Маленькая леди. Часть II

    Наутро Машу разбудили довольно рано. Ей вновь пришлось пройти через ритуал тщательного умывания, причёсывания и переодевания к завтраку. Увидев свои ногти, покрытые уже слегка облупившимся чёрным лаком, она ужаснулась и попыталась, как могла, их оттереть. Ей это почти удалось, но два ногтя, на мизинце и безымянном пальце левой руки, по-прежнему предательски чернели. «Эх, сюда бы жидкость для снятия лака, что осталась у меня на столе! - мечтательно подумала девушка. - А они тут даже ногти не красят и, наверняка, не знают, что это такое. Темнота!»
 
Гонг возвестил о том, что завтрак подан. И снова надо было, контролируя каждое движение, красиво сесть за стол, умело обращаться с приборами, улыбаться и отвечать на вопросы,  не забывая при этом отправлять в рот пищу маленькими порциями,  аккуратно пользоваться салфеткой, не стучать ложечкой о края чашки из тончайшего фарфора и так далее и так далее. Правда, поддерживать беседу Маше почти не пришлось, так как присутствующие сразу же перешли на французский язык, и завязалась оживлённая беседа. Особенно активно подавала реплики незнакомая дама, которая оказалась их с Настей гувернанткой мадемуазель Рикар.

- Она француженка, - успела шепнуть Настя. - Сегодня мы говорим по-французски,  завтра - по-английски, послезавтра - по-немецки, а затем - по-итальянски. В пятницу и субботу - снова французский язык. По-русски мы общаемся только по воскресеньям. Как раз вчера  было воскресенье.
- Кошмар! - ужаснулась Маша. - Так ведь забудешь родной язык!
- Не бойся, не забудешь! - засмеялась Настя.

Из завязавшейся беседы Маша, конечно, ничего не поняла. Несколько раз мадемуазель Рикар обращалась к ней с какими-то вопросами, но в ответ она лишь глупо улыбалась, готовая от стыда провалиться сквозь землю. Настя же говорила свободно, с отличным произношением и, похоже, даже шутила на чужом языке. Маша в который раз позавидовала её утончённости, прекрасным манерам и умению вести светскую беседу.

- Не огорчайся, милая сестрица, - тихо сказала ей Настя, заметив, что Маша совсем приуныла. - Пройдёт немного времени, и ты всё вспомнишь!

«Да уж! - подумала Маша. - Вспомнить можно только то, что ты когда-то знал. А так и вспоминать-то нечего!» Но, к своему удивлению, в конце завтрака она стала различать отдельные фразы, которые повторялись и сопровождались соответствующими действиями: «Подайте, пожалуйста, хлеб!» или « Не желаете ли ещё чаю?» Маша стала внимательнее прислушиваться к разговору, и ей неожиданно понравилась мелодичность  этого языка.

После завтрака девушки и мадемуазель Рикар отправились на прогулку в парк. Гувернантка что-то оживлённо рассказывала. Настя ей отвечала, они вместе смеялись, казалось, позабыв о Маше. Та шла, понурив голову и чувствуя свою полную никчёмность.

- Настя, я совсем ничего не понимаю! - улучив момент, виновато шепнула она сестре.
- Ты, главное, не огорчайся, - успокоила её Настя. - Пока просто слушай и старайся хотя бы что-то уловить. Мадемуазель Рикар обещала с тобой позаниматься.

Настя, обращаясь к гувернантке и указывая на Машу, произнесла несколько фраз. Мадемуазель Рикар энергично закивала.

- Уи, мадемуазель! - широко улыбаясь, проговорила гувернантка.
- Ну вот, Машенька, теперь держись! - лукаво сверкнула глазами Настя. - Не смотри, что мадемуазель Рикар такая весёлая. Что касается её родного французского языка, то тут она настоящий деспот! Не прощает ошибок и плохого произношения и будет тебя мучить, пока не добьётся наилучшего результата.

Маша немного струсила. «Зачем мне это? - пронеслось у неё в голове. - Всё равно скоро домой! А там моим друзьям, да и маме тоже, всё равно, говорю  я по-французски или нет. А что, если мне придётся навсегда остаться здесь? - эта мысль в который раз приводила её в отчаяние. - Нет, нет и ещё раз нет! Я попаду домой, только немного позже. А пока воспользуюсь возможностью хоть чему-то научиться! И доказать графу Шумскому, что я не такая уж простушка». Вспомнив о Сергее Шумском, она отбросила последние сомнения и страхи.

- Я готова! - твёрдо произнесла Маша, с вызовом вздёрнув подбородок.
- Вот такая ты мне нравишься! - пропела Настя и, подхватив сестру, закружилась с ней в воображаемом вальсе.

Только сейчас Маша заметила, что они танцевали на зелёной лужайке, покрытой изумрудной, ровно подстриженной травой. К ней вела широкая аллея, обсаженная липами. Отсюда открывался прекрасный вид на озеро, к которому можно было спуститься по пологой белокаменной лестнице, утопавшей в цветущих кустарниках. Они были искусно подстрижены рукой умелого садовника и имели причудливые геометрические формы. Вся эта красота благоухала под лучами ещё не жаркого утреннего солнца, напоённый ароматами воздух был пронизан птичьими трелями, а озеро искрилось, подобно лукавому взгляду  синеокой красавицы.

- Как здорово! - невольно вырвалось у Маши. - Никогда не видела такой красоты!
Настя посмотрела на неё с недоумением.
- Мы всегда здесь гуляли, с раннего детства. Неужели ты не помнишь, Машенька? - проговорила она, печально глядя на сестру.
«Всё, сейчас я ей во всём признаюсь!» - решила Маша и уже открыла, было, рот, чтобы рассказать правду, как вдруг…

Послышался тяжёлый топот копыт, крики, и на лужайку, мощно отфыркиваясь, вылетел гнедой жеребец. Это было великолепный молодой самец, сильный и необузданный. Жеребец, закусивший удила и дико косивший глазом, внезапно встал на дыбы. В седле отчаянно пытался удержаться какой-то парень. Вовремя подоспевший огромный мужик с широкой окладистой бородой, ухватившись за сбрую и повиснув на ней всем телом, резко осадил разъярённое животное в нескольких шагах от девушек, которые от неожиданности застыли на месте. Перепуганная гувернантка, находившаяся чуть поодаль, что-то быстро лопотала по-французски и отчаянно жестикулировала.

- А, чтоб тебя! - отдуваясь, выругался мужик. - Говорил я тебе, Андрейка, не садись на Гнедого! Неровён час, понесёт!

Изрядно перетрухнувший Андрейка виновато шмыгнул носом и слез с жеребца. Тут мужик, заметив девушек, неловко поклонился, по-прежнему удерживая возмутителя спокойствия.

- Извиняйте, барышни! Такая вышла оказия! Мой Андрейка оседлал Гнедого, а тот норовист, чисто леший. Вот и понёс!
- Не беспокойся, Егорыч! - миролюбиво проговорила Настя. - Ведь всё обошлось? А жеребца отведи в стойло.
- Слушаюсь, барышня! - вновь поклонился мужик и, взяв жеребца под уздцы, повёл его в сторону конюшни.

Высокий русоволосый парень с голубыми глазами, украдкой бросив взгляд на девушек, тоже поклонился и поспешил за отцом.

- Достанется теперь Андрейке от Егорыча! - прерывисто дыша, проговорила Настя.

Маша только сейчас заметила, как сильно побледнела сестра. Сама же Маша совсем не испугалась. Подобное приключение её лишь раззадорило, и ей казалось, что ещё немного, и она бросилась бы наперерез коню. Она вдруг почувствовала, что намного сильнее сестры и твёрже её характером, хотя та и была старше по возрасту.

- Ты очень испугалась? - спросила  Маша, беря её за руку, словно маленькую беззащитную девочку.
- Очень, - призналась Настя. В её глазах стояли слёзы. - Слава богу, что никто не пострадал! Но не будем ничего говорить бабушке, ладно? А то Егорычу с Андрейкой не поздоровится.

Маша кивнула в знак согласия. К ним подбежала встревоженная гувернантка. Настя её быстро успокоила и, видимо, тоже попросила никому не рассказывать об этом инциденте. С большой неохотой мадемуазель Рикар согласилась. Через некоторое время все трое направились в сторону дома.
 
Там уже накрыли стол ко второму завтраку. Девушки быстро перекусили и отправились на занятие по математике, которое вёл смешной маленький старичок, глубоко убеждённый в том, что барышням математика не нужна. Как рассказывала Настя, Павел Иванович Турчинов (так звали старичка) не раз до хрипоты спорил по этому поводу с прогрессивно мыслящей княгиней, считавшей, что девушки должны всесторонне развиваться. В итоге каждый из них остался при своём мнении. Но господин Турчинов, будучи человеком обязательным, несмотря на свои убеждения, учил барышень на совесть. Он знал множество интересных поучительных историй и так увлекательно подавал сухие научные факты, что на первом же занятии Маша слушала, буквально раскрыв рот. Её вдруг ужасно заинтересовали формулы и расчёты, которые предложил их вниманию Павел Иванович, и  впервые в жизни захотелось самой докопаться до истины и получить правильный ответ. Она и не заметила, как пролетело время, и с сожалением попрощалась с господином Турчиновым до следующего занятия.

А вот во время урока танцев Маша испытала настоящее разочарование. Она никак не могла взять в толк, зачем нужно разучивать все эти сложные, с трудом запоминающиеся па.

- Силь ву пле, Мария Алексеевна! - то и дело обращалась к ней сухопарая, вёрткая дама - их с Настей учительница танцев, показав ей очередное движение. - Извольте повторить!

И бедная Маша выходила на середину комнаты и с грациозностью маленького слонёнка проделывала нечто, отдалённо напоминавшее вальсовый шаг.

- Живее, живее, грациознее! - тут же раздавался требовательный голос учительницы танцев мадам Жерве.

Отбивая ногой такт, она с досадой постукивала сложенным веером, который всё время был при ней.

- Что с вами, княжна Мария? - вопрошала удивлённая дама на ломаном русском языке. - Вы есть как… неповоротливый зверь! Это есть…плохо, очень плохо!

От стыда и обиды Маша готова была провалиться сквозь землю. Помимо воли её глаза наполнились слезами, и она хотела, было, убежать из танцевального класса.

- Не расстраивайся, - шепнула ей Настя, схватив её за руку. - Она всегда немного грубовата, но очень хорошо знает своё дело. Девушки, которых мадам Жерве обучала танцам, потом блистали на балах! Мне бабушка рассказывала.

«Нужны мне эти балы, как рыбе зонтик! - с тоской подумала Маша. - Как будто я туда поеду!»

- Между прочим, граф Сергей Шумской очень искусен в танцах! - вдруг сказала Настя с лукавой улыбкой. - Среди молодых людей он - лучший!

При упоминании о графе Шумском щёки Маши залил густой румянец.

- А мне-то что за дело! - буркнула она, отводя глаза.
- А вдруг когда-нибудь он пригласит тебя на танец? - коварно продолжила Настя свою атаку.

Но Маша уже вышла на середину танцевального класса.

- Давайте работать! - потребовала она.
- Так-то лучше! - пряча улыбку, шепнула самой себе Настя.
- Княжна Анастасия Алексеевна, княжна Мария Алексеевна! Повторим все вместе последние па! - провозгласила мадам Жерве и сделала знак аккомпаниатору за роялем. - И… раз, и…два, и…три!

Настя закружилась легко и грациозно, привычная к подобным нагрузкам. Маша, стиснув зубы, старалась от неё не отставать и пристально следила за мадам Жерве. Её лицо покрылось потом, руки и ноги заломило от постоянного напряжения.  К концу занятия у неё даже стало что-то получаться.

- Это лучше! - одобрительно изрекла мадам Жерве, постукивая веером. - Но это не есть… хорошо!
- И на том спасибо! - буркнула в сторону Маша, вытирая лицо полотенцем.
- Ты - молодец! - подлетела к ней запыхавшаяся Настя.
- А наша мадам не довольна! - с усмешкой сказала Маша.
- Ошибаешься! Она же видит, как ты стараешься. Побежали переодеваться к обеду!

И, попрощавшись с мадам Жерве, девушки упорхнули из класса. Вскоре опять последовала обязательная подготовка к обеду, а именно: тщательное умывание, переодевание и причёсывание. Маша стоически перенесла эти манипуляции, лишь удивившись, что на неё в который раз надели новое платье. «Сколько же их всего? - подумала она. - Здесь что, нельзя появляться в одном и том же наряде? Как глупо! Сколько усилий, времени и средств тратится впустую!» Она всегда была равнодушна к нарядам, предпочитая удобные джинсы и футболки. А мама, в общем-то, была рада, что дочь - не модница, так как с деньгами у них стало слишком напряжённо. И вот теперь Маша недоуменно смотрела на всё это вещевое изобилие, не понимая, какой в этом смысл. С каким  удовольствием она сейчас влезла бы в свои старенькие джинсы! А бедная сестрица и вовсе не знает, насколько удобно ходить в брюках! Всё-таки в каждой эпохе есть свои недостатки, решила Маша. Но раз уж она сюда попала, то надо извлечь максимум пользы из своего пребывания здесь! И Сергей Шумской… Нет, это просто невозможно! Дался ей этот Шумской! Чуть что - и он стоит у неё перед глазами. Но всё-таки! Ей очень хотелось доказать ему, что она, Маша, - не диковинный зверёк и вполне достойна его внимания и дружбы. Но понимала, что для этого придётся немало потрудиться. Хотя в одном ей  уже удалось сразить его наповал. Маша с удовольствием вспоминала мельчайшие подробности их первого шахматного поединка и то восхищение, с которым он смотрел на неё в конце встречи. Ради одного этого стоило постараться! Но и ради себя тоже. Решительно тряхнув головой, она отправилась на обед.

После обеда Маше по причине её недавней болезни было разрешено отдохнуть, а Насте предстоял ещё урок музыки.

- Вот окрепнешь немного, и тоже присоединишься к сестре, - «успокоила» её княгиня. - А пока набирайся сил.

Маша не поняла, что под этим подразумевалось, и рассудила по-своему. Она незаметно улизнула и отправилась обозревать окрестности. Парк, в котором они гуляли утром, оказался огромным по территории и очень ухоженным. Повсюду чувствовалась рука опытного садовника. Хотя, наверняка, садовников было много. Один человек просто не смог бы справиться с таким объёмом работы. Аллеи украшали античные статуи, беседки утопали в цветущих растениях, надёжно скрывавших посетителей от посторонних глаз, дорожки, даже самые отдалённые, были посыпаны мелкой щебёнкой, а кустарники  тщательным образом подстрижены. Вскоре стало ясно, что весь парк обойти сразу невозможно. Маша почувствовала усталость и повернула в сторону дома. Но тут обнаружила, что не помнит, в какую сторону надо идти. Она побрела наугад. Через некоторое время аллеи и ухоженные дорожки почему-то закончились, сильно запахло конюшней, и появились хозяйственные постройки. Попадавшиеся ей на пути крестьяне испуганно кланялись  и провожали её удивлёнными взглядами. Всё отчётливее раздавалось ржание лошадей, какие-то команды и выкрики, и Маша поняла, что ноги сами вынесли её к конюшне. «А Сергей Шумской говорил, что любит лошадей…» - сразу вспомнила она. Стоп! Хватит соизмерять каждый свой шаг с пристрастиями этого нафталинового юноши! Она, Маша Привалова, - сама по себе, а он, Сергей Шумской, - сам по себе. С этой мыслью девушка благополучно вышла на открытое пространство, действительно оказавшееся загоном для лошадей возле конюшни. Солнце слепило ей глаза, но она смогла разглядеть очертания наездника, свободно гарцевавшего на изумительной красоты лошади какой-то неправдоподобно серебристой масти. «Прямо как прекрасный принц на серебристом  «Бентли»!» - усмехнулась Маша. Наездник ускакал в сторону, солнце перестало слепить глаза, и она увидела, что это никакой не принц, а уже знакомый ей Андрейка объезжает серую в яблоках лошадь. Но лошадка и впрямь оказалась красавицей, чётко выполнявшей все команды седока. Маша невольно ею залюбовалась, приложив к глазам руку козырьком. Андрейка, заметив хозяйку, повернул в её сторону.

- Здравствуйте, барышня! - пробасил он, торопливо соскочив с лошади и кланяясь в пояс.
- Здравствуй…те! - приветливо ответила Маша.

Андрейка несколько опешил оттого, что княжна обратилась к нему во множественном числе. Он даже на всякий случай оглянулся по сторонам. Это был симпатичный высокий парень лет семнадцати, крепкий, русоволосый, с глубоко посаженными голубыми глазами. Он был старше Маши и казался ей довольно взрослым, поэтому она никак не могла сказать ему «ты». Андрейка стоял рядом, не смея заговорить первым. Он явно ждал от неё каких-то слов или указаний.

- Объезжаете лошадь? - быстро проговорила Маша, лишь бы что-то сказать.
- Объезжаем, - снова поклонился ей Андрейка. Он никак не мог опомниться от этого «вы», с которым обращалась к нему знатная особа, и поэтому выглядел немного растерянным.
- Ну и как? - деловито осведомилась Маша. - Всё нормально?
- Не извольте беспокоиться, Мария Алексеевна! Зорька - лошадь смирная, не то, что Гнедой, - он с опаской покосился на девушку. - Небось, напужал вас… Извиняйте великодушно!
- Да что уж там… - снисходительно проговорила Маша. - Ведь всё обошлось! Но Настя… то есть Анастасия Алексеевна очень испугалась.
- Извиняйте великодушно… - вновь пробормотал парень.

Он переминался с ноги на ногу и явно хотел ещё что-то сказать, но никак не решался.

- Вы хотите что-то спросить? - пришла ему на помощь Маша.
- Мария Алексеевна… - нерешительно начал он. - Вы уж того…
- Чего - «того»? - в тон ему спросила она.
- Не сказывайте княгине о том, что давеча случилось, а? - Андрейка шмыгнул носом и исподлобья посмотрел на Машу.
- А то, что будет? - решила подразнить его та.
- Запорють… - с тоской проговорил парень.
Улыбка моментально сбежала с Машиного лица.
- Как - запорют? - ужаснулась она.
- Обыкновенно как… На конюшне.

Андрейка сказал это будничным голосом, как будто речь шла о каком-нибудь рутинном деле. «Ну и нравы тут у них! - возмутилась про себя Маша. - Тоже мне, князья! На иностранных языках лопочут, а людей порют на конюшне!» От возмущения она вся раскраснелась.

- Не беспокойтесь, Андрей! - поспешно проговорила она. У неё отпала всякое желание шутить с парнем на эту тему. - Вас никто не тронет. Мы ещё утром договорились не рассказывать княгине.
- Благодарствуйте! - Андрейка на радостях отвесил поклон чуть не до земли.
- Ну что вы всё кланяетесь? - не выдержала Маша.
Парень непонимающе захлопал глазами.
- Дело наше такое, холопское… - пробормотал он.
- Вы - человек, Андрей, понимаете - человек! Такой же, как все! - назидательно изрекла Маша. - Я же, например, вам не кланяюсь…
- Знамо дело, вы - барыня… То есть - барышня… Госпожа, то есть… - Андрейка совсем запутался.

«Господи, какие тёмные люди! - с досадой поморщилась она. - Ну да, конечно. Ведь до революции ещё далеко! Вот они и считают себя холопами. Нет бы, скинуть всю эту дворянскую братию! Но для них, видимо, ещё рановато. Так и подмывает рассказать ему о будущей классовой борьбе!»

- Вы, я - какая разница? - принялась толковать Маша. - Все мы - люди, из плоти и крови, совершенно равные…перед Богом, - она хотела сказать «перед законом», но передумала, решив, что так ему будет понятнее.
- Мудрёно, барышня, - отреагировал Андрейка, вновь поклонившись.

Он вспомнил, как батя говорил, что барышня недавно сильно болела. Тогда, что ж, всё понятно. Вот почему она так странно рассуждает. Где ж это видано, чтобы барыня была такой же, как её холоп! За эти слова можно угодить в солдаты или в острог… А отправляться туда в Андрейкины планы никак не  входило.

«Ну, его! - в свою очередь подумала Маша. - Хочет кланяться - пусть кланяется хоть до посинения. И пусть считает себя холопом, если ему так нравится». Тут внезапно ей в голову пришла совершенно гениальная мысль.

- Андрей, а вы не могли бы поучить меня ездить верхом? - с надеждой спросила она.

Очень уж ей захотелось ещё раз поразить кое-кого… Нет! Вовсе нет! Ей САМОЙ захотелось научиться гарцевать на лошади.

- Это можно, - добродушно согласился Андрейка. Но вдруг насторожился. - А княгиня разрешит? Вы бы спросились, барышня…
- Ладно, спрошу, - кивнула Маша и тут спохватилась. - Ой, я ведь давно ушла! Меня, наверное, уже ищут!

Она беспомощно завертела головой, не зная, в какую сторону ей идти.

-А как пройти к дому? - наконец, смущённо спросила она Андрейку.

Тот объяснил, недоумённо поглядывая на девушку, и даже вызвался её проводить. Но Маша, поблагодарив, отказалась и побежала к дому. Она думала, что княгиня уже мечет громы и молнии, но всё было спокойно, и никто её не хватился, видимо, полагая, что княжна спит или читает в своей комнате. Даже Матрёна куда-то запропастилась.

- Слава богу! - обрадовалась Маша, пробравшись в свою комнату, никем не замеченная.

Она по привычке скинула туфли и стала ходить босиком. Но тут вспомнила, что Настя, с её утончённостью и изысканными манерами, никогда бы так не поступила. И Маша вновь обулась, отыскав в гардеробной чудесные атласные туфельки, которые ей очень понравились. «Не ходить же по дому в обуви для улицы!» - решила она.

Через некоторое время в дверь кто-то постучал.

- Войдите! - крикнула Маша.

Вошла Настя и остановилась у порога.

- Ты что там стоишь? - удивилась Маша. - И почему стучишь в дверь?
- А вдруг ты занята? - ответила Настя.
- Будь проще, сестрица! - Маша потянула её за рукав. - И к тебе потянутся люди!
- Что-что? - не поняла Настя.
- Это поговорка, - пояснила Маша.
- Не знаю такой! - удивилась старшая сестра.
- Ты много чего не знаешь! - загадочно проговорила младшая. - Вас… то есть нас столько всего ждёт впереди!
- Чего - всего? - не поняла Настя.
- Всего разного, в основном, хорошего! - успокоила её Маша.
- А ты-то откуда знаешь? - засмеялась Настя.
- Мне ли не знать! - воскликнула младшая сестра.
- Сестрица, ты говоришь загадками!
- А вот и нет! Так и быть, расскажу тебе сейчас!

И Маша уже хотела, было, начать своё повествование. Но тут взгляд Насти упал на её туфельки.

- Машенька! - в ужасе воскликнула она. - Ты же надела бальные туфли!
- Ну и что? Подумаешь! - удивилась Маша. - Там полно всякой обуви!

Она махнула рукой в сторону гардеробной.

- Сестрица, ходить по дому в туфлях, предназначенных для бала - это дурной тон.
- Но их же всё равно под длинным платьем почти не видно! - парировала Маша.
- Машенька, одеваться надо всегда сообразно случаю, - назидательно проговорила старшая сестра. - На бал - бальные вещи, в будний день дома - что-то скромнее, на прогулку - тоже специальный наряд. И обувь, конечно.

«Господи, как сложно и как скучно», - подумала Маша, но поплелась вслед за сестрой в гардеробную переобуваться «сообразно случаю».

Почти тотчас же зашла Матрёна и напомнила девушкам, что скоро будет гонг на ужин. Им ничего не оставалось, как начать приводить себя в порядок. Настя поцеловала сестру и отправилась в свою комнату, А Маша с помощью горничной и Матрёны приступила к ненавистным манипуляциям, ставшим уже почти привычными. Так она и не успела сегодня поделиться с Настей своим секретом. «Может быть, позже?» - пронеслось в голове у Маши. Но после ужина она вдруг почувствовала, что её неудержимо клонит ко сну. «Всё, и этот день закончился, - подумала она, стремительно погружаясь в объятия Морфея. - Ну, тогда после…»
               
                *     *     *
Вся последующая неделя была заполнена занятиями по разным предметам. Особенно Маше пришлись по душе уроки математики и французского языка. Для неё самой это оказалось несколько неожиданным. Ведь раньше в школе она их терпеть не могла и старалась прогулять. Так и перебивалась с двойки на тройку, ничего не понимая в изучаемом материале. А здесь она заворожено слушала и Павла Ивановича, и мадемуазель Рикар,  задавала вопросы и не могла дождаться следующего занятия. И результат не заставил себя ждать. Маша уже понимала по-французски отдельные фразы и даже выучила наизусть целое стихотворение, благо, что мадемуазель Рикар проводила с ней много времени и всё время говорила по-французски. А к математике у девушки вдруг обнаружились недюжинные способности, так что пробелы в её знаниях быстро заполнялись благодаря усилиям Павла Ивановича Турчинова, который был талантливейшим педагогом. Вот успехами в танцах Маша не могла бы похвастать.

- Ну, не моё это, и всё! - не раз говорила она нежной, грациозной Насте, которая скользила по паркету танцевального класса, словно невесомое пёрышко.
- Ты, сестрица, старайся, и всё обязательно получится! - неизменно увещевала её Настя. - Раньше ведь ты хорошо танцевала!

«Когда это - раньше? - с досадой думала Маша. - Не помню такого. Я совсем потерялась во времени!» Но, стиснув зубы, продолжала выделывать разные па, пытаясь не отстать от сестры.

К музыке и рисованию Маша относилась терпимо, но без особого интереса. У неё обнаружился неплохой голос, но ей было скучно разучивать слащавые романсы, которые надлежало исполнять барышням. Настенька же пела прекрасно, вдохновенно и трепетно. И нисколько не слащаво, а очень глубоко и серьёзно. « И как ей только удаётся исполнять эти карамельные романсы так, что всерьёз выступают слёзы?» - удивлялась Маша, с восхищением глядя на сестру. И всегда соглашалась петь с ней вторым голосом.

Каждый день, после обеда, она отправлялась в свою комнату, якобы, «отдыхать» по совету доктора. А сама, улучив момент, когда её никто не видел, убегала на конюшню заниматься верховой ездой. Нет, она, как послушная девочка, попросила у бабушки разрешения кататься верхом. Но та строго-настрого запретила ей садиться на лошадь, «пока она окончательно не восстановит свои силы после болезни».

- А вдруг у тебя закружиться голова и ты не усидишь в седле? - княгиня ужаснулась мысли, высказанной ею же самой.
-Ну почему я обязательно должна упасть? А, бабушка? - стала канючить Маша.
- Нет, нет и ещё раз нет! - отрезала бабушка.
«Прямо как у нас! - усмехнулась Маша. - Ничего не меняется!»
- Нам хватило трагедии с твоими родителями, - продолжала княгиня. - Ещё одной я не переживу!
- А что произошло? - не на шутку испугалась Маша.

Отец погиб, неужели и с мамой что-то случилась? От ужаса у Маши вспотели ладони. Но потом она взяла себя в руки и сообразила, что речь, очевидно, идёт о каких-то других людях. О Настенькиных родителях. Ну да, о далёких предках Маши. И нечего паниковать.

- Хорошо, дитя, что ты ничего не помнишь, - грустно промолвила княгиня. - Я расскажу тебе эту печальную историю потом, когда ты будешь здорова.

«Но я и так здорова! И не болела вовсе!» - хотелось крикнуть Маше, но она сдержалась, решив обо всём расспросить Настю.

Видя, что бабушка совсем расстроилась и отвернулась к окну, Маша потихоньку выскользнула из комнаты. Она решила больше не докучать княгине своими просьбами, а просто пойти на конюшню. А Андрейке сказать, что княгиня разрешила. Такой вот маленький обман. Всё равно же никто не узнает! О том, что здесь по каждому поводу «порють», она как-то забыла.

Андрейка, получив от Маши горячие заверения в том, что княгиня согласилась на их занятия верховой ездой, с удовольствием принялся обучать княжну этому непростому делу. И за неделю она научилась довольно уверенно держаться в седле и ездить шагом по загону под присмотром парня. Но ей хотелось большего, гораздо большего!

-Ну что мы всё топчемся на месте! - не раз говорила она Андрейке. - Я хочу выехать на простор!
- Никак не можно, барышня! - важно отвечал тот. - Рановато ещё будет!

Хотя кобылка, которую Андрейка выбрал для обучения Маши, была очень смирной, он чувствовал большую ответственность за княжну и не мог выпустить её из загона после нескольких занятий. Девушке же ничего не оставалось, как повиноваться. Пока ей всё  сходило с рук, и она решила, что и дальше удача будет на её стороне.

В один из поздних вечеров, перед сном, они с Настей, как обычно, шептались в комнате сестры. Признание никак не шло с языка Маши. «А поверит ли мне Настенька? - сомневалась она. - Скорее всего, решит, что я не в себе после болезни. Да и кто мог бы поверить в то, что я из другого века! Они все почему-то думают, что я принадлежу их семье. Ну, да! Я же - Привалова! Хотя нет. Я - из другого поколения Приваловых… Но как будто бы член их семьи…» Окончательно запутавшись, Маша потёрла лоб.

- Ты хочешь о чём-то меня спросить, сестрица? - поинтересовалась чуткая Настя.
- Да… Я вот что хотела узнать, - задумчиво проговорила Маша. - Что за трагедия произошла с твоими родителями? О чём не хочет говорить со мной бабушка?

Глаза Насти наполнились слезами. Это было заметно даже в полумраке комнаты.

- Почему - с моими родителями? - дрогнувшим голосом спросила Настя. - Они были и твоими родителями тоже…

Маша не стала разубеждать сестру. Только взяла её похолодевшую ладошку в свои руки.

- Расскажи, Настенька, - тихо попросила она.
- Это случилось пять лет назад, - начала свой печальный рассказ Настя. - Наши родители любили ездить на Кавказ. Иногда и нас брали с собой. Они были такие молодые, весёлые и обожали друг друга. Мама часто устраивала нам детские праздники. Она была большой выдумщицей, и все знакомые, даже взрослые люди, с нетерпением ждали этих праздников. Ты помнишь, Маша? Ты же должна это помнить!

Настя устремила на сестру глаза, полные слёз. Маша, не решаясь сейчас спорить, кивнула в знак согласия.

- Ну, так вот… - всхлипнув, продолжала Настя. - И в тот раз они отправились на Кавказ. Только вдвоём. Дело было в сентябре. А мы оставались под присмотром гувернанток и бабушки…

Настя замолчала, как будто бы всем своим существом протестуя против трагического завершения рассказа. Маша не решалась нарушить тишину.

- Они поехали кататься. На мосту лошади вдруг понесли, карета перевернулась и сорвалась в пропасть, - вдруг скороговоркой произнесла Настя совершенно осипшим голосом.

Маша молча, до боли сжала её руку.

- И остались мы с тобой на попечении бабушки, - шёпотом завершила свой рассказ старшая сестра.
«Бедная! - подумала Маша. - Как ей до сих пор тяжело вспоминать!»
-Прости, что заставила тебя опять пройти через это, - виновато проговорила она.
-Ничего, - ответила Настя, вытирая слёзы. - Я и не забывала.
- Так вот почему бабушка была так против моих уроков верховой езды! - задумчиво произнесла Маша.
- А ты хочешь заниматься верховой ездой? - Настя с любопытством взглянула на сестру.
- Уже…
- Что - уже? - не поняла старшая сестра.
- Уже занимаюсь! - с вызовом проговорила Маша. - С Андрейкой.
- И ты пошла против воли бабушки? - ужаснулась Настя.
- Ну да? А что здесь такого? Ты же велела нам с мадемуазель Рикар не рассказывать об утреннем происшествии… - Маша лукаво посмотрела на сестру.
- Велела… Но здесь другое. Иначе бы Андрейке с Егорычем не сносить головы…
- А мне очень захотелось покататься на лошади, - упрямо произнесла Маша.
- Но тут бабушка, возможно, права, - мягко проговорила Настя. - Ты ещё не совсем здорова. А что будет с Андрейкой, если бабушка обо всём узнает? Об этом ты не подумала?
- Да, кстати об этом… - Маша почувствовала, что закипает праведным гневом. - Что же вы, такие высокородные князья, порете людей на конюшне за всякую провинность?

Она в упор посмотрела на сестру.

- Я, право, тебя не понимаю… - стушевалась Настя. - Они же крепостные крестьяне! И наказывают их только за дело.
- За дело, говоришь… - Маша перешла в наступление. - А тебе не приходило в голову, что они - такие же люди, ничуть не хуже нас с тобой? Они - не ваши вещи, а живые люди! Это хоть ты понимаешь?

Настя ещё не видела Машу такой жёсткой и разгорячённой. И никто никогда с ней ТАК не разговаривал.

- Я как-то не думала об этом… - в смятении пролепетала она. - Возможно, ты и права…
- А ты подумай на досуге. Ведь у тебя его много, - почти грубо проговорила Маша. - Наверное, боитесь, что все крестьяне разбегутся и некому будет вас обслуживать? А самим пошевелить ручками, слабо?

Настя смотрела на младшую сестру широко раскрытыми глазами.

- За что ты на меня так сердишься, Машенька? - жалобно спросила она. - Нашим крестьянам совсем неплохо живётся. Мы о них заботимся.
- Верится с трудом, - ворчливо ответила Маша. - И что значит «неплохо живётся»? Неплохо живётся вам в вашем доме. А, кстати, зачем вам такой огромный дом? Вы ведь всё равно не пользуетесь большинством комнат.

«Нам с мамой вполне хватает двух», - чуть не сказала Маша, но вовремя спохватилась.

- А ты разве не одна из нас? - робко поинтересовалась Настя. - Почему ты себя отделяешь от нас?

Тут Маша поняла, что она чересчур увлеклась вопросами классового неравенства, которые, конечно же, изучаются у них в школе, но которые совершенно чужды пониманию Настеньки. Вон она, бедная, как напряглась! И не может сообразить, в чём тут её вина. Она же с рождения привыкла к подобному образу жизни и не мыслит себе другого. Ей бы жениха достойного и вовремя, вот это - задача из задач!

- Ладно, моя рафинированная сестрица, не бери в голову! - она обняла Настю.
- Что ты сейчас сказала, Маша? Повтори, пожалуйста! - проговорила Настя, наморщив лоб. - Иногда я тебя не понимаю…

Маша хмыкнула. Ну, что за романтические недотёпы! Живут в своём мире, и ни до чего другого им нет дела! А отними у них всех этих Егорычей, Андреек и Матрён, и будут они беспомощны, как дети.

- Я сказала, сестрица, что ты - замечательная барышня! А теперь давай спать.

И, чмокнув Настю, Маша убежала в свою комнату, оставив сестру в полном недоумении.

…На следующий день было воскресенье, и, к облегчению Маши, за столом вновь зазвучала русская речь. А то она уже начала сомневаться, что находится среди соотечественников, настолько часто домочадцы говорили на иностранных языках. Нет, по вечерам они с сестрой делились своими секретами, конечно же, по-русски, но за завтраком, обедом и ужином требовалось общаться только на том языке, который предписывался  распорядком,  раз и навсегда заведённым княгиней. Как поведала Настя, бабушка это делала специально для них, своих внучек, чтобы они могли свободно владеть разными языками и были готовы вращаться в светском обществе. Что значит «вращаться в светском обществе», для Маши оставалось загадкой. Кроме того, за эти дни она уже порядком устала от чужой речи и, конечно, в основном, слушала и молчала, так как почти ничего не понимала из оживлённых бесед за столом. Только французский язык её завораживал, и благодаря собственному неподдельному интересу, а также титаническим усилиям мадемуазель Рикар, она успешно продвигалась в своих познаниях и даже пыталась поддержать беседу в те дни, когда звучала французская речь. В общем, от новой информации голова у Маши дымилась в прямом смысле этого слова. Никогда прежде она не занималась столь интенсивно, никогда её время не было расписано буквально по минутам. Там, в прежней жизни, она, как правило, безнадзорно болталась с ребятами по улицам, думая, чем бы заняться, часто прогуливала школу, а уроки учила от случая к случаю. Здесь же она вдруг ощутила себя прямо-таки  в ежовых рукавицах и, к своему удивлению, почувствовала, что, несмотря на окружавшие её роскошь и богатство, условия  жизни стали гораздо жёстче, чем в их с мамой бедной московской квартирке. Ранние подъёмы по утрам, чёткий распорядок дня, надзор и суровые требования, которые должны были неукоснительно соблюдаться, плюс постоянные интенсивные занятия порой заставляли Машу усомниться в том, что она живёт среди богатых людей. Ей-то всегда казалось, что чем больше богатства, тем больше праздности. А зачем, в самом деле, напрягаться, если у тебя и так всё есть? Да здравствует ничегонеделание! А тут пашешь и пашешь, как крестьянская лошадка, и к концу дня только и мечтаешь добраться до подушки. Ну и трудная же жизнь у этих князей! Просто несчастные люди, да и только! «Большие права порождают не менее серьёзные обязанности. И ответственность!» - не раз говорила ей княгиня, выразительно подняв вверх указательный палец. Для Маши это стало откровением.

Но среди всей эти круговерти она вдруг стала замечать, как улучшилась её осанка, как изменилось выражение глаз, сделались более плавными движения, а в характере появилось больше сдержанности. И это её приятно удивило. Она ещё ухитрялась каждый день бегать на конюшню, и никакая усталость не могла бы заставить её отказаться от уроков верховой езды. Чего уж скрывать, Маша мечтала в один прекрасный день поразить  до глубины души своего прекрасного принца и, может быть, даже отправиться вместе с ним на прогулку верхом на великолепных лошадях!

Она сидела в своей комнате и мечтала о том, как рядом со своим кумиром будет скакать по бескрайним просторам, как, наконец, они окажутся на берегу чудесного озера, а потом… Щёки Маши раскраснелись, глаза заблестели. Нет, это уж слишком! Мечтать о том, кого в принципе уже нет! И, как будто в унисон её мыслям, дверь отворилась и запыхавшаяся Матрёна сообщила, что «в гости пожаловали графиня Анна Петровна Шумская и граф Сергей Александрович Шумской». Вот так номер! Гости с того света! «Вообще-то, они на своём месте, - подумала Маша. - Это я тут непонятно как очутилась. Ещё вопрос, кто из нас с какого света!»

- Княгиня велела вам, Мария Алексеевна, переодеться и спуститься вниз, - поспешила передать приказ Матрёна.
- Сию минуточку! - встрепенулась Маша и бросилась умываться и одеваться.

Ещё недавно необходимость этих процедур вызвала бы у неё одну лишь досаду. Теперь же ей самой вдруг захотелось выглядеть как можно лучше. Она принялась тщательно расчёсывать волосы и придирчиво выбирать подходящий наряд.

- Наденьте вот это платье, - наконец, не выдержала горничная.

Она терпеливо приносила из гардеробной наряд за нарядом, а Маша неизменно находила в каждом из них какой-нибудь изъян. То он слишком мрачный, то недостаточно женственный, то цвет не тот.

- Это подойдёт вам лучше всего, - повторила горничная.

Она держала на вытянутых руках изысканное платье нежнейшего голубого цвета, украшенное тонким кружевом.

- Вы будете выглядеть в нём просто великолепно! - убеждённо проговорила горничная.
- Я сама решу! - капризно топнула ногой девушка.

Горничная замолчала и испуганно отступила.

Маша себя не узнавала. Никогда прежде она не уделяла выбору одежды столько времени. А уж чтобы волноваться из-за своего внешнего вида - так это всегда было за гранью её понимания. Сейчас же она вела себя, как заправская модница, желавшая во что бы то ни стало поразить воображение своего избранника. Маша несколько раз глубоко вдохнула, приказав себе успокоиться.

- Да, пожалуй, это то, что нужно, - ровным голосом произнесла она и взяла из рук приунывшей горничной  голубое чудо.

Наконец, когда все приготовления были закончены, Маша придирчиво осмотрела себя в зеркало. И не могла не отметить, что заметно изменилась в лучшую сторону. Она увидела почти взрослую девушку, с высоким чистым лбом и выразительными синими глазами. Её каштановые локоны были уложены в красивую причёску, а изящное платье выгодно подчёркивало тонкую талию. Вдруг Маша испуганно охнула. Но, взглянув на свои руки, облегчённо вздохнула. Чёрный лак окончательно стёрся с ногтей, и теперь она могла не беспокоиться, что кто-то обратит внимание на их весьма странный цвет. Безупречный внешний вид придал ей уверенности в себе, хотя сердце гулко стучало. Сделав над собой  усилие, она уверенно шагнула навстречу судьбе.

В гостиной, вопреки её ожиданию, восседала лишь Анна Петровна, о чём-то оживлённо беседовавшая с бабушкой, да некий пожилой господин  тихо переговаривался с девицей-брюнеткой, довольно жеманной на вид. При появлении Маши пожилой господин встал. Маша в нерешительности остановилась и, как того требовали правила приличия, сделала книксен. Княгиня тут же пришла ей на помощь.

- А вот и моя младшая внучка! - проговорила она. - Вы, Аркадий Степанович, вероятно, запомнили Машу совсем маленькой девочкой, а теперь, как видите, она уже взрослая барышня.
- Рад встрече, дитя! - ласково произнёс пожилой господин. - Вы - настоящая красавица!
- Благодарю вас, - заученно проговорила Маша, ещё раз делая книксен.
- Маша, это князь Аркадий Степанович Ильин, - продолжила бабушка процедуру знакомства. - А это княжна Лили, его дочь.

Девушки обменялись книксенами. При этом брюнетка одарила Машу откровенно оценивающим взглядом, в котором блеснул недоброжелательный огонёк. Княжна Лили Маше тоже не понравилась. Было в ней что-то от остроносой птицы, которой до всего есть дело.

- Добрый вечер, милая княжна! - раздалось откуда-то сбоку.
Услышав знакомый голос, Маша вздрогнула и обернулась.
- Простите, я напугал вас! - граф Сергей Шумской стоял совсем близко и пристально смотрел на Машу.
- Здравствуйте, граф! - с трудом произнесла Маша.

Язык почему-то отказывался ей повиноваться.

- Ах, Сергей Александрович! - вдруг оживилась «остроносая». - Куда это вы исчезли?
- Пользуясь случаем, я прошёлся по парку. Он просто великолепен, - проговорил граф, не отводя взгляда от Маши, а его глаза как будто говорили «я искал тебя повсюду».

Внезапно Маша покраснела до корней волос.

- Ваши садовники - просто чародеи, - с любезной улыбкой обратился Сергей Шумской к пожилой княгине, тотчас же заметив смущение Маши. - Я нигде не видел таких роскошных клумб и столь искусно подстриженных деревьев. Это просто произведения искусства!
- Благодарю вас, граф, - княгиня была явно польщена. - Этому парку много лет, и он всегда был предметом гордости нашей семьи
- У нас тоже очень красивый парк, правда, папа? - вновь поспешила вступить в беседу княжна Лили. - Вы, граф, могли бы на него полюбоваться…
- Право, граф, - поддержал дочь Аркадий Степанович, - приезжайте к нам в гости! Запросто, безо всяких церемоний…
- Буду искренне рад, - с вежливым поклоном сухо поблагодарил Сергей Шумской.
- Мы по средам устраиваем замечательные музыкальные вечера… - продолжала щебетать княжна Лили, как будто не замечая досады, отразившейся на лице графа.

В эту минуту в гостиную впорхнула Настя.

- А вот и княжна Анастасия! - объявила княгиня. - Ты что-то задержалась, мой друг, - слегка ворчливо добавила она.

Настя виновато улыбнулась и сделала книксен.

- Ну, что же, господа! - провозгласила княгиня. - Прошу всех к столу!
- Я надеюсь, что сегодня буду иметь счастье сыграть с вами партию в шахматы, - улучив момент и обращаясь к Маше, тихо проговорил граф Шумской.

Но находившаяся неподалёку княжна Лили навострила ушки и расслышала его реплику.

- Вы, княжна, играете в шахматы? Но ведь это мужская игра! - с нарочитым ужасом в голосе громко произнесла она.

При этом её глаза неестественно округлились, и она действительно стала похожа на любопытную остроносую сороку. «Не твоё дело!» - хотелось крикнуть Маше, и она бы именно так и поступила в своей прошлой жизни. Но здесь подобное поведение было совершенно недопустимо.

- А у вас, оказывается, отменный слух, княжна Лили! - насмешливо проговорила она, всем своим видом демонстрируя, что «остроносая» суётся не в свои дела.

Княжна Лили вспыхнула, бросила на Машу уничтожающий взгляд и гордо прошествовала мимо.

- Боюсь, теперь у вас стало одним врагом больше, - едва сдерживая смех, быстро шепнул ей граф.

При этом он с восхищением смотрел на Машу, которая сумела одним ударом осадить соперницу. Девушка ответила ему обворожительной улыбкой.

За обедом, как обычно, завязалась непринуждённая беседа. Маша уже привыкла, что эти люди, с которыми по какой-то роковой случайности её свела судьба, обладают удивительной способностью поддерживать  беседу буквально на пустом месте. Например, тема погоды. Ну, о чём тут можно говорить битых четверть часа? «Идёт дождь». «Жаль, что целый день пришлось просидеть дома!» И всё! Какие тут реплики можно ещё придумать? Так нет же! Они умудряются так обыграть данную тему, что все присутствующие всерьёз участвуют в её обсуждении и вроде бы как проявляют неподдельный интерес. Но с некоторых пор Маше стало казаться, что искренняя заинтересованность этих людей - не более чем искусная игра, которой они обучаются прямо с пелёнок. Самой же Маше, натуре конкретной и прямолинейной, воспитанной в режиме иных скоростей, все эти переливания из пустого в порожнее казались совершенно бесполезными.

- А каково ваше мнение, княжна Мари?  - вдруг прозвучал вопрос.

Маша даже не сразу поняла, что он адресован именно ей. Она подняла голову и сразу же столкнулась с насмешливым взглядом княжны Лили.

- О чём? - Маша резко выпрямилась на своём месте.
- Я говорила о том, что сегодня намного холоднее, чем вчера, - княжна Лили презрительно скривила губы, всем своим видом демонстрируя, что ей стоит больших усилий общаться с такой странной особой.
- Но это же очевидно, - простодушно парировала Маша. - Так нужно ли это обсуждать?

Княжна Лили вспыхнула и закусила губу.

- Вы хотите сказать, княжна Мари, что данная тема недостойна вашего внимания? - почти прошипела она.
- Я думаю, что эта тема никому не интересна, - как на духу, призналась Маша. - Обычно люди за неё прячутся, как за ширму, когда им нечего сказать.

Она услышала, что при этих  словах граф Сергей Александрович шумно выдохнул. Взглянув на него украдкой, Маша увидела, что он едва сдерживает смех. Княжна Лили покраснела, как помидор. Анна Петровна демонстративно поджала губы. А Аркадий Степанович и пожилая княгиня добросовестно прятали улыбки за бесстрастным выражением своих лиц.

- Господа, как быстро летит время! - княгиня благоразумно решила переменить тему. - Скоро лету конец, и всем нам придётся покинуть наши гостеприимные имения и вернуться в город.
- Но это означает новые театральные премьеры, балы, музыкальные вечера! - с воодушевлением подхватила Настя.
- Да, кстати, господа! О музыкальных вечерах! - оживился Аркадий Степанович. - В ближайшую среду милости просим всех к нам в имение на музыкальный вечер! Так сказать, не дожидаясь переезда в столицу.
- Будем искренне рады! С большим удовольствием! - на разные лады поблагодарили присутствующие.

И только княжна Лили, прямая, как жердь, застыла на месте. Казалось, она замолчала навеки. Она крепко сжала свои и без того тонкие губы, от чего её внушительный нос стал казаться ещё длиннее.

- А вы, дитя, нам что-нибудь исполните? - обращаясь к ней, мягко проговорила княгиня.
- Непременно, - процедило сквозь зубы «дитя».
- О, в эту среду нас почтит своим присутствием сам господин Светланов! - радостно сообщил присутствующим Аркадий Степанович. - Он отдыхает здесь неподалёку и любезно согласился порадовать нас своим талантом.

Со всех сторон послышались восторженные возгласы.

- А кто это? - тихо спросила Маша у Насти.

Но этот вопрос также достиг ушей  вездесущей княжны Лили.

- Как, вы не знаете всемирно известного тенора? - с торжествующим видом громко спросила она, явно рассчитывая взять реванш. - Это весьма и весьма странно!

«Эх, дать бы тебе коленом!» - разозлилась про себя Маша, а вслух произнесла:
- Ну, кто же не знает такую знаменитость! -Она с сожалением посмотрела на рвущуюся в бой юную гарпию. - Вы ослышались, княжна Лили. А мне поначалу показалось, что у вас очень тонкий слух. Но, видимо, я переоценила ваши возможности.
- Но я точно слышала, как вы спросили у княжны Анастасии «Кто это?» - заупрямилась эта не очень умная девушка, в очередной раз заливаясь краской, словно спелый помидор.
- Вероятно, вы ошиблись, - мягко вступила в разговор Настя. - Нас с княжной Мари занимал совсем иной предмет.
- Будет тебе, дочка, - миролюбиво произнёс Аркадий Степанович. - Лучше сыграй нам что-нибудь после обеда. Ну, хоть эту свою последнюю вещь…
- Не сегодня, папа, - деревянным голосом отчеканила «остроносая».
- А я знаю, чем нынче жаждет заняться наша молодёжь! - с лукавой улыбкой проговорила княгиня. - Шахматы! Вот что, похоже, занимает их умы с лёгкой подачи моей младшей внучки!
- О, да, княгиня! - благодарно вскинул на неё глаза граф Шумской. - Признаться, мне не терпится сразиться с княжной Мари!
- А мы понаблюдаем за их поединком! - захлопала в ладоши Настя.
- Барышня - и шахматы! - губы княжны Лили опять презрительно изогнулись.
- А что вас смущает? - с вызовом произнесла Маша. - Не всё же барышням распевать слезливые романсы!

Княжна Лили лишь возмущённо фыркнула.

- Впрочем, можете оставаться при своём мнении, - махнула рукой Маша.
- Вот за это - спасибо! - с сарказмом произнесла княжна Лили.

Но всё же любопытство взяло верх, и, когда обед подошёл к концу, она отправилась вслед за молодёжью в гостиную понаблюдать за «вопиющим провалом этой интриганки». Каково же было её изумление, когда эта девчонка в первой же партии разделала под орех блистательного графа Шумского, а тот ничуть не огорчился и только довольно потирал руки! Глаза княжны Лили сначала до неприличия округлились, а затем превратились в две узкие щёлочки, а изумление сменилось глухой ненавистью к маленькой интеллектуалке, перевернувшей с ног на голову все устоявшиеся представления о благовоспитанной барышне. «Ну, я тебе устрою! - мысленно пообещала княжна Лили Маше. - Не видать тебе графа Шумского, как своих ушей!»

- Не расстраивайтесь, граф, - произнесла она вслух весьма некстати. - Шахматы - довольно скучная игра. Вряд ли она может заинтересовать кого-то всерьёз.

Сергей Шумской, который в этот момент с увлечением проигрывал Маше очередную партию, удивлённо вскинул глаза.

- Смею вас заверить, княжна Лили, что вы ошибаетесь, - произнёс он с едва заметной усмешкой. - Это очень занимательная высокоинтеллектуальная игра, требующая напряжённых мыслительных усилий. Попробуйте, и вы сами убедитесь в этом!
-Я? - «остроносую» буквально передёрнуло от возмущения. - Приличной барышне не пристало примерять мужское платье!

Последнюю фразу она выпалила, испепеляя взглядом Машу.

- Не будьте столь категоричны, милая княжна, - вступила в беседу Настя, с восхищением наблюдавшая за отменной игрой сестры. - Может быть, мужское платье, как вы говорите, я бы и не надела, а вот освоить новую умную игру, хоть она и считается чисто мужской, не отказалась бы! Что в этом плохого?
- И это говорите вы, княжна Привалова! - княжна Лили театрально заломила руки.
- Да будет вам, голубушка! - Настя всё ещё не теряла надежды сгладить ситуацию.
- Ага! - вдруг весьма кстати раздался торжествующий возглас графа Шумского. - Ошибочка у вас вышла, княжна Мария! Вам мат!
- Да-а… - задумчиво проговорила Маша, анализируя ситуацию на шахматной доске. - Как же это я так!

Она досадливо поморщилась.

- Просто от кого-то слишком много шума, - она покосилась в сторону княжны Лили. - Это отвлекает.
- А кто-то возомнил себя непобедимым игроком! - тотчас же парировала та.
- Молодец, граф! - искренне порадовалась Маша за Сергея Шумского, не обращая внимания на  шпильки «остроносой».

И на минуту забыв, где она находится и какую играет здесь роль, по-свойски обратилась к графу:
- Дай «пять»!

Улыбающийся граф непонимающе смотрел на неё.
Маша взяла в руки его правую ладонь и звонко хлопнула по ней своей.
На какое-то время воцарилась абсолютная тишина. Настя не могла произнести ни слова, княжна Лили лишь хватала ртом воздух, а Маша, опомнившись, беспомощно переводила взгляд с одного на другого. Но это продолжалось всего несколько секунд.
- А мне понравилась! - вдруг с невозмутимым видом воскликнул граф Шумской и в ответ звонко хлопнул по ладони Маши. - Быть может, это будет новой формой приветствия?
Он улыбался, словно был доволен своим открытием.
- Представляю, как обрадовалось бы светское общество! - княжна Лили, наконец, обрела дар речи.

Она внимательно смотрела на обоих, словно видела их впервые.

- Благодарю вас, господа, за доставленное удовольствие! - с ледяной улыбкой произнесла она. - А теперь позвольте мне вас покинуть и присоединиться к моему отцу.

С этими словами княжна Лили  повернулась и, абсолютно прямая, вышла из комнаты.

- Продолжим игру! - весело предложил граф.
- Что-то расхотелось… - Маша с понурым видом рассматривала край своего платья.

Она чуть было по привычке не вытянула ноги, но вовремя спохватилась. Настя не раз напоминала ей, «что даме и барышне не подобает выставлять напоказ свою обувь. Никто не должен видеть твоих ног, даже носка туфель. Это крайне неприлично!»

«Почему, почему, всё, что так естественно, у них - неприлично? - пронеслось сейчас у неё в голове. - Домой хочу! К маме!» Она чуть не заплакала, но, взглянув на графа Шумского, который взял её за руку, проглотила подступивший к горлу комок.

- Что с вами, Мария Алексеевна? - его тёплый взгляд проникал ей в самое сердце. - Неужели вы так расстроились из-за этой…взбалмошной особы? А мне казалось, что вы выше всяческих предрассудков!
- Так и есть, - Маша украдкой смахнула выступившие слёзы.
- Мне …по душе ваша искренность, ваш живой, проницательный ум… - Сергей Шумской вдруг смешался, с трудом подбирая слова.

Он не выпускал её руки из своей большой тёплой ладони. Настя смущённо кашлянула, почувствовав себя лишней.

- Ну что, милые барышни? - вдруг весело воскликнул граф, отпустив Машину руку. - Ещё одну, самую последнюю партию? И я уверен, что победа будет за мной!
- А вот это мы сейчас посмотрим! - оживилась Маша, и её слёзы моментально высохли.

Она рьяно взялась за дело и на этот раз обыграла графа.

- Никогда вам этого не прощу! - вскричал граф в притворном гневе.
-Вам нужно больше тренироваться, - назидательно проговорила Маша. - И читать специальную литературу!

Она прикусила язык. «Какая тут у них специальная литература, о чём я? - одёрнула она себя. - То есть, может, что-то и есть, только мне об этом неизвестно».

К счастью, граф пропустил мимо ушей  её последнюю реплику.

- Вы берётесь меня обучать? - живо поинтересовался он.
- Не знаю…Подумаю… - уклончиво ответила Маша.
- Ну что, господа? Не присоединиться ли нам к остальным? - спросила Настя, которой уже наскучило быть третьим лишним.
- Отличная идея! - воскликнула Маша, смущённая новыми впечатлениями.

Графа Шумского, похоже, не радовала подобная перспектива. Ему явно не хотелось прерывать тесного общения с Машей.

- Ну что ж… - тяжело вздохнул он. - Если барышни желают…

В гостиной их встретили только княгиня и графиня Шумская.

- Аркадий Степанович и княжна Лили уже откланялись, - пояснила их отсутствие княгиня. - Они ждут всех нас у себя в ближайшую среду.
- Странно, княжна Лили казалась совершенно здоровой, а тут вдруг побледнела и стала жаловаться на головную боль… - задумчиво проговорила Анна Петровна.

Барышни и граф многозначительно переглянулись, но благоразумно промолчали.

- Нам тоже пора, мой друг, - обратилась графиня Шумская к сыну.
- Как скажете, матушка… - Сергей Шумской был явно огорчён.
- А как же чай? - спохватилась княгиня как гостеприимная хозяйка.
- В другой раз, дорогая, - проговорила графиня Шумская. - Уже в самом деле довольно поздно.
-Ну, что ж… - княгиня поднялась вслед за гостями. - Всегда рады видеть вас в нашем доме.
- Надеюсь, и вы удостоите нас своим визитом, - любезно улыбнулась графиня Шумская.
- Непременно, - в тон ей проговорила княгиня.
- С нетерпением жду среды, - шепнул Маше Сергей Шумской. - Вы будете у Ильиных?
- Не знаю, наверное… - смущённо опустила глаза Маша.
- Если вы приедете, то сделаете меня самым счастливым из смертных! - быстро проговорил Сергей Шумской.
- Постараюсь… - еле слышно ответила Маша.

Впервые ей оказывал знаки внимания взрослый молодой мужчина. И какой мужчина! Это немного пугало, но сердце её радостно трепетало и стремилось навстречу новому чувству.