Глава 14. Заснеженный город

Мы с Питером сидели на скамейке около хьюстонского госпиталя, где оказались после увлекательного плаванья под "Веселым Роджером". Меня предупредили, что во время лечения будут использоваться препараты, во время приема которых летать нельзя. Без подобных крайностей можно было прекрасно обойтись, но медики считали иначе. Джетта тогда забрала Тони и вместе с ним улетела в Звездный, поскольку ребенку надо еще и в школе учиться. Что же касается остальных, то под разными предлогами из Хьюстона уехали все. Мне тоже хотелось махнуть следом за ребятами, но Питер посоветовал этого не делать.

- Представляешь, сколько у тебя сейчас будет работы? - спросил он.

- Немало, - отвечаю.

- Вот и отдыхай, пока есть возможность, если полного восстановления не будет, твое железное здоровье на этот раз скончается навсегда.

Сам он никуда не торопился, поскольку был уверен, что из космофлота его теперь выгонят, поэтому нашему доктору было на все наплевать. Мы с Железновым присоединились к компании навсегда оставшихся на Земле дальнозвездников. Причины у всех были схожие - травмы и последствия различных экстремальных ситуаций. И впервые мне довелось оказаться среди людей на лету улавливающих особенности потенциальной встречи с чужаками, способными атаковать в любой момент неведомо во имя чего. Попросив Питера никому не рассказывать, что меня запретили официально списывать, начинаю расспрашивать новых знакомых о том, как они устроились на Земле. Мне было уже известно, какой работой придется заниматься в ближайшее время. Предполагалось, что "Гремящая Радуга" на несколько лет останется в Солнечной. Земля готовилась к обороне в случае нападения со стороны уже известных нам разумных существ, оказавшихся не столь мирными, как это предполагалось раньше. А мне поручили заняться подбором и подготовкой людей для заново создаваемой эскадры военных кораблей. Как сказал Баранов, другой кандидатуры для подобной работы у него нет.

- Для тебя это сейчас единственный способ остаться летающим командором, - убеждал он. - Все мы прекрасно понимаем, что ты приведешь корабль куда угодно и сможешь делать там, что потребуется, но у врачей от твоей медицинской карты волосы дыбом встают. Если говорить о продолжении работы на Земле, никаких проблем нет, но, судя по документам, тебя в пространство отправлять нельзя ни в коем случае. Мы уже решили на комиссию тебя не посылать и формально все оставить, как есть, фактически, ты минимум на два - три года остаешься на Земле, а там видно будет.

- Но вы же сами говорили, что в пределах Солнечной все равно потребуется летать? - спрашиваю, еще не очень понимая, каким образом будут решены формальности.

- Да, - подтверждает адмирал, - Но еще не известно, как это можно будет оформить.

И вот теперь я с удивлением узнал, что наиболее подходящие для дела люди оказались отстраненными от полетов. Причины серьезные, но, по сути, многие из них  могли бы вернуться к работе в пространстве. Созвонившись с Василем Молли, прошу у него медицинские карты своих новых знакомых.

- Что, уже приступил к работе? - как всегда ехидно поинтересовался командор-медик.

- Угу, только неформально.

- Не сидится тебе спокойно, Максимов, - заметил старик.

- Говорят характер такой.

- Ладно, скажи, куда файлы переслать.

Называю адрес киберсистемы своего флаера, который Вилли по моей просьбе перегнал на площадку рядом с госпиталем. Для работы с подборкой материалов я установил в машине дополнительные блоки и стал ежедневно бывать в кабине.

- Если Вы хоть раз поднимитесь в воздух, мы сразу же выпишем Вас за нарушение больничного режима и отстраним от полетов за нарушение правил, - предупредила врачиха.

- А киберсистемой, установленной в машине, можно пользоваться? - спрашиваю, прекрасно зная, что запретить это не в ее власти.

- Можно, - благосклонно позволила она, - Но при Вашем состоянии в данный момент интеллектуальная нагрузка тоже нежелательна.

Мне лучше было известно, какое у меня состояние, я не сомневался, что, при необходимости, могу увести любую машину, а потом никто не сумеет доказать факт моего полета на ней даже в том случае, если придется пользоваться автопилотом не только в воздухе, но и при взлете с посадкой. Но спорить с врачами бесполезно, все равно ничего не докажешь, даже если они сто раз неправы, поэтому пришлось пообещать меньше времени проводить за терминалом и поступать по-своему. Хотелось привлечь к работе Питера, врач он классный, с ним, в отличие от многих, можно нормально разговаривать о чем угодно. Но на этот счет командор-медик ответил однозначно:

- Ничем не могу помочь, - развел он руками, - Железнова уже дисквалифицировали за подделку медкарты, документов подтверждающих его летную подготовку нет, и никогда не было. Нам всем жалко его терять, но, поверь, сделать ничего нельзя.

- Между прочим, он лучший специалист по физиологии ривси, - напоминаю Молли.

- Верю, - соглашается он, - Гораздо важнее, что его помощь была бы неоценима при подготовке предстоящего полета на Айсибр.

- Мне будет трудно без него обходиться.

- Знаю, - соглашается Василь, - И то, что он твой друг, тоже знаю, именно он вытащил на Элефанте тебя и Джексона. Но помочь не могу. В любом другом вопросе мы для Железнова сделаем все, только дисквалификацию снять не в праве.

- А если мне удастся найти способ, как это сделать?

- Вот тогда рассчитывай на мою всестороннюю поддержку, - пообещал командор-медик.

Сам Питер нисколько не удивился новости.

- Хорошо, что ты это сказал, - равнодушно произнес он, - Теперь мне точно известно, каким будет заключение при выписке.

- Мы с ребятами будем бороться за тебя!

- Брось, Рольф, это бесполезно, - заметил Железнов, - Если надо будет что-то в практическом смысле, найдешь меня, а об остальном забудь. Я сам виноват и не жалею о том, что сделал.

- Куда ты теперь?

- Понятия не имею.

- Поедем в Звездный, - предлагаю ему.

- Нет, теперь куда угодно, лишь бы ничего не напоминало о космосе.


Никак не могу понять, почему медиков столь ужасает, что находящийся в госпитале человек по утрам делает зарядку. Понятное дело, этим занимаются не все, но, спрашивается, как я потом должен восстанавливать физическую форму, если целый месяц проваляюсь на кровати, ничего не делая?! Здешняя лечебная физкультура для меня все равно, что совсем ничего. Приходилось заниматься в парке, ломая голову над вопросом, почему кто-то может считать это чем-то ненормальным.


- Через три дня тебя выпишут, - бодро сообщил однажды Баранов. - Одиннадцатого собирается пленум Совета Космонавтики, ты должен там присутствовать.

- Елки-моталки! - выругался я, - У меня же флаер на автопилоте над Атлантикой не пойдет, а через Аляску добираться еще дольше будет, там сейчас из-за погоды можно застрять на неделю!

- А, черт!!! - хлопнул себя по лбу адмирал, - Ты же сейчас летать не можешь!

- Неделю после выписки дайте, махну хоть через циклон!

- Пока не рискуй, - просит Даниэль, - Оставь машину в Хьюстоне, и двигай на пассажирском, или спроси, когда Уэстбрук стартует, он возьмет тебя, возможно, даже с флаером. Арабелле только позвони, скажи, когда появишься.

Первым делом звоню Уэстбруку, потому что оставлять машину не хотелось, понравилась она мне. Сдать ее и получить новую можно легко. В Хьюстоне это даже проще, чем в других местах, потому что здесь базируется наше же ведомство. Но, чтобы сделать это, необходимо привести киберсистему к стандартной форме. Все просто, но в моей машине для этого необходимо перепаивать провода, а потом надо зачистить все таким образом, чтобы не видно было, что тут когда-то делали.  Я уже собирался, было, заняться этим нудным делом, но тут вопрос решился сам собой, флаер решил взять Хьюго, оказавшийся большим любителем покопаться в электронных потрохах. Он сказал, что все равно захочет все переделать по-своему и разобраться в моей схеме для него нечто вроде спортивного интереса.


Пленум оказался не простой, а еще и расширенный, т.е. на нем присутствовали представители вышестоящих организаций. Совсем тоска. Терпеть не могу подобные мероприятия, теперь вот еще и привыкать к ним придется. Сижу и не знаю, что делать, Арабелла показывает программу, и мне остается только смотреть на нее, как в афишу коза. Вроде бы читаешь, все однозначно, а, как представишь себе, сколько всего каждый пункт на самом деле включает, так страшно становится, потому что меня ведь спрашивать об этом будут. Еще на Исётюёи мы, помнится, распределили обязанности, естественно, мне известно не все, и, что касается биологических вопросов, так ими Железнов занимался, как теперь без него обходиться непонятно. Короче, ощущения, словно перед экзаменом, когда материал знаешь с пятого на десятое.

Время от времени мне задавали четко сформулированные вопросы, я отвечал, как мог, стремясь лишь к тому, чтобы мое отношение к происходящему никто не заметил. Потом заговорили о создании первой земной эскадры военных кораблей, а поскольку мы с Барановым это не раз обсуждали, говорю то, что уже по сути дела считал решенным. И тогда вдруг выяснилось, будто у меня, оказывается, готовая программа действий имеется. Сам об этом не знал!

После перерыва Баранов первым делом сказал, что с официальной частью мы почти закончили и теперь переходим к основной повестке дня. Получилось, что я когда-то успел уже изложить программу предстоящих мероприятий, связанных с созданием будущей эскадры, и разговор сразу же пошел в конкретном направлении. Затем меня срочно и без лишних формальностей ввели в состав Совета, а поскольку каждый вопрос представлял собой, по сути, тему отдельного разговора, и у присутствующих помимо профессиональных интересов имелось личное любопытство, обсуждение затягивалось. Баранову приходилось постоянно напоминать о регламенте, который давно уже был нарушен.

Бурную полемику вызвала идея установки на кораблях еще не прошедшего стендовые испытания овискунса. За ним так и закрепилось инопланетное название с картинкой известного американского зверька, фигурку которого мне вздумалось в свое время изобразить на его обшивке чисто ради прикола. Некоторым казалось, будто теперь наши корабли смогут преодолевать межзвездные расстояния чуть ли не за день - другой. Но у гравитационной установки помимо достоинств, имеются и недостатки, не позволяющие развивать ускорение, превышающее 110 -120 м/с;.  Присутствующих удивило, почему так, потребовались объяснения, но беда в том, что своего понятийного аппарата у нас практически нет, поэтому приходится пользоваться лексикой ривси и объяснять людям смысл каждого слова. А инопланетный язык из присутствующих освоили всего двое. Таким образом, мы вышли за рамки повестки дня и затронули вопросы, о которых первоначально никто говорить не собирался.

Давно уже обсуждение превратилось в нечто свободное. На столе стояли тарелки с бутербродами, кувшины с соком, можно было даже выйти и вернуться, если это необходимо. Потом обнаружилось, что кое-кто даже ухитрился задремать в уголке. И Василь Молли - самый старый член Совета сказал, что на его памяти такого длинного заседания еще не было, а один из идеологов, историк по образованию сообщил, будто подобные совещания на Земле имели место, но это было давно, когда любым путем требовалось преодолеть экологический кризис.

- Это же еще до первого полета к Альфе Центавра! - заметил кто-то.

- Героическая была эпоха, никакие ривси не требовались, - произнес командор Ли-Чжен-Лу.

Было уже утро, когда все начали расходиться. Последними остались мы четверо. Баранов не мог уйти по должности, старик Молли задремал в уголке, так же как и Эдди Вольф, а я, то ли остался помогать Баранову, то ли просто заболтали. Так или иначе, мы обнаружили, что остались последними, и Василь, сонно хлопая глазами, сказал:

- Пойдем, Максимов, проводи старика, ох и попил ты моей кровушки десять лет назад.

Следом за Вольфом и Барановым мы вышли на засыпанную снегом улицу, где командор-медик повел мимо посадочной площадки, свернув в раскинувшийся за ней парк, голые ветки деревьев покачивались на ветру, и морозец слегка покусывал за мочки ушей. Начинался короткий зимний день. Я обратил внимание на уже установленную, но еще не украшенную елку и подумал, что надо бы устроить для сына какой-нибудь праздник перед Новым годом, в голову опять полезли полеты, механизмы вместе с электронными игрушками впридачу, имитирующими по сути своей то же самое.

- Как себя чувствуешь? - спрашивает Молли.

- Ну, вот опять, - уныло говорю ему, - Знаете, как надоело?

- Знаю, - соглашается старик, - Если домой не спешишь, пойдем, зайдем ко мне, - предлагает он.

- Куда торопиться, Джетта сейчас на работу уйдет, Антон - в школу, вернется, все равно разбудит, - говорю, а сам думаю, что он от меня хочет?

Словно угадав мои мысли, старик продолжал:

- Ничего особенного я от тебя не хочу, Максимов, расслабься и не сочиняй всякую ерунду. Сам же сказал, работать придется в тесном контакте.

- Ну, да.

- А мне, может быть, хочется пообщаться с такой знаменитостью, как ты. Тебя сейчас половина землян в лицо знает. Ну-ка скажи, сколько инопланетных цивилизаций открыто с твоим непосредственным участием?

- Ну, три, плюс потомки людей на Айсибре. Но это же вышло так, просто выполнял свою работу и…

- Верю, но ведь вышло!

- Ага.

- А что касается здоровья, - я сразу же непроизвольно напрягся, услышав эти слова, - Так основное известно, что захочешь, расскажешь сам, а, если промолчишь, и то ладно.

- О чем рассказывать? Накололи всякой гадостью неизвестно зачем, до сих пор сонный хожу. А если как на самом деле то, чуть что, сразу же насморк начинается, в жизни не знал такой мерзости.

- Иммунную систему вы себе, конечно, испортили, тут, как говорится, время лечит. А что сонный, так не надо было до такой степени людей пугать, - посочувствовал Молли.

- Никто никого пугать не собирался, хотели покататься на яхте и вернуться до темноты, потом в шторм попали…

- Надо прогноз погоды смотреть, - заметил старик.

- Так оно, - соглашаюсь с ним.

- А кто фехтованием развлекался и партнеру синяков наставил?

- Ну, знаете ли, он сам виноват, раз древним оружием увлекается, пусть хоть пользоваться им научится!

- Он же не бывал в боевых условиях, в отличие от тебя, - смеется Василь.

- На Айсибре его во время турнира убили бы сразу! На Исётюёи тоже, и доспехи бы не спасли.

- Он тебя не достал?

- Оцарапал немного, даже кровь была.

Молли захохотал.

- С тобой не соскучишься, - произносит он сквозь смех, - Развеселил старика!

- А что я, да я, ребята тоже своих партнеров в пыли вываляли и синяков наставили.

- Вот! Вот! - хихикает Василь, - А еще говоришь…. Про индейцев расскажи, - просит он, входя в лифт.

- Это когда мы верхом катались?

- И напугали кучу людей! Литке чуть шею себе не свернул.

- Но не свернул же!

- Но с лошади свалился.

- Вместе с лошадью, - поправляю его.

- Вас тогда в "Хронике происшествий" показывали! Сначала всех сразу, потом тебя лично на лошади.

- А! Это мы с тем журналистом поспорили.

- Когда ты на скаку с коня прыгал!

- Ага. Вы, может быть, не поверите, но у меня такое получалось, когда первый раз в жизни на лошадь сел.

Молли вопросительно смотрит на меня.

- Это на Кареолле было, ехали с Бабаевым и его дочерью, а в это время змееволки на скот напали. Конь несется, а я сползаю с него потихоньку, так и на земле оказался, а прыгать тут не стоит, все кости переломать можно.

- Вот ты и рассказал, чем напугал хьюстонских врачей, - со смешком заявляет командор-медик и предлагает, - Кофе будешь?

- Ага, и покрепче, пожалуйста.

Мы сидели за столиком, я потягивал кофе и тихо клевал носом после бессонной ночи, а Молли разговорился, вспоминал планеты, корабли, людей, давно ушедших из жизни. Рассказывает он здорово, в другое время можно было бы слушать часами, но в тот момент у меня глаза слипались сами собой.

- Ложись, спи, - советует он.

Я не стал отказываться, растянулся на диване и отключился сразу. Проснулся от звонкого голоса Тони. Казалось, будто только закрыл глаза и сразу же открыл их, но под головой почему-то была подушка, совершенно не помню, как она здесь оказалась, а за окном стемнело, то есть уже вечер. Старик с мальчиком смотрели слайды. Лица Томпсона, Ильченко, Варди, Самохина появлялись на экране, на фоне разных планет и старых космокатеров. Узнаю системы Веги, Сириуса, Альфы, Капеллы, Арктура. История космонавтики оживает перед глазами. Антон, указывая на изображение опаленного дыханием космоса старого, еще досветового корабля, спрашивает:

- И Вы ходили на нем? Сколько же Вам лет?!!

- 328 планетарных, - отвечает Молли.

- А биологических? - не выдержал я.

- Папа проснулся! - воскликнул мальчик, прыгнув ко мне.

Сажаю его на колени.

- Как ты попал сюда, Тони?

- Дедушка позвонил, сказал, что ты у него, вот и приехал!

- Хороший у тебя мальчонка, - улыбается старик Молли.

Перевожу взгляд на экран, где застыло изображение "Пегаса". Тогда скорости были немногим меньше, чем сейчас, но за те недели, когда корабль шел на субсветовой, преодолевая расстояние в несколько светолет, на Земле проходили годы. Василь перехватил мой взгляд и ответил:

- Если тебе интересно, мне сейчас 106 биологических.

Антошка широко открыл глаза.

- Целых 106 лет!!!

- На Земле есть люди постарше, - напомнил Василь общеизвестный факт.

- И они выглядят младше Вас, - добавляю для сына.

- Естественно, - согласился старик.

- Получается, Вы ходили на одном из первых квазифотонных?

- Да, так и было. Кстати, тогда же начал работать в пространстве небезызвестный тебе Хьёст.

- Он выглядит лет на 60! - оторопел я.

- Ему 58 биологических и около 300 планетарных.

- 240 лет в субсветовом дрейфе!!!

- 260, - поправил Молли.

Мы с Антоном переглянулись. Много неожиданностей преподносит пространство. Судьба сводит с людьми на краткое время, чтобы затем разлучить навсегда. Но эти краткие встречи врезаются в память так, словно вместе проведены годы. В один длинный предлинный день сливаются многомесячные межзвездные перелеты, когда ничего не меняется на борту, и компьютерные игры зачастую становятся единственным средством от скуки. А потом, уже на Земле, встречаешь побывавших в субсветовом дрейфе людей, удивляясь, как это они ходили на кораблях неделями, а то и месяцами мчащихся на 0,9 световой, притом, что ты сам привык проводить в экзопространстве порядка часа биологического времени, выматываясь при этом так, будто проработал трое суток без отдыха.

- Узнаешь? - спросил старик Молли, включая очередную картинку.

Присмотревшись к знакомым, но в то же время непривычным контурам корабля и с удивлением вижу "Гремящую Радугу", какой она была 180 лет назад, отправляясь в свой первый рейс. Массозаборник у нее еще старый, сейчас мы пользуемся совсем другой моделью. После модернизации изменились некоторые детали обшивки.

- Единственный уцелевший суперсветовик из числа самых первых, - напомнил Василь общеизвестный факт.

- Как-то не случалось задумываться об этом, - невольно говорю в ответ.

- Удачная оказалась конструкция, - продолжает командор-медик, - Когда полностью разнесло массозаборник, мы дрейфовали на этом корабле до самой Солнечной…

- Как?!! - я чуть ли не подпрыгнул от таких слов, - А как же жесткое излучение?!!

- Его приняла на себя ходовая часть, там находилось достаточное количество массы. Только тех, кто менял поврежденное оборудование на наружной обшивке спасти не удалось, даже костный мозг пересаживать бесполезно было.

В комнату вкатился старомодный кибер с тремя чашками свежесваренного кофе на столике-тележке.

- Корабельный.

- Да, его демонтировать собирались после того рейса вместе с остальным оборудованием.

- А "Гремящая Радуга" после этого 30 лет находилась около Юпитера для пассивной дезактивации.

- Чтобы после этого попасть в руки кучке самонадеянных юнцов.

Я покраснел, потому что именно так и было, а Тони переводил восторженный взгляд с Молли на меня и обратно, не вполне понимая, о чем идет речь.

- Может быть, подключить корабль? - спрашиваю.

- Давай, - соглашается командор-медик.

Так к нашей компании присоединилась Грета. Конечно, она не узнала ни Василя, ни старого кибера, когда-то находившегося на борту вместо Афонии. Киберсистема "Гремящей Радуги" была полностью заменена после рейса, о котором рассказывал Молли.

Так мы и просидели у компьютера, пока не позвонила Джетта, она, по своему обыкновению, ядовито поинтересовалась, куда это мы запропастились в столь позднее время.

- Может машину вызвать? - забеспокоился старик.

- Не надо, - говорю, - Мы с Антоном лучше по городу прогуляемся.

- Папа, пойдем завтра на лыжах кататься, там, на берегу такие горочки есть! - радостно предложил сын.

- А мама туда не отпускает, - догадался я.

- Ага, - соглашается сын.

- У тебя больничный до какого числа? - спросил Василь.

- Еще три дня осталось, - говорю, - Торопитесь на работу запрячь?

- Ты ее и так выполняешь, - махнул он рукой, - Надо документы подготовить, так что жду тебя в понедельник

Он по-стариковски встал, не реагируя на мой удивленный взгляд, а Тони, подскочив к нему, попросил скачать слайды с видами планет, кораблей и космокатеров.

- Я тебе фильм запишу и не один, - пообещал Василь, - Можешь приходить, смотреть, что понравится.

Старик с мальчиком явно понравились друг другу. Теперь это был совсем другой Молли, вовсе не брюзгливо-занудный, как на работе, а вполне нормальный старый дальнозвездник. С такими доводилось общаться, и в Звездном, и в Хьюстоне.

Мы с Антоном вышли на засыпанную снегом улицу. В первый момент я даже не сообразил, в какую сторону нужно идти, но сын уверенно повернул  налево и повел вдоль длинного-предлинного дома, по улице, освещенной желтыми фонарями. Шел пушистый снег. Крупные белые хлопья кружились в воздухе, опускались на плечи и рукава, засыпая город мягким предновогодним покрывалом.

В одном из дворов мальчишки играли в снежки, глядя на них, я тоже, не долго думая, слепил комок и запустил им в ближайшего пацана. Сразу же вслед за этим на нас с Тони обрушился град разлетающегося в разные стороны снега, и мы уже вдвоем отбивались, как могли. Наше буйное веселье прервали старушки, которые вышли погулять с мелкими кудлатыми собачонками, после того, как одно из четвероногих существ с жалобным визгом бросилось под ноги хозяйке. Крупный снежок попал прямо в заросшую шерстью морду песика, и он спрятался в ногах хозяйки, чтобы залиться злобным лаем, подзадоривая тем самым возмущенную детскими шалостями бабушку.

Мальчишки стайкой сорвались с места, запустив в нас последними неприцельно брошенными снежками, а мы с Антошкой помчались по улице, словно два пацана, убегая от разгневанных старушек, стыдивших меня за отсутствие солидности. Хорошо еще, что они не рассмотрели издалека командорские знаки отличия, и не сумели устроить неприятности, пользуясь этим.

Так заснеженными мы ввалились в вынырнувший из прозрачного тоннеля вагончик кибертрамвая, не успев вытряхнуть подтаявший снег из рукавов. Тони, хохоча, подпрыгивал, когда я извлекал мокрые комья из его курточки, и показывал на меня пальцем, когда мне пришлось вместе с шарфом вытащить из-за воротника пару пригоршней слипшегося снега.

- Подаете ребенку дурной пример, - проворчала какая-то тетушка.

- Он, наверно лет десять на Земле не был, - попыталась возразить ей молоденькая девушка.

- Немного ошиблись, - говорю, - Всего шесть с половиной биологических.

Она подняла на меня ослепительно-синие глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами,
и вопросительно произнесла:

- Говорят, Вы побывали на трех обитаемых планетах?

- Так и есть, только мы шли с очень большим ускорением, поэтому меньше времени тратили на дорогу.

Расшалившийся Антошка, схватив за рукоять воображаемый меч, воскликнул:

- Папа, расскажи, как ты дрался на рыцарском турнире!

- Ну, дрался, и что же тут особенного, - отвечаю, подтолкнув сына к ближайшему сиденью.

- У них там что, война? - с недоумением спросила девушка.

- Не у всех.

- Вы хотите сказать, будто они убивают друг друга?!!

- Разумеется, - я посмотрел в ее ярко-синие глаза, сейчас расширившиеся от удивления.

- Молодые люди! - возмутилась тетушка, - Разве можно такое говорить при детях?!

- Можно! - звонко провозгласил Тони и состроил зверскую рожу, прямо точь-в-точь, как Нгамо.

Вагончик поднимался по очередному мосту, нависшему над лентами улиц, и заснеженные тополя качали нам вслед ветками, освещенными желтыми фонарями. Казалось, будто бы нет никакого тоннеля, не существует взметнувшегося на высоту третьего этажа моста, а вагончик, слегка покачиваясь, плывет среди полыхающего огнями предновогоднего города, устремившись в неведомые дали.

Антон дернул меня за рукав.

- Приехали, сообщил он, чувствуя, что отец совсем отвык от города, общественного транспорта, светящихся вечерних улиц с большим количеством людей. Я последовал за сыном, поспешно поворачиваясь спиной к девушке, уже снимавшей нас с помощью карманного коммуникатора-видеокамеры. Но тут открылась дверь, и в нее вошел мой старый приятель, с которым мы в свое время перебрали по винтику не один десяток разнообразных флаеров и авиеток.

- Рольф! - воскликнул, раскинув руки, солидный мужчина с неизменным саквояжем, где скрыт огромный банк данных, связанный с летательными аппаратами всех возможных моделей.

- Мишка! - вырвалось у меня, и мы сжали друг друга в радостных объятьях, словно только вчера развлекались воздушным экстримом в окрестностях Звездного.

Тони замер у дверей, а входящие в вагон пассажиры попросили нас посторониться. И только спустя четыре остановки мы уже втроем вывалились из вагончика, и еще минут десять мне пришлось втолковывать старому другу, что еще целых три дня не смогу летать, лишь потом начну обкатывать новую машину.

- Бери "Осу сто вторую", хорошая модель, - советовал друг.

- Скорость мала, вертикальной посадки нет, - скептически отвечаю ему.

- Тебе все сверхзвуковые подавай с изменяемой стреловидностью! - притворно возмущался он.

- Ага! - киваю в ответ, - И чтобы зависнуть можно было.

- Да ты с такой крошкой замучаешься, у нее же каприз на капризе!

- Кто на них обычно летает? - спрашиваю, глядя в его честные глаза.

- Любители экзотики всякой, - он презрительно махнул рукой.

- И как у них с подготовкой?

- На автопилоте летают постоянно, - с презрением ответил Мишка.

- Хочешь сказать, будто я тоже на автопилоте постоянно?

- Ты другое дело, - соглашается он, - Только зачем тебе ерунда всякая?

- Скушно мне на простой машине после космокатеров.

- Надо чтобы искры с плоскостей сыпались, - с наигранной издевкой произносит Михаил.

- Ага, - отвечаю, положив руку на плечо сына, - И чтобы в глазах темнело от перегрузки.

- А, черт с тобой! Тебе все скорость подавай, риск, вместе со стратосферой впридачу, нет, чтобы парить красиво, словно орел над степью.

Ни о чем конкретном не договорившись, мы просто обменялись электронными адресами и отправились каждый к себе домой. Нам с Антоном пришлось снова садиться в вагончик, где мы буквально пританцовывали, стуча зубами в мокрой одежде.

- Вы что, по дороге купаться летали? - ядовито поинтересовалась Джетта.

- Что ты, - отвечаю, целуя ее, - Только в снежки сыграли.

- И папиного друга встретили, - белозубо улыбаясь, добавил Тони.

- Нет! - взмахнула темно-шоколадными руками моя жена, - С какими ненормальными я вынуждена общаться! Как можно брать в руки ужасный холодный снег и кидать его себе за воротник! Бррр! Какая гадость! - она зябко передернула плечами.

- Почему себе? - полюбопытствовал мальчик.

- Ты кидаешь в него, - Джетта указала на меня, - А он в тебя.

- В результате обоим попадает, - заканчиваю ее мысль.

- Ты удивительно догадлив, раз только что это заметил, - насмешливо вздернув нос, констатировала Джетта и грациозно удалилась.

Из-за косяка двери осторожно высунулась мордочка Омеги.

- Где вас черти носят? - сварливым тоном пропищала киберкрыса.

- Что-то случилось? - вежливо спрашиваю ее.

- Замучилась на звонки отвечать!

- Ты же можешь тысячу раз повторить одно и то же и ничего.

- И каким образом я должна догадаться, когда ты вернешься?

- Сообщения записала?

- Информация на автоответчике, - важно сообщает кибер.

- Есть что-то срочное?

- Понятия не имею, - встопорщила синтеусы Омега, - Тут Джетта переживает, а вы шляетесь неизвестно где!

За столом Тони очень скоро начал клевать носом, сказалось не только позднее время, но и обилие впечатлений, полученных за прошедший день. Я отнес его в постель и вернулся на кухню.

- Ну, и скоро ли ты снова отправишься в свой чуждый нормальным людям космос? - с наигранным сарказмом поинтересовалась Джетта.

- На этот раз вынужден буду на несколько лет задержаться на Земле, - отвечаю, подстраиваясь под ее тон.

- И на сколько же?

- Представления не имею, могу только пообещать, что видеть ты меня будешь не слишком часто.

- Отчего же?

- Основная работа предстоит в Солнечной, вполне возможно, что на корабле буду находиться больше времени, чем дома.

- И будешь предупреждать, когда объявишься!

- Не беспокойся, дорогая, - я нежно поцеловал ее в черное с коричневым оттенком ухо, -
Со связью проблем не будет, разве что ответа на вопрос целый час дожидаться придется.

- Ладно, - жеманно отвечает Джетта, - Это меня устраивает, по крайней мере, свою маму будешь сам успокаивать.

- Ага.

- Тони уже не хочет с ней оставаться.

- Она по-прежнему пытается привить ему отвращение к космосу?

- Да, и преуспела в обратном!

- Ты же понимаешь, что этого следовало ожидать?

От этих слов в глазах Джетты неожиданно появилась тоска. Пытаясь сменить тему, спрашиваю ее:

- Скучаешь по экстриму?

Она фыркнула.

- В этой ледяной стране его предостаточно, один только холод чего стоит.

- Мороз - это здорово! - я снова поцеловал ее.

- Да, конечно, то-то тут все такие кошмарно-белые, а черному человеку требуется солнце.

- К субботе постараюсь подготовить флаер, хочешь искупаться в Красном море?

- Ты серьезно?

- Что может этому помешать?

- Еще предложишь сразу махнуть в южное полушарие!

- Только не на флаере! Иирхс сейчас в Австралии, может, слетаем к нему?

- На "Бризе" из Плесецка?

- А что?

- Сумасшедший!

- Ага!

Джетта немного оттаяла после нашей с Тони задержки в гостях у командора-медика. Она всегда любит слетать на берег теплого моря и уже спрашивает, успею ли я подготовить машину, предлагая вылететь в пятницу, забрав ребенка из школы на один день. Интересуется, что она может взять с собой из морского снаряжения. А потом в квартире раздается шум прибоя и крики чаек. Странным образом Джетта тоскует по Африке и, в то же время, не хочет туда ехать, предпочитая Австралию, Ближний восток или экваториальные острова.

Утром на связь вышла Грета.

- Уже не спишь? - поинтересовалась киберсистема.

- Вроде бы нет, - с набитым ртом отвечаю ей.

- Я на твое имя записала флаер новой модели и отправила тебе всю, связанную с ним, информацию.

- Ты взялась решать, что мне надо, а что нет?

- Ни в коем случае! Просто таких машин выпускается мало, поэтому их надо заранее заказывать, кстати, для тебя забронировано место на рейсовый аэробус.

- Когда?

- Сегодня в 12 часов.

- Антон, похоже, лыжная прогулка переносится на завтра!

- Лучше бы совсем не ходили! - фыркнула Джетта, предпочитающая зимой находиться в помещении.

Оказалось, что "Шперлинг 307", производящийся в Аугсбурге, действительно подходящая машина. Максимальная скорость у нее 1600 км/ч, возможны вертикальный взлет и посадка, дальность, грузоподъемность, голосовое управление, все, как мне хотелось. Сразу понятно, почему их мало выпускается. Эта модель ориентирована на профессионалов и для любителей не предназначена.

- Грета, - обращаюсь к бортовой киберсистеме "Гремящей Радуги", тебе придется меня протестировать, отправляй стандартную программу и оставайся на связи.

Проводив Тони и Джетту, возвращаюсь к терминалу, но вопреки опасениям, скорость реакции оказалась в норме. Поэтому, прихватив необходимые документы, отправляюсь прямой дорогой в засыпанный снегом Аугсбург, а потом - на завод. Там только поинтересовались, неужели изыскался сумасшедший, собирающийся лететь в Москву в такую погоду, можно подумать, будто рейсовым аэробусам снегопад мешает! Но, когда увидели, как я осматриваю флаер, интересуясь каждым его блоком, отношение постепенно стало меняться, и под конец мы уже бодро обсуждали достоинства разных машин при полетах в атмосферах различной плотности. Потом сажусь за штурвал и отключаю автопилот, отмахнувшись от предложения техников выкатить флаер из ангара. А он, будто того и дожидался, легко тронулся с места, окунувшись в снежную мглу, разыгравшейся метели. Охотно покатился по дорожке и, остановившись, поднялся в воздух. Зависнув на мгновение, сорвался с места. Я прошел над заводским аэродромом и, прощаясь с техниками, качнул им крыльями прямо над входом в ангар.

Сильнее завыли двигатели, набирая обороты, скользнули по фюзеляжу клочковатые облака, и, оставив позади звук, машина ворвалась в ярко-синий простор бездонно-голубого неба.

- Грета!!! - радостно закричал я, - Где ты?!!

Киберсистема дала пеленг, и знакомый голос насмешливо произнес:

- Все равно до орбиты не дотянешь.

- Ну и что?!!

Машина поднимается до своего потолка, где двигателям уже не хватает воздуха для нормальной тяги. Потом, спустившись немного, покрутил фигуры и направился в сторону Москвы. Под крыльями понеслись закрывающие землю до самого горизонта облака, они клубились и бугрились тоннами сверкающего на солнце снега. Через час с небольшим ныряю в мутную снежную мглу, где видимость близка к нулю. К нашей взлетно-посадочной площадке вышел точно, а вот потом пришлось долго кружить над ней, разыскивая свободное место, несколько раз зависал, поднимая снежные клубы в и без того мало прозрачный воздух.

- Максимов! Это ты что ли? - прозвучал из динамиков негодующий голос.

- Привет, Света! - я уже успел после возвращения из пространства познакомиться со многим работающими здесь людьми.

- Садись на полосу, пока не раздавил никого!

- Понял!

- И сразу рули к ангару, посмотрим на твою машину!

Подняв жуткие снежные тучи, мой "Шперлинг" опустился в самом конце полосы и, жарко дыша двигателями, развернулся к открывшимся воротам ангара, чтобы замереть в яркоосвещенном помещении, искрясь облепившим его инеем.

Тут сразу же, словно чертик из коробочки, появился неизменный дядя Гена, как все называли ветерана этой взлетно-посадочной площадки, многим, в том числе и мне годящегося в дедушки.

- Рольф! - радостно воскликнул он, - Где такого красавца раздобыл?

- Да вот из Аугсбурга перегнал.

- Для себя?

- Ага!

Тут же мы с дядей Геной, разговаривая, стряхнули снег, налипший на флаер во время посадки.

- Говорят, будто ты болеешь после возвращения? - начинает выяснять подробности старый мастер.

- Послеполетная адаптация, не более того, - отвечаю ему.

- Длительная, значит, так?

- Знаете, дядь Ген, после перегрузок и планет тяжелее Земли воздух кажется слишком разреженным, как будто поднялся высоко и не знаешь не то кислородную маску надевать, а может, пока не стоит.

- А сейчас как?

- Привык, вроде бы.

- Мы тут к Новому году готовимся, выступать будешь?

- Когда небо обещают?

- Тридцатого готовься, как раз ребятишки на каникулы пойдут.

- Зрители на прежнем месте будут?

- Больше негде, сам знаешь, над городом слишком высоко летать придется.

Вручив дяде Гене документы на флаер, чтобы его можно было зарегистрировать на нашей посадочной площадке, говорю, что все проверил на заводе и завтра снова сам посмотрю машину.

- Изменяешь своим привычкам?

- Нет, просто устал, набегался из-за нее по кабинетам, пожалел даже, что не в форме поехал.

- Все ясно, - констатировал старый мастер, - Значит, еще болеешь или адаптировался не до конца.

- Может быть, а за выступление Вы не беспокойтесь, сесть смогу куда угодно,  ребятишек прокачу, а уж покрутиться над полем и вовсе не проблема.

На следующий день, раздобыв костюмы с электроподогревом, где даже перед лицом прозрачный щиток можно поставить, я заказал наземную машину и дождался, когда Тони вернется из школы. Он пришел не один. Оказывается, мой сын успел рассказать друзьям, что собирается сегодня с папой кататься на лыжах, и, по вполне понятным причинам, нашлись желающие составить ему компанию. Поэтому пришлось сообщить о предстоящей прогулке родителям Славика и Кешки, а потом заехать за Макдональдом или просто Донни. Это Славиков пес, забавный малый внушительных размеров. Пацаны могли бы, при желании, на нем верхом ездить. Этот "жеребчик" восторженно облизал мальчишек, запросто поставил мне лапы на плечи и, сверкая белоснежными клыками, несколько раз провел длинным розовым языком через все лицо. Потом он пулей выскочил на улицу, где безошибочно идентифицировал нашу машину. Так мы впятером и приехали на лыжную базу, где суетливый Донни невзначай наделал небольшой переполох, продолжая создавать его на всем пути нашего следования, он бегал, радостно взбрыкивая, и едва не сбивал с ног встречных лыжников.

Скоро мне надоело развязанное поведение огромного пса, старательно изображающего из себя маленького щенка. Я попросил мальчишек дождаться нас на ближайшей горке и, свернув на малонакатанную лыжню, взял приличную скорость, позвав собаку. Донни, как и ожидалось, принял это за очередную игру, скакал вокруг огромными прыжками, словно переросший кузнечик, но вскоре пристроился сзади. Подумалось, было, что пес убежал к мальчишкам, но он, как ни в чем не бывало, бежал следом, вывалив из пасти длинный розовый язык. Минут через десять непривычный к долгим прогулкам пес начал отставать, приходилось время от времени подбадривать его, приглашая поиграть. Минут за двадцать я, не особо напрягаясь, окончательно загнал изнеженную комнатным содержанием собаку и, когда, не сбавляя скорость, взбежал на горку, с которой катались мои пацаны, усталый Донни пыхтел где-то позади, увязая в снегу.

Склон оказался действительно очень удобным для скоростного спуска. Организм легко вспоминал знакомые с детства движения, и я скользил вниз, обгоняя других. Тони, Славик и Кешка весело барахтались в снегу. Развернувшись на утрамбованном лыжами месте, возвращаюсь к ним.

- А где Донни?! - испуганно спросил Славик.

- Вон туда посмотри!

Примерно посередине склона трусцой спускался огромный пес с заиндевевшей шерстью, и его влажный язык едва не задевал пушистый ковер сверкающего на солнце снега.

- Что это с ним? - не понял Кешка.

- Набегался.

Макдональд устало плюхнулся в снег, не дойдя до мальчишек, и задумчиво посмотрел на меня, мол, ну ты даешь, никогда не думал, что люди могут так бегать!

- Тут круче горки есть, - сообщил Кешка и повел нас дальше.

- Пойдем, - говорю, посмотрев на собаку.

Донни покорно встал, умоляюще глядя на меня. Только не гони так, говорили его глаза. Мальчишки весело потопали по лыжне, я шел следом, а позади плелся усталый пес, играть ему уже не хотелось.

Следующая горка, действительно, была круче, и мы довольно долго катались с нее к превеликой радости улегшегося в снегу Донни. Позвонил Нгамо.

- Чем занимаешься? - спрашивает.

- С горки катаюсь, - отвечаю ему.

- Чего? Чего? - не понял вначале Джексон.

Пришлось объяснять, пока до него не дошло, что мы с мальчишками находимся в лесопарке.

- Где Новый год встречать собираешься? - поинтересовался Нгамо.

- Дома, а ты что-то хотел предложить?

- Да нет, я, похоже, женюсь скоро, - сообщает мой друг.

- Чего? Чего?

- Ничего. Тебе можно, а мне нельзя, да?

- Познакомил бы хоть.

- Скоро мы с Амелией будем в Звездном, - сообщает он, - Только она по-русски не говорит
совсем.

- В чем беда? Будем общаться на английском, и вы приходите к нам.

- Кстати ее Марку 10 лет.

- Тем более, веди их к нам, вместе веселей будет, для нашего парня, сам знаешь, все равно по-русски говорить или на инглише спикать.

Вскоре позвонил Баранов.

- Чем занимаешься? - спрашивает он.

- Да вот, с пацанами с горки катаюсь, - отвечаю.

- В понедельник начинай готовиться к старту, - без предисловий заявляет адмирал.

- Вы что, с ума сошли! - поразился я, - Новый год на носу! Мы шесть с половиной лет на Земле не были!!! Честное слово, завтра продлю больничный. Возьму и скажу, будто покатался на лыжах с детьми и чуть не помер от этого.

- Перестань, Рольф, - попросил Баранов, - До старта еще немало работы сделать предстоит, поэтому собирай своих ребят, в понедельник дела принимать будешь.

- Даниэль, Вы ничего не напутали? - не понял я, - Уже месяц ими занимаюсь.

- Дядя Рольф! - раздался звонкий мальчишеский голос, - Что с Донни случилось, почему он играть не хочет?!

- Набегался он, устал, не переживай, выспится, снова с ног сшибать начнет.

- Кого ты там загонял? - любопытствует Баранов.

- Да тут пес с нами, побегал немножко и выдохся.

- С тобой бегал?

- С кем еще?

- Тогда с ним все ясно. Значит так, в понедельник не задерживайся, сам увидишь, штат у тебя уже не маленький, а вот на спутники все равно сам отправишься.

- После первого января, куда угодно, а сейчас у меня уже, можно сказать, время расписано. На празднике выступить пообещал, с женой к теплому морю на пару дней слетать, ребятишки просят инопланетян показать.

- Вижу, скучать тебе некогда, - усмехнулся Баранов. - Про работу не забудь. Кстати, тут тоже о празднике подумать необходимо. И елку для детей организовать надо.
Услышав это, я несколько струхнул, чем-чем, а организацией разного рода торжеств заниматься никогда не приходилось. Посмотрел на взбирающихся на горку мальчишек и подумал, возможно, их стоит задействовать, Новый год все-таки, для них такое развлечение может получиться!