Курьёз 7

"РУЧНАЯ РАБОТА"

Это произошло давно. Задолго до того, как в милиции появились "оборотни" и всякая иная нечисть. Засранцы тогда тоже были, уроды разнообразые всех мастей, даже негодяи случались. И, хоть я вам не скажу за всю Одессу, как говорится, но в нашем отделе подавляющее большинство - было нормальным, трудоспособным, трудопригодным и трудолюбивым. Пример подавало начальство. Оно (за очень небольшими исключениями) от работы не отлынивало, а проводило на работе времени по 14-16 часов в сутки. Что уж говорить о начальнике ОУР. Тот на работе просто дневал и ночевал. Полноценные выходные и обычным сотрудникам выдавались нечасто. В уголовке - тем более. На работу могли вызвать внезапно, совершенно не считаясь с тем, что до этого не спал подряд трое суток, что у тебя законный (по графику) выходной, что ты только два часа назад лёг отоспаться, и что причина вызова - ничтожна. Но это, хоть и реальная ситуация, но всё же - не самая распространённая. Как правило - на работе задерживались добровольно, когда надо было что-то доработать. А доработать чего - всегда находилось. Напоследок скажу, что ещё (в те незапамятные времена) у большинства милиционеров была совесть. Потом она, видимо, просто кончилась на складе.

Тот забавный курьёз произошёл как раз с начальником ОУР (назовём его Митрич). Точнее - курьёз на нём лишь отразился, но сурово. Как я уже сказал, начальник ОУР видал в году лищь несколько настоящих выходных. Когда они случатся - заранее никто сказать не может. Церковникам проще - они сразу могут сказать - на какое число приходится Пасха в этом году. И вот - случилось - выходной. Митрича нельзя было назвать старым. Он тогда бы был уж на пенсии. Но и молодым он тоже не был. Во всяком случае - существенно старше своих жизнелюбивых  и жизнерадостных подчинённых. И была у Митрича... не знаю, как назвать. Дача - сказать нельзя, это не было дачей. Как нельзя было назвать домом - домик кума Тыквы. Что-то типа хибарки в коллективном саду. Никаких особых насаждений там не было, но ветки разные торчали. Что вообще может расти у начальника уголовки? Кактусы разве, да и то - в Мексике. Но некие хозработы Митрич на своей "фазенде" осуществлял. Хозяйство же - ухода требует. На своей вилле Митрич трудился в тот день в одиночку, взяв с собой нехитрых припасов (так как был аскетом), да бутылку простенького вина, типа "Яблочко" (для лучшего разжижения сухпая).

А в это время трое самураев, прямо подчинённых ему по службе, решили перейти границу... Не знаю, есть ли в этом месте река. Скажем так - границу дозволенного. Самураи ехали на простенькой легковушке, типа "Москвича" (других - более непростеньких - легковушек тогда ещё не было). Цель поездки для них была очень важна. Вероятнее всего - это была свадьба (видимо - день второй, т.к. был календарный выходной), на которую все трое богатырей были званы, как знатные персоны. Свадьба гуляла в соседнем городишке (на расстоянии 95км). Преодолеть это расстояние сподручнее всего было на легковом транспорте, который и заполучили у кого-то из родни. Была и ещё одна причина - троица везла на гулянку ценный дар - тазик квашеной капусты. Его вёз на своих коленках пассажир заднего сиденья. Разумеется, ещё задолго до поездки все бравые гусары очень прониклись возвышенной торжественностью церемонии, и отметили это по очно-заочной и вечерней форме. Нельзя сказать, что они были вдрызг пьяны, но нельзя было утверждать и обратного - кристально трезвыми назвать их было тоже нельзя. Несколько трезвее других был механик-водитель. Скучную однообразность дороги по пути следования полусвадебного автомобиля - также скрашивали, отдавая дар старшему брату Бахуса - Бухусу. И на упомянутой выше границе самураи полностью дошли до состояния камикадз. Это была граница того города, куда они так стремились. Но всякая граница охраняется. Охранялась и эта. Бдительные охранники соорудили в этом месте сторожевую башню ГАИ. Так случилось, что службу на посту несли три сержанта. Поскольку медленно приближавшаяся к посту машина двигалась по очень своеобразной траектории, сержанты решили вызнать причину этой странности. Добродушные, как в трезвом, так и пьяном виде офицеры уголовки - радушно и с щедрой душой тормознули, на соответственно выраженную просьбу об остановке. Мало ли - чем людям надо помочь?! Но выяснив, что сержантов устрашила лишь степень опьянения обитателей "Москвича", они сочли мотив остановки несостоятельным. Ехали гусары на пьянку в гражданской одежде (кто же на пьянку ездит в форме?), но двое имели при себе удостоверения офицеров милиции. Поэтому позволить командовать собой коллегам с более младшими званиями - никак не могли. Результатом возникшх непреодолимых разногласий, явился продолжительный словесный диспут, плавно переросший в непродолжительную батальную сцену. Она ознаменовалась отрыванием погон "разжалованных" сержантов, разрыванием некоторых атрибутов их же форменной одежды и одеванием тазика квашеной капусты на голову одному из сержантов. В целом кампания была выиграна "пешими" ГАИшниками, повязавшими "конных" на тот момент оперов. Всех их посадили в кутузку, о чём (как и положено в таких случаях) были извещены руководители отдела набедокуривших, и УВД.

Начальник отдела пришёл на работу в понедельник рано (для обычных людей, и немного раньше - для себя). Он горестно изучил вручённые дежурным телетайпы (короткий - из соседнего городка, и более длинный - из УВД, в котором прочёл несколько обидных слов в свой персональный адрес). Равнодушно и рассеянно прослушал сводку об иных происшествиях по району. Больше никаких документов читать не стал. До начала селектора в кабинет должны были собраться начальники структурных подразделений. Первым (как обычно) в кабинет зашёл зам-по-опер, за ним - начальник ОУР Митрич. Оперативный зам уселся на своё место без приглашения, а Митрич остался стоять, неприятно поражённый остановившимся ненавидящим взглядом на него - начальника отдела. Состоялся тяжёлый диалог.
- Могу я полюбопытствовать, где ты вчера был?
- Отдыхал, выходной же!
- То, что ты отдыхал, я в курсе. Меня больше интересует - как и с кем ты отдыхал?
- Да так, по хозяйству... семейные дела...
- Мне насрать на твоё хозяйство. Я тебя не об этом спрашиваю! Пил? Опять началось! Сколько можно с тобой нянчиться! Сколько раз я тебя предупреждал, что пьянки ваши - твои, и твоего "гвардейского" коллектива - до добра не доведут! И вот - пожалуйста!!
- Так я же всего-то чуть-чуть, чисто символически, с устатку...
- Ты что, гад, издеваешься?!! Меня сегодня уже вызвали за твой "устаток"! Знаешь - что там со мною сегодня сделают? Так вот, перед этим - я - сделаю с тобою то же самое, но в более извращённой форме.
.....
- Да что случилось-то?
- А то ты не знаешь?!! Ты и ещё два твоих отброса-архаровца были изловлены какими-то сержантами в скотско-пьяном виде - за пьяное вождение и пьяную драку в другом городе, после чего были доставлены в "гадючник" до вытрезвления. Или ты всё это уже успел забыть?!! А может ты думал, что об этом никто не узнает? Как у тебя ума хватило - удостоверение-то хоть с собой не взять? За отнятыми у твоих ублюдков - специально ехать туда требуют! Не хватало мне позора!
.....
После несколькоминутного выяснения обстоятельств, и возвращения "честного", но всё равно запятнанного имени, начальник ОУР был отпущен к своим "птенцам", с горячим отеческим напутствием.
.....
Начиналась оперативка ОУР. Это мероприятие само по себе бывает интересным. Но дальше дружного ржания дело почти никогда не заходит. Это - явилось исключением. Опера кучно заполнили тесноватый для такой "банды" кабинет. Митрич зашёл молча, ни с кем не поздоровался. Так же молча протиснувшись между плотно (как в кинотератре) расставленными стульями - уселся за свой стол. У него были очень необычные очки. В продаже таких тогда точно нигде не было. Они были из какого-то неломающегося сплава, с какими-то сверхпрочными стёклами. Где он их взял - чёрт его знает. Может - ручная работа, может кто из-за границы привёз. В общем - очки не ломались, что бы с ними ни делали. Одним словом - вечные. Митрич молча обвёл несколько раз глазами личный состав. Публика молча уставилась на него. Митрич взял зачем-то в руки свои вечные очки, хотя читать ничего не собирался. Имена двух "паразитов" он знал из телетайпа, но сейчас эти "контрацептивы" его не интересовали. Он должен был понять главное - какая погань, не имевшая удостоверения, назвалась его именем? Дебаты он открыл словами: "Меня только что, как последнюю суку...". Виновный поднял голову и, глумливо дыша перегаром, вымолвил необдуманные с похмелья слова: "Сам виноват, бухать не надо было!". От удара о столешницу - лопнули вечные очки Митрича. Он схватил первый попавшийся из вещдоков топор с бирочкой (такого добра непродолжительного хранения всегда навалом в кабинетах начальников УР) - и кинулся за злодеем. Посетители, прибывшие на приём к начальнику, были несколько озадачены суровыми самурайскими обычаями, царившими в этом отделе - среди бела дня (а точнее - ясного утра) начальник уголовного розыска топором вырубал дверь кабинета своего подчинённого, прямо и недвусмысленно угрожая ему разными душегубствми, из которых наиболее мягким было простое убийство.