В плену

 


Была весна. Солнце поднялось уже высоко, и воробьи грелись на ветках берёзы. Закадычные друзья сидели рядышком. Из ближнего дома слышалось пение.
- Композитор Алябьев, «Соловей» - сообщил Сашка. Он увлекался сейчас музыкой и старался не пропускать концертов по радио, пополняя образование.
- Ты, никак, петь собрался? – поинтересовался Пашка.
- Нет, так не смогу, - признался Сашка и вздохнул, - хотя очень хочется.
- Зачем дело стало? Летим в парк, на речку Ведьму, - там, в кустах твои любимые соловьи обитают. Договоримся – выучат в два счёта! – предложил загрустившему другу Пашка. – Представляешь, вдруг по радио объявляют: «А теперь соловьиную песню ис-полнит воробей Сашка! Вот переполох будет среди знакомых!
- Нам, воробьям, не дано этого искусства.
- Ерунда! Если очень хочется, всему можно научиться.
- И лаять, как собаки?
- Фу, зачем тебе лаять? У собак такие грубые голоса.
- А плавать и нырять, как утки? – ехидно спросил Сашка.
- Отстань! – буркнул Пашка и слегка клюнул друга. Тот в учёных спорах почему-то всегда одерживал верх. – Не поискать ли нам пропитания?
- У меня нет аппетита, - Сашка лениво подёргал почку, - и настроения тоже.

- Ну, как хочешь! А я что-то проголодался, - и Пашка стрелой сорвался с ветки, сделал пару кругов и полетел на промысел, решив сначала навестить кормушку на окне второго этажа белой пятиэтажки. Каждое утро из форточки высовывалась лохматая голова чудака в полосатой пижаме. Чудак насаживал на проволоку кусочек сала для синиц и насыпал в кормушку семечки. Воробьи сало не трогали, а семечки ловко лузгали на соседних деревьях. Из-за занавески за ними пристально следила зеленоглазая кошка.… Сегодня на лиственнице, росшей рядом с домом, сидели только два незнакомых воробья.

- Давно ждёте? – спросил Пашка.
- Давно, - ответил сидящий повыше, - и наверно напрасно.

Можно было постучать клювом в стекло, как это делали нетерпеливые синицы, но Пашка не любил попрошайничать. К тому же, подлетая, он заметил неподалёку новую кормушку. Она была сплетена из проволоки, а от дверцы тянулась верёвочка. Пашка сел на верх кормушки. Внутри лежал хлеб, он был свеж и вкусно пах. Пашка боком спустился по стенке и попытался достать хлеб снаружи, но не смог. «Была – не была! – решил Паш-ка. – Зря, что ли хлеб положили?» И он запрыгнул внутрь,…лязг! Захлопнулась дверца. Открылось окно, и веснушчатый мальчишка втащил клетку в комнату:
- Ага! Попался вор! – и хоть Пашке сейчас было не до споров, он возразил:
- Чиричикчик? – что означало «А кто хлеб положил?»

Пашка узнал мальчишку. На улице ребята часто его дразнили: «Илюха, Илюха – толстое брюхо!» Тот злился, кидал в обидчиков камни и безуспешно гонялся за ними, потом понуро шёл домой, и тогда Пашка жалел его.… А сейчас мальчишка кружился вокруг стола, пританцовывая, притоптывая, и орал во всё горло:
- Я – знаменитый птицелов! На ветер не бросаю слов! Сказал: «Поймаю воробья!» и вот в руках он у меня! – потом он открыл дверцу и поставил блюдце с водой. – Пей! И ешь! – толстый палец был рядом, и Пашка изо всей силы клюнул его.

- А-а! – завопил мальчишка и подул на палец. Он постучал по клетке, пугая Пашку, потом открыл дверцу и попытался поймать воробья. Пашка уворачивался, неистово чирикал и клевал руку мальчишки.
- Безмозглая птица! Тебе добра хотели, а ты – драться! Придётся наказать: с вещами на выход! В тюрьму! – он схватил клетку с воробьём и спустился в подвал дома. Там было тепло и сыро, слабый свет шёл от дальнего окошка. – Вот теперь и чирикай!
Мальчишка ушёл. Пашка поёрзал на жёрдочке, осматриваясь – вокруг только стены и трубы. Делать было нечего, и Пашка задремал. Очнулся он от какого-то шороха.

- Кто тут? – спросил он, но никто не ответил. Привыкнув к сумраку подвала Пашка разглядел острую морду с маленькими ушами, одутловатое туловище и длинный безволосый хвост. Крыса! Она молча обнюхала клетку со всех сторон.
- Добрый день! – сказал Пашка не очень уверенно. – Вам что-нибудь нужно?
Крыса в ответ фыркнула, встала на задние лапы и просунула нос внутрь. Пашка отодвинулся. Крыса стала раскачивать клетку.

- Осторожней! Вы уроните меня! – испугался Пашка. Крыса зло зашипела и повалила клетку, затем забралась наверх и стала грызть угол деревянного днища. Пашка заметался по клетке, теряя перья, а крыса продолжала деловито отдирать щепку за щепкой.
«Так она быстро доберётся до меня!» - подумал Пашка. Он был не робким воробьём, случалось попадать в разные переделки, но сейчас ему было по-настоящему страшно. Да ещё этот голый крысиный хвост, болтающийся перед ним! Пашка отчаянно клюнул его, - крыса зашипела и соскочила на пол.

- Всё равно я тебя достану! – её маленькие глазки злобно блеснули. Она обошла клетку, вытянулась вверх и, стоя, снова принялась грызть начатый угол. Когда она прогрызла небольшую дырку и сунулась внутрь, Пашка подскочил и сильно ударил клювом по крысиному носу. Крыса жалобно пискнула и отпрянула. Каждый раз, как крыса пыталась расширить дыру и пролезть в клетку, Пашка нападал, вереща на весь подвал.

Вдруг потемнело. Пашка глянул на дальнее оконце, - там был кот! «Рыжий!» - ёкнуло сердце у Пашки. Крыса тоже увидела кота – мерзко зашипела-захрипела, раскрыв пасть и не собираясь покидать свою добычу.
Рыжий издал воинственный мяв и пошёл в атаку. С выгнутой спиной, вздыбленной шерстью и вскинутым распушенным хвостом он был красив и грозен. Вдруг он сделал прыжок в одну сторону, в другую, неожиданно подскочил к крысе и сильно ударил её лапой. Крыса перевернулась, взвизгнула и пустилась наутёк. Кот преследовал её по всему подвалу, нанося удары то одной, то другой когтистой лапой. Наконец, крысе удалось забраться в какую-то дыру. Кот долго сидел там, потом вернулся к клетке и стал намываться, посматривая на воробья.
       - Теперь за меня примешься? – спросил Пашка.
- Больно уж ты ободранный! – заметил кот. – Да и поел я недавно. Пожалуй, помилую сегодня.
Послышались голоса людей. Кот насторожился, не спеша потрусил к световому окну и одним прыжком выбрался на улицу. В подвал спустились девочка и мальчишка-птицелов.
- Вон, смотри, в клетке сидит!… А кто её перевернул? Неужели сам?
- Как ты мог, Илья, принести сюда воробья!?
       - Я наказал его за драку!
- Он же такой маленький!
- Да-а, клюётся-то – будь здоров!
- Ты хочешь его всё время в клетке держать?
- Нет, - мальчишка поставил клетку, как следует, - я его продам!
- Чиририк-чик-чирик! – возмутился Пашка, что означало «Безобразие! Я свободный гражданин! Рабство давно отменено!»
- Я бы его отпустила, - сказала девочка.
- Чик-чирик! – обрадовался Пашка, что значило «Правильно!»
- Разговорчивый какой! – проворчал мальчишка. – Моя тётка, пожалуй, не сказала бы про него «тварь бессловесная».
- Оставь тётю в покое. Кто у тебя воробья-то купит?
- Ты ничего не понимаешь, - стал разъяснять мальчишка. – Люди держат собак, кошек, попугаев, черепах, даже змей и крокодилов. А воробьёв – нет! Никто не догадался пока их ловить. Соображаешь: какая конъ-юнк-тура! Уф, не слово, а гора песка… Можно же кучу денег заработать!
- Чир-чик-чир! – заявил Пашка снова. – Жадный!
- Воробьи в неволе не живут, - напомнила девочка.
- Бабушка надвое сказала!
- Твоя бабушка? А тётя что сказала?
- Поговорка такая, не знаешь что ли? – насупился мальчишка.
- А у меня скоро день рождения. Придёшь? – девочка накрутила на палец ленточку. Мальчишка кивнул. Девочка распустила ленточку. – Подарок можешь сделать прямо сейчас, если хочешь.
- Понравился этот пернатый?
- Догадался! – улыбнулась девочка и махнула ленточкой. Мальчишка потоптался, размышляя, потом поднял клетку с Пашкой и торжественно сказал:
- Поздравляю тебя с днём рождения! Желаю счастья, долгих лет жизни и отличных отметок! – и передал девочке клетку.
- Спасибо, Илья! – девочка вышла на улицу, поставила клетку на землю и распахнула дверцу. – Лети, серенький!
Пашка не заставил себя долго ждать и стремглав выскочил из клетки.
- Чир-чик-чиричик-чик! – радостно прокричал он. И хотя это ничего не значило, девочка, мальчик и рыжий кот, сидевший за кустом, поняли воробья.

Пашка летел над домами, кружил между деревьев, взлетал вверх и нырял вниз. Никогда ещё ему не казалось таким ласковым солнце, таким нежным ветер и таким праздничным голубое небо!