Машинка времени

Алексей Николаев
/ПАСТР/


МАШИНКА ВРЕМЕНИ

научно-фантастический рассказ
/какое-либо сходство персонажей с реальными людьми является почти случайным совпадением/

Судьба способна очень быстро
перевернуть нам жизнь до дна,
но случай может высечь искру
лишь из того, в ком есть она.

Игорь Губерман


…он взял свой «Октопус» и вышел из номера гостиницы.
Лифт был пуст, оно и понятно – до открытия фестиваля ещё целых два дня, вот тогда здесь будет не протолкнуться от желающих выпрыгнуть на поверхность или же вернуться обратно, в цивилизацию.
Стрепет вышел в лес и, стараясь никак не привлечь внимания на тех, кто уже приехал, быстро пошёл по просёлочной дороге прочь от фестиваля.
Его кто-то окликнул. Знакомое, доброе лицо какой-то женщины. Её имя Стрепет не помнил, как не помнил с прошлого года почти ни одного имени среди народа «Инлакеша», только прозвища. Но и прозвища этой женщины в чёрно-розовой африканде он не знал. Скорее всего, прозвища у неё тоже не было – какая-нибудь Стелла или Любаня. Он приветливо помахал ей рукой, но не кинулся обниматься, как это было принято здесь, и бодро пошёл дальше. Невелика беда – Прежний потом разберётся.
По дороге Стрепет встретил Индейца, Ангелику (боже мой, какая она была стройная три года назад!) и одну интеллигентную семейную пару, со всеми которыми он радостно обнялся – это заняло минуты две, не больше.
Обнимался Стрепет действительно с радостью, а то, что торопился,  его понимали – мало ли что. Только Ангелика сунула свой нос куда не стоило:
– Ты как в этот раз приехал на фест? Дикарём, или опять как «цивил»?...
Врать не имело смысла – три года назад он ведь тоже жил в гостинице (точнее – снял на «всякий случай» номер), а жил, как большинство туристов, в лесу. Но сейчас время на объяснения не было, и Стрепет лишь отбрехался:
– Так я тебе всё и рассказал! – улыбнулся он и подался дальше, навстречу первой партии инлакешцев. Надо было спешить – автобус прибыл где-то полчаса назад, и по дороге на фестиваль стали появляться новые лица. Времени было в обрез. От силы – час, чтобы изменить свою судьбу. Потом начнутся проблемы.
Серьёзные проблемы.
Это даже хорошо, что навстречу попался лишь Индеец, Ангелика и семейная пара. Его с ними ничего не связывало: это были всего лишь добрые знакомые по фестивалю.
Плохо, что навстречу, откуда-то из леса, вышли Марико и Игорь… Вот их имена Стрепет знал прекрасно, с ними его связывало много общего, были кое-какие хорошие должки друг дружке, и отбрехаться от них так просто не получилось:
«Ну как ты?...»
«А мы…»
«Свой шатёр?!...»
«Да, специально для зикши… Три дня как стоит, уже соскучились, когда все приедут наконец…»
«Ну вы молодцы, надо будет посмотреть что за шатёр у вас…»
И вот он, вопрос, которого Стрепет не хотел услышать, но от которого не отвертеться:
«А чё ты в ту сторону идёшь? Место что ли ищешь? Там плохо, мы ходили, смотрели, когда искали место под шатёр. Даже палатку негде поставить и в озеро не войти. Пойдем к нашему костру…»
Пришлось потратить еще минуту, драгоценную минуту на то, чтобы пообещать то, что он уже никогда не выполнит, и уйти без их компании (они чуть не пошли «прогуляться» вместе с ним).
Едва они разошлись, Стрепет снова бодро зашагал к заветному месту дороги, и вдруг, на первом же повороте, он совершенно неожиданно для себя встретил её.
Увидав Танюшу, сердце Стрепета чуть не вырвалось из груди. Снова, как и три года назад, он в одно мгновение стал влюблён и счастлив.
Внучка Ангела шла своей шикарной походкой, по балетному широкого расставляя носки ног и блаженно улыбаясь. Одетая в городскую одежду, в какой-то непонятной юбке, однотонной, нефестивальной футболке, с нелепой косынкой на голове, в сломанных очках (одна дужка сломалась в дороге и они висели косо, едва держась на переносице), она была похожа на домохозяйку, которая неясно зачем, одна, без друзей приехала на фестиваль.
Вот оно, счастье – идёт тебе на встречу.
Подходи и забирай его, пока не забрал кто-то другой…
Стрепет так и поступил три года назад, и теперь, увидав Танюшу, он снова окунулся в это безумное лето, этот «Инлакеш» и финский «Рэйнбоу Фэмили», Новый и Старый Валаам…
Но повторить это невозможно, и через час всё закончится; да и поздно уже что-то менять…
– Доброе утро! – только и смог сказать Стрепет, пряча за улыбкой своё волнение.
– Здравствуйте! – ответила Тюнюша, улыбнувшись так искренне, ярко и открыто, как умела делать только она.
Они снова были на «Вы»… Внучка Ангела всегда отличалась утончённой воспитанностью и чрезвычайной интеллигентностью. Не чуя ног, Стрепет пошёл дальше, но уже через пять шагов не выдержал и обернулся.
Её почти не было видно за поклажей – только юбка, кроссовки (один шнурок, как обычно, развязался), и руки на лямках рюкзака.
Внучка Ангела приехала на фестиваль.
Поправив свой «Октопус», Стрепет пошёл дальше, зло ускоряя шаг. Два шага – вдох. Два шага – выдох. Так легче идти с нелёгкой ношей, так легче отвлечься от глупых мыслей. Да и торопиться надо, лучше потом подождать у склона, тут как раз время не имеет значения. А вот если опоздать, то знакомиться придётся с чистого листа, а это Стрепет не любил и не умел. Ухаживать, понравиться, вскружить голову девушке – это легко. А вот первый шаг, знакомство – нужен случай, предлог…
Но как раз с этим проблемы быть не должно. Он прекрасно знал, где и когда Аня будет в этот день – выяснить не составило труда, и потому успел вовремя, буквально за полминуты до встречи.
Тропинка, с которой уже спускались туристы с первого автобуса, была мокрой от недавнего дождика. Невысокий глиняный склон, с которого надо было либо чуть прыгнуть, либо осторожно сбежать на просёлочную дорогу, был скользкий и грязный.
– Осторожно… принимаю…
Анна, не раздумывая, протянула ему обе руки и сбежала со склона чуть не в объятья Стрепета.
– Здесь легко можно подвернуть ногу, и тогда весь фестиваль будешь хромать на танцах, – сказал он, уводя её дальше по дороге, взяв за руку. – Куда только смотрят организаторы, неужели так сложно выкопать пару ступенек?
– Ой, я бы точно сейчас упала, – ответила она. – Я такая неуклюжая…
– Это очевидно… Но невероятно… – пошутил Стрепет и дальше было проще.
Они, наконец, познакомились, выяснив, что уже виделись на прошлом «Инлакеше». И вот уже решено поставить палатки в лагере её знакомых, а палатки, конечно, будут стоять рядом… Интересно, что скажет Прежний, как он объяснит своему костру, всем своим Лерам, Иванам, Адвокатам, Петровичам, Девам, Менестрелям, Юлям и Розо, что ушел от них? Какая разница, как-нибудь выкрутится: он смекалистый, к тому же моложе на три года, что-нибудь придумает…
Место под лагерь нашлось быстро, да и знакомство с друзьями Анюты прошло гладко – никто не был против его компании. Стрепет сноровисто помог поставить Анютину палатку, и даже успел незаметно от всех чмокнуть её в щёчку – уже внутри нового дома, когда «хозяйка принимала работу». Свою же палатку ставить не стал – это займёт минут 15, а кто его знает – есть ли они у него?
Он лишь расчехлил свой походный дом, кое-как расстелил днище, обозначив место, где он теперь будет жить, сверху бросил свой рюкзак и, взяв оранжевое ведро, ушёл за водой, пообещав скоро вернуться.
Ходить за водой в гостиницу было довольно глупо – вода из Ладоги ничем ей не уступала, но чтобы войти в лифт, нужен был хоть какой-то повод: пользоваться услугами отеля во время фестиваля считалось дурным тоном, а слово «цивил» было ругательным. Даже добираться сюда подземкой считалось не совсем приличным, и половина народа прибывала на фестиваль на автобусе и попутках, ибо нет ничего романтичнее, чем дорога до фестиваля, особенно финальная её часть, когда надо несколько километров тащить тяжёлый рюкзак.
От того Стрепет и взял ведро: какая – никакая, а отмазка. Конечно, о его номере с джакузи знало половина «Инлакеша»: друзья из племени, старые знакомые вроде Марико и Игоря, кое-кто из организаторов фестиваля, однако Стрепет всё равно немного стеснялся, когда подходил к скале. К счастью, у входа в пещеру, где укрывался лифт, сейчас никого не было.
Номера люкс подземных гостиниц, как и в обычных отелях, тоже занимали верхние этажи, но были ближе к поверхности земли. В этом их отличие от небоскрёбов и заканчивалось: разве только вид из «окон» был не настоящим, а трёхмерной голограммой, но и в небоскребах теперь нет номеров без этой опции: ведь урбанистический пейзаж – это не самое красивое природное явление.
Лифт мягко остановился на седьмом этаже. Всё шло самым удачным образом. Осталось лишь пройти уютный просторный холл, зайти в номер, наполнить ведро водой, отдать его Прежнему, и за это время рассказать ему что с ним произошло.
А потом выключить машинку времени и уповать, что по возвращении тебя не встретят полицейские.
Однако в холле его ожидало непредвиденное.
Когда Стрепет, наконец, увидел Сашу Киреева, стремительно шедшего к нему с другого края холла, то сразу подумал, что сам виноват в этом. Чего боишься – то и случится, это закон Космоса. Страх – это неверие в Бога, а по вере и воздаётся. Стрепет же как раз и боялся, что под самый финал этой авантюры что-нибудь да выскочит. Оно и выскочило – Киреев. Откуда он здесь? Зачем? Ох… Слишком гладко всё было до этого… И к Анне успел как раз вовремя, (не дав ей подвернуть ногу на склоне), и познакомились они довольно просто и мило, и палатки их теперь будут рядом, да и друзья из её тусовки – Нурия, Игорь и Димуля, легко приняли его в свою компанию…
Ну а самое главное – он смог договориться с Прежним…

Стрепет вынырнул из прошлого в свой бывший полу-люкс посреди гостиной.
Можно было выбрать ванную комнату или спальню, но в спальне, скорее всего, Прежний сейчас собирал свой рюкзак, а появляться из будущего, выходя из туалета, было не красиво: Прежний наверняка пошутит о том, что Стрепет вылез из унитаза. По крайней мере – сам Стрепет непременно так бы и поступил.
Поэтому была выбрана гостиная. Сняв тот же номер, что и три года назад, и одев похожую одежду (коричневая рубашка сохранилась, он её почти не носил, а вот походные зеленые джинсы за это время куда-то исчезли, пришлось одевать синие), Стрепет встал посреди холла, включил машинку и…
…ничего не произошло.
Даже в глазах не мелькнуло, никакого дуновения, изменения температуры воздуха, или нового запаха, да и вид за окном на остров Ко-Ма был тем же самым.
С одной стороны, Стрепет так и хотел, так как был предупреждён, что если всё делать правильно, то перемещение во времени никак не будет заметно путешественнику. Но была и другая вероятность: машинка не сработает, если на месте перемещения будет находиться какой-нибудь посторонний предмет или присутствовать теплокровный свидетель.
Поэтому, нажав на кнопку машинки времени, Стрепет сначала подумал, что, наверное, ничего не произошло. Однако через мгновение из спальни донеслось:
– Мулатка, просто прохожая, как мы тепеееееееееееееееееееееееееееееерь да-ле-ки-иии…
А ведь верно – как раз три года назад он впервые услышал эту старинную песню и просто заболел ей.
– Подумал ей вслед: «Травиночка, ветер над бездной ревёт…»… – продолжало доносится из спальни.
– Сахарная тростиночка, кто тебя в бездну столкнёт, – подхватил Стрепет. – Чей серп на тебя нацелится, срежет ростоооооооооок. Ту-ту-тудудуду…
Прежний вышел из комнаты, в руке его (на всякий случай) была тяжёла пепельница.
– На какой плантации мельница сотрёт тебя в порошок? – спели они хором.
Песню они допели до конца. Особенно чувственно у них получились строчки о том, что время бежало, сменяя года, а их всё мотало туда и сюда…
– Я – это ты из будущего, – сказал, наконец, Стрепет своему Прежнему фразу, которую долго подбирал вчера, три года тому вперёд.
– Это я уже понял, – сказал Прежний, не сильно удивляясь, и Стрепет поневоле проникся гордостью к самому себе. Какая всё-таки выдержка у человека – увидеть самого себя из будущего и не удивиться.
– Что я натворил? – спросил прежний. – Опять ногу сломал?
– Хуже. Ты разбил себе сердце.
– Влюбился? – обрадовано воскликнул Прежний. – Так это здорово! Наконец-то! Скажи, это было примерно то же, что с Пусей, а?...
– Что-то вроде того…
– Я даже догадываюсь, в кого…
– Алёна не приедет.
– Как… «Движухи» не будет в этом году?... Она же собиралась…
– Движуха не приедет… Честно говоря, я даже не помню почему.
– А кто тогда?
– Именно это я тебе и собираюсь рассказать. Однако… У меня есть одно условие.
– Я так и думал, что ты подкинешь какой-нибудь сюрприз. Ты всегда был мерзким типом, а с годами становишься лишь хуже… Кстати, какой у вас нынче год?
– 2313-й.
– Три года прошло? А я неплохо сохранился… Наверное, пить бросил?
– Именно. И еще наконец-то занялся йогой и дыханием позвоночника.
– Ух ты, здорово!!! Давно мечтал. Ладно… Выкладывай, что у тебя там за сюрприз?
– Прежде, чем я всё тебе расскажу, ты должен будешь пристегнуть себя этим…
И Стрепет достал наручники.
– А это ещё зачем? – возмутился Прежний, увидав браслеты. – С какой радости? Мы что, не можем договориться как цивилизованные люди?
– Можем… Но так будет вернее. Ты рюкзак собрал?
– Да, почти.
– Давай, я отнесу тебе его на фестиваль, и через полчаса приду.
– А если не придёшь, а я тут прикован… Не боишься, что я погибну от голода?
– Нет. У тебя есть телефон, к тому же машинку времени я оставлю здесь. Если я не выключу её через час, то…
– То придёт Полиция Времени и выключит её, я понял. Кстати, как тебе удалось добыть эту вещицу?
– Юммиты помогли.
– Да ладно! Юммитов не существует, – отмахнулся Прежний, впрочем, не сумев скрыть восторга от этой новости.
– Спроси потом об этом у отца. Ладно, время идёт, а его у нас мало… Моё условие такое: либо ты соглашаешься просидеть не выходя из номера час-другой, либо я нажимаю на кнопочку и отправляюсь обратно в наше будущее. А оно не такое уж светлое, поверь мне, иначе я бы сюда не «прилетел»… Ну что, согласен?
– НЕЕЕТ! – сказал Прежний и ухмыльнулся. Он любил говорить это наглое «Нееет!» по делу и не по делу. Друзья даже шутили, что и по телефону, поднимая трубку, он говорит «Нееет!» вместо «Да?», хотя это, конечно, было не правдой.
Итак, Прежний был согласен, осталось его «дожать».
– Сам подумай, – сказал Стрепет, пододвигая кресло поближе к батарее: узнику лучше сидеть в комфорте. – Отец тратит безумные деньги, я, подвергая себя опасности сесть в тюрьму на много лет, лечу в прошлое, и всё ради чего? Чтобы уладить одну драму, в которую ты непременно угодишь. Я знаю, как выбраться из неё, а ты даже не представляешь, в какую бездну столкнёт тебя ветер времени. Сам подумай – неужели я враг самому себе?
Прежний подумал и, ничего не сказав, сел в кресло.
– Ладно, чёрт с тобой, делай, раз считаешь что так нужно, – пробурчал он, подставляя руку под наручники. – В конце концов – ты на три года меня старше, не думаю, что я сильно поглупел за это время. Тем более – ты пить бросил, а я ещё нет. Кстати, дай мне из холодильника пивка, а то сидеть, ждать тебя долго, а книги я в походы, ты знаешь, не беру – читать нет времени. Посижу, попью пивка, посмотрю телек… Ты когда вернёшься?
– Ты же знаешь – чем быстрее, тем лучше… – ответил Стрепет, включая телевизор и передавая пульт Прежнему. – А что касается пива, то ты это без меня. Ты уж давай, потихоньку привыкай к трезвой жизни.
Прежний хотел было возразить, но Стрепет перебил его:
– Слушай меня, у нас не много времени, и надо поторапливаться.
Он принёс из спальной рюкзак и стал сноровисто закрывать его.
– Я там ещё не всё положил… – начал было Прежний, но Стрепет перебил его:
– Надо будет – вернёшься в номер и возьмёшь что забыл, а у меня времени нет совсем… Итак, Движуха на фестиваль не приедет. А ты познакомишься вот с ней.
Стрепет достал из кармана рубашки фотографию, на которой была Танюша.
– Ничего так… Симпатичная… Хотя, признаюсь честно, не совсем в моём вкусе…
– В твоём, в твоём. Вернее сказать – в нашем, – горько улыбнулся Стрепет. – Поверь мне, ты будешь от неё без ума после первых минут знакомства. Очень весёлый человек, как ты… (то есть – мы) любим, а ко всему – она очень честная, порядная девушка… Я бы даже сказал – слишком. Короче говоря, идеал… Напрасно ухмыляешься: если бы она не была идеалом, я бы здесь не очутился. Мы её в первый же вечер выбрали вождём нашего племени и прозвали «Внучка Ангела» – такая она замечательная девочка.
– Круто! «Внучка Ангела»… Наверное, впервые на «Инлакеше», да? И сразу выбрали вождём? Интересно…
– Да уж…. Ладно, мне уже идти надо, а до сути я так и не дошёл. Итак, ты её полюбишь, ну и, конечно, добьёшься своего. Она тебе ответит взаимностью, но счастливы вы не будете. Поначалу выяснится, что у вас разные взгляды на жизнь, многое она просто не знает, а некоторые вещи, например – простейшие анекдоты, ей попросту не понятны…
– Она что, тупая?
– Про Внучку Ангела нельзя так говорить!... – воскликнул Стрепет. – Мы, в лагере, для таких моментов подобрали ей определение «Твёрдолобая»… Хотя намного чаще мы восклицали: «О Боже! Какой у нас мудрый вождь»!... Так вот, фестиваль пройдёт, как всегда, хорошо, и у тебя с ней всё будет отлично: любовь, совместная поездка на «Рэйнбоу Фэмили», пока вы не вернётесь в Вавилон. И… тут начнутся проблемы. А дело, пожалуй, будет в тебе: от вашего союза лишь ты будешь день ото дня становиться чуточку лучше, а вот она – чуточку хуже. Твой разгульный образ жизни, склонность к выпивке, курению травки ну и… всем остальным наркотикам приведут Танюшу в полное, мягко говоря, недоумение. Начнутся… нет, не ссоры, а просто… Просто выяснится, что у вас совершенно иной взгляд на мир, это не тот человек, с которым тебе стоит связывать свою судьбу. Она - не плохая, скорее наоборот, идеал, а ты - нет. Так что не порть девочку и не связывайся с ней. Вы слишком разные, и никак не подходите друг другу... Но это полбеды.
Прежний притих и уже не задавал никаких вопросов.
– Осенью выяснится, что она ждёт от тебя ребёнка… Ты будешь счастлив, но… Танюша избавится от него. Она убеждена, что это было пьяное зачатие, и, возможно, она оказалась права. Так или иначе, вы расстанетесь – убийство своего ребёнка ты не простишь.
– Это точно!
– Ты, как водится, уйдёшь на месяц в загул, даже попробуешь неогероин… правда, вскоре опомнишься… А когда ты вернёшься к нормальной жизни, тебе захочется испытать семейное счастье уже не важно с кем… И тут появится она.
Стрепет достал новую фотографию:
– Её зовут Аня.
– Красивая, – снова сказал Прежний. – Лицо знакомое… Где-то я её уже видел.
– Год назад, на этом же фестивале. Она, между прочим, все глаза на тебя проглядела, но ты был тогда Алёной увлечён. Вот эта Аня тебе и подвернётся. Вы поженитесь, но к этому моменту окажется, что ты – бесплоден, причём неизлечимо. Сам догадайся почему.
– Вот оно в чём дело… Конец империи Стрепетов… Теперь ясно, что папочке поневоле пришлось расстараться и достать машинку времени.
– В том-то и дело. Папенька будет очень недоволен, а о приёмном наследнике он и слышать не желает… Ты, конечно, начнёшь вести правильный образ жизни, как я тебе уже говорил – заниматься йогой… То есть это я уже начну заниматься йогой и дыханием позвоночника, кушать правильную пищу, но детей у тебя уже никогда не будет. Поэтому я здесь для того, чтобы познакомить нас Аней, насколько я знаю, сейчас она с рюкзаком вышла из автобуса. Через полчаса мы с ней встретимся и познакомимся, и, если получится, я поставлю палатку в её лагере. Потом вернусь сюда, и ты продолжишь начатое.
– Давай я сам…
– Я думал об этом, но… Ты не знаешь, что за Танюша такая, от которой мы потеряли голову, а я хочу быть уверен, что всё исправил. К тому же мне своей будущей женой будет познакомиться намного проще, чем тебе с незнакомой девушкой. Ты не переживай – Анна очень хороший человек, тебе (то есть нам) будет с ней хорошо. Попробуй не бухать на фестивале, тем более что здесь это запрещено, и постарайся зачать ребёнка уже здесь. Боюсь, в Вавилоне ты опять сорвёшься…
– А что лучше – любить, или быть любимым? – неожиданно спросил Прежний.
Ответ на этот вопрос, который Стрепету однажды задала одна очень умная девочка,  они давно знали. Нет счастья большего, чем любить.
Поэтому Стрепет ответил:
– Знаешь, ты скоро передумаешь. Только будет поздно.
Он взял свой рюкзак «Октопус» и вышел из номера гостиницы.

И теперь, на обратном пути, ему попался Киреев.
Продажный, пронырливый журналюга, классическое воплощение подлого папарацци.
Странно, что они были даже как бы в дружеских отношениях: не смотря на все свои недостатки, Саня Киреев, или просто «Кир» был очень умным собеседником с энциклопедическими знаниями. Ну а Стрепет-старший так вообще в нём души не чаял за трезвый образ жизни и за то, что Киреев своевременно докладывал о похождениях сыночка, не пуская их в интернет (впрочем, получая за это щедрые вознаграждения от папаши).
А вот Стрепет этого журналюгу из Москвы на дух не переносил как в прямом, так и в переносном смысле: Киреев редко мылся и потому от него отчаянно несло потом.
– Андрей Степанович! – воскликнул Киреев на весь холл. – А меня вот папенька ваш прислал, на услужение меня к себе взяли, да-с. Просил присмотреть за Вами на фестивале, чтобы он мог убедится, как вы держите обещанное слово-с.
Стрепет действительно три года назад еле выбрался на любимый фестиваль, дав отцу твёрдое слово не пить. Своё слово он почти сдержал, по крайней мере до отца ничего не дошло. Что же касательно Киреева, то он действительно появился тогда на фестивале пару раз, походил туда-сюда и пропал. Жил он в гостинице, а ночевать на воздухе не любил, да и палатки у него не было.
– Мне ваш батюшка пообещал, что жить я буду в вашем номере, благо он пустует, так вот я и пришёл к вам… – продолжал вещать Киреев на весь холл с показушной любезностью иуды.
Как жаль, что, разрабатывая план этого путешествия, они с отцом начисто забыли о Кирееве. Три года назад Киреев приехал, но, не застав Стрепета в его апартаментах, был вынужден снять гостиничный номер попроще, на нижних этажах, а попытка переселения в «полулюкс» была пресечена в самом зародыше Михой, «Адвокатом» Стрепета. И потому Киреев, помыкавшись пару дней на природе, лишь раз попался Стрепету на глаза, после чего свалил домой: тем более что за гостиницу надо было платить, а Кир экономил на каждой копейке.
Теперь же эта пиявка была почти на пороге его номера, а внутри был Прежний, к тому же прикованный к батарее. Если хотя бы возникнет подозрение, что Стрепеты воспользовались машинкой времени, будет грандиозный скандал, который Киреев не упустит. Перекупить папарацци не получится – не тот случай, Киреев обязательно сделает себе имя на этой сенсации. Поэтому Андрей и был вынужден приковать себя-прежнего наручниками, дабы у таких, как Киреев, не было ни малейшего шанса увидеть их вместе.
Что делать? Попросить Киреева подождать в холле? Бессмысленно – этот беспардонный тип никогда ни с кем не церемонился, и такая просьба лишь даст пищу для подозрений и усилит его хамское поведение. Довести до номера и под благовидным предлогом оставить в коридоре? Еще хуже – тут уж точно не отделаться от «FlySpy», «Мушки-шпионки», которую Киреев наверняка пустит ему в след, Андрей уже дважды по мелочам попадался на этом.
А не возвращаться тоже нельзя – Полиция Времени уже в пути, и счёт идёт уже на минуты…
Выбор был не велик – надо отвести Киреева как можно дальше от номера, под благовидным предлогом оставить его на несколько минут, и как можно быстрее вернутся в номер.
– Пойдём пообедаем, я угощаю! – сказал Стрепет вместо приветствия, радуясь тому, как ловко он заманил Киреева в лифт: что-то, а покушать за чужой счёт Киреев любил (как, впрочем, и все журналисты). В лифте Кир с умным видом распинался о том, как он ужасно добирался до Ладоги на подземке из Москвы, (Киреев страшно боялся самолётов) и о ценах в отеле. И лишь когда они вышли на воздух, Киреев понял, что они больше не в гостинице.
– Погоди-ка, – сказал он, недовольно оглядываясь по сторонам. – Я думал, мы поднимаемся на верх, в ресторан… А здесь лес кругом!
Действительно, отель «Койонсарри» был построен по схеме «минималистического воздействия на природу», поэтому верхняя часть здания была скрыта под землю на несколько метров, и уж тем более не было никакого ресторана и прогулочной веранды верхнего этажа.
– Пойдём глянем, чем угощают в кафе фестиваля, – безмятежно сказал Стрепет. – До «Инлакеша» еще два дня, но кафе должно работать…
Оказавшись на свежем воздухе, Кир помрачнел. Трудно было сказать – страдал ли он агорафобией, однако болтливости у Кира поубавилось. Этот 100% житель мегаполиса лишь бурчал что-то несвязное о змеях и комарах и уныло плёлся за Стрепетом, а сам Андрей тем временем судорожно размышлял, как ему быть дальше…

Машинка времени продолжала работать, её воздействие на время-пространство уже засекли спутники, и скоро здесь появится Полиция Времени. Пройдёт еще немного, и будет вычислен этаж и номер гостиницы.
И тогда – суд и тюрьма. Люди не любят, когда вмешиваются в их прошлое, а многие даже убеждены, что Ткачей Времени надо уничтожить.
Эта раса разумных пауков была открыта совершенно случайно на одной из планет Проксима Центавры всего тридцать три года назад, как раз в год рождения Стрепета. Правильнее сказать – пауки сами позволили себя найти и сами вступили в контакт с людьми, и если бы они этого не захотели, их бы никогда не нашли.
Потому что нельзя найти, а тем более – поймать того, кто может изменить своё прошлое.
За эти годы люди узнали о Ткачах не так уж много. Наверняка пауки предпочли бы и вовсе не общаться с землянами, не узнай они откуда-то о… голубях. «Летающие Крысы» планеты Земля, эти помоечники городов, оказались излюбленным лакомством Ткачей. Когда первым землянам предложили обменять одну машинку времени на 666 живых взрослых голубей, разразилась буря, по последствиям схожая со взрывом Юпитера после столкновения с кометой Галлея 21 июля 1994 года.
Ну, во-первых – никто не верил, что такое путешествие в принципе возможно, ибо, по мнению людей, непременно возникнет какой-нибудь парадокс ФЭОДАРа. А во-вторых – сама цифра невинно загубленных «птиц мира» в глазах читателей Библии выглядела ужасающей.
Что касается голубей, то Ткачи это объясняли просто: дескать, эта цифра была выбрана ими НЕ случайно, и таким образом они обращают внимание людей на то, что они вовсе не пауки, а насекомые с шестью конечностями, родственники пчёл. А вот парадоксы времени Ткачи обсуждать не любили, а если и говорили на эту тему, то излагали свои мысли весьма туманно:
 «Вы, люди, часто называете эту незримую бесконечность Рекой Времени, не подозревая, насколько вы близки к истине! Что случится, если в реку бросить маленький камушек? Пойдут круги, которые скоро затихнут, но и они всё равно будут плыть вместе с течением. Так и ваша судьба – это всего лишь пылинка, плывущая по течению реки без берегов, и ни одна волна от камня, брошенного в эту Великую Реку, не в силах остановить её течение…»
Такой фаталистический взгляд на жизнь вовсе не радовал людей, тем более что для самих Ткачей Времени ценность жизни была ничтожна. Смысл биологического существования этих пауков-насекомых заключался в возможности видеть сны (с помощью которых, собственно, они и общались с людьми). Всё остальное для них было не важно, и если у Ткача вдруг пропадали сновидения, то его, якобы, немедленно пожирали сородичи.
Впрочем, точно о жизни Хранителей не знал никто – ведь до сих пор не удалось поймать ни одного экземпляра представителей этого удивительного вида. Так что, скорее всего, это была еще одна байка, которую придумали политики, чтобы оправдать создание Полиции Времени. Уже более двадцати лет планета Хронос, где обитали эти насекомые (а они точно там обитали, потому что их видели, фотографировали и даже снимали на видео их расправу над голубями) была объявлена закрытой планетой, а хранение, производство и распространение машинок, куда Хранители могли бы отложить свою «жертву судьбы», стало незаконным.
И вот сейчас Стрепет пожалел, что у него не было второй такой машинки, чтобы ещё раз чуть-чуть изменить свою судьбу, ибо положение его было аховым. Киреев как собака не отходил от Андрея ни на шаг, то и дело озираясь по сторонам, высматривая змей и уховёрток, и избавиться от этого назойливого типа не было никакой возможности.
Помог случай.
– Александр, – сказал Стрепет напыщенно, обернувшись к Кирееву. – Позвольте вам представить молодого, но подающего большие надежды музыканта – Сергея Кошку.

Сергей по прозвищу Кошка в тот год действительно был восходящей рок-звездой, чем был обязан усилиям сотрудников межпланетного холдинга «Стрепет Рекордс энд Продакшн». Однако отношения с Андреем у них не сложились: с ним Кошка держал себя гордо и независимо, как бы доказывая всем и самому себе, что сам всего добился, и клан Стрепетов тут ни при чём.
Андрей, с детства привыкший к выкрутасам звёзд и звёздочек, смотрел на это просто, прекрасно понимая, от чего Сергей выбрал подобный стиль поведения. А потому сторонился Кошки, не ходил к его костру слушать действительно хорошие песни, ну а когда Сергей однажды пришёл к ним в лагерь с гитарой и стал между песнями потихоньку задирать и подначивать Андрея, тот, под благовидным предлогом проводить Инесу, исчез до конца выступления.
Впрочем, это случилось уже через год, на следующем «Инлакеше». А сейчас Кошка, ещё без африканских косичек, но всё с той же фирменной бородкой произвёл на Стрепета ошеломляющее впечатление. Было ясно, что это тот же человек, но как всё же он изменится за это время! Матёрый, лощёный, красиво и дорого одетый музыкант еще три года назад был обычным тусовщиком фестиваля, носившим дешёвые синтетические джинсы и выцветший полистамп на голое тело.
Стрепет искренне улыбнулся такой метаморфозе, Кошка улыбнулся ему в ответ, они приятельски обнялись.
– Замечательно выглядишь, – не удержался Андрей, после стандартных расспросов как дела и как кто доехал. – Только тебе дредов или африканских косичек не хватает для полноты имиджа.
– Дреды не люблю, – отмахнулся Кошка. – А вот о косичках думал тут недавно.
– Подумай, – сказал Андрей и снова, не смотря на то, что сейчас ему было не до смеха, улыбнулся.
Через три года по данным интернет-опроса около 33 тысяч поклонников Кошки на вопрос «Стоит ли мне распускать косички?» ответили отрицательно, и лишь четыре тысячи поддержали эту идею.
Еще восемь тысяч затруднились с ответом.
Кир тем временем мялся в сторонке, даже перестав бурчать, поглядывая в сторону лифта.
«Он сейчас уйдёт, и будет ждать меня возле номера», – понял Стрепет и тут ему в голову пришёл спасительный план.
– Александр, – сказал он напыщенно, обернувшись к Кирееву. – Позвольте вам представить молодого, но подающего большие надежды музыканта – Сергея Кошку.
Они пожали друг другу руки, но в глазах Кира Стрепет уловил лишь ничтожный интерес к новому знакомому. На фестивале в кого ни плюнь – талантливый, но неизвестный артист или подающий большие надежды музыкант.
Собственно, потому-то Андрей и приехал сюда. В этом и заключалась его «самая лучшая в мире профессия» – походы по фестивалям и поиск молодых (и адекватных) талантов. Конечно, их можно было искать в интернете, но виртуальные знакомства, как правило, приносят виртуальный доход. Другое дело – фестивали. Здесь всегда можно найти талантливых людей, а самое главное – можно посмотреть им в глаза и понять, стоит связываться с ними или нет. Вот таких-то людей и искал Стрепет, с мая по сентябрь кочуя от фестиваля к фестивалю по Европе, Алтаю и Сибири, зимой – по Индии, Непалу, Вьетнаму и Таиланду, а в межсезонье улетая на Мунсити погостить в гостинице тёти. Папенька, конечно, был не доволен и вечно ворчал о том, что дело их клана так и умрёт вместе с ним, на что Андрей напоминал отцу, что он не просто так тусуется по фестивалям, а ищет таланты и действительно их находит.
Ну а если становилось совсем туго и в этот разговор лезла мать, то Стрепет перед каждой такой поездкой обещал родителям привезти с фестиваля жену… Если повезёт, конечно…
Подождав, когда Кошка и Киреев закончат с любезностями, Стрепет подлил масла в огонь:
– Если Сергей не возражает, очень рекомендую Вам, Александр, устроить для него небольшую фотосессию, пока есть такая уникальная возможность… Уже зимой за ним начнут охотится папарацци, и любой летний кадр будет на вес золота.
Услышав такое, Киреев машинально потянулся к фотоаппарату, который он всегда (на всякий журналистский случай) таскал с собой, осталось лишь поставить последнюю точку:
– Очень может быть, что уже следующей весной, когда на гастроли в Россию приедет рок-опера «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», Сергея пригласят исполнить соло на гитаре, ведь Кошка у нас не только интересный поэт-песенник и талантливый исполнитель, но и гитарист-виртуоз, – сказал Стрепет для красного словца.
Кошка ведь действительно меньше чем через год выступит на этом великолепном интернациональном шоу, которое вот уже десять лет путешествует по всему миру. Всего одно минутное соло на гитаре, но как трудно было пробить его кандидатуру!...
– Ах, Стрепет, брось ради бога! – отмахнулся Кошка. – Нашёл тоже «виртуоза». Саша, что ты меня фотографируешь без гитары? Пойдём к моей палатке, у меня там гитара красивая, вот ее и фотографируй, а не меня, ха-ха… А Андрюху ты не слушай, этот «цивил» только и умеет, что придумывать всякие небылицы. Тоже мне придумал… «Урфин Джюс»… Даже если мне и предложат выступать там, я из принципа…
Последнюю фразу Стрепет не расслышал, да уже и не слушал их разговор. Кошка уводил Киреева, и тот лишь раз оглянулся на Стрепета, но Андрей махнул ему рукой, крикнул «Щаподойду!», жестом показав, что ему надо срочно по-маленькому в «шит-пит».
Вот и всё. Можно даже бежать, хоть на фестивале такого не бывает, чтобы человек куда-то спешил. Здесь и часов-то никто не носит. Всё время отмеряется от приёма пищи, когда от костра к костру несётся «Фуууд Сёкл!!!» до вечернего сбора и общих танцев, когда все кричат «Пау-Вау!».
Остальные заботы происходят вне времени, а значит, нет этих забот.
От того на бегущего к лифту Стрепета смотрели с улыбкой: не успел брат избавиться от Вавилона, спешит куда-то... Ничего, начнётся фестиваль, он многое поймёт!

…А у самого лифта он встретил Анюту.
– Спешишь куда? Ты вроде за водой ходил, а тебя уж полчаса как нет. Мы тебе и палатку уже поставили, – улыбнулась она, явно ожидая приятного продолжения разговора.
Стрепету было не до неё, и он по привычке чуть не отмахнулся – едва не забыв, что она ему ещё не жена…
– Да я тут закрутился, приятеля встретил, журналиста. Познакомил его с Серёжей Кошкой, теперь вот снова за водой иду… и джинсы надо переодеть! – неожиданно вспомнил он.
– О… да ты снял номер, «цивил», – снова улыбнулась Анна, строя глазки и делая вид что для неё это новость. Она надула губки и кокетливо добавила:
– Как нехорошо!
– Ну… тогда не приглашаю! – нашёлся Стрепет. – Ладно, я сейчас, мухой. Вот только воды наберу… Из унитаза!
Последние свои слова, расхожую шутку фестиваля, он крикнул уже из лифта.
Когда лифт снова приехал на седьмой этаж и открыл двери, Стрепет был готов к тому, что его будет ожидать парочка полицейских с наручниками и репортёры.
Но холл гостиницы был, как всегда, почти пуст, а в его центре теперь громоздились три огромных рюкзака и свёрнутая надувная лодка. Рядом стояли знакомые – новгородцы: красавица Ольга, её душа-подруга Карина и Олег с Викторией, преподаватели парной йоги, на занятия по которой Стрепет регулярно ходил на фестивале. Вновь прибывшие разглядывали схему отеля, чтобы понять, из какого лифта им лучше выйти на поверхность, и, увидав Стрепета, очень ему обрадовались: год не виделись.
Им был рад и Стрепет, и, пока они обнимались и говорили друг другу приятные слова, Андрей рассеянно, но внимательно осмотрелся по сторонам. Вроде всё тихо, без суеты: ни людей в форме, ни озабоченных гражданских в строгих пиджаках… Вероятно, вычислить номер полицейские ещё не успели. Скорее всего, ходят по этажам и выискивают подозрительных. Теперь главное – не суетиться. Нарочито спокойно объяснив, какой лифт подойдёт им лучше всего, и радушно расставшись с друзьями, Стрепет неторопливо пошёл через холл к себе в номер.

А на входе в коридор он напоролся на этот цепкий взгляд.
И он, и отец всегда с первого взгляда узнавали роботов, по крайней мере, в половине случаев они не ошибались – а это очень много. Как отличное обоняние и плохая память на имена, это было у Стрепетов семейное.
Стрепет, как ни в чём ни бывало, прошёл мимо робота, лихорадочно соображая, что делать дальше.
Плюнуть на всё и пойти налево по коридору? Но вдруг этот робот-полицейский идёт за ним, и тогда он приведёт его прямо к машинке времени!
А может, это выдумки, и за ним не идёт никто? Надо бы оглянуться, но Стрепет очень волновался и сейчас не решился сделать это, боясь снова увидеть взгляд ищейки.
Или лучше – пойти сейчас по лестнице вниз, пройти другим этажом и прийти в номер с другого хода?
Да.
Конечно!
Так – лучше всего…
Однако едва он успел спуститься по лестнице на пару ступеней, как услышал, что его окликнули:
– Молодой человек!
Стрепет оглянулся. Конечно, это был тот самый робот.
– Какой я вам молодой человек, мне уже тридцать три года! – улыбнулся он любезной улыбкой, пытаясь свести всё на шутку.
– Вот вы себя и выдали, – сказал робот, созданный в виде не старого, но уже седого мужчины, одетого в светло-серый пиджачный костюм... – Вам ведь сейчас не тридцать три, а тридцать. Впрочем, даже если вы скажете, что пошутили, я всё равно вычислил Вас, когда заметил, как подскочило ваше давление от встречи со мной. Обычные люди себя так не ведут… Пойдёмте уже к вам в номер.
Отпираться было бессмысленно. Да и в номере его заждались.
Всё было кончено.
В номере Прежний, увидав Стрепета, улыбнулся и спросил:
– Ну? Как сходил в прошлое? Удачно?
Однако, увидав робота, он сник, сразу всё понял, и вздохнул:
– Попали…
– Спокойно, господа. – Произнёс робот уверенным голосом, не спеша прошёл в центр гостиной и сел на диван. – Для начала вернём всё в исходное состояние… Отцепите себя, и побыстрее, прошу вас, побыстрее...
Всё, что творилось дальше, было будто во сне. Под руководством робота Стрепет отцепил Прежнего, отдал ему тканевое оранжевое ведро и отправил в ванную за водой. Пока тот набирал воду (разумеется, из-под крана), Стрепет быстро рассказал, что встретил Марико и Игоря, где и как познакомился с Анной (имена её друзей он уже забыл, но ничего, бывает) и где они разбили палатку... Потом рассказал про Киреева и строго-настрого запретил пускать того к себе в апартаменты – сам потом скажет спасибо.
Так же он упомянул про то, что встретил Аню у лифта и постарался в точности припомнить о чём они болтали. Робот в их разговор не лез, но когда он начал рассказывать о своей встрече с новгородцами, андроид вдруг прервал их:
– Если вы поторопитесь, то успеете встретить своих друзей на поверхности возле лифта. Впрочем, выходить лучше лифтом № 4 – иначе встретите Киреева. Поторапливайтесь, молодой человек.
Прежний, проворчав «Какой я вам молодой человек…» и передав родителям «Привет из прошлого», взял ведро и ушёл.
Они остались вдвоём, и на некоторое время в номере повисло тягостное молчание.
Стрепет прекрасно понимал, что совершил преступление.
Изменение прошлого, что бы там не говорили Ткачи, дело непредсказуемое и опасное. А если учесть, что представление пауков о жизни и смерти, мягко говоря, сильно отличаются от людских, то тем более – неизвестно, чем окончится этот вояж в прошлое.
– Ткачи просили предать… – наконец сказал робот.
И снова замолчал на несколько мгновений, как бы подбирая слова или дословно вспоминая их:
– Кошка не будет играть в опере.
– Что? – переспросил Стрепет.
– «Кошка не будет играть в опере» – такое вот странное послание. Это единственное, что просили передать Ткачи Времени, а значит, никаких других серьёзных изменений во времени они не заметили. По крайней мере – изменений, интересных для них. Ладно, пора выключать машинку, полиция уже приехала по подземке. Вам повезло: из-за фестиваля они не рискнули лететь на вертолёте.
– Так вы не из полиции? – удивился Стрепет.
– Нет. Я – юммит.
Ну конечно!
То, что Стрепет принял за седину, на самом деле было естественным цветом волос. Юммиты, скрытая раса гуманоидов-альбиносов с планеты Юммо, они открыли Землю ещё три с половиной века назад и с тех пор наблюдают за людьми. Сейчас контакты стали шире – многие земные учёные подтвердили, что юммиты тем или иным способом выходили с ними на связь, и многие осознали, что юммиты – не выдумка.
И всё же, когда отец по секрету сказал, каким образом он достал машинку времени, Андрей не сразу поверил: ведь связь с юммитами была односторонней. А когда поверил – так и не смог выведать у отца, от чего инопланетяне решили вдруг помочь им в столь щекотливом деле.
– То есть всё обошлось? – спросил Стрепет, еще не веря своей удаче.
– Время покажет, – пошутил юммит, даже не улыбнувшись.
Стрепет на радостях схватил, было, со стола машинку времени и нажал на кнопочку, однако снова ничего не произошло.
– Подождите, – сказал юммит. – В моём присутствии она не сработает, я ведь тоже теплокровный…
Он вышел, и, едва хлопнула дверь, Стрепет снова попробовал отправить себя назад, в будущее.
И снова ничего не произошло.
Можно было нажать ещё и ещё: машинка времени по своей природе была одноразовой, и в ней сейчас погибла личинка Хранителя Времени. За деликатесы пауки расплачивались своим потомством – такая уж у них была мораль.
И тут кто-то вошёл в дверь. Послышались частые, лёгкие шаги и в гостиную вбежал малыш. Даже не посмотрев на отца, сынуля кинулся в спальню.
А следом за ним спокойно и медленно, по балетному широко расставляя носки ног, вошла Танюша, Внучка Ангела.


К О Н Е Ц

Старые Химки,
22 сентября 2010г.

© Copyright: Пастр, 2010

П.С. Предлагаю вниманию любителям фантастики два больших детектива (дилогию), которые Вы можете прочесть на моей авторской странице сайта проза.ру.