чему клонит “полонянок” – так звали вернувшихся из плена.
- А еда – это пир с танцами, песнями и шутками, а тогда и мир. А когда мир,   люди ладят между собой, тогда и охотиться, и работать сподручней... – заулыбался своим мыслям Денис, совсем озадачив Стёпку.
Они вместе нашли Вениамина: архиерей отслужил обедню, причастил прихожан и спешил домой.
- Не заблудил? – тревогой сверкнули очи старца. – Да и гуляти одному опасно.
Но племянник будто не услышал вопроса и ошарашил словами:
- А ежели нам снарядить не войско к Проньке, а людей весёлых, певучих, танцующих? Предложить вместе устроить праздник шута горохового! Это сблизит нас. А тогда и договориться можно будет. Что скажите, Ваше преосвященство?
- Что за шут такой, гороховый, чтоб его праздновать? – подивился святой отец. – Доселе не слыхивал.
- Это я в лесу надоумился. Вспомнил проделки Ярмошки-скомороха и подумал: собрать бы потешных людей и заявиться к Проньке, повеселить и его, и народ сирый, а? Надо же мир налаживать...
Старик задумался... Он хмурил озадаченно брови и суетливо теребил бороду. Наконец высказался:
- Такого ещё не бывало: идти врага веселить. Не поймёт князь и народ наш - привыкли правду искати мечом, копьём и секирой. А тут... Смех один.
- Вот именно – смех. Но попробовать надобно! – загорячился Денис. – Я сам подберу людей и пойду с ними. Ежели опять полон - так мне не впервой.
Вениамин ещё помялся:
- Тады идём к князю.

Парил полдень. Солнце раззадорилось и, словно заигрывая, так и пыталось заглянуть в глаза Денису. Парень чувствовал душевный подъём, ему казалось всё достижимым, и солнечные шалости только добавляли уверенности. Люди, дома, кривые улицы с дорожками, вымощенными брёвнами, благостный колокольный звон, извещающий о середине дня, – всё радовало!
Когда пришли, князь только отобедал и тоже был в приподнятом расположении духа. Он ходил по двору, беззлобно покрикивал на челядь и заигрывал со сторожевым псом Васюткой. Тот восторженно повизгивал, крутился волчком, подпрыгивал и норовил лизнуть руку хозяина.
Гостей Всеслав приметил сразу и поспешил навстречу. Они раскланялись друг другу, пожелали здравия и только  потом приступили к беседе. Денис не торопился и учтиво ждал, когда выскажется Вениамин. Тот же начал издалека:
- Идти на рать – почётное, благостное дело. Ты у нас смелый и отважный воитель. Много дружинников воспитал таких же...
Князь пытливо смотрел в глаза своего духовника и уже начал нетерпеливо переминаться.
- Но кровь и смерть... несут не только славу, но и горе вдовам, детям...
- Ваше преосвященство! – не выдержал Всеслав. – Говорите прямее – что стряслось? Денислав, вон, светится, а Вы про горе...
- Да, Денислав наш, побыв в полоне, мудрости набрался и предлагает нечто новое: не войной идти на Проньку, а... повеселить стервеца!
Князь даже пошатнулся...
- В смысле, лиходея с песнями побить?
Тут уже вмешался Денис и вновь повторил своё предложение, подчеркнув, что биться не надо, а, наоборот, решить распрю миром!
Всеслав не сразу понял замысел. Более того, его настроение испортилось, и он возмутился:
- Посылать наших людей, кабы задобрить ентого разбойника? Повеселить ейный люд и самого? Ну... – у князя закончился запас слов. Он кривил рот, тяжело дышал и белел лицом. Но Вениамин уже проникся идеей Дениса и нашёл-таки убедительный довод:
- Пусть это будет наша хитрость... Наши деды не токо силой брали. Вспомни, как басурманов посёк в пойме Талки княже Велес! Даренья заслал, сделал вид - уходит... А потом... И тут с божьей помощью посрамим разбойника...
Князь посмотрел на купола церкви, на крыши домов, перекрестился, посопел в бороду... потом встряхнул лохматой головой:
- Ладноть, айда в терем, рассудим дробней и с толком, с воеводами покумекаем, - махнул он Денису.