Жертва Кризиса

Юбилей супруги, слава Богу, прошёл без скандала. Началось всё с вымогательства подарков, а завершилось Апофеозом в Светлицкой столовой. Там всё обновлено, но узнаваемо ещё со времён моих походов за славой в начале 80-х: вон там, справа от входа в зал, ставил столик с аппаратурой (розетка до сих пор на месте), колонки – по обе стороны от входа, на крючке под потолком (сейчас там тоже что-то было) вешали красный прожектор…

Гостей собралось не так много, как хотелось бы: одних уж нет, а те далече, кого не пустили, у кого с деньгами на подарки туго, кого забыли пригласить. Первые три часа «на сцене» (так она величала проход меж столами) блистала нанятая за хорошие деньги Вахрушовская массовица-затейница в маленьком чёрном платье, вооружённая радиомикрофоном, жизнерадостным голоском как у ведущих 33 канала и зелёными глазами. На улице в машине всё это время её поджидал телохранитель-муж. Приятная для мужских глаз блондиночка, вовлекая публику в непрерывные конкурсы и почти театральные номера, устроила нечто среднее между свадьбой и КВНом. Её несколько писклявый голос до сих пор в ушах.

Но вот всё стихло, официоз кончился, и мы остались сами по себе. Началась пьянка и дикие танцы у костра. Наибольшим успехом пользовалась вещица Верки-Серючки со словами «еще не вмерла Украина». Вот была Топотуха! Мужчины, не помню уже под что, ухватив друг друга за железные плечи, крутились в чеченском Зикре. Изегов требовал Пинк Флойд и Цеппелин, но из 70-х в запаснике местного диджея нашёлся только «Там где клён шумит» (дважды пели хором), да бониэмовский новодел. (Хотел принести свои записи, но жена отрезала – у них всё есть!)

Поговорить с гостями было особо некогда. Успел только перекинуться парой слов  со своим дальним родственником по фамилии Калинин. Он рассказал как недавно у него вышел спор с одним вотяком (удмуртом), имеющим такую же фамилию как у него. «Ты, говорит он, тоже вотяк!» Такой вывод моему родственнику явно не понравился, и он  не политкорректно парировал: «Мой пра-пра-дедушка, твою пра-пра-бабушку окучил, вот и пошли вотяки Калинины!»

Мне удалось блеснуть знанием Вятской истории и заочно примирить стороны Соломоновым решением. Дело в том, что до взятия Москвой на Вятке был город Колин, поэтому выселившихся из него при первой переписи записали под фамилией Колинин. В городке кроме христиан проживали и татары с вотяками. Так фамилия Калинин появилась у представителей разных национальностей.

В 9 вечера включили полный свет, намекая на конец тусовки. Недоеденное со стола собрали в пакеты для своих собачек. Гости постепенно разъезжались на машинах и такси, я не стал ждать, и с грузом подарков и объедков ушёл пешком, – рядом, три минуты. Вскоре приехала жена с родственниками, ещё добавили и бегло просмотрели отснятые фото-видио трофеи.

На другой день позвонил Изегов: «Как я вчера? Не натворил ли чего лишнего, говорят больно пьян был, конец не помню».

Я успокоил старого друга: все нормально, ты хотел спеть "Три танкиста", а я предлагал "Броня крепка", никто не подрался, даже мату не слыхал, ушли все вместе, ты даже на последнем общем фото на улице есть.
Потом он с чего-то расфилософствовался. «Года два назад прочел книгу Веллера, он там пишет, что Россия прозевала свой шанс на обновление и теперь надо ждать новой смуты и революции…» Я видел эту книгу у него на полке, даже пролистал, – не слизал ли моих идей. «Тогда я ему не поверил, а теперь согласен, к 17 году назреет».

Мысли Веллера близки к моим, но в целом он мне не нравится, фамилия не наша, да и голос, судя по ТВ, какой-то въедливый. Может быть мы все, разочарованные несбывшимися ожиданиями 90-х, выдаём желаемое за действительное. Однако даже пустые апокалиптические предчувствия могут материализоваться, обернутся хаосом и новым распадом, новыми испытаниями, смертями и неизвестностью похуже прежнего. Вряд ли этого кто-то из нормальных людей хочет…

– Потом поговорим про это, – закончил я нетелефонный разговор.

Лишним на произошедшем в столовой Празднике Жизни оказался Вовик Грехов. Недавно его, вечного токаря, сократили с работы. У нас, мол, два токаря, а теперь Кризис, надо сокращать людей, ты послений поступил, пиши заявление… Он, учитывая свои обычные грешки, не стал спорить с Начальством, требовать компенсации. Его внесоциальным положением незарегистрированного безработного воспользовалась жена: денег на подарок не заработал, всё пьянствуешь – сиди дома! Моя жена послала Вовику бутылку водки. Грехова выполнила поручение: «Бросила ему в кровать, – вот тебе Ленка послала, – так он тут же из горла высосал половину, остальное забрала себе на утро».

апрель 2009


Рецензии