цена любви глава 18

 начало:http://www.proza.ru/2010/09/30/1212
 Глава 18
 Новый год

    Весь декабрь Ира ждала письма от Мишки. Весь декабрь она жила лишь надеждой, что уж завтра-то, послезавтра, долгожданное письмо, наконец, придет! Должен же он написать ей, должен, он просто не может не написать!!
    Поход за почтой стал для нее главным событием дня, и она придумала для него целый ритуал, словно хотела задобрить некоего почтового бога, чтобы он смилостивился и послал ей  желанный конверт. Сначала она садилась в большой комнате за стол и минуты две сидела, как бы собираясь с духом,  потом переодевалась в серую юбку и любимый батник, именно в ту одежду, которая была на ней в их первый вечер, и медленно, торжественно, спускалась по лестнице на первый этаж. Остановившись перед ящиком, она некоторое время смотрела на выглядывавшие в щель корешки Томкиных газет, складывала ладошки лодочкой, закрывала на миг глаза, и только потом с трепетом поворачивала в замке маленький ключик. Пальцы дрожали так сильно, что она никогда не могла сходу отпереть простенький замочек. Ключик не слушался, норовил выскользнуть из руки и упасть на пол, а она вцеплялась в него крепко-крепко, как утопающий за соломинку. «Пожалуйста, ну, пожалуйста, пусть мне будет сегодня письмо…»  Газеты шуршали и разворачивались, а она путалась в хрустящих страницах и никак не могла сложить их обратно, и они глазели на нее портретами передовиков производства, зимними пейзажами и дружескими карикатурами известных художников…
   …письма снова не было, и Ира уныло плелась вверх по лестнице, шаркая ногами, как столетняя старуха… «Мишка, варвар, ну почему ты не пишешь? Варвар, мучитель! Когда, ну когда меня оставит эта лютая нечеловечья тоска!? Ну, когда?»
   «Да он и не обещал тебе, что будет писать, - издевался над Ирой ее собственный внутренний оппонент, - так чего же ты ждешь, на что жалуешься? Подумаешь, посмотрел на тебя из вагона, к которому ты подбежала, как встрепанная, и что с того?»
   «Ничего… - покорно соглашалась Ира, заползая в квартиру, - совсем ничего…»  В своей комнате она снимала «почтовый костюм», вяло листала газеты, безо всякого интереса читала регулярно приходившие письма от матери. Странно, но мать ни разу не намекнула, что ей что-то известно о диком приезде Иры на проводы Мишки. Может, до нее не  дошло это, или она не хотела ругаться в письме, оставляя нотации до личной встречи? Материны письма вообще были на удивление нейтральны, она подробно описывала домашние новости, поселковые сплетни, ласково и настойчиво звала домой на выходные.
   Ира отделывалась дежурной записочкой, что у нее все хорошо, но в поселок не ехала – слишком свежа была рана потери, и слишком остро все напоминало ей там о Мишке.
   На работе тоже было невесело. В двадцатых числах декабря все руководство цеха, в том числе и мастеров, собрали на планерку и известили об угрожающем положении с выполнением годового плана, зачитали приказ об усилении контроля за суточной выработкой готовой продукции, и о временном переводе дневного начальства  на сменный график работы.
   -А если не добьем план, что тогда? – шепотом спросила Ира у сидящей рядом Анны Александровны.
   -Тогда на Новый год завод не остановят, - ответила та, - и будем мы работать, и 31го декабря, и 1го января тоже…
   Это привело Иру в полнейшую панику. Как, неужели их лишат даже новогоднего праздника?! Нет, если она еще и в новогоднюю ночь останется в Кстове одна-одинешенька в пустой квартире, как 7го ноября, то точно сдвинется головой…
   -Да не переживай так раньше времени, - заметив, как сильно побледнело Ирино лицо, усмехнулась Анна Александровна, - еще десять дней впереди, а отставание, я слышала, незначительное. Это директор так, для пущей важности и порядка, страху нагоняет. Домой хочется, да?
   -Да,  – кивнула Ира. – Больше месяца не ездила…
   
    Десять дней прошли на взводе, на нервах. Начальница злилась и требовала от мастеров невозможного, механики бегали, предупреждая возможные поломки, дневные слесаря и электрики оставались в ночь на случай непредвиденных аварий. 29го декабря прошел слух, что план выполнили, и весь завод вздохнул облегченно. Цех остановили. У Иры получилось три свободных дня, и 30го она поехала домой, кроме всего прочего надеясь узнать в поселке какие-нибудь новости про Мишку. Ведь должен же он, змей, писать хоть кому-то из своей чертовой армии!!

    -Ты так мало пишешь, дочка, - внимательно вглядываясь в похудевшее личико дочери, сетовала мать, - я совсем ничего про тебя не знаю. И домой не ездишь, с тех пор, как твой оглоед в армию ушел. Расскажи хоть, как живешь там? Не познакомилась еще ни с каким нормальным мужчиной?
  -Мам! Ну, опять ты за свое!
  -А что я такого сказала? Тебе скоро 23 будет, пора и о семье подумать! Неужели  у вас на всем заводе нет серьезных мужчин, умных и при хорошей должности?
  -Наверное, есть, мам, но они все женатые. Да я и не хожу никуда, ни с кем не знакомлюсь.
  -И чего ты ждешь? Когда тридцать стукнет, и никто на тебя смотреть не будет? Мне, что ли, вмешиваться, и замуж тебя выдавать?!
  -Мам, у тебя одна песня, хоть домой не приезжай. Не надо меня никуда выдавать, и я не хочу замуж!
   -Неужто все по шалопаю своему сохнешь? Давно забыть пора!
   -Мам, я к Наташке сбегаю.
   -Зачем тебе к ней?
   -Узнаю, где они Новый год встречают. Может, и я с ними.
   -С ними? Нет, ты у меня все-таки дура, Ирка! Нашла себе компанию! Надо мне за тебя браться, и  всерьез, а то точно старой девой останешься, или в подоле принесешь!

   …-не пишет? – удивилась Наташка. – Слушай, странно вообще-то. Он даже мне написал. Вот, смотри: город Калинин, в\ч №…
   -Натах, можно почитать?
   -Конечно, читай, жалко, что ли? Да там полстранички всего. Он в учебке, пишет, пока все хорошо. В январе переведут в другую часть, адрес сменится… Ручку дать? А вообще-то ты лучше письмо возьми, прям в конверте, чего зря адрес переписывать….
   -Спасибо тебе, спасибо, Наташка.
   -Да не за что, господи. Слушай, я Галку жду, и Любку, сначала по магазинам пойдем, потом к Любке – закуски готовить. У нее родители в гости уехали, разрешили нам хату занять. Ты где Новый год встречаешь? Нигде? Давай с нами. Мы по десятке скидывались, на вино там, на фрукты, на селедку… Ты салат «министерский» делать умеешь? Во, улет, сделаешь?  Ой, девчонки вон, под окном,  пошли быстрей,  время уж много, а дел ещ-ще!..
    Все собрались в Любкином доме к девяти часам. К этому времени девчонки уже все приготовили и накрыли на стол. Ира встречала прибывавших гостей с каким-то непонятным ей самой волнением, словно ожидала какого-то необыкновенного новогоднего чуда, вроде внезапного явления Мишки… Конечно же, чуда не было, и она чувствовала себя так, словно земля совсем  вымерла, и она осталась на ней последней из людей.
    Майская компания «недомерков» изрядно поредела. Осталось три парня, по разным причинам не подлежащих призыву в армию, зато добавились четверо новых, которых Ира почти не знала.
   -Это кто, с кем-то из девчонок пришли? – спросила она у Наташки.
   -Нет, - фыркнула та, - прибились к нам недавно, снизошли, так сказать, до нашего общества, а то все свысока глядели, мелочью нас считали. Да ты ж знаешь их, приглядись получше. Вон Петька Трофимов с нашей улицы, а тот Пашка Чистов, оба недавно демобилизовались, а те двое с Дружбы, Серега Иванцев да Юрка Петраков. Им всем по двадцать, Петьке двадцать один, нормальные пацаны, вообще-то. Юрка с Серегой на гитарах играют, у Мишки на проводах здорово бацали!
   Обстановка у Любки была отменная. Елка сверкала разноцветными огоньками, настоящая, не искусственная, стол ломился от вин и закусок,  даже шампанского парни где-то  «достали», из города, наверно, привезли. Ира оказалась за столом рядом с одним из новеньких, Петей Трофимовым. Светловолосый, голубоглазый, с тонкими чертами удлиненного лица, он немножко напоминал ей Мишку; наверно, поэтому она и позволяла ему оказывать ей знаки внимания. Петр подливал ей напитки, подавал стоявшие далеко закуски…
   Выпили за старый год, потом за новый…  За тех, кого не было с ними; за любовь и  красивых девушек… Ира, обычно не употреблявшая ничего, кроме «Рислинга», на сей раз пила водку, словно нарочно хотела запьянеть и забыться, хоть на один вечер выбросив из сердца душевную боль… Когда все пошли поразмяться, и Трофимов пригласил ее танцевать, она уже изрядно захмелела, и не возражала, когда кавалер крепко обнял ее и прижал к себе. Он курил те же самые сигареты, что и Мишка, и волосы его пахли похоже, и словечки он вставлял до дрожи знакомые… Закрыв глаза, Ира представила, что танцует с Мишкой, что это его руки обнимают ее плечи, что это он шепчет ей нежно и ласково: «Ира, Иринка…»  Сердце замерло и покатилось в пропасть чувства, и она не отвернулась, когда Петькины губы приблизились к ней на опасное расстояние, когда накрыли ее рот легким чувственным поцелуем… Голова пошла кругом, мысли спутались, и она ответила Петьке, видя в нем другого, и ее замутненный алкоголем разум помогал ей верить этой фантазии… Она целовалась с Петькой, не видя ничего вокруг, не замечая удивленных и недоумевающих взглядов девчонок, не слыша смешков и перешептываний, не думая о том, как выглядело ее поведение со стороны…
    Трофимов, ничего не зная о ее тайных иллюзиях, ошалело принимал предназначенные другому ласки на свой счет, и был безмерно счастлив, думая, что обрел, причем так неожиданно, и любовь, и собственную девушку. Стремясь закрепить успех, он увлек Иру за собой вглубь маленькой комнатки, примыкавшей к гостиной,  усадил в кресло, сам сел на подлокотник, и они продолжили ласкать и целовать друг друга…
    На другой день, когда компания вновь собралась продолжить праздник, Ира удивленно и с недоумением смотрела на Петю Трофимова, не понимая, почему он ведет себя так, словно она его девушка, и он имеет полное право при всех подойти к ней и поцеловать в губы.
   -Ты, что, сдурел? –  Она отскочила от него, как ужаленная,  - что ты себе вообразил? Да что вчера? Вчера я пьяная была, и не соображала, что делаю!..  А ты  и воспользовался!
   -Странная ты… - разочарованно бросил Петька. – Не зря тебя Погодин бросил…
   Ира вспыхнула, повернулась, и ничего не ответив, пошла прочь. Уже на улице ее догнала Наташка.
  -Ирк, погоди… Значит, ты вчера просто так, не от правды…а я уж подумала… Да ты опять плачешь, что ли? Не слушай ты этого дурака, мелет, что попало, язык без костей…
   -Господи, Натка, как я могла? - Всхлипывала Ира, - Как я могла хоть на секунду вообразить, что этот парень похож на Мишку?! Я никогда так не напивалась! Мне было настолько плохо, что я могла бы целоваться даже с чертом!
   -Ир, ну, что ты… напишешь ему, все выяснится…
   -Ничего уже не выяснится! Наверняка, парни распишут ему все про мое вчерашнее поведение, и если уж он до сих пор не написал мне ни слова, так впредь и подавно ждать нечего! А, ладно, хуже, чем сейчас, уже не будет! Прости, Натка,  пойду я… голова болит и настроение совсем растрепанное, а пить сегодня совсем не хочется!
   -Если он поверит в твою измену, значит, дурак, и жалеть о нем тогда не стоит! – горячо сказала вдруг Наташка. – Им, значит, можно, всяких швабр облизывать, и ему, и Кольке моему, а нам нет?! Только на них, любимых, любоваться, только их ждать? Да пошли они лесом на длинные дистанции, не сошелся на них свет клином! Не грусти, подружка, и не плачь! Не пишет – и черт с ним!
   -Тебе легко говорить, - вздохнула Ира, -  у тебя пятнадцать писем за полтора месяца! Сейчас уж, наверняка, и больше! А мне – ни слова, ни буквы! Я ведь пыталась его забыть, пыталась не думать о нем, не вспоминать… а он не забывается, никак… словно заноза в сердце торчит, и ноет, ноет, днем и ночью… Ой, да чего это я расхныкалась не вовремя? Праздник сегодня, а я на тебя тоску нагоняю. Ты иди, иди, мороз на дворе, продрогнешь вся…. С новым годом тебя, с новым счастьем!
   -И тебя тоже! Слушай, может, ну его все к лешему, а? пойдем обратно, погуляем, повеселимся?
   -Нет, не хочу. А этого… Петю, так видеть не могу… Хотя, если по сути, я сама виновата, но все равно – не могу…  Как же все у меня в последнее время нескладно выходит, как нарочно! Прямо полоса невезения какая-то.  Лучше бы мы план завалили, и завод в новый год работал!
   -Если что, приходи, мы тут долго будем! В бутылочку поиграем!
   -Нет уж, уволь, - невесело хмыкнула Ира, - вчера нацеловалась.

     «Я не плачу, не плачу, не плачу, - шепотом твердила она, пробираясь домой по заваленным свежим снегом улицам. – Это просто солнце слепит глаза, отражаясь от сугробов; просто ветер и мороз выжимают слезу… Даже с Новым годом не поздравил, двух слов пожалел…» - сунув руку в карман пальто за носовым платком, Ира наткнулась пальцами на сложенный вдвое конверт. Бумага жалобно хрустнула, отозвавшись новым нестерпимым всплеском боли в сердце. Его письмо… Его письмо, адресованное не ей…
   Город Калинин. В\ч №…
   Для чего он ей нужен, этот адрес?! Для чего?... Для новых сомнений и мук? Выкинуть сейчас, и дело с концом!
    Ира бережно, словно живое существо, погладила конверт кончиками пальцев, потом выпустила его на самое дно кармана. Потом, она решит потом, что ей с ним делать, с этим адресом.
    Потом…
далее: http://www.proza.ru/2010/11/15/1323