Городские рассказы. Флора и фауна

Я спросил у ясеня
Я спросил у тополя …

Сидим с Бобом, как на грядке, в кабачке. Под хмельком, конечно. Травку понемногу покуриваем. Капусты у нас немеренно. Наших – целый лимон. Еще и зелень. Хорошо! Не жизнь, а малина. Но чего-то не хватает. Решили телок снять. Пасли, пасли – все не то! То каракатица какая, то минога, то вобла вяленая, а то, сразу видно, устрица. Тут к нам за пенек подсаживается один пенек. По виду – баклажан, но перец явно местный. Пристал, как репей. Мы к нему насчет овец и подкатили. Он нам: «Какой базар птичий, елки-палки! Помогу, дескать, шерсти настричь, братаны». С тем и отпочковался.
Подкатывают к нам две коровы. Прилетели, короче, ласточки. Представились: Роза и Ива. Одна толстая, как бегемот. Дойки похожи на арбузы. А вторая плоская, словно камбала. Но кожа словно персик. А глаза! Как сказал Боб – миндалевидные. Хотя, я думаю, при чем здесь миндалины? Мне в детстве-то гланды резали. Ну, да ладно.
Решили к нам в берлогу валить. Накрыли поляну, воркуем. Похожи на голубков с голубками. Звонок. Тут я дал леща. Лопухнулся, как баран. Открыл, не спросив. Вваливается стадо быков. Сразу понял, что дело – табак. Один мне сразу в репу по зубам, будто я акула какая. Вот волк! Ну, само собой, зубы-то и посыпались, как горох. Плююсь, словно верблюд. А он мне и курлычит: «Пошли, дескать, в стойло, козел. И не топай, как слон».
А Боб, любопытный собака, шею вытянул, как жираф, интересуется: кто это к нам в наш свинарник пожаловал. Увидел псов, покраснел в свеклу. Лицо стало, будто лимон съел. Встал из-за стола сусликом, ершиться начал. Молодой еще, неопытный. Огурец зеленый, словом.
Тут смотрю, а из-за воловьих спин наш давишний знакомец совиными глазками выглядывает. Вот, думаю, паук. Настучал дятел. Редиской, короче, оказался шакал этот, скунсом. Что, говорю, хорек вонючий, капусты захотел? А нету. Гуси-лебеди унесли. Так что, карась, не удастся тебе червячка заморить, заморыш, хоть ты и лиса хитрая.
А подружки наши тоже змеями оказались. Напели сороки, где у нас бабло, кошки драные. Ах вы, щуки, кричу (зубов-то у меня к тому времени поубавилось), селедки засланные. А они и отвечают, что не надо было нам, петухам, кукарекать, да хвосты распускать, словно павлинам каким.
Боб, дуб дубом, начал клешнями махать, словно осьминог. Бросился на табун этот, как тигр. Заревел медведем. Ну, его и завалили, кабана, предварительно поставив раком. Не совсем, слава богу. А так, по тыкве дали крепко. Да наш знакомый, таракан усатый, Бобу разок в дыню заехал. Вот крыса!
Набычился я индюком. Нервы луком натянуты, кумекаю. А старший вцепился в меня клещом, гнида, все выпытывает: «Может, у тебя тайничок какой есть, хомячок; дупло заветное, бельчонок ты наш пушистый?» Стою, молчу, как три тополя на Плющихе. Яйца оберегаю подобно курице-наседке. А самому хочется голову в песок засунуть подобно страусу. Душонка-то заячья в самые копыта ушла. Тут Боб в себя маленько вошел. Глазками как сова мигает, ухает сычем, пополз по полу черепахой. Зубр для убедительности ствол достал, маслята в него заправляет. Маслинами, то есть, фарширует. Готов, чувствую, из нас салат настругать, положить шпротами спина к спине. Боб, смотрю, собирается кузнечиком в окно сигануть. Уже и конечности нижние свои кенгурячьи напряг.
 Но тут Ива, лягушка болотная, захныкала: «Хочу в кабачок по полной программе. Оттянуться, дескать, будто клубника в сливках». Ну, буйвол их главный и дал команду стае своей к отходу. Спасла нас, получается, Ива плакучая. А Роза, жаба, возражать не стала, благодарение господу. Засадили нам напоследок по самые помидоры, связали. Лежим мы с Бобом подобно праздничным уткам и думаем: «Нет, не должен человек в лесу жить. И то хорошо, что не подвесили нас тушками кроличьими на крюки, не освежевали, не разделали под орех, не раскроили макушку. А капуста дело наживное. И цветная тоже. Еще нащипаем. Были бы мозги, как у дельфина какого. И будет все у нас в шоколаде».
Вот такая хрень приключилась с нами.