Дружба. 1982год

      Квартира Елены Ивановны большая, просторная, заполнена старинными вещами. По утрам радио торжественно объявляло: ‘’шесть часов утра’’. У Елены Ивановны устоявшаяся привычка   – просыпаться под голос диктора. Она не любила валяться в постели, подымалась сразу, расчесывала свои черные волосы, которые были прокрашены плохой краской, потому как седые пряди  выделялись по всей длине волос. Она делала всегда одну и ту же прическу, приглаживая волосы, закручивала  их в большую округлую гульку, посредине головы.
     Лицо шестидесятилетней женщины было красивым. Карие глаза не старушечьи, а молодые, задорные, строгие и колючие. Они притягивали внимание любого, кто, хотя бы раз, заглянул в них. Она поговаривала, что ее предки "болгары хороших кровей". Одним своим взглядом, она могла дать собеседнику понять, что он говорит не о том,  или, что она устала от беседы. Высокая, подтянутая,  ее красота не увядала даже  сейчас, когда позади оставался отрезок времени, отрезок своей прожитой жизни.
       Работала Елена Ивановна  в музыкальном драматическом театре, в муздраме, так говорила она о нем, безгранично любя театр, актеров и все, что было связано с театром.
   Она знала о театре все: о актерах, о их работе, о всех работниках театра, о его  мире, о  самых непредсказуемых жизненных оттенках  театра. Казалось, она работала там  целую  вечность   – всю свою жизнь.
   Глядя на Елену Ивановну можно было подумать, что она актриса театра, но она работала в театре билетером и по совместительству в реквизитном цехе    – костюмером.
     Иногда она шила актерам сценические костюмы и всегда ездила с муздрам театром на все гастроли.
    В  квартире Елены Ивановны пахло историей. Маленькие, цветные яркие шкатулочки, большое трюмо на резных ножках, стулья с небольшими фигурными спинками, совсем древняя тахта,  казалось, что она старше хозяйки раза в два, большой желтый торшер в китайском стиле, маленький столик с совсем крошечными стульчиками, столик был глянцевый, с  цветной росписью   – хохлома. Но,  вся эта мебель, плохо гармонировала с хозяйкой и была очень противоречива сама с собой. Перемешано было время,  стили не соответствовали друг другу, но все это создавало уникальный уют, погружало в необъяснимую дымку мечтаний.               
   К  Елене Ивановне редко кто приходил, она не любила гостей.  Ее строгие правила  и весь ее образ жизни  отличался от жизни ее соседей,  и, наверное, отличался от многих людей. Но все же, раз в неделю, к ней приходила ее единственная подруга Дина Алексеевна. Дина  Алексеевна только в молодости была, как стебелек,  так она говорила о себе. Сейчас эта неимоверно огромная женщина, с тоненьким девичьим голоском и громадным телом  с трудом двигалась. Она болела разными сложными болезнями, ее вес ужасно и катастрофически увеличивался. 
     Две женщины говорили о любви.  Пили чай, ели  печенье, конфеты, всякие вкусности приносила  большая женщина. Дина Алексеевна торговый работник, заведующая сетей магазинов.
    Говорили о любви много, разное, любовь для них  ушедшее прошлое, растворившееся во времени большой жизни.В их любовных историях  женщины гордые, царственные особы, мужчины же покоряли их сердца. В  их рассказах до первого поцелуя было далеко: цветы, кино, ночной шепот на лавочках, прогулки по парку, вечернее чтение стихов, рассказы о прочитанных книгах,  и только после длинного ухаживания, девушка могла подарить молодому человеку,  заветный   первый долгожданный поцелуй.
   Почти всегда все свои воспоминания они прерывали, не договорив любовную историю до конца,  пили чай, после чего долго молчали.  Складывалось впечатление, что их нет в квартире, каждая думала о своем  ушедшем, о  своей любви.
   Разговор о детях, прожитой жизни, приносил боль. Сын Дины Алексеевны болел, у него была душевная болезнь и большую часть времени он находился в психиатрической лечебнице, когда он возвращался домой,   – это было ненадолго: недели на две, он становился смирный, тихий. Всякий раз пытался жениться, приводил очередную пассию, стервенел, дрался, ругался, крушил все, что попадало под руки.  Ходил по дому по ночам,  после всего этого, впадал в забытье, не помнил кто он, где он и откуда. Девушка убегала в ужасе, а Дина Алексеевна плакала, врач Иван Федорович ставил жесткий диагноз и не обнадеживал бедную женщину. Муж Дины Алексеевны давно спился и умер.
   Сын Елены Ивановны не жил в городе, в котором жила хозяйка квартиры, он не радовал свою маму успешной жизнью.Ему не везло, так говорил он матери. Был много раз женат, работал в порту электриком. Женщины раздевали его до нитки, отбирали квартиру и выгоняли вон. Жил он в Одессе. Недавно опять женился, жена молодая, родился ребенок, но Елена Ивановна сетовала, что очередную жену сына интересует только мода, деньги, внешность...   
   Жизнь театра тоже имела свои плюсы и минусы, но там можно было раствориться в репетициях, актерах, костюмах, в работе. Театр был праздником, хотелось говорить о нем хорошо, но почему  –то Елена Ивановна говорить о  нем не хотела, она приглашала на спектакли, дарила лишний билетик.Обо всем этом и обо всем другом, могли две женщины поговорить  только наедине друг с другом: о наболевшем,  о жизни, о людях.
      Дина  Алексеевна не уходила домой, ее огромное тело после этих бесед не могло уже никуда идти.  Она оставалась ночевать, ночью они играли в карты,  пили по рюмке другой коньяку  и засыпали сладко похрапывая под самое утро.   
    Дружба двух женщин  крепкая,  верная, их объединяло ушедшее и то, что они могли о нем говорить, и  так же, могли о нем молчать. Часы на кухне были обычными, но стук их был слышен  по всей квартире.