Короткие истории о семье

Поехали как-то с сестрой и ее подругой к  нашему деду в гости. Было 9 мая. Выпили, естественно.
Дед весь в медалях сидит, нарядный, важный такой. Сестра, захмелев, говорит ему:
- Дедуль, расскажи нам с Олей про торпедные аппараты.
Тот посмотрел на них ласково и говорит:
- Асенька, конечно я могу рассказать про торпедные аппараты. Только на *** вам это надо?!
Дед умел хранить военную тайну.

***

Дедушка мой по папиной линии был жутким антисемитом. Сидим как-то мы с ним телевизор смотрим. Дед под нос что-то сердито бормочет. Я прислушался:
- Вот, ****ь жиды где себе гнездо свили. У, суки коварные!
А тут, как раз Ельцин интервью дает. Дед зубами клацнул и протянул, чуть не с восхищением:
- Ох, какой матерый жидяра!
- Дедуль, какой же это жидяра, - говорю, – это президент наш Ельцин. Вполне русский человек.
- Ельцин? – переспросил  он меня недоверчиво. – Ага, знаем мы таких. Эльцин он, ****ь такая! А жена у него? Наина. На и на. Всем на! ****ский дом, а не правительство.
С возрастом понимаешь, как он был прав.


***
Мой папа с техникой и в безмятежное советское время не дружил, а сейчас и вовсе образовалось у него с ней самая натуральная вражда. Он компьютер самостоятельно выключить не может, жену на помощь зовет. А не так давно вот какой случай произошел. 
Жена моего отца работает со мной в одной фирме. Для более удобной связи ей выдали мобильный телефон. Все шло нормально. Работа – звонок – деньги. Через два месяца, мобильный замолчал. Звоню узнать, что случилось.
Маша мне и говорит, что телефон папа сломал. Нечаянно. Я дал новый, а сам звоню отцу узнать подробности.
- Привет, папуль!
- О, привет сыночек, как поживаешь?
- Я нормально поживаю. А у тебя как дела? Зачем телефоны ломаешь?
- А, ты об этом. Да, понимаешь, сынок, я на дачу с Женькой поехал (сестренка моя сводная). Маша мне для связи этот мобильник дала. Звони, говорит, только если что-то случится. А тут у Женьки температура поднялась. Я и звоню. То есть пытаюсь позвонить. Включаю его, а он зараза, про какой-то пинкод спрашивает. Представляешь! У меня ребенок больной лежит, я звоню жене, а этот сученок про пинкод меня спрашивает! Ну я рассердился да и в руке его раздавил, а потом еще об стену шваркнул.


***

Звонит однажды моя бабка по отцовой линии. Плачет в трубку.
- Мама, что случилось?! – тревожно спрашивает отец.
- Меня Валентин (дед мой) в дом не пускает. Андрюша, так жить нельзя больше! Срочно приезжай, я у соседки.
Отец берет такси приезжает к ним. Все уладил. Потом рассказывает такую историю.
Соседка у них, Анна Натановна Шниццель. Дед ее жутко не любил, а бабушка, напротив -  была очень дружна и часто захаживала в гости. Дед все это со скрипом терпел, да видать не выдержал. Он вообще, чрезвычайно вспыльчивым человеком был. Приходит, значит, моя бабушка от Анны Натановны, а дедуля ей и говорит:
- Зина, марш в ванную руки мыть!
- Зачем? Я ж и не пачкала их вовсе – растерялась моя бабка.
- Не пачкала?! От тебя жидовьем пахнет. Всю квартиру отравила! Марш мыть руки!!
Бабушка руки мыть наотрез отказалась. Вот дед ее и выгнал. А ведь обоим уже за 80 было.



***

Моя мама часто уезжала в командировки. Для нас это было всегда трагедией. Потому что папа был очень строгим, и, проверяя у нас уроки, нередко применял телесные наказания. Самое же неприятное заключалось в нашем питании. Отец абсолютно не умел готовить. Однажды, он попытался сварить нам кашу, но потерпел сокрушительное фиаско, заляпав всю кухню убежавшим молоком и просыпанной крупой. Рассвирепев, он собрал все крупы в доме и выкинул их с кастрюлей в мусоропровод. Питались мы отныне исключительно пельменями и отвратительной колбасой, которую папа каждое утро подавал нам на завтрак, разрубая батон на четыре здоровых части. Затем также рубил хлеб и зычным голосом тянул:
- Дети, завтракать!
Пока мы давились этими мега сандвичами, отец ласково смотрел на нас и советовал не торопиться.
- Ешьте, дети тщательно. Времени у нас – вагон и маленькая тележка.
Но уже через пять минут, он терял терпение и начинал торопить нас, говоря, что мы опять опоздаем в школу. К слову сказать, в школу мы за все время обучения так ни разу и не опоздали.
Ужин был не менее драматичным. Отец вечно переваривал пельмени до состояния мучнистого варева. К тому же он совершенно он очень странно солил еду. Просто брал кусок соли и крошил его в кастрюлю. Отчего еда получалась местами совершенно пресной, местами пересоленной.  Съедать все полагалось до конца. Мотивировалось это нашим растущим организмом. А может, просто отцу не хотелось мыть посуду.


***

Конечно, эти мрачные и утомительные приемы пищи отравляли наше детство, но преобладали все-таки позитивные стороны. Или, я так запомнил, что хорошего было больше – не знаю. Вот один веселый памятный случай, которых было немало, когда мама уезжала в командировки.
 
Возвращаемся мы как-то из школы c продленки, с абсолютно не радужным настроением. У меня трояк по-русскому, у младшего брата потерянные в саду варежки. У сестры все вроде чисто, но она всегда была в немилости по причине своего бабьего происхождения. И вот, в ожидании скандала и разваренных пельменей мы приходим домой. Войдя, я понял, что сегодня наказаний за плохую успеваемость и ежедневной  гастрономической экзекуции, не будет. У нас гости. Как я любил гостей! Это целый праздник, когда приходят гости, потому что тогда все прощается, вернее ни на что не обращается внимание.
Заходим на кухню и видим: сидит незнакомый толстый дядечка в  роговых очках и еще две тети, моложе нашей мамы, но старше нашей географички. Еще был дядя Гога, его мы хорошо знали, ну и папа, разумеется, тоже. Одет он был, кстати, не в треники и майку, оттянутую до пупа, а в в приличные вельветовые джинсы и светлую рубашку.
- Знакомьтесь дети – приветливо, но немного смущенно обратился к нам отец и указал рукой на очкастого дядю – это профессор Валов, членкор академии.  А вот эти тети – тети при этом глупо захихикали, - аспиранты  нашей кафедры. Поздоровайтесь с ними.
- Здравствуйте, – хором промычали мы.
- Ой, какие милые образованные дети, - защебетала одна из аспиранток. -  А как в школе, ничего?
Вопрос этот был очень некстати, ибо в школе как раз ничего хорошего не было. Помимо трояка я еще и любимую папину авторучку сломал. Вообще, продолжительность жизни шариковых ручек у меня не превышала недели. Эту я сломал через день после торжественного вручения. Но папа был далек от нашего образования в тот вечер. Нам дали на ужин жареного мяса с картошкой и угостили  лимонадом. Вдобавок, разрешили долго смотреть телевизор. Уже поздним вечером, вполне счастливые мы лежали в кроватях и засыпали под звон стаканов и женский смех, раздававшийся на кухне.
Я проснулся первым около семи часов. Вышел из детской в коридор и увидел профессора Валова. Он спал на собачьей подстилке в одних трусах, свернувшись, на сколько это ему позволял выпирающий живот, в клубок. Сама собака в гордом возмущении лежала напротив и с нескрываемым презрением смотрела на спящего ученого.
На кухне, прямо за столом, заваленным пустыми бутылками и грязными тарелками с раздавленными в них окурками, похрапывал дядя Гога. Тут же на столе расположился наш кот. Он жрал консервированные шпроты прямо из банки. Конец его пушистого хвоста лежал в переполненной пепельнице. А говорят, что кошки очень чистоплотные животные. Теток не было видно, хотя одежда их висела в коридоре. Впрочем, я был еще в очень юном возрасте, чтобы на основании этого делать какие либо выводы.
Чувствуя себя виноватым, папа до маминого возращения не спрашивал строго с нас уроки. Хотя питались мы все теми же пельменями и колбасой, полное уничтожение всего съедобного на тарелке, было не так обязательно. К тому же нередко отец приходил поздно, и еду готовила приезжающая бабушка Лена, что по маминой линии. Она в свою очередь тоже, конечно, пыталась проверять у нас успеваемость, и даже навязывала нам уроки английского языка, но это были абсолютно тщетные усилия. В результате, бабке удавалось овладеть только вниманием прилежной сестры. И они по два часа сидели на кухне и издавали неприличные звуки: « Зе тэйбл, зе чеа, зи сис май маза». Правда, теперь моя сестра знает несколько языков. Чего нельзя сказать обо мне. Как говорится, я выбрал свободу. Свободу от знаний.


***

А скоро приехала и мама. У нас с сестрой хватило ума не рассказывать ей о гостях. А вот брат был совсем маленьким. Когда все подарки были розданы, семья собралась в гостиной за праздничным столом. Мама приготовила курицу и рис -  это было ее фирменное блюдо.
На десерт она испекла домашние плюшки с корицей.
И вот, когда вся семья пировала, родители пили шампанское, а мы «пепси-колу» мама спросила:
- Что любимые мои, соскучились по хорошей еде? Папа, наверное, опять одними пельменями кормил?
- Нет, мамоцка! Нас тетя комила картоской и лимонадом! – набитым ртом прокричал брат. И радостно продолжил: – А есе мне пофесол Валов фокусы показывал, вот!
Мама наша была очень тактичным человеком. Поэтому она только внимательно посмотрела на папу, но ничего не сказала.
- Да это Гогы двоюродная сестра приезжала с матерью, - уверенно сказал папа, - зашли на часок, детям поесть приготовили.
- Аспиантки! – вынес окончательный приговор малыш.
На следующий день мы завтракали вареными яйцами и рисовой кашей. Как хорошо, когда дома есть мама, и нет колбасы и пельменей!


***

Бабушка Зина меня очень любила. И частенько идеализировала. Например, она рассказывала такую историю. Когда мы были совсем маленькие, нас отвозили на дачу, где мы проводили все лето. И вот, сидим на террасе с сестрой и с бабкой. Едим малину. Мне четыре годика, Аське – три. Я старший к тому же мужчина, и поэтому делю ягоды. Те, что больше и спелей я отдаю сестренке, те, что чуть похуже – бабке. Ну а совсем уж никудышные сам ем. Эта история очень льстит мне, хотя в ее достоверности приходится сильно сомневаться.
А вот сермяжная правда. Этот случай я помню лично. На какой-то социалистический праздник, один мамин знакомый подарил нам с сестрой два абсолютно одинаковых календарика, переливающиеся такие. Под одним углом посмотришь – волк из «Ну, погоди!», под другим – заяц из того же мультика. Мне как старшему дали их оба, чтобы я смог выбрать. Из двух одинаковых календарей! Все-таки люди с возрастом тупеют. В общем, смотрел я на них и так и эдак. И вместе складывал. Одинаковые! Сестра сидит, терпеливо ждет. Минут двадцать я проводил сравнительный анализ, потом решил. Взял один календарь, погнул ему край  и отдал сестре. А себе оставил целый. И довольный найденным решением убежал играть с приятелями в войнушку, где благополучно и потерял подарок. А у сестры тот погнутый до сих пор где-то лежит. Бережливая она девушка.