8. В каждом минусе есть свои плюсы

  Нужно было ополоснуться. Помогать было не кому, и я в одиночку закинул весь штабель досок в кузов «Урала». Рубашка неприятно прилипла и чесалась спина. С сигаретой в зубах и полотенцем на шее шел по тропинке к реке и прикидывал – чем бы заняться в наступивший период вынужденного безделья. Доски увезли на сушку, а это неделя времени. А потом еще не известно сколько пройдет времени, пока привезут обратно.
  Уже четыре дня, как должны были привезти Николая, но что-то не сложилось. Будь парень рядом – помог бы с погрузкой. Будь Николай в поселке, уже бы бежал рядом со мной к реке. Про себя улыбнулся – в каждом минусе есть свои плюсы.
  У воды перешел на бег. Через метров триста по берегу сбросил одежду у коряги, торчащей из воды. Место можно назвать любимым. Здесь рыбачил и плавал. На длинных толстых ветвях дерева, породу  которого уже трудно определить, развешивал одежду. К ним же цеплял садок для рыбы. На ствол, уходящий в глубину, клал удочку, что позволяло обходиться без штрички. В глубокой трещине ствола держал всякую мелочь для разведения костра. Здесь же лежала кучка дров – ветки, дощечки от всевозможных ящиков, обугленные куски древесины из чьих-то костров. Все это собрал на берегу во время прогулок.
   Разогревшись во время пробежки, знал, что прохлада воды будет в радость и заранее настроил себя на удовольствие. Так каждый раз – думать только о хорошем. Тогда, от холодной воды поймаешь кайф. Ненавижу входить в воду постепенно. А еще грести нужно спокойно, не напрягая чрезмерно мышцы. Многих хороших пловцов погубили судороги. В этом месте перекат, выше по течению отмель. На отмели течение ускорено, приемлемая глубина на середине реки.
  Когда плывешь, ощущаешь какое-то ограничение свободы. Какое-то чувство зависимости. Останови движения, сделай выдох и, шансов выжить сразу уменьшается. Еще с детства я запомнил одно правило – тонет тот, кто испугается. Часто вспоминал, как тонул первый раз. Тогда, в далеком детстве откатом прибойной волны меня отбросило далеко от берега. Несколько раз попытался нащупать ногами дно, но тщетно. Когда уходил под воду, солнце слепило глаза. Вокруг счастливые курортники плещутся. А тут, в самой гуще купающихся и визжащих от радости тел шестилетнего пацана тянуло в глубину. Кричать боялся – не хотел, что бы отец после наказал и запретил входить в воду. Новой волной бросило в глубину. Удивили и восхитили пузырьки воздуха, необычно игравшие в лучах солнца. Они были невероятно красивыми, я их раньше никогда не видел – ведь тонул то впервые. Наверное, под впечатлением увиденного я и не успел испугаться по настоящему. Задержал дыхание и наблюдал. А потом вдруг заметил, что дно не приближается и меня постепенно поднимает к играющим тенями волнам. Это было открытием. Знал бы тогда, такое слово «эврика», закричал бы. Нужно было только взмахнуть руками. Одного взмаха было мало, поверхности достиг за три гребка. А выдохнуть боялся, вот тогда наверное и научился держаться на воде. Ногами и руками взбивал коктейль из морской воды и краем глаза увидел сквозь брызги стоящего на берегу отца. В голове только одна мысль: «Только бы не ругался». Когда вышел на берег, отец спросил: «Ты что, плыл?» Тогда я только и мог, что кивнуть головой и без сил упал на полотенце. В тот же день, все еще  не верилось, что выплыл. А еще хотелось рассмотреть дно снова. В тот же день впервые нырнул, а после три дня выпрашивал у родителей маску. В один день тонул, научился плавать и нырять. В каждом минусе свои плюсы.
  Обо всем этом думал уже лежа на берегу. Жмурился от яркого солнца и наслаждался свободой. Далекий гулкий хлопок привлек внимание. Пытался определить что это, но не смог. Вот если бы звук повторился… Приподнявшись, осмотрелся. На противоположном берегу в кустах движение, а выше, на не высоком обрыве из кустов выглядывает белая крыша автомобиля. Минутой позже из зарослей ивняка, озираясь, появилось то, при виде чего темпераментные кавказские мужчины произносят: «Ц-ц-ц-ц-ц! Вай, вах, ва-а-ах!!!» Я не горный орел и не брошусь вплавь на тот берег к обнаженной блондинке. Женщина вошла в воду по пояс, привычными движениями собрала и закрепила длинные волосы на макушке и, поплыла, стараясь не намочить голову. Что бы лучше видеть, пришлось бы высунуться из зарослей осоки. Потом подумалось: «Пацан, что ли?» Снова лег и закурил, стараясь не думать ни о чем, но все же сдерживая себя, что бы не взглянуть снова на особь противоположного пола.
  Обратно шел с мокрой, выстиранной рубашкой в руке. Полотенцем приходилось отгонять навязчивого слепня. По этому движению меня и заметил издали Эскулапыч. Издали размахивая с каким-то предметом в руке, он быстро шел по тропинке навстречу.
  - Где тебя носит? – слегка запыхавшись, громко кричит он за десяток шагов от меня.
 Теперь мне видно, что в руке пластиковая папка зеленого цвета.
  - Учился плавать, - ляпнул я первое, что пришло в голову.
  - Разве не умеешь? Я думал… А, ладно, дело есть. Глянь рисунок, - для него всякий, кто в тельняшке – человек не способный утонуть.
  Он извлек лист плотного альбомного ватмана из папки. Это был профессионально выполненный эскиз деревянного изделия, со всеми проставленными размерами и двумя грамотно расписанными пояснениями. Почерк не заказчика. Не хватало только информации о породе древесины.
  - Откуда это? – я вернул лист Эскулапычу.
  - Спроси лучше – кому, - доктор ткнул мне в  грудь лист вместе с папкой.
  - И кому?
  - Пока ты плескался, приезжала ОНА, - и он многозначительно поднял палец к виску, - Это ЕЙ!!! Просила не тянуть, там у нее что-то тормознулось с обустройством садового домика.
   - А из какого дерева делать?
  - А бес его знает, это важно?
  - Существенно, деталь непростая. Несет определенные нагрузки и будет просматриваться.
  - Надо взять телефон, может и удастся связаться. Пошли ко мне.
  - Пошли, только мимо веранды – рубашку сменю, - и я яростно стеганул себя по спине мокрой тканью, стараясь попасть по севшему между лопаток слепню.
 
  - Она уже на том берегу. Возвращаться не хочет. Говорит сосна или береза – ей все едино, все равно морилкой цвет подгонять. Нагрузка не особо…
  Эскулапыч только что спустился с крыши – там удалось поймать связь, и застыл с изумленным лицом. Я сидел на подоконнике и потягивал какую-то настойку из первой попавшейся банки.
  - Ты что? Ты ох… Ты охренел, что ли? – его рука дрожащим пальцем целилась в наклейку на банке.
  Я еще раз взглянул. Ну и что? Кроме цифры «13» на ней ничего не было.
 - Это ж настойка для самопроизвольного аборта…
 Я приподнял банку на уровень глаз, посмотрел жидкость на просвет, затем хлопнул крышкой и равнодушно произнес:
 - Хорош дрожать. Мне не рожать и выкидыш мне тоже не грозит. Ставь лучше чайник, - про себя подумал: «На хрена ему здесь настойка для выкидыша? Население или очень «до» (поповские дети), или очень «после», из молодежи один Николай».
 Уже за чаем, оприходовав по пятьдесят клюквенной, я пристально посмотрел Эскулапычу в глаза.
  - Она – длинноволосая блондинка?
  - Ну да. Вспомнил таки?
  - Ага, вспомнил, - цепочка ассоциаций завершилась – Я уже был уверен, что видел на речке новую заказчицу.
  - Вот, если бы ты на речке не прохлаждался…
  - Ты не прав, Док. В каждом минусе есть свои плюсы.
  - Не понял. Развей мысль, - рюмашки вновь были наполнены, он уже ждал.
  - Извини, - я залпом опрокинул спиртовую настойку, - Позже. Пойду, заготовки подберу.