Ёж - Острый Нос - Колкие Иголки

Шла однажды Баба-яга по лесу, собирала грибы да ягоды на зиму. Суковатой палкой разгребала валежник, распутывала траву, наклонясь зорко взглядывала и что-то ворчала себе под нос. А за мшистой кочкой сидел Ёж, хотел убежать, да замешкался. Баба-яга не приметила его, наступила босой ногой, укололась больно и запричитала:
- Господи! И сюда антихристы-грибники-туристы добрались, банок-склянок накидали!
- Это я, бабушка, Острый Нос–Колкие Иголки, - сказал вежливо Ёж. – Извини, пожалуйста!
- Ах ты, подушка булавочная, кактус невоспитанный! Вот ужо я тебя! – и принялась колотить палкой: ёж – за кочку, Баба-яга – по кочке, только мох в стороны, ёж – за кустик, Баба-яга – по кустику, корни выдрала, ёж – за пень, Баба-яга ка-а-ак ударит – палка и сломалась. Ёж засмеялся:
- Где же ты теперь, бабуся, палку такую сыщешь? Она, верно, волшебная была?
- Ну-тка погоди! – осерчала Баба-яга. – Чтоб не баловал впредь да зубы не скалил над старухой, напущу на тебя Смерть твою!

- Очень я её боюсь! – похвалился ёж, повернулся и засеменил прочь. Вернулась Баба-яга к себе в избушку на курьих ножках. Запалила лучину, разожгла огонь под котлом, набросала в него трав, кореньев разных и стала колдовать-приговаривать:
- Явись ко мне Смерть, белые косточки, пустые глазницы, со дна чугунного поднимись, из дыма сотворись! Явись Смерть ко мне!
И появилась Смерть со дна чугунного, из дыма чёрного. Спросила:
- Зачем звала, старая?
- Обернись ты, Смерть, лисой хитрой, изведи обидчика моего – ежа по прозвищу Ост-рый Нос–Колкие Иголки!

Обернулась Смерть лисой хитрой и по дорожкам, тропинкам лесным пошла рыскать-искать ежа. Долго ли, коротко бегала, но нашла. Видит: сидит ёж под рябиной, упавшими ягодами лакомится.
- Ты – Ёж Острый Нос-Колкие Иголки? – спрашивает.
- Я, - отвечает ёж и продолжает спокойно жевать ягоды. – Тебе чего, рыжая?
- Не лиса я, а смерть твоя. За тобой пришла.
Ёж хрюкнул сердито и свернулся клубком. Ткнулась лиса носом да отскочила – уж очень острые иголки торчали во все стороны. Походила, походила вокруг, да и говорит:
- За тем бугорком ручей течёт, - я тебя туда тихонечко подкачу и скину в воду. Тут уж ты высунешь нос!
- Ой-ой-ой! – запричитал хитрый ёж. – Твоя взяла, рыжая: пообедаешь, а потом запьёшь водичкой ключевой-минеральной.
- Уж так тебе на роду написано, колючий! – и лиса помела хвостом, довольная собой.
- У тебя, рыжая, язычок нежный? – интересуется ёж.
- Нежный.
- Нёбо мягкое?
- Мягкое.
- Зубки острые?
- Острые. Что это ты такой любопытный?
- А, ведь, я не помещусь в твою пасть, рыжая! – ёж разговаривает, а сам забирается потихоньку на бугорок, под которым лиса сидит.
       - Это ещё почему?
- Маленькая очень. Вот у волка пасть так пасть!
- Хватит болтать, колючий. Смотри! - и лиса подняла голову, широко разинув пасть. Ёж того и ждал – подпрыгнул, перевернулся, ощетинив все иголки, и упал прямо в лисью пасть. Лиса от боли взвыла: иголки впились в язык и нёбо, поранили нос. Трясёт головой лиса, хочет освободиться, а иголки всё глубже впиваются. Бегала, прыгала, кувыркалась лиса – наконец уморилась, легла на землю, хвостом метёт – пощады просит. Вылез ёж из лисьей пасти, оставив там на всякий случай с десяток иголок, и говорит:
- Будешь ещё, рыжая, приставать?
- М-м! – мотает головой лиса. – Не буду.

         Пошёл ёж своей дорогой, а лиса поплелась к Бабе-яге рассказать-пожаловаться на свою неудачу. Рассердилась Баба-яга пуще прежнего. Разожгла снова огонь под котлом, набросала трав, кореньев разных и стала колдовать-подвывать:
- Явись Смерть ко мне, белые косточки, пустые глазницы, со дна чугунного подни-мись, из дыма сотворись. Явись Смерть ко мне!
И появилась Смерть со дна чугунного, из дыма чёрного.
- Зачем опять звала, старая? – спрашивает сердито.
       - Обернись ты, Смерть, птицей ночной, совой тихокрылой. Изведи обидчика моего – ежа по прозвищу Острый Нос-Колкие Иголки.
Обернулась Смерть совой тихокрылой, дождалась вечера и полетела искать ежа. А тот готовил квартиру на зиму: собирал листья, хворост мелкий, кувыркался через голову, накалывал всё на иголки и носил в укромное место. Увидела сова, что ёж через поляну груз понёс, неслышно спустилась и села на ветку большой сосны, ожидая, когда он вернётся. Скоро ёжик появился, лапками быстро перебирает, торопится – холода на наступают. Сверкнули глаза совы в лунном свете, как две серебряные медали, и кинулась она к земле. Но и ёж заметил страшный блеск совиных глаз и отскочил под репейный куст. Промахнулась сова, взмыла вверх, в чёрное небо и крикнула оттуда:
- Не сова я, а Смерть твоя! Всё равно поймаю!
- Тьфу, на тебя! – фыркнул ёж. – Делом некогда заняться.
Однако задумался. Бежать в лес – попадёшь сове в когти, сидеть под кустом и дрожать – обидно, да и опасно, - сова кружит всё ниже и ниже. Решил ёж схитрить.
- Послушай, глазастая! Все говорят, что ты - самая справедливая и мудрая в лесу. Исполни последнюю мою просьбу!
       - Говори! – важно разрешила сова.
- Видишь на пригорке большую ёлку?
- Вижу, - отвечает сова.
- Садись на самую вершину, а я внизу буду. Как крикнешь – я побегу до края полянки. Поймаешь меня – твоя взяла! Не поймаешь – отпустишь на все четыре стороны!
- Ха-ха! – засмеялась сова, предвкушая охоту. – Будь по-твоему, колючий.
И взлетела на ель. А ёжик быстренько добежал до дерева, нагрёб листьев, травы и мелкого хвороста, выгрыз в стволе дыру, из которой засочилась липкая живица, обвалял в ней набранное, чтобы получился шар размером с ежа.
    - Колючий, ты не заснул? – крикнула сова, которой с вершины было не видно ежа.
    - Лови меня! – ответил ёж и толкнул с пригорка приготовленный шар. Сова молнией метнулась вниз и, вцепившись в катыш мёртвой хваткой, поднялась над лесом.
    - Ну, колючий, посмотри на землю в последний раз.
    - Да темно уж, тётушка, - отвечает ёж снизу.
    - Какая я тебе тётушка? –поперхнулась от возмущения сова и хотела разжать когти,чтобы сбросить дерзкого ежа вниз на камни, но не тут-то было. Завязли когти в смоле, и ни освободить лапы, ни сбросить катыш Сове никак не удаётся. Закричала на весь лес Сова от досады и позора, а ёж побрёл домой подобру-поздорову.

Долго отчищала Баба-яга совиные лапы от смолы – сначала скребком из козьей лопатки, потом щеткой из кабаньей щетины и под конец водяной травой с речным песком. А Сова ей рассказывала, как обманул хитрый ёж свою Смерть.
Разгневалась Баба-яга так, что даже её дом на курьих ногах затрясся. Развела она опять огонь под котлом чугунным, набросала туда самых ядовитых трав и кореньев стала вновь колдовать-подвывать-приговаривать.
      - Явись Смерть ко мне, белые косточки, пустые глазницы! Со дна чугунного поднимись, из дыма сотворись! Явись Смерть ко мне!
     И появилась Смерть со дна чугунного, из дыма чёрного. Спрашивает:
- Чего тебе снова надобно, старая?
       - Обманул ёж и лису хитроумную, и сову тихокрылую, - отвечает Баба-яга. – Обернись ты, Смерть, Лихом Тёмным, изведи обидчика моего – ежа по прозвищу Острый Нос-Колкие Иголки.
- Думаешь, у меня работы мало? День и ночь рук не покладаю, а ты всё со своим ежом пристаёшь… Ладно уж, помогу в последний раз.

Обернулась Смерть Лихом Тёмным. Помрачнел лес, зашумел тревожно, птицы всполошились, звери попрятались в норы. Пошло Лихо гулять по стёжкам-дорожкам  лесным, по тропкам потаённым, по глухим полянкам, по грибным вырубкам. Трещит Лихо сухим валеж-ником, чавкает водой болотной, вскрикивает дурным голосом. Заяц выскочил из-за брусничной кочки, запрыгал с испугу куда глаза глядят и в реку свалился. Лосиха замерла, подняв голову к небу, а лосёнок забился под материнское брюхо и дрожит. Лихо же только хохочет и ухает. Подобрался страх и к дому Ежа, под сухую корягу, - морозом по спине прошёл, иглы поднял дыбом.
- Выходи Ёж Острый Нос – Колкие Иголки! – заревело, загрохотало сверху. Не хочет Ёж выходить, упирается, а уж неведомая сила вытолкнула его из норы, закрутила волчком так, что сердце замерло, и швырнула оземь. Лежит Ёж ни жив, ни мёртв, а Лихо издевается:
- Эй ты – подушка булавочная, кактус невоспитанный! Обидел ты нашу бабушку, обманул Лису хитрую, опозорил Сову тихокрылую, но от меня, Лиха Тёмного и Всемогущего, ты не уйдёшь!
- Видно, и впрямь конец мой настал, - опечалился Ёж. Но всё же решил схитрить напоследок. – Никто не заступится, никто не защитит… Вы, уважаемое Лихо, говорят, сильней и страшней всех?
- Уж это точно! – согласилось Лихо и громыхнуло громом, и сверкнуло молнией.
- Извините, Ваше Могущество, но старый Филин, он когда-то жил над большим муравейником у ручья, рассказывал, что есть Некто, который не боится Вас и вроде бы даже сильнее…
- Кто такой? Где обитает? – нахмурилось Лихо. – Говори быстрее, мешок иголок, а не то спалю, как старую еловую шишку!
- Я не помню, Ваше Темнейшество. Старый-то Филин точно знал, да в прошлом году его вороны заклевали.
- Вот я сейчас тебя подбодрю – сразу вспомнишь! – около Ежа вспыхнул столб пламени и дыма.
- П-п-пожалйста, осторожней, уважаемое Лихо! - заторопился Ёж. – Честное ежиное слово, я очень стараюсь, но никак не вспоминается. Мне бы чуть-чуть успокоиться, сосредо-точиться, тогда бы я точно вспомнил. Вот завтра Вы проснётесь, и я Вам всё расскажу.
- Ха-ха-ха! - Прогрохотало Лихо, а в дальних лесах отозвалось эхо: ах-ах-ах. – И меня хочешь обдурить?
- Что Вы, что Вы? – залепетал Ёж. – Я только подумал, вдруг Вы встретите этого Некто, не узнаете, не поздороваетесь, а то и нагрубите невзначай, - не было б Вам беды!
- Гм, - задумалось Лихо. – Конечно, я никого не боюсь, но любопытно всё же знать, о каком-таком Некто говорил старый Филин… Ладно, будь по-твоему, лесная колючка, но уж завтра не жди пощады.
Метнулось Лихо огромной тенью, и след его простыл. Солнце снова засияло, птицы запели, звери высунули носы из нор.
- Что же ты, Ёж, завтра скажешь? – спросила любопытная соседка-белка.
- Будет день, будет и плетень.
       - Ты дом хочешь огородить? – спросила белка. Ёжик хрюкнул что-то неразборчиво и заполз под корягу. Белка вздохнула. – Всё же эти ежи – порядочные грубияны.
         
Назавтра, чуть свет, Лихо появилось над домом ежа. Снова померк свет, снова попрятались звери, затихли птицы.
- Ну, Ёж - укорочу нос,спалю иголки, что скажешь? – грозно спросило Лихо.
- Бедный я, бедный! – запричитал Ёж. – Всю-то ноченьку глаз не сомкнул, голову и так теребил, и эдак – уж вот-вот, кажется, вспомню, а никак на ум не приходит, кто же этот Некто. Уважаемое Лихо, пожалуйста, не сердитесь и … прилетайте завтра. Уж я точно вспомню.
Громыхнуло Лихо дюжиной громов, сверкнуло молниями, - бедный Ёж не знает, куда и деваться, - лапами разводит, кланяется и просит подождать. Ярится Лихо, беснуется, - да делать нечего, уж очень хочется узнать, кто же сильнее его, кто не боится Лиха.
Так и повелось: каждый день появлялось Лихо, нагоняло страху на лесной народ, а Ёж извинялся и обещал обязательно вспомнить через день-другой. И улетало Лихо ни с чем. Наконец, настал день, когда Лихо не появилось. И на следующий день его не было и через день, и через два тоже…
- Так кто же сильнее Лиха Тёмного? – спросила белка.
- Время! – ответил умный и хитрый Ёж. – Пройдёт Время, и Лихо любое тоже пройдёт. Только выждать надо, потерпеть, и духом не падать. Вот так-то, непоседа!
Он со вкусом пожевал сочную клюкву, прихваченную морозом, а белка затихла на пару минут, размышляя о смысле сказанного. Потом махнула хвостом и заскакала по веткам.