Общие интересы

  Так получилось, что старший брат Андрея Георгий ещё весной 1940 году молодым парнем, и не от хорошей жизни, уехал во Францию. Поехал, точнее, нанялся, и не он один, вроде бы на сезон, подзаработать на виноградниках, но вскоре началась война, и Георгий не только остался в этой считавшейся прекрасной и довольно далёкой стране, но и прижился, перебрался из сельской местности, где поначалу терпеливо и добросовестно батрачил, в ближайший большой город, стал работать там на заводе, пусть и простым рабочим, - женился, обзавёлся семьёй, стал Жоржем, короче говоря.
  А спустя годы, летом 1974 года, когда снова настало хорошее время, этот "француз" приезжал в гости к младшему брату Андрею. И его повидать, и родное село, и в озере искупаться. И этот Жорж  не только родного языка ничуть не забыл, и через пять минут, перестроившись, говорил на нём так, будто и не уезжал из села, но и на своё прежнее имя Георгий, и даже на кличку, отзывался очень охотно (нашлись, вспомнили и его прозвище -  те люди, которые его помнили молодым, а теперь узнали). Ничего лишнего гость не говорил, и Францию не хвалил, хотя это вряд ли было запрещено, а вот сразу признал: "Сейчас село намного богаче, и народ живёт лучше, чем в старое время, почему бы и нет?", но по глазам умным людям было видно: не совсем и не всё ему понравилось. Когда совсем допекли, усмехнулся в ответ: "Нельзя сказать, что живёте вы совсем плохо, но и не совсем хорошо, ну... не  совсем так, как надо!"
  А затем Андрей - брат-хозяин, огранизовал в честь брата-гостя шумную и по местным понятиям дорогую вечеринку с музыкой: чтобы всем запомнилось!.. И на той вечеринке "француз", как его прозвали, выпив, сказал (может, и потому, что всё равно завтра предстояло уезжать навсегда): "Враньё всё то, что про нас вам по телевизору говорят и в газетах пишут. Верно, есть и безработица, но всё равно наша жизнь не такая, как вам о ней врут. Не работаем, а всё равно нам платят. Ни один из вас столько не зарабатывает". А брат-хозяин, тоже подвыпивший, тут же ляпнул в ответ, заинтересованно и искренне оживившись: "А не лучше ли не работать и получать деньги?"...
  Был на той вечеринке и молодой парень Коля Сандоров, родившийся уже после войны
и недавно женившийся, - Андрей-хозяин был ему кумом, поэтому и Коля был приглашён на эту вечеринку.
  И, надо сказать, смутил гость своими словами этого молодого парня Колю Сандорова, хотя он и гость и увидели-то друг друга впервые всего недели две назад, и оба при первом знакомстве, когда Коля зашёл из любопытства, поинтересовались:"А это кто?" И именно в эти дни, буквально через день после проводов "француза", этот Коля Сандоров, уже проверенный кандидат в члены КПСС, как раз и поехал в райком партии получать партбилет (было с ним ещё несколько молодых, "хороших" ребят, как о них говорил местный парторг). Случайно совпали, конечно, два события: приезд и пребывание иностранного гостя (тогда это уже не было редкостью, сталинские времена давно прошли) и ответственнейшее событие в жизни молодого парня, у которого своя жизнь текла чередом. Или не случайно, а по воле какой-то невидимой направляющей силы?.. Как бы то ни было, но первый секретарь райкома, вручая партбилеты, драгоценые красные книжечки, тоже, "как по заказу", напомнил молодым коммунистам: у них-де, на буржуазном загнивающем Западе, ко всему прочему свирепствует безработица, а человек без работы теряет чувство собственного достоинства - да мало ли что человек теряет в обществе, где человек человеку волк?.. А мы-де строим коммунизм! Словом, и, возможно, искренне, покритиковал жизнь за бугром, прежде чем пожать руки молодому коммунистическому пополнению, которому наверняка предстояло не только построить светлое будущее, но и жить при коммунизме. А Коля Сандоров, всё ещё находясь под впечатлением слов моложавого гостя "оттуда", по дороге обратно в село, уже с драгоценным билетом, обязывающим на всю жизнь, недоумевал в автобусе перед народом: "Одни говорят одно, другие говорят другое. Как будто не сказал гость из самой Франции, что и когда не работают, всё равно им платят, причём, больше, чем мне и вам, когда мы вкалываем! И кому верить?.."
   А уже в 1987 году, в мае, когда и во Франции тепло, фактически лето, и Андрей побывал в гостях у старшего брата: материальное положение и средства позволяли хозяйственному Андрею сделать это, тем более, что и детей у него было только двое и те уже давным-давно были взрослыми и ничего не просили: у Андрея и костюм хороший был, и чемодан для личных вещей, и деньги нашлись на дорогу туда и обратно, даже для покупки подарков, и, конечно, взял бы и побольше денег для покупок за границей, если бы власти позволили, - не будь зажиточным, так и вообще не решился бы поехать. Был и добротный дом, и свой "Запорожец"... Тогда у многих были и деньги, и мотоциклы с колясками, и хорошие выходные костюмы, а не только телевизоры, у иных позажиточней - даже цветные. А у начальников сплошь были машины - и свои, а не только служебные. 
   Короче, и Андрей повидал Францию и, главное, повидался с братом на старости лет, скорее всего - в последний раз, как они оба чувствовали, и потому прослезились перед прощанием на французском вокзале... Убедился, что его брату купить хороший автомобиль так же легко, как в Советском Союзе одному только начальству...  Кстати, и на Средиземное море Андрея возили на своём лимузине брат с супругой, моложавой пенсионеркой. Брат Георгий-Жорж ещё работал, хотя и был пенсионером, и взял отпуск за свой счёт, чтобы побыть с братом, показать ему хотя бы немного Францию, и никто ему не отказал. Теперь уже Андрей был иностранцем, гостем, "русским", и уже как бы в обмен брат сделал это: я-де искупался в родном озере, а ты искупайся в нашем тёплом море. Кстати, увидал Андрей там, на пляже, разных людей - и пожилых дам, и даже удивился: "Этой уже шестьдесят лет?.. Да на вид она как тридцатилетняя! Парень молодой рядом с ней... Я думал, что она как раз под его возраст"... -"У нас есть такие, молодых друзей заводят",- пояснил брат. -"Значит, хорошо жила, не изношенная,- и делал вывод, и по-прежнему удивлялся Андрей. И не сдержался, завздыхал по карагачской привычке: - Ых-ых, живут же люди... Что мы видели в том селе?.. И я, дурак, думал, что хорошо живу, и дома мне иные даже завидовали"...   
  Уже шла так называемая перестройка, и если уж молодой коммунист Коля Сандоров, всё же идейный человек, даже в 1974 году не побоялся высказать своё мнение в автобусе, прилюдно, то теперь по возвращении Андрей, всю жизнь бывший простым человеком, тем паче охотно хвалил жизнь во Франции, когда на работе (слесарем был в совхозе) люди о чём-то спрашивали. "Живут люди, хорошо живут, а почему бы и нет? - отвечал, не задумываясь. - Нам до них..." -"Но есть же и у них бедные?" Андрей ответил неопределённо, даже неохотно: "А я знаю? Чересчур бедных не видел". -"А бездомных видел?" - " Что вы от меня хотите?! Вот привязались, будто я ревизор или инспектор, а не простой человек!.. Как будто я поехал специально искать бездомных! Я к брату в гости ездил! Может, есть и у них недовольные даже бездомные. Как будто не понимаете, что всем никогда не будет хорошо!" И снова, ко всему прочему поинтересовались, нашлись такие: "А правда, что у них есть безработица?" -"Ну и что? А чем плохо не работать и получать деньги?" - тут же, не задумывась, убеждённо ответил Андрей, как бы даже защищая понравившиеся ему французские порядки.
  Время шло...
  Андрей ещё в 1989 году вышел на пенсию, и та была у него неплохая по тем временам - девяносто шесть рублей. (Тогда в магазинах почти ничего не было, но на хлеб хватало, и даже более того).
  А между тем жизнь в последние два десятка лет не просто неостановимо, что естественно, текла - размеренно и однообразно, даже скучно, как прежде, но вдруг всё, может, неожиданно, переменилось, от прежней жизни, к которой все привыкли, оставалось всё меньше и меньше, пока  в сущности, почти вообще ничего не осталось, - много событий произошло, иногда шокирующих: и Советский Союз развалился, и жизнь неузнаваемо изменилась... Сам Андрей превратился в дряхлого старика, и дальше лавочки у своего добротного забора никуда не выходил - хорошо, что жена была крепче и без труда ходила даже за хлебом в магазин. Да и родственники,в том числе ставший зажиточным Коля Сандоров, не говоря уж о детях и внуках, Андрея не забывали,- не только не бедствовал, но возили ему, благодаря чему по-прежнему держал и птицу, даже индюков, и овечек...  Улыбался довольно, когда его хвалили за хозяйственность: "Конечно имею, а почему бы и нет? - Рабочий, а  всё равно добавил искренне: - И как это ничего не иметь?.. Не могу уже, но своим же, детям и родне, останется, не зря помогают..."
  Телевизор - всё же лучший друг для человека, которому уже восемьдесят. И Андрей не мог не узнать, что во Франции собираются увеличить пенсионный возраст с шестидесяти до шестидесяти двух лет.
  -Вот те раз,-  вырвалось у Андрея по-стариковски несдержанное и, в сущности, сказал это самому себе. -  Хорошо, что Георгий тоже давно на пенсии, как и я... Это, конечно, правда: живи, пока молодой, но всё же на старости лет выйти на пенсию в шестьдесят лет и в шестьдесят два - не одно и то же. Живут они там хорошо, не измучены, как наши пенсионеры, своими глазами видел. А какая-нибудь пенсионерка, мадам по-ихнему, как накрасится, так подумаешь, что тридцатилетняя, снова замуж может выйти! Да ихние старики и в семьдесят лет бегают, как жеребцы, не то что наши - сгорбятся, ссохнутся, скукожатся, кряхтят, пока до туалета дойдут... Как я вообще дожил до восьмидесяти?.. Моя жизнь уже... Брат старше меня, а, наверное, поборол бы меня в два счёта. Вот что значит -лёгкая, хорошая жизнь... Так это у них, а не у нас, тут я молчу, а всё же приятнее, что у нас, что у них, пораньше выйти на пенсию, чтобы пожить в своё удовольствие. И зачем тогда их президент мудрит?.. Надо же думать и о народе?.. Плохой, наверное, не жалеет народ, а то почему ещё?.. - Зафилософствовался, что простительно старику: - Частная собственность пусть будет! Кому она мешает? Всё, Советской власти нет - некому и у нас народ обманывать, те времена прошли, нынче и наш народ поумнел и уже не так боится! А что тогда сказать о французах?.. 
  Лишь через несколько часов, во время привычных и очень приятных стариковских размышлений перед сном, которым он охотно предавался, видя уже в них одно из удовольствий жизни, до Андрея дошло: "А, понял я: решили повысить пенсионный возраст, потому что не хватает денег на пенсии и некому работать! И приезжих много, тоже своими глазами видел, а всё равно некому!  - Так, разумеется, старику казалось, что некому. - А рабочим что с того?.. Но те молчать не будут и чего-нибудь добьются, как раньше добились, чтобы платили им, когда и вообще не работали, когда сидели по домам или возле станков на заводах. Всё равно без пособий не оставят - время такое. В Советском Союзе, правда, уже при Брежневе, и то власти старались, чтобы у каждого был кусок хлеба..."
  А вскоре старик узнал из того же телевизора, что пенсионный возраст предлагают повысить и в его родной стране. Но подумал уже равнодушно: уж кому-кому, а ему и в самом деле это должно быть всё равно. Ему бы жизнь свою продлить. Он - как думает по привычке о своём, согревшись, наконец, в постели, так и может - уснуть и больше не проснуться... Всё уже... Так что пусть думают и беспокоятся те, кого это касается, а такие, уж точно, всегда и везде найдутся. Сейчас людям просто так рты не заткнуть... Не только президенты и богатые, а и рабочие люди хотят жить. В этом они везде одинаковые - родственные души, так сказать. И сейчас люди даже у нас не боятся, а не то что во Франции... Думал-думал и в очередной раз уснул... А утром, конечно же, пока что снова проснулся: живой, встал с кровати без резких движений - и спешить было уже некуда, и догадался давно, что в его возрасте резкие движения вредны. Но раз проснулся и хватило сил встать, значит, поживёт ещё...
   Пора будить жену - печь топить вдвоём как-то легче...
   Можно добавить то, до чего старик не додумался со своим средним умом, да ещё и в глуши: "родства" горазда больше, даже если рабочие не только не родственники, но вообще не подозревают о существовании друг друга и один из них - белокурый норвежец, а другой -типичный центральноафриканский негр.