Голос

     А скажи, благословенный читатель, давно ли тебе приходилось быть предупредительно почитаемым и опекаемым на все  лады? И когда еще твое мнение,- притом не зависимо от образования, материального состояния и всего прочего, приобретаемого за годы жизни на земле, в нашей благословенной стране, - будет-таки дорогим, уважаемым, и может статься, даже весьма решающим. Конечно, это не только лестно, но и ... Трудно дать какое-либо однозначное определение тому приподнятому, прямо скажем напряженному состоянию, которое возникает у тебя, простого обывателя (естественно, в лучшем смысле этого слова), когда в выходной день сидишь дома и вдруг - звонок телефона. А тебе уже несколько дней никто не звонит. Помнишь песенку "Позвони мне, позвони" из нашей молодости, а воспитательную рекламу "Позвоните родителям"? Ведь на самом деле дети так заняты, что могут звонить, не то, что приходить, только в запланированные дни и часы. А все остальное время мне, пенсионеру, а значит пожилому человеку заполнить очень трудно. Разве что телевизор или бесплатная газета "МД Вчера воскресенье", которой заполняют в их районе все почтовые ящики, рекламные тумбы и так далее. Конечно, эта газета не отвечает его внутренним запросам, нет, совсем не отвечает, но что делать, не покупать же настоящую, с умными проблемными статьями, написанными хорошим слогом и известными журналистами, когда в этой газетенке есть и программа и кроссворды и еще какая то информация, которую тут же забываешь. ...При такой ограниченной жизни, как у меня, и этой информации достаточно. Теперь. Конечно, оно было бы замечательно, если бы хозяин этой газеты еще и деньжат немного подкинул бы. Но... чудеса такие, как благотворительность, не всегда и не со всеми случаются. Вот ежели б я был бы забытой случайно знаменитостью, которую в предвыборной компании откопал богатый претендент на мандат депутата, то тогда отчего же мне не проголосовать за него. А так токмо хлопоты одни пустые. Ну пойду я на выборы эти ихние, проголосую. А как не пойтить? Это же единственное место, куда зовут пренепременнейше. И таким настойчивым макаром, что аж становится жалко этих бедных кандидатишек. Ну, чего спрашивается, им так уж сильно лебезить перед нами. Ведь истинно, что не такие уж мы, то есть электорат, как сейчас принято называть простой народ, привередливые, разборчивые. Надо проголосовать, так и проголосуем. А пойтить надо пренепременнейше. Может бабку какую одинокую встречу на этих выборах? Ведь с покойницей своей, царство ей небесное, именно при выборах кого-то, а кого и не пытался запомнить, еще в прежние, советские времена, познакомился. Бедовая была девчонка. Помогала тогда на этих самых выборах, записывала фамилии тех, кто приходил на голосование. Народ шел приодетый, празднично настроенный. Буфет у входа с разным продуктовым дефицитом. А потому старались к восьми, ну от силы к полдевятого поспеть. Это, если, конечно, деньги в кармане есть. А если нет, то ближе к вечеру идешь, когда праздник уже на спад пошел. И народ уже буфет опустошил, иногда настолько, что уж закрыли давно, но книжный киоск с политической литературой будет работать до самого закрытия агитпункта. А не пойти нельзя было. Это могло принести не только тебе самому, но и твоей семье много всякого неприятного…
Ну так вот, сижу как-то дома один (как будто в последние пять-шесть лет у меня может быть по-другому), смотрю телевизор, и вдруг телефонный звонок.  «Кто это мог бы  быть? – мелькнуло в голове. – Может, сын смог позвонить  из своей Тмутаракани?» Беру трубку. И тут такой вкрадчивый женский голос. «Здравствуйте! Это,  - говорит,  - независимая информационная служба беспокоит». Не знаю, что такое «зависимая, независимая», но чем-то  напоминает общество с ограниченной ответственностью. Ворчу про себя, а сам молчу. Думаю: «Ну когда же ты закончишь свой разговор, да и что тебе надобно?». А голос-то ничего, мягкий такой, без нажима. Слушаю голос, а сам пытаюсь представить себе, что же это там за баба такая? Молодая, старая, худая или толстенная? «Нет, - думаю,  -  у толстых не такие голоса…» не успел додумать, как она, повысив чуть-чуть голос, спрашивает : «А вы пойдете голосовать?». Я даже немного растерялся и говорю : «Конечно, а как же…».  Она не дала мне договорить и продолжила дальше свою автоматную очередь из ватных пуль. Но, образно говоря, они не достигали моих ушей. Обидно стало, что это не сын позвонил, а какая-то баба, да еще усомнилась в  том, что еще живой и,  в общем-то здоровый, а значит, обязательно пойду на выборы. Думал, на этом закончит говорить, это когда ответил ей : «А как же , пренепременнейше пойду!». Но не тут-то было! Быстро переведя дыхание, она снова стала что-то говорить о кандидатах и их взаимоотношениях, о том, что будет со всеми нами, если, не дай Бог, я поставлю галочку не перед нужной фамилией…. Никогда не думал, что по поводу такого обычного, в сущности, и малозначительного для многих и многих из нас мероприятия, можно говорить такие слова, что аж скулы свело от непонимания и тоски. Тоски по тому простому, нетронутому никакой конкуренцией, старому советскому времени.  Ну, это тогда, а сейчас… И на фига им это депутатство! Ползут, как танки тогда, в сорок первом году, на Москву. Я правда, мальчиком еще был, но помню, как все и вся напряглось перед этой страшной фашистской атакой. И теперь вот , уже давно в свободной демократии  плаваем, а все никак не могу понять, в чем это она выражается, во что выливается или, что еще проще, во что завернута. Или куда завернута?  Черт их знает этих парламентариев и им подобных. И зачем это надо нас дергать, призывать ходить на выборы, просить да унижаться «Выбери меня, выбери меня, птица счастья, выбери меня».  Поистине эта птица счастья, а потому так и дерутся -  и бандиты, и интеллигенция, которая успела разбогатеть, и те, кто тайной идеей владеет о том, как нашу жизнь сделать  не такой  не веселой и, даже прямо скажем, грустной. Знает ведь поганец, как за 500 дней все в норму привести, но… не скажет. Надо заплатить за информацию. Это, как говорят сейчас по телевизору, - самый дорогостоящий и скоропортящийся продукт.  Только вот где его взять, этот дорогой продукт, и кому продать? Ведь никто не купит мою информацию о том, что бессонница одолела, что сына не видел уже три года с лишним, потому как на заработки уехал, да и застрял там, в  своем океане. Даже по телефону редко говорю с ним. А родных-то  и близких  и нет  больше никого. Вот такая информации. Грустная. Да и пенсия, прямо сказать, мизер- мизером. По кромке голода движешься, разве что долг перед сыном, да и желание увидеть его живым, заставляют жить. А такая информация ни к чему тем господам, которые все имеют, а теперь хотят стать еще и рыбкой золотой стать. Только при всем богатстве своем не купят они эту мою информацию даже за сегодняшний червонец.  Вот так-то вот. Пока думал о цене своей, на самом деле бесценной, информации, дамочка весело, бодро поблагодарила за правильные ответы, сказала, что НАШ кандидат благодарит меня за поддержку и сильно-сильно надеется на то, что Я, Евдокимов Сергей Порфирьевич проголосую именно за него, этого самого кандидата, ибо без моего голоса не будет никакой демократии. И так далее.  Все, что приличествует этому случаю. Когда она , наконец, попрощалась со мной и положила трубку, стало как-то немного, самую малость, грустно. « А голос- то, ничего, может мог бы рассказать ей о том, как плохо, когда нет никого, когда кругом люди, а по существу одна пустота. О том, что позавидовал вчера старику одному, которого по телевизору показывали. Дети, внуки, правнуки даже есть – полный дом. И сам такой довольный, даром что в деревне живет, а тут хоть и в столице, да толку-то… Вот и  у сына жизнь не заладилась. Ни жениться не смог путево, ни детей нарожать с нормальной бабой. Все как-то чванливо и мелкотравчато. А оттого и блукает по белу свету до сих пор. Давно пора бы внуков нянчить, а он все по артелям да по разным прожектам мотается. Не до отца ему, да и не до себя. Вот это все хотел рассказать нежданному голосу, но не осмелился. Трудно вот так, сразу, ни с того ни с его. Она про выборы, а ты про свою боль. А не сказать, так комком сидит прямо в сердце, тугим комочком, иногда даже в уши шибает.  Так туго, плотно и глубоко сидит эта моя бесконечная грусть –тоска. О ней, этой самой жизни. Моей, конечно. И нет мне дела никакого ни до депутата ихнего, ни до них самих, в сущности, и не людей вовсе, а так, голосов и фигур за ними…
На следующий день позвонили и сказали, что сухогруз, на котором работает сын, потерпел крушение. Списки погибших и пострадавших уточняются.