Вечный Токарь-2

Надо сказать, что больше всего на свете Вовик ненавидит ходить на работу (любит сидеть на бюллетне). Что совершенно немудрено, так как делает он это с постоянством швейцарского часового механизма; за свой беспорочный 30-летний стаж с места на место переходил всего пару раз. Двадцать лет пахоты от звонка до звонка на РМЗ, где в Советское время из него выжимали до четырехсот деталей за смену. «Поссать некогда!» Сельское хозяйство Страны Советов, как внушали Вовику комсорги и парторги, жизненно задыхалось без поставок новой техники. И Вовик старался, точил и шлифовал все годы одни и те же детали для кормодробилки. Это такая штуковина на колесах с мотором, простая и надёжная как автомат Калашникова (кстати, так и называется - АКМ), которая дробит на мелкие кусочки всё, что в нее ни кинь: мёрзлые корнеплоды и солому, хвойные лапки и толстые ветки, пригодные на дрова. Всё шло на корм голодному колхозному стаду. Как незаменимого кадра Вовика даже не отвлекали на обычные в то время хозработы и ежегодную помощь колхозникам в спасении урожая.

Но однажды, все-таки, Грехову дали подышать свежим колхозным воздухом малой родины. В тот раз то ли ящик с заготовками куда-то запропал в соседнем цехе, то ли бухгалтерия как обычно напутала, то ли еще что, но работы для ударника соцтруда в тот день не нашлось. И пришлось ценного работника, токаря 6-го разряда, как самого обыкновенного разнорабочего отправить на перековку в колхоз. Тут он узрел воочию  своё Детище. Вот она! Стоит родимая, сиротливо поблескивая свежей краской на краю поля. На борту знакомый трафарет: «Внимание! Береги руки!», а вот тут под защитным кожухом его осточертевшая за годы трудов муфта …

Однако стоит новенькая кормодробилка без колес, – их присмотрели сообразительные механизаторы для своего прицепа. Да и в движке недостаёт многих внутренностей, – их растащили на запчасти колхозные шофера. Крышку агрегата унёс дядя Вася, – приспособил в качестве дверцы в своём домашнем свинарнике. Только его знакомую муфту никто не присмотрел: на запчасти она не годна, никуда кроме своего основного назначения её не приткнёшь.

Вообще из той ознакомительной поездки Вовик уяснил для себя фантастический факт: половину присылаемой в колхозы сельхозтехники (тракторы, прицепы, дробилки и даже комбайны СК ДОН) колхозные рационализаторы и домашние Кулибины разбирали на запчасти для другой рабочей половины техники. Советские заводы гнали план по производству готовых изделий. А вот запчасти к ним делать не успевали, – в победных рапортах они смотрелись тускло.

После такого разочарования в результатах своей деятельности, Грехов окончательно перестал доверять парторгу, (комсорг не в счёт, свой мужик, с ним всегда пили в компании, его насилу назначили на эту должность, и оттого его правильные слова на собраниях никто, в том числе и он сам, всерьёз не принимал.) А вскоре и перестройка подоспела, а вслед за ней и зарплату давать перестали. Беспорочно отпахав 20 лет, Грехов ушел со своего РМЗ на Фанерный комбинат, который благополучно выживал за счет экспорта. Работы здесь в сравнении с прежним местом почти-что не было. Даже не интересно: 2–3 гайки за смену выточить, да на дюймовой трубе резьбу нарезать, – и всё! В начале 90-х гайки были первым дефицитом. В советские времена этого добра было хоть жопой ешь! Подростки использовали их для стрельбы из рогаток. Уносили полными карманами с любого цеха и мастерской.

Но минусы на новом месте вскоре проявились. Прознав о добром умельце, к Вовику со всего комбината потянулись автолюбители. Всем чего-то надо выточить для своего авто. Особенно донимали некоторые настырные, одному, по словам Грехова, за год он выточил запчастей, практически, на целый мотоцикл.

И озолотился бы мой приятель на этом хлебном месте, если бы брал с каждого просителя хотя бы по десятке. Но Вовик денег принципиально не брал ни с кого! Не мог брать со своих, и всё тут! А потому трудился (иной раз полсмены) за стакан водки. Оттого с работы уходил всегда с полным баком, с трудом добредая до дома в крутую гору у ДК. К тому времени «сухой закон Горбатого» отменили, а демократию еще не успели. Работяги при возможности пили на полную катушку. И никто ничего не мог поделать. Всенародно избранный президент сам закладывал и другим разрешал. После получки дня три целые цеха к обеду лежали вповалку под станками и в прочих укромных уголках производства.

Как потом стало ясно, вольготно жуировали не перед добром. Начальство под этот пьяный храп успело всё приватизировать, после чего дикий капитализм подкрался незаметно и прижал неопохмелённых трудящихся своими цепкими железными клещами. Фанерный превратился в опоясанный колючей проволокой концлагерь с охраной не хуже эсесовцев. При входе и выходе они обнюхивали и обшаривали всех «подозрительных» (зарабатывали премии, особо ретивым охранникам иногда делали тёмную). Вовик попался раз, попался другой… – Лишили премии на 12 месяцев, а это треть зарплаты!

Обиженный такой несправедливостью «труженник тыла» подыскал новую службу, – в котельной недалеко от дома. Сначала нравилось, работы опять немного, только станок старый, разболтанный, полгода пришлось с ним возиться, приводить в нормальное состояние. Но пожуировать долго не довелось. По возвращении из отпуска (то есть, законного и оплаченного длительного Запоя) Вовик без своевременного опохмелу в самом конце смены упал в обморок … Мастер, вполне резонно опасаясь возможных травм и неприятных последствий, отстранил его от работы на станке, унизив до разнорабочего. Помыкавшись пару месяцев (говорят, Г. видели однажды ковыляющим мимо стадиона с ведёрком синей краски!), Вовик приискал новую котельную, из которой его, как крайнего, вскоре успешно сократили в виду разразившегося Мирового Кризиса.

Сейчас мой старый друг получает пособие по безработице, под разными предлогами отнекивается от предлагаемых службой занятости вариантов. И, таким образом, до марта он совершенно свободен. Поздоровел, выпивает умеренно, с женой смирился (пару раз даже сходил для неё за пивом). В общем, кому Кризис, а кому Римские каникулы! Как бы только за многомесячный отпуск, какого у него никогда не бывало, не развык работать…

 

(август 2009)