Жену заказывали?

Криминальная драма
               
Любовные драмы на почве ревности случаются во все времена и при любом общественном строе. Но именно эта «душераздирающая» история, больше похожая на фарс, могла произойти только в начале 90-х годов теперь уже прошлого века. Тогда люди словно с ума посходили. Все, что раньше было нельзя, стало можно. Ездить за границу, иметь личную собственность, проявлять деловую хватку и открывать свое дело. Мужики усмотрели в море этих плюсов еще один, не сразу замеченный женщинами. Разбогатев на ниве предпринимательской деятельности, они получили возможность не только свободно приобретать новое престижное жилье, новый автомобиль, но... и новую жену.


Шпагин очень быстро уловил, в какую сторону дует ветер. Без сожаления оставив опостылевший НИИ, где уже четыре месяца не платили зарплату, он на пару с приятелем на первых порах занялся кустарным производством детских игрушек. Требовалось для этого всего ничего: распилить на 9-10 частей обыкновенный карандаш, проделать с двух сторон выемки и намотать на обрубок тонкую резинку. В этом, собственно, и заключалась их работа. Потом эти заготовки передавались специалистам более широкого профиля, которые на каждый полуфабрикат  надевали корпус мышки из серенького картона и сотнями продавали этих мышек у входа в зоопарк. Мышки разлетались в момент, наравне с билетами. Ни один ребенок не мог устоять, когда ловким движением руки ему под ноги бросали «живую» удирающую мышь. Сначала малыши оглушительно визжали, но, сообразив, что это игрушка, сразу же начинали канючить: «Мама, ну купи мне мышку, ну купи-и-и-и...». Не беда, что через 15-20 минут, самое большее, через полчаса резинка разматывалась или рвалась и серенький комочек замирал на месте. Удовольствие уже было получено. Во всяком случае, о рекламациях на это изделие никто не слышал.


Подзаработав на грызунах, Шпагин стал считать себя не то чтобы новым русским, но, по крайней мере, обновленным. Естественным образом встал вопрос о замене квартиры, машины и... жены. Справедливости ради надо сказать, что от жены он уже давно хотел избавиться - задолго до своего успеха в сфере бизнеса – а потому особых нравственных мук не испытывал. А тут как раз и случай
подвернулся.


Лада работала оператором в банке, выглядела как фотомодель и была на 14 лет моложе него. Шпагин влюбился в нее без памяти и ревновал к каждому столбу. Женившись вторично, он дал себе твердое обещание
построить семейную жизнь в полном соответствии с принципами разума, добра и справедливости.


Чтобы красавица-жена ни в чем не нуждалась, он с новыми силами продолжил бурную предпринимательскую деятельность, провернув на сей раз операцию по продаже коровьих шкур, купленных по демпинговой цене на местном мясокомбинате, в очень дальнее зарубежье – для нужд обувной промышленности. В короткий срок ему удалось заработать столько денег, что хватило и на покупку новой квартиры (старую он бескорыстно оставил бывшей супруге), и на ремонт, и на приобретение престижной мебели. Спустив все на обустройство своего гнезда, Шпагин был поставлен перед необходимостью нового рывка в сфере бизнеса. Пока он размышлял, какое дело могло бы опять принести ему быстрый доход, Лада, составшись на болезнь бабушки, жившей где-то под Псковом, на неделю оставила своего благоверного в гордом одиночестве.
И тут, как по заказу, поступило очень выгодное предложение о сотрудничестве. Перепродажа металла – предприятие практически беспроигрышное. Но! Позарез требовался оборотный капитал.
- Не беда, - решил Шпагин, - позвоню в банк, попрошу Ладушкину подругу Зинку добиться для меня кредита под самый низкий процент.
Сказано – сделано.


- Зина в отпуске, - вежливо ответил приятный женский голос, - будет через неделю. А кто ее спрашивает? Шпагин? Так она же вместе с вашей Ладой улетела. Как куда? В Париж!


Потрясенный коварством жены, Шпагин с горя решил напиться. «Все бабы – лживые и подлые создания, - думал он, - всегда готовы на предательство, лицемерны и трусливы».


Вообще-то, если следовать жизненной правде, то слова, с помощью которых он озвучивал свои невеселые мысли, были, как бы это сказать, ну, что ли, несколько более экспрессивно окрашены. Но традиции великой русской литературы  не позволяют привести их без купюр.


Чувство горькой обиды не давало ему усидеть на месте, гнало вон из дома. Шпагин кое-как оделся и поехал в гараж. Он надеялся сбросить негативную энергию, немного поработав физически: где-то что-то подкрутишь в машине, подкачаешь шину, отполируешь поверхность – глядишь, и полегчало. По дороге он завернул в магазин и на всякий случай купил бутылку водки. Ясно, что добравшись до места, он занялся вовсе не автомобилем, а распитием спиртного прямо под сверкающим, лакированным боком своего железного друга.Тут и мужик из соседнего бокса подоспел. Потом к компании присоединился сосед с другой стороны, и у него тоже с собой было. Словом, через пару часов дым в шпагинском гараже стоял коромыслом. Вокруг сидели какие-то незнакомые люди, которым обманутый муж, размазывая по щекам пьяные слезы, вещал о женской подлости вообще и о гнусной обманщице Ладе в частности. Ему сочувствовали, хлопали по плечу и утешали аналогичными историями, не раз случавшимися с такими же хорошими и честными мужиками.

 
Последнее, что он смутно помнил, это то, что его загрузили в такси и отправили домой.


Наутро он проснулся с жуткой головной болью и в прескверном настроении. Во рту было горько, будто хинина объелся. Горько было и на душе. И особенно тревожило нечто мучительное, ускользавшее из памяти, то, что он пытался вспомнить и никак не мог.


Неожиданно раздался звонок в дверь. На пороге стоял здоровенный детина, энергично потрясая нечесаной черной гривой.
- Ну, давай скорэй фотография! - гость был лаконичен.
- Какую фотографию? – не понял Шпагин.
- Ну как же? Жена убить заказывал? Вчера же договаривалис. За десять тысяч зеленых! И аванс гани!


Да, Шпагин влип крепко. Сначала он отнекивался, отговаривался тем, что был пьян и ничего не помнит, клялся, что не желает никому смерти. Но ответ сокрушил его железной логикой – заявка уже передана исполнителю, все приведено в готовность. А если передумал, то обязан ответить за базар – уплатить 50 процентов оговоренной суммы в качестве неустойки, и заказ будет отменен.


- Завтра в это же время придем, готовь баксы, - с этими словами представитель фирмы «Киллер и К» исчез в кабинке лифта.
Срочно требовалось что-то предпринять. Во-первых, денег не было. Во-вторых, если бы и были, то за что их отдавать? Сутки спустя вина жены уже не казалась ему столь непростительной.


И тут его осенило. Он схватил с вешалки куртку и, проигнорировав медленно ползущий лифт, бросился вниз по лестнице.


Вся надежда была теперь на приятеля Артура. Он руководил крупной бизнес-структурой, у которой, как и положено, имелась «крыша», состоящая из местных бандитов. Вот у кого нужно искать защиты! Пусть Артуровы ребята поговорят с приезжей шайкой-лейкой. В конце-концов, кто на нашей территории хозяин?


Артур выслушал друга внимательно и сочувственно. Потом потянулся к телефонной трубке:
- Андрей, зайди, как освободишься, есть небольшое дельце.
Андрей не заставил себя долго ждать. Ознакомившись с повесткой дня, он глубокомысленно пожал плечами и изрек:
- Ка-а-кие проблемы? Мы живо поставим их на место.

Ночью Шпагин почти не спал. А если и забывался на несколько минут тяжелым тревожным сном, то снилось ему, как крепкие ребята с трехдневной щетиной сталкивают его любимую Ладу с Эйфелевой башни. Она летит вниз, но не камнем, а как птица. За спиной вместо крыльев развеваются ее длинные белокурые волосы, а в глазах нет ни страха, ни упрека... В отчаянии выдирая из своей головы изрядно поредевшие волосы, Шпагин бежит к подножию железного исполина, надеясь подхватить, поймать прекрасную жар-птицу. Но вдруг теряет ее из виду. На мостовой тоже ничего нет – ни искалеченного трупа, ни следов крови...


Надо отдать должное пунктуальности Андрея и его подчиненных – они прибыли на следующее утро к запуганному Шпагину минут за тридцать до появления конкурирующей организации. Конспиративный разговор происходил на лестничной клетке, и хозяин к участию в нем допущен не был. Он сидел на кухне, сгорбившись, вжавшись в жесткий табурет, и ждал. Ему казалось, что прошло не меньше часа. На самом деле вопрос решился в течение пяти минут. Затарахтел лифт – это отъехали незваные гости. Потом дверь в квартиру распахнулась, и Андрей, сияя обаятельной белозубой улыбкой, произнес:
- Ну, шеф, с тебя причитается. Значит так. Жене твоей ничего не грозит, ты им ничего не должен.
Шпагин облегченно вздохнул. У него словно гора с плеч свалилась.
- Ну а нам, - беззаботно продолжал этот ангел-хранитель, - за работу отдашь шесть кусков. Да не суетись ты, не сразу. Можешь частями в течение месяца.


Далее следует, как вы понимаете, немая сцена.


Через три дня многострадальный Шпагин встречал свою жену на вокзале у псковского поезда. Он, конечно, догадывался, что туда она примчалась на такси прямо из аэропорта, но ничего ей об этом не сказал. За истекшую неделю он постарел на десять лет, волосы на висках побелели, глаза ввалились. Он страшно соскучился по своей любимой Ладе и был просто счастлив видеть ее такой молодой, цветущей и эффектной. Обняв жену и прижав ее к сердцу, Шпагин неожиданно для себя заплакал.
- Да что с тобой? – участливо спросила Лада, с беспокойством оглядывая мужа.
- Ничего, это я от радости. Понял, что жить без тебя не могу.
Домой, в отремонтированные хоромы, они не поехали.
- Поживем пока у племянника на даче, - пояснил Шпагин в ответ на вопрошающий взгляд жены. – Квартиру пришлось продать. Очень уж беспокойный район попался. Позже подыщем другую.