Стоит ли носить униформу чужих армий?

Несколько лет я работал вахтовым методом во Владимирской Облфилармонии: каждый месяц новый город области. Сегодня большинству из нас уже трудно представить себе,  что в  те совсем недалёкие  времена людей оглупляли не потопом, а отсутствием информации (см. номер 22 в  http://www.proza.ru/2009/01/27/279    ). И вот я  там заметил, что у  многих из моих коллег весь день торчит  в  ухе наушник с проводком из сумки или кармана ( а тогда не то что сотовых, а и обычных-то телефонов почти ни у кого не было).

И узнал я невероятную по тем временам вещь: то ли из-за низкой плотности  населения,  то ли из-за высокой политической подготовки жителей области (не зря же именно здесь находится Владимирский Централ – главная тюрьма для политзеков),  но в этих краях совершенно не глушат всякие там   «БиБиСи» со «Свободами».  То-есть, слушай «что хош и скока хош». (В Москве и других городах из-за «глушилок» уже после пяти минут в ушах колоть начинало).

Через пару дней наушник торчал и в моём ухе,  и было это  самой  настоящей своего рода наркоманией, то-есть круглые сутки – запретный плод так сладок! Я вот сегодня любую из этих книг, что тогда по радио слушал, могу и прочесть, и купить  -  так ведь не читаю,  мне уже и не интересно.

Больше всего меня поражал невероятный профессионализм работников «вражьих голосов».  Ведь это же надо! Родиться и жить в далёком от  нас  Мюнхене и  при этом  так  разбираться в тончайших нюансах политической жизни чужой страны -  СССР,  так  снайперски точно попадать в самые болевые и чувствительные точки общественного сознания,  так виртуозно играть на чувствах и настроениях людей,  точно знать: чем именно и именно сегодня эти люди возмущены и взволнованы!

Тогда я,  разумеется,  ещё не знал,  что все эти «вражьи голоса» были чуть ли не на 100% укомплектованы сотрудниками КГБ,  уже предавшими Родину,  и  лишь слегка разбавленными  "ещё не предавшими Родину"  сотрудниками того же ведомства,  которые впоследствии написали для нас свои книги об их долгой, совместной работе с предателями на этих радиостанциях (с целью наблюдения за их деятельностью, разумеется).  Но ведь при этом и те и другие работали-то  всерьёз,  в полную силу,  «засучив рукава»,  как говорится. И  кто же ещё,  как не эти тщательно отобранные и многократно проверенные кадры  Госбезопасности,  мог столько знать и рассказать нам - простым радиослушателям  о преступлениях и беззакониях  зажравшихся "слуг народа" (при появлении которых все встают) со всеми их спецслужбами?


И вот мне выпадает 3 или 4 дня выходных (Октябрьские праздники),  ну не сидеть же без дела в гостинице!  Дай-ка съезжу к родственникам в Казань  (а я в г. Гусь-Хрустальный).  Ведь этот Гусь-Хрустальный почти на пол-пути между Москвой и Казанью находится,  только чуть посевернее, где-то километрах в 20ти-30ти  на север от линии Казанской ж.д.  Сдал я номер в гостинице и с обычной моей полтонной в рюкзаке и сумках – на вокзал.
А на вокзале мне,  как в частушке про старуху и деда, заявляют:  «Туда не ходят поезда!»  Точнее, поезда ходят,  но не пассажирские,   а только товарные, грузовые.


Спрашиваю народ,  как же мне туда добраться?  А мне говорят – беги, видишь товарняга как раз в ту сторону тронулся?  Побежал,  втянули меня на ходу на тормозную площадку с моими мешками,  а у этого поезда  на каждой такой площадке чуть не по десять человек  стоит  (или едет, если хотите). То же самое делал и поезд: не то стоит, не то едет, причём стоит порой по полчаса. Иногда люди даже спрыгивали и шли вперёд сами, пешком.  Видимо, им было уже близко и дойти, конечно же, быстрее.


Однако постепенно людей оставалось всё меньше и меньше,  а скорость поезда -  всё больше и больше.  Некоторым пришлось прыгать с него  уже на приличном ходу,  и они затем кубарем катились по откосу прежде,  чем вставали на ноги. А приближаясь к Казанской ж.д. поезд припустил где-то минимум под девяносто, и я всерьёз уже опасался,  что с моей парусностью или меня самого с тамбура сдует,  или какую-нибудь из сумок из рук вырвет. 

С воем и грохотом поезд пролетел под Казанской ж.д. и стал углубляться в совершенно неведомую мне Рязанскую область.  После получаса сумасшедшей гонки поезд начал сбавлять скорость,  и я совсем было собрался десантироваться.  Но тут он грохнул  сцепками  и  опять помчался,  как ошпаренный,  и лишь минут через сорок  этой  своей  сумасшедшей  гонки  вроде бы слегка выдохся.  Я понял,  что это может быть моим единственным шансом  ступить с проклятой подножки на твёрдую землю.   И,  решив «будь, что будет»,  я   спрыгнул с неё,  как только поезд  опять грохнул сцепками,  начиная новый рывок.

При моём приземлении пострадал только огромный куст,  в который я вломился.  Он погасил мою инерцию,  но не до конца – непереломанных мною ветвей не хватило.  Так что я со своими мешками и сумками выбежал из того,  что от куста осталось,  ещё на очень приличной скорости  и,  не удержав равновесия,  упал ниц к самым ногам стрелочницы.  Причём, отставшая было от рюкзака сумка с едой перелетела  тут  через него и с силой впечатала меня лицом прямо в её  огромные ботинки.

Меня поразила реакция стрелочницы: ни слова не сказав,  она,  не  спуская при этом с меня глаз, тотчас же заперла свою будку и  вдруг рванула прочь так,  что только лес затрещал.   То-есть,  в следующий момент,  когда я выплюнул  землю изо рта и сбросил с головы и  шеи эту сумку,   мне говорить было уже не с кем.   Вероятно,  её испугала не только внезапность моего прибытия,  но и «униформа израильских парашютно-десантных войск» на мне  –  так все  вокруг  отзывались о покрое и расцветке джинсового костюма,  который я тогда купил себе для  работы и поездок в «жёстких условиях».  Мог напугать её и наушник  в моём ухе с проводком из другой  сумки,  с торчащей наружу длинной антенной.  Никто,  кроме  страшных  "шпиёнов" в фильмах,  тогда с проводом  из уха  да ещё и с антенной при этом не ходил.

Сперва у меня не было проблем с выбором верного направления – из этой чащобы  был только один выход (тропинка, протоптанная к будке).  Но куда идти затем? – без понятия. Набрёл на деревушку с группой мужиков возле сельпо. Спросил их: «Как мне добраться отсюда к  точке пересечения железных дорог километрах в  30-40  на север от того места, где мы с вами находимся?» (Ничего более определённого я спросить у них просто не мог, так как не знал ни названия станции на Каз.ж.д.,  ни названий населённых пунктов).

Мужики переглянулись и сказали, что ничего не знают и ничем помочь мне не могут. Я разозлился и пошёл от них прочь по дороге просто наугад. Через 10 минут меня догнали мальчишки из этой деревни и попросили сказать им точно,  где именно я зарыл мой парашют,  потому что многим в деревне он очень нужен?

Я  отомстил мужикам тем, что сказал,  будто бы парашют зацепился при приземлении за ветки дерева, и я не смог его вниз стянуть, так что он-де так и висит там,  если ветром ещё не унесло.  Мальчишки с горящими от интереса глазами спросили меня, точно ли им будет слышно, когда «то, что у меня в мешке» рванёт?  Я,  всё ещё злой на мужиков,  ответил, что обязательно будет слышно, и даже, наверное, пару крыш в деревне снесёт за то,  что мне дорогу не сказали.

В те времена ни о террористах,  ни о взрывах в нашей стране ещё не слышали,  и подобное обещание казалось мне хорошей и уместной шуткой.

Мальчишки умчались назад в деревню, а я поймал попутку и,  всё разузнав у шофёра,  поехал навстречу своей станции.  Однако не доехал.   Нас остановил ГАИшник и сказал,  что мы должны кого-то подождать возле него,  потому что кто-то хочет со мной поговорить.

«Кто-то» подъехали на чёрной «Волге»,  сами погрузили мои вещи  к себе  в багажник и чуть было не подвезли меня в итоге нашего с ними разговора к станции, да уж слишком надолго я  задумался,  прежде чем смог ответить на их вопрос: «Как именно и зачем я оказался в  глубине Рязанской области?» (Я размышлял, как спастись от штрафа за езду на товарняге).

Поэтому меня, "на всякий случай",  привезли не на станцию Каз.ж.д.,  а  в  тот же город  Гусь-Хрустальный,  из которого я  в тот самый день «якобы выехал»,  как говорил «кто-то» кому-то по телефону в его машине.   В гостинице Гуся-Хрустального в те времена был замечательный и совсем не дорогой ресторан.  И  я  подозреваю,  что моим конвоирам это было хорошо известно,  судя по их репликам в дороге.  Они были явно рады,  что я дал им повод  съездить в такое приятное место одновременно с выполнением их  суровых служебных обязанностей.

Эти милые люди,  всё проверив,  ничего мне плохого не  сделали,  даже извинились: «Служба у нас такая. Тем более, завтра 7-е ноября, мы должны быть особенно внимательны!».  А я опять пошёл ночевать в свой номер в гостинице – в нём ещё даже постель не поменяли.