Эпизод

На улице поздний зимний вечер — я в дверь. Вечер манит — неизвестностью,сплетением случайных событий, извечной возможностью нового... Ни один вечер не похожна другой. Ведь переваливая от года к году катится колесо истории, вращая, толкая,катя маленькие колесики бесчисленных человеческих жизней. Только вот к чему катится?Маленькие колесики едут к смерти, ведь жизнь случайность — смерть закономерность.А большое колесо?
Мое колесико проехало только семнадцать лет. Докатился... До двери— за которой неизвестность. Шаг.
Вечер, тяжелый, безлунный, холодный. Огни машин, редких фонарей, окони много снега. Темнота, через минут пять мир становится серым и вполне различимым.Снег, снег, снег — черные узловатые остовы деревьев, серые дома в желтых квадратах,темное небо. Не на что смотреть в общем-то.
Обход начался. Карта этого и ближайших районов плотно покрыта воспоминаниями,которые мерещатся по ночам. Мать говорит, что по ночам матерюсь, что-то бормочу,и сплю закрывая голову руками наподобие боксера на ринге.
Иногда мне кажется, что я получаю неприятности разного рода в наказаниеименно эту за активность по вечерам и ночам. Доходит до забавного после очередногоэпизода я уже жду плохого. Причем плохое должно произойти в тот же день или на следующий— позже не считается. Странная, абсурдная раскладка, но несмотря на всю абсурдностья в неё неосознанно верю и руководствуюсь ей. Даже провоцирую плохое, чтобы изжитьэтот должок — ссорюсь с дома, с девушкой или с кем придется. Игры совести? Возможно...После тяжело на сердце, но груз эпизода с плеч. Только спьяну тянет на откровенностьгде, что, когда, побравировать в компании своих же или пред старшими комрадами.

Докатилось мое колесико до городского камуфляжа, бритой под станокголовы под черной шапочкой, джинсов и холодного металла трубы за пазухой.
Гуляя просматриваю все примеченные ранее места. Никого.
Вообще лучшие эпизоды — были случайные, не запланированные и не специальномутившиеся. Шел, увидел, победил. Летом так гуляли вообще ночь напролет. Тольковернешься от подруги и до самого утра, когда солнце уже показывает бок из-за восточныххолмов. Счет в такие ночи шел за десяток или под десяток. Днем или ранним вечеромтренировки или подруга, поздним вечером и ночью дозор. И так все лето. Сбитые кулаки,алые пятна на кроссовках, джинсах, спортивных штанах и вечная проблема денег напиво — экспроприации несмотря на спортштаны не наш метод. Мы не бандиты. Мы благородныепираты. Стараемся делать больше добрых поступков - вступиться за девушку, женщину,выпившего мужика или просто русского паренька пред везде сущей гопотой, развязнымгорцем и прочими субъектами из ночи. Правда простор для добрых дел ограничен, ажаль... Это куда более по душе...

Ночь. И точка. Никого. Последний прохожий промелькнул двадцать минутназад. Кутаясь в воротник из искусственного меха, буркнул без акцента — Не курю.
И по светлому пятну от шапки и до воротника вроде русский. Ладно, идитемесье. Вот оно чувство собственной значительности. Растешь прямо на глазах — кругомбезразличные к судьбе Родину овощи и только ты и горстка энтузиастов борешься соккупацией. Только ты борешься. И замечу это отношение заражает. Когда кому-нибудьначинаешь с жаром объяснять, приводить доводы, факты, то человек прислушиваетсяпоспорив соглашается или делает вид хотя бы. А девичьи сердца видя такую силу духа,такой напор, так вообще чуть ли не на глазах тают. Главное только говорит с жаром,а это получается у людей действительно верящих в идею.

Сигареты кончаются. Последнее время курю чуть ли не прикуривая сигаретуо сигарету. Нервы-нервы. Где же ты мое Солнышко? Верно, спишь дома или учишь чтопо учебе?
Ругаемся мы с тобой часто последнее время, но говорят милые бранятся...И ты плохо реагируешь на ссоры. Вроде бы сильно не переживаешь внешне, но однаждыя увидел у тебя порез довольно глубокий, не затянувшийся. Как ты все близко к сердцувоспринимаешь... Хотя я тоже хорош. Под хмелем меня тянет на перила девятиэтажки.На краю стою подолгу глядя вдаль и вниз. Страх пропадает. И кажется со всем не страшнои не больно шагнуть с перил балкона. Припорошенная снегом смерть или инвалидностьдаже немного притягательна. Так и подмывает сделать шаг навстречу еще одной неизвестности,с которой каждый когда-нибудь познакомится.
Рассказывая тебе об этом о чем я думаю? Это прямой шантаж — прими менятаким или я сделаю что-то с собой. Или позволь мне это, ведь я могу сделать шаг.Теперь у тебя есть бритва и мы на равных.
О чем я думаю, когда спешно выхожу от тебя бросив — ?Прощай!?? Не появляюсь,незвоню, не подаю вообще каких бы то ни было признаков жизни.
После, наверно, совесть в пьяном угаре мне шепчет — Иди на девятиэтажку...А там передумав сотни дум стоя на перилах я не делаю шаг... После звонишь ты. Илия решаю вернуть что-нибудь из твоих вещей — кассеты, книгу, фильм. И мы миримся.Только у тебя случайно новый порез, а у меня история с девятиэтажкой. Как же все-такихорошо иметь вещь, которую можно или нужно вернуть.

Мне кажется, что не доживу до двадцати лет. Что-то произойдет. Убьютили сам убьюсь. Но ты говоришь мы будем жить долго и счастливо. Вряд ли. Но хочетсяверить.

Все сигареты кончились. Надо бы купить пачку. Как раз рядом павильон.Около этого места было много разного за последний год, хотя в своем районе не стараемсячудить. Дородныемассивные бабы за прилавком,типичные продавцы — плотныеженщины с лоснящимсяподбородком.
Пара мальчишек по 11-12 летберут баллон светлого. Теперь пьют с десяти лет, а я первый раз выпил в 13. Акселераты.

Тараторя что-то скороговоркой и так же посмеиваясь затариваются пивомдва гука. Что-то они больно веселые — улыбки до ушей и глаза от натужного смехавообще две щелочки как в старых автоматах с газ водой.
Вот и мясо. Вспоминаю,что сегодня 1 февраля, вроде праздник у них какой-то — Новый год что ли...
Выхожу. Гуки направляютсяв сторону китайского ресторанчика, пиво прижимают руками к себе. У каждого банокпо десять Балтики тройки. И ржут. Как кони. На каждый шаг. Весело им.
План созрел. Когда частомутишь на улице, то со временем становишься обезбащинее. Делать что-то становитсякак два пальца. Со временем появляется сноровка,сила, навыки куда ударить побольнее, где мутить удобнее, тактика и план самого действаи путей отступления. Барьеры снимаются и невозможного почти нет. Не то что в первыеразы, когда самая малостьвнушала опасение,когда все ни как никто решиться не мог начать первым. Но практика делает свое дело— через десятки, а может сотни эпизодов достигается определенная техника разбитыхлиц. Оптимальный вариант мутить втроем, четко распределив роли, хотя почетнее водного. Лавры дань самолюбию и перед собой и заикнутся где-нибудь между делом.
Ускоряю шаг. Гуки идутмедленно, осторожно тащатпиво, но все жеуже не далеко от края ресторанчика. Еще ближе они от косой полоски света падающейиз-за угла, если они будут на свету мутить не буду. Палево. Сам из этого района.Один раз было с матерью идем мимо рынка в магазин, вдруг вылетает цунерс подбитым глазом и вспухшей губой, хватает меняи ломанно верещит - ?Скинхэд! Скинхэд!! Они мэня вчэра с Ахмедом были! Скинхэд!!?.Пара цунеров тут же кинулась ко мне — хорошо мать отбила ?Ты сам кто?! Откуда приехал?!!Себя видел?! Террорист!! Чурка с глазами! Пошел отсюда!!!? и прочее. Вот так переругиваясьмы и ушли.
Правда, когда шли мать завела - ?Вот ты чем занимаешься! Ты в тюрьмузагреметь можешь! Ты обо мне подумал? О сестре?! Как мы будем?!! Охота тебе потомза такое говно сидеть?!? Я, конечно, сказал, что больше не буду. Но она, конечно,не поверила. Как проницательный женщины.
Из-за пазухи труба, ложитсяуверенным металлом в правую ладонь. До полоски света метров пять, до гуков тоже— один моего роста без шапки, второй выше на голову плотный, широкоплечий. Ближеко мне маленький, да и удобнее, как раз под правую руку. Хорошо бы, конечно, обоих,но в ресторанчики их толпа, наверно, и охранник есть, так что только одного.
Метра три до полоски света. Разбег. Глухой удар. Странный звук. Полымпо полному. Как по стволу дерева. Чувствуется как вибрирует рука, слегка гудит труба.Вроде даже хруст был или показалось?
На хода. Что есть мочи, до угла следующего дома. Только добежав донего оборачиваюсь. Один гук лежит, хорошо видны разбросанные банки второй с растеряннойминой только сейчас мычит что-то
глядя на меня. Под адреналином ему - ?Всех вас перережем суки!!?.
Бегу, мимо стадиона, зря конечно, там везде открытые места, но выбиратьне приходится, надо побыстрее покинуть этот район. Затем вовсе через замершее озеро,которое вообще просматривается со всех сторон. Озираясь высматривая, какую-нибудьмашину, бобон или погоню. Никого!!! Перебежав озеро. Петляю между домами, выбираядворы потемнее и по безлюднее, благо на улицах ночью никого. Не скинул трубу, наслучай отбиваться от второго гука или погони. Зря. Сейчас это дикое палево при возможномобыске. Хотя мой вид уже дикое палево, много ли людей в таком камуфляже? Первыйже бобон мой, правда, при условии, что известят мусоров. А это уже не факт. В одномновом доме хозяева решили перепланировку сделать — снести не несущую стену. Присносе обнаружили двух замурованных китайцев. Гуком больше — гуком меньше.

Надо скинуть трубу, но трудно, стала уже родной что ли. Лучше отсидетьсяв незапертом подъезде пару часов, а потом когда возможные разъезды по горячим следамзакончатся можно и домой.
Полутемный подъезд где-товнизу и где-то вверху горит свет на этажах. Меж почтовых ящиков спрятал трубу. Какой-тотравокур там же среди мусора положил гильзы от беломора. Известка стен расписанадавнишними Оля+Коля=Любовь, Оля, я Тебя Люблю!.И чуть посвежее категоричное Оля — ****ь!!... Превратности любви...
Сигареты тают одна заодной, вспыхивая красным в отражении грязного стекла. За окном проезжают машины,по подъезду как от маяка едет столб света. Как в детстве в гостях у бабушки засыпаяна двух сдвинутых креслах, я подолгу смотрел на потолок, проезжающие машины оставлялина потолке две светлых полоски, которые прокатившись по комнате застывали, а потомпостепенно ехали в другую стороны пока неисчезли совсем. Я смотрел на потолок и замечал, что каждая полоска отличаетсяот другой. Мир тогда был полон загадок и тайн.
А теперь? Эх, зачем мне все это? Зачем играть свободой, жизнью выходяна извечный патруль? Не лучше ли тихое счастье в девичьих объятиях? Не лучше лив компании таких же на адидасе заливаться по подъездам, под план, перебирая ктос кем сколько раз и кто дает? А еще можно жестко учиться, меняя время на объем фактов,набор констант и принципов? Можно уйти в спорт и вечно тянуть куда-то вверх сизифовкамень собственного тела, техники и спортивной формы, послеизредка забухивая по выходным в каком-либо клубе?А еще можно начать работать — копить каждую копейку подниматься по лестнице благосостоянияи престижа, возможности купить растя ценник все выше и выше, чтобы в конец присытитьсяи сойти с ума от собственной возможности получить все. Или, напротив, только копить,копить, копить не тратя в конце концов несчастно кончив и состояние промотает кто-нибудьиз отпрысков... Как и для чего жить?
Из этих вариаций близка совсем другая, шальная и безнадежная...
Прожить жизнь сопротивляясь зная, что шансов почти нет. Зная, что наэтой передовой —передовой подворетен, полутемныхдворов, узких улочек и широких проспектов ты почти один. Шаг влево шаг вправо —поломанная жизнь и моя и близких... Тюрьма, алкоголизм или смерть. Вряд ли в будущембудет все иначе.
Можно все поменять, но не хочу - ;ДАЖЕ УМИРАЯ Я Не сдаюсь....;. Уйти надокрасиво, громко.Где же завалявшаяся идеяподорвать себя на рынке. Ведь взрывают Русских людей, убивают десятками — так почемуя не могу сделать тоже? Ихним оружием....
Даже начал делать такой пояс. Правда, за не имением взрывчатки надомного пороха, чтобы начинить пояс, а порох по охотничьему билету только. Даже музыкузаписал на кассету, чтобы подготовиться — чередабаллад, под конец даже слезу выбивает и себя становитсяжаль...
Есть еще идейка.
Напасть на отдел,только последнюю пулю себе. Взять ствол можно у ДПСников,которые стоятоколо стройки. Просто прогуливаясьмимо пырнуть его когда он отвернется. Второму выстрелить через стекло, он там всеравно в основном спит, как итог макар и калаш. И можно штурмовать отдел. Вместоножа можно использовать поджиг. Так даже надежнее будет.
Правдав таком предприятии не выжить. Мудреный способсамоубийства...
Эх, мечты-мечты... Врядли все будет так... Но делать хоть что-то надо....
А за окном начал падатьснег. Валился из черного неба белыми крошками. Посветив минут десять сигаретамиподросток вышел в темный двор, взяв что-то за ящиками между вторым и первым этажом.
Мой друг в этом материальноммире очень мало идеалистов бросающих свою жизнь за нечто невесомое, извечное, нос размытыми очертаниями. Из идеалистов вырастают, но даже ты верно, был когда-тоим и обязательно верил, что мир полон загадок и тайн...