10. Аска командор пепелаца

   Проснулся под вечер. Захотелось к реке. Попросил Марию собрать еды в кошелку.
  - Не уж то на ночь снова? – ей бы еще артистично руками всплеснуть, да руки заняты.
  - Я на речку, хочу донки закинуть, - сказал, беря лопату, - Душевное равновесие на природе лучше всего восстанавливать.
  Вот же ж, сказал и снова – ляпсус. Ведь по ее понятиям ревизию в душе нужно в храме проводить. Может и права она, но не могут быть все одинаковыми.
  Три раза ковырнул возле навозной кучи и червей полна коробочка. «Эх, мне бы дома такую кучу…» - подумал я, вспоминая кубы перелопаченной крымской земли.
 
  Закинув донки, прошелся по берегу и собрал еще дров. Решил, что сидеть буду, пока костер будет гореть. Охапка камыша накрытая брезентом  - сидеть есть на чем. У меня нет колокольчиков, о поклевке сигнализируют комочки глины, налепленные на леску. Еще до темноты бросал спиннинг, но безуспешно. Закрепив кружку в правильно вырезанной рогулине, жду, пока закипит чай и смотрю в огонь. Это расставляет мысли по полочкам – проверено.
   Сзади в кромешной темноте неторопливые шаги. В свет от костра вошел священник. В руках свернутый тулуп и огромный алюминиевый чайник.
  Мы долго говорили. Прервались лишь раз, когда выуживал карпа. Когда батюшка ушел, я безучастно смотрел на тлеющие угли, забыв подложить дрова. Сказать по правде, мне было стыдно. И за сам разговор, и за его тему.
  Сжег все дрова до четырех утра и что бы согреться, стал бросать спиннинг. После пятого окуня рыбу уже не считал. Сразу за перекатом взялся судачок, после и ловить  расхотелось.

  Кошелку с рыбой подвесил на крыльце – так коты не достанут. В дом заходить не стал, завернувшись в тулуп, лег во флигеле, прямо на свежеструганный пол.

  - Да просыпайся же, - голос Эскулапыча словно из тумана.
  Не знаю, сколько он меня тормошил. Еще не продрав глаза, встаю, выглядываю в окно. Поперек тропинки стоит белый внедорожник. Блондинка в черной куртке и потертых джинсах разговаривает с попадьей. От них к дому шагает веселая Люся с картонными коробками в руках.
  - Давай, шевелись, - Эскулапыч не переставая меня тормошить, подталкивает к выходу, - Твои инструменты, заготовку и рюкзаки я уже погрузил. Ждет ведь.
  Очутившись на заднем сиденье «мицубиси» я уснул еще до того, как автомобиль тронулся с места.
 
  - Э-э-эй! Подъем, - женский голос в тумане сознания, - Господи, что ж ты ночью делал?
  - Рыбачил… - глаза открыть выше моих сил.
  - О! И этот туда же. Пил?
  - Нет, не пью я. Почти, - и добавил, -  Устал.
  - Держи. Глаза то открой, а то обольешься.
  Пришлось включить подъемник век. Перед глазами пластиковый стаканчик с кофе, кофе не растворимый. Надо же. Я отвык от этого запаха и забыл этот вкус. Верх блаженства – натуральный кофе, помол мелкий, крепкий. Ммммм!!!! Красота-а-а!!! Сразу жить захотелось.
  - Мы уже приехали? - спрашиваю и озираюсь.
  На жилье не похоже, скорее всего какие-то склады.
  - Нет, не скоро еще, извини.
 Она тоже попивает из стаканчика. Только тут я замечаю в ее руке пластиковую тарелочку с кусками пиццы.
  «Цивилизация. Куда это она меня увезла из прошлого века? Рыбалка то здесь есть?»
  - Сейчас приедем и я по делам уеду. Может до вечера. Что там в моем холодильнике – я не помню. Может и вовсе пусто. Что тебе взять?
  - Мне все равно – я в армии служил, - я так всегда отшучиваюсь, хотя это правда – в еде не переборчив.
  - Ладно, сиди тогда, жди. Слушай музыку.
    Я спрыгнул на бетон и ощупал карманы.
  - Что-то не так?
  - Курить хочу.
  Она почему-то звонко рассмеялась. Пальцем, на котором висели ключи, указывающий  жест:
  - В бардачке, - и вновь смех, быстро скрылась в какой-то двери.
  Я открыл бардачок. В общей куче сигареты всевозможных сортов  (почти все тощие «слимы»), презервативы, косметика и жевательные резинки. Из всего этого торчала рукоятка пистолета. Открытой пачки не было и я выбрал «честер». Еще не найдя зажигалки, потянул из этой кучи оружие. «Оса», патроны в стволах.  Надо будет попросить пострелять. Не найдя зажигалки, обошел автомобиль сзади. На секунду остановился. Широкая надпись, во всю нижнюю дверцу багажника, чуть ниже трех лепестковой эмблемы, русскими буквами: «ПЕПЕЛАЦ». Настроение приподнялось.
  В кабине зажигалку не нашел. Прикуриватель утонул и не вытаскивался. Осмотрелся и не заметил курящих. Сверху с рампы голос:
  - Здесь нельзя курить.
  Поднимаю глаза – в черной униформе, утыканной охранными нашивками, из-под козырька пристальный взгляд. Через плечо брезентовый ремень, из-за спины у пояса выглядывает знакомая по очертаниям «железяка».
  - А в машине можно?
  - В машине можно.
  - У меня зажигалки нет.
  Охранник присел и протянул блестящий прямоугольник бензиновой зажигалки.

  Она появилась в сопровождении шести или семи парней. У них пакетов, коробок, свертков – выше головы. Они так быстро мельтешили, принося все новые коробки, что я так и не смог их сосчитать. Все уложили в кунг и тронулись. Но недалеко – возле первого же супермаркета остановилась и исчезла. Мне снова хотелось курить, я вышел и столкнулся нос к носу с двумя милиционерами.
  - Ребята, зажигалку дадите?
  - Приезжий, что ли?
  - Почему сразу приезжий? Да, приезжий… Из поселка я.
  - Документы есть?
  - Есть, в сумке где-то, и регистрация есть. Почти сорок дней еще. Так зажигалку дадите?
  Машинка для приготовления огня медленно выползла из кармана и так же медленно проплыла расстояние от кармана до меня. Я прикурил и поблагодарил. Они еще пару раз оглянулись, пока отходили.
  Хозяйка машины появилась в сопровождении двух магазинных тележек. Выгрузила сама и тележки оставила на стоянке.
  - Простите, - я слегка наклонился вперед, - Вы мне скажете свое имя?
  - Та-ак, - она оглянулась на меня, и не глядя на дорогу, продолжала вести автомобиль, - Давай договоримся – ни каких на «вы»…
  - Тогда останови, я поссать выйду…
  От смеха ее кинуло лбом на клаксон. Я вылезал из машины, согнувшись в конвульсиях смеха.