Марта

           В эти выходные Николай с Валентиной поехали проведать детей, которые гостили у тещи. Радость от общения с отпрысками нивелировалась общением с «мамой» и для Сивухина эти дни проходили довольно нудно.
           Утром Сивухин встал рано. Дети еще спали. Он вышел на кухню, где Валентина уже что-то измельчала для завтрака. Она стояла в летнем халатике напротив окна, и солнечные лучи четко очерчивали ее стройную фигуру.
           - А где мама? – спросил Николай.
           - Пошла пенсию получать.
           - Ага! – обрадовался Сивухин, - Пенсия в субботу: в бой идут одни старики! 
           Сивухин подошел сзади и, молча, дал волю рукам. Валентина отпихнула его и испуганно прошептала:
           - Ты что это Колька? С ума сошел? – она выглянула в окно, - Мама же в любой момент может...
           - Вот почему мама в любой момент может, а ты раз в полгода и то со скрипом?
           - Иди, прими холодный душ, юморист! Может успокоишься.
           - А и то дело. Схожу на озеро, пока вода не прогрелась и вы с мамой мне работу не придумали. 
           Походы на озеро были единственным развлечением и одновременно минутами отдыха от тещи, которая непрерывно давала всем поручения.
           Местное озеро еще несколько лет назад было почти болотом. Но это было. А теперь по причине относительной близости населенного пункта к столице, вокруг деревни как грибы росли новые дома.
           Подавляющее большинство хозяев новостроек были чиновниками разного ранга, которые старались укрыться от чужих глаз и ненужных вопросов. Тут можно было спокойно пристроить принятые в благодарность за тяжелый труд денежные средства. Также в коттеджах проживали представители другой категории денежных людей. Это были успешные предприниматели, за счет подаяний которых как-то сводили концы с концами представители первой категории новоселов.
           Так по мере освоения местных территорий «городскими» внедрялись в жизнь цели Манифеста коммунистической партии в части «постепенного устранения различия между городом и деревней». В деревне появился газ, до трассы проложили новую дорогу, отремонтировали школу и само собой построили новую церковь. Особого внимания было удостоено здание сельсовета, которое по затраченным на отделку средствам и дизайнерским наворотам не уступало мавзолею Мао Цзэдуна.
           И если верить тому же Манифесту, то, что в Европе произошло больше ста лет назад, наконец-то докатилось и до этой деревни: «Буржуазия вырвала таким образом значительную часть населения из идиотизма деревенской жизни».
           Но применительно к нашим условиям из «идиотизма» вырвалась только та незначительная часть сельского населения, для которой сельсовет был местом работы.
           Преобразилось в лучшую сторону и озеро. Его углубили и намыли песок на пляжи. Воткнули даже несколько железных зонтиков. Но заботу оценили не все. Зонтики даже не успели покрасить, и они как-то незаметно ушли на удовлетворение более острых потребностей коренного населения.
           Пройдя привычным маршрутом, через пять минут Николай был уже на пляже.
           Было еще рано и народ еще не начал сходиться. Только метрах в пяти от берега на покрывале расположилась одна пара. Это была семейная пара из «зажиточных», как их называли в деревне. Примерный стереотип такой семьи у обыкновенного крестьянина складывался из слухов и телесериалов. Она, по их мнению, отродясь нигде не работала. Его даже на пляже должен сопровождать служебный автомобиль и где-то в кустах просто обязаны прятаться личный адвокат, семейный доктор, телохранитель, дворецкий и готовая на все секретарша. 
           Но Сивухину это все было абсолютно не интересно. Он сбросил с ног шлепанцы, снял через голову тенниску, небрежно скомкал ее и положил поверх обуви. Около минуты он постоял на еще холодном песочке, пару раз глубоко вдохнул и с разбегу плюхнулся в озеро.
           Вволю наплававшись, Сивухин вышел из воды, поднял с песка шлепанцы с тенниской и пошел в сторону дома. Сделав пару шагов, он увидел метрах в пятнадцати соседскую собаку Марту, лежащую на песочке в конце пляжа.
           – Марта! – радостно воскликнул Сивухин и осекся, потому что вспомнил, что Марта недавно привела щенков и, по рассказам очевидцев, у нее «поехала крыша».
           Собака, которая всегда была для всех плюшевым мишкой, и ее можно было безнаказанно тягать за хвост или за уши, в один день стала угрозой для окружающих. Даже собственный хозяин, который в нетрезвом состоянии решил по привычке приласкать свою любимицу, чуть не лишился руки. Марта подпускала к себе только его жену. Видимо была у них какая-то женская солидарность или еще что-то, но это был единственный человек получивший допуск наивысшей степени. Пусть и в собачий вольер, но все-таки.   
           Поэтому сейчас Николай остановился как вкопанный. Он так и стоял, не решаясь пойти дальше, и переминался с ноги на ногу.
           Тут еще как назло, на его возглас обратил внимание глава зажиточного семейства.
           – Вы должны немедленно убрать свою собаку с пляжа! – ленивым, но приказным тоном сказал модный дядечка и поднялся с покрывала.
           Марта тоже встала на ноги.
           – Хорошо бы… убрать… – пробурчал себе под нос Сивухин.
           Тут в разговор вмешалась его супруга:
           – Вы не могли бы убрать свою собаку с пляжа? – довольно громко спросила  она.
           – Свою мог бы… – опять прошептал Николай.
           Тут Сивухину вспомнилась его дворовая собака Полли. С ней бы он легко справился. Будка у нее была чуть больше скворечника и ее стратегическая задача состояла лишь в том, чтобы подать голос, когда кто-то заходит в калитку или идет мимо двора. С этой миссией она легко справлялась, зато на ее кормежку особо тратиться не приходилось. Так же он вспомнил, как в школьном сочинении написал, «что любил играть со своей Полли, будучи еще щенком», и над ним смеялся весь класс.
           Потом он вспомнил, как ему было страшно ехать знакомиться с мамой Валентины. А после знакомства с будущей тещей ему стало страшно жениться.
В следующую секунду он уже думал о настоящем: «Как хорошо, что я начальник участка, а не простой слесарь. Работаю в основном головой, и руки мне как бы особо и не нужны. Ага! А если вцепится в ногу? Это что мне так страшно, что у меня жизнь перед глазами проносится?!» – попытался проанализировать панические настроения Николай.
           – Ну так?!.. – настаивала дама еще громче, раздраженная бездействием Николая.
           – Кричать не надо, – тихо и как-то жалобно попросил Сивухин.
           – Что?! – взорвалась дамочка. – Он будет мне еще рот затыкать! Илюша, ты слышишь?
           – Молодой человек, вы сейчас же уберете свою собаку с пляжа вон! – Илюша подошел вплотную и сопроводил свой ультиматум жестом, показывающим куда именно следует убрать собаку. На что Марта отреагировала кивком головы и негромким, но довольно грозным рычанием.
           – Не маши руками, баран! – процедил Сивухин. – Это не моя собака…
           – Что? Кто баран? Да я тебя сейчас… – мужчина поднял руку на уровень лица Николая.
           Марта, увидев резкое движение, сделала шаг вперед и гавкнула. До Илюши с опозданием дошел текст, который шел после слова «баран», и он моментально вытянулся в струнку и опустил руки по швам.
           – А чья она? – прошептал он дрожащим голосом.
           – Откуда я знаю… – решил не выдавать Николай нерадивого хозяина, из-за которого он попал в такую неловкую ситуацию.
           – Да что ты с ним церемонишься? – продолжала орать женщина, подходя к мужчинам. 
           – Ларочка… Заткнись… Милая… – вежливо приструнил муж свою супругу. – Это не его собака.
           Дама замерла рядом с мужем и Сивухиным. Они стояли ровно и неподвижно как будто позировали для групповой фотографии. Она тоже перешла на шепот:
           – Почему вы стразу не сказали?
           – Что?.. Страшно? – попытался издеваться Сивухин. – А вы не спрашивали!
           – Прекратите грызню! – процедил сквозь зубы Илюша.
           – Разве это грызня? – шутил на нервной почве Сивухин. – Вот у собаки сейчас планка упадет, вот это будет грызня.
           – Прекратите сейчас же! – чуть не плача сказала напуганная женщина.
Собака при этом опять легла на землю, и казалось, не замечала пляжников.
           – А по-моему она не обращает на нас внимания? – предположил еще недавно такой грозный Илюша. – Вот смотрите.
           Он попытался повернутся и пойти в сторону воды. Марта встала на ноги и зарычала. Он тут же встал на место. Собака при этом резко развернулась и начала грызть блох у себя на хвосте, громко хрюкая при этом носом, как вроде вокруг никого и нет.
           – А если рвануть в озеро? – не сдавался Илюша. – Успеет догнать или нет? Тут до того берега метров двадцать, а оббегать ей не меньше километра.
          – Хотите попробовать? – ехидно Спросил Сивухин.
           – Вы с ума сошли – «рвануть»? – Ларочка уже откровенно плакала. – У меня ноги не слушаются! Я и стою-то из последних сил.
           Марта разобралась с блохами и снова спокойно развалилась на солнышке.
           - Здоровая зараза! – оценил размеры собаки глава семейства.
           - Ну, так! Немецкая овчарка с шикарной родословной, – машинально ответил Николай.
           - Откуда вы знаете? - с подозрением спросила женщина.
           - Я не знаю. Я догадываюсь, - выкрутился Сивухин. 
           - Что будем делать? - спросил Илюша и, на миг потеряв равновесие, взмахнул рукой, чтобы остаться стоять.
           В одно мгновение Марта из позы «отдыхаю» перешла в состояние «готова к бою».
           Так они стояли минут десять, перешептываясь. Ларочка сохраняла молчание, а ее супруг постоянно выдавал какие-то бредовые и самые невероятные способы выхода из создавшегося положения. Когда Сивухину надоел этот мозговой штурм, он вмешался в разговор.
           - Если бы был черенок от лопаты. Его можно зубами под карандаш быстренько заточить и упереть толстым концом в землю. А когда собака броситься, то непременно напорется брюхом на острие.
           - А я где-то читал, - продолжал абсолютно серьезно Илюша, не замечая сарказма Сивухина, - что при нападении собаки нужно правой рукой вцепиться как можно дальше в одежду за левым плечом. Таким образом вы прикрываете горло.
           - Замолчите, уроды! – завизжала Ларочка. 
           Марта вскочила на лапы и медленно пошла в их сторону. При этом, откуда-то из глубины ее мощного тела доносилось угрожающее рычание.
           - Бегите в воду! Я задержу! – крикнул Сивухин, и уже обращаясь к собаке, с максимальной нежностью в голосе продолжил, – Марта! Мартуся! Мартышка!..
           Но супруги этого уже не слышали. По команде Сивухина они синхронно стартовали в сторону воды. В этот же момент ринулась и собака. Сивухин остался стоять один и, закрыв от страха глаза, продолжал как можно ласковей повторять имя собаки. 
           Сивухин получил сильный удар лапами в грудь и повалился на песок. Он пытался схватить себя за что-то за левым плечом, но рука скользила по мокрой коже. И когда, казалось, рука процарапала всю кожу до самой лопатки, он вдруг почувствовал мокрый, шершавый язык Марты у себя на лице. Она бесцеремонно облизывала Сивухина от уха до уха. Николай перевернулся на живот, чтобы избавиться от назойливых ласк собаки. Он протер один глаз от слюны и глянул на озеро. «Зажиточные» были уже в воде и, не оглядываясь, дружно работали руками.
           Времени, пока Ларочка с Илюшей преодолевали водную преграду, Сивухину хватило, чтобы добежать до кустов скрывающих тропинку к дому. Марта, весело прыгая, следовала за ним. 
           - Так это ты что значит - меня охраняла? Моя ты умница!
           Марта смотрела Сивухину в глаза, радостно виляла хвостом и поднимала по очереди то одну то другую лапу, как бы предлагая дружественное рукопожатие. 
           Через пять минут они уже были у соседского забора. Сивухин открыл калитку и, обращаясь к собаке, сказал:
           - Только после вас!
           Марта забежала во двор. Николай закрыл за ней калитку и хотел уйти. Но тут его окликнул сосед, вышедший из дома во двор.
           - Привет, Петрович! Какими судьбами?
           - Да вот, Марту твою на пляже поймал.
           - Да ну?
           - Ага!
           Сосед подошел к забору и подал Сивухину левую руку, так как правая была в каком-то медицинском коконе, подвешенном на шею.
           - Как рука? – с участием спросил Сивухин.
           - Да ничего. Скоро снимут все эти хитрости.
           - А Марту что попустило? – поинтересовался Николай.
           - Так позавчера последнего щенка забрали, и как бабушка пошептала. Ну, так что? С меня, значит, за поимку причитается?
           - Ну, типа, - Сивухин с удовольствием откликнулся на предложение соседа, так как ему просто необходимо было снять стресс.
           Сосед демонстративно распахнул калитку:
           - Милости прошу!


продолжение http://www.proza.ru/2010/11/12/1001