369

***


Она проказница, еще ребенок, поэтому все ее любови с приветами  и улетами... Но вообще-то и она вдвое сильнее любит, когда есть Должность и Перспективы… Всё же, с ней мне  приходилось включаться на полную интеллектуальную мощность: хоть она уже и заморочена,  у нее шустрые мозги. Человеком себя чувствовал…

***


Всякая критика - это самокритика! Ведь критикуют из-за проблемности данных точек в собственной душе... Простейший пример: критикуешь власти, потому что сам мечтаешь о власти, собой мечтаешь заменить их...

***

- «Смотри, интересно. Прочитать вслух?» - «Голова что-то болит...» - «Надо говорить не  «голова болит», а «тупорылость сильно развилась»!» - «Нет, острая боль, правда» - «Ну да, «обострение тупорылости»!» - «В чем тут мысль?!» -  «Тупорылому никак этого не понять!» - хохочу рядом с тупорылыми и с помощью хохота сам превращаюсь в озлобленного и бессердечного идиота.


***

Воспоминания о «всемирно известном» поэте Бр. – кухня, да и только. Мы-то тут с придыханием и почтением произносим: «искусство», а там... Не боги горшки обжигают, за конъюнктурой спроса следя. Не боги, а, скажем прямо, в основном еврейский элемент. После Бога им горшки, конечно, нипочем. Для всех, в ком Бог, так, но не грех ли, с горки весело сбегая, менять Бога на горшки, на владение миром, по-детски, словно еще на горшок ходит, поклоняющегося горшкам, памятникам с горшками в руках и под мышкой. Нет, люди они, в основном, неплохие - общительные, разговорчивые, во всяком случае... - и пусть клепают эти свои искусные (и не очень) тары-бары со смыслом (заранее известным) и без (заранее намекая на тайну), в самолеты - на симпозиумы - уже готовыми памятниками грузятся, но мы с придыханием займемся чем-то другим...

Людей с мертвым, механическим, утопическим, неуклюжим умом надо насильно кормить еврейской живостью, но, с другой стороны, глядя на некоторых жаждущих отличий попугаев-балаболок,  с тоской начинаешь думать о суровости,  тишине… - даже о сером цвете. Иная непосредственность хуже чумы и воровства - голый блат, инстинкты. Вся жизнь: «снюхался и просочился». «Не надо мне занимательной лапши на уши, пусть я и еду в трамвае, в котором ничего не происходит».

«Всё, я антисемит (т.е. пропал). Бр-р-р!»

***

«Я родился на Земле в таком-то году. Мне не очень повезло: у Человечества как раз были большие проблемы - царили, в частности, звери, а проповедовали скоты. Сразу пришлось барьеры преодолевать. Три преодолел, а дальше началось болото - я растерялся и утонул...»

«А я родился на Земле в эдаком году. Мне тоже не очень повезло: у Человечества, как раз были все те же большие проблемы. Барьеров я преодолел 82, в болоте плавал, однажды меня чуть крокодил не съел, в другой раз едва грузовик не переехал...  Жаль, что ты родился не в нашем болоте и не в эдаком году - нас было бы двое и мне было бы  не так одиноко...»

***

Я агрессивен как лесной житель, прорубающийся сквозь чащу к своей, вырубленной в джунглях, фазенде – чащу из ложных авторитетов, памятников с растопыренными и протянутыми руками...

Скромный труженик быта и тыла за скромность свою и натруженность воздвиг себе памятник нерукотворный… Без величия, без башни никто на земле не живет - потому что падает сразу. Правда, и с башней падает, и она почему-то никогда не стоит. А вроде и ветер несильный - ласковый и жалеющий даже...

В голове у него дебри науки, а в душе просто дебри. Наделал с помощью дебрей науки золотых, серебряных и медных истуканов и заставил ими все свои просто дебри - в цивилизационных целях, чтобы деревья приобщались к высокому и прекрасному...

Потребительское общество - это стадо на пастбище. Только потребляет оно не сочную зеленую траву, а сухое зеленое шмотье: «девочки, какой свитерок я себе купила классный. И недорого - мужу всего одну корову пришлось забодать»...