После Конца Света. Часть 17

ПРЕДЫДУЩАЯ:http://www.proza.ru/2010/11/13/780

   В бойне погибли Рустам и Олег. Селяне похоронили больше сотни убитых, с теми почестями, какие только могли воздать.
   Дима оказался тяжело ранен, К счастью, в деревне оказался врач, он был из переселенцев из городских руин, да и медикаменты кое-какие нашлись в доме, в двухэтажном особняке, выстроенном для Арсена. Получив необходимую помощь, Дима всё-же долго лежал в постели, а Ира не отходила от него. Её двухлетняя дочь полостью перешла на попечение бабушки и прабабушки.
   Дима и Ира уже не лелеяли наивную мечту о том, что они могли бы стать прародителями нового народа, подобно Аврааму и Сарре. Ужасы рабства, а перед самым своим концом оно стало поистине кошмарным, сломили их волю и оптимизм гораздо сильнее, чем пережитое землетрясение.
   Им очень хотелось вернуться в лагерь Георгия, но они не знали, как обстоят там дела и не решались покидать деревню.
   В доме родителей Иры становилось морально всё тяжелее: отчим и мать недолюбливали зятя из-за того, что он пришёл жить в их дом, не имея своего, к тому же, ничем не приумножил достояния семьи, даже дохлой курицы не внёс. Диме часто намекал на это, "кололи" глаза, если он в чём-то не подчинялся тестю, тёще и её родителям. Да и проданная Ирой корова никак не забывалась.
   Молодым супругам хотелось бежать, но у них теперь была двухлетняя дочь Наденька, могли ли они рисковать и ехать вместе с маленьким ребёнком в неизвестность, там, где голод и опастность? Да и существует ли ещё тот посёлок, который звался лагерем Георгия?
   Однако, обоих супругов не покидали мысли об отъезде, не было покоя, как будто какая-то неведомая сила влекла туда, борола страх неизвестности. И они не могли понять этого странного желания.
   И когда Дима окончательно поправился, он однажды заявил:
   - Это тяжесть невыполненного долга. Люди верили в нас, мы были их надеждой, они же вложили последние силы, чтобы подчинить старый "жигуль", снабдили нас в дорогу едой. Всё это для того, чтобы мы попытались спасти их, найти тех, кто бы оказал лагерю помощь. И вот, три года о нас ни слуху, ни духу... Это не наша вина, мы оказались в рабстве у этих дьяволов, но ведь теперь ни что не мешает мне съездить туда, чтобы очистить совесть? Хотя бы сказать, что им не на кого надеяться, кроме себя? Вдруг они ещё это не поняли...
   - Но это опасно! Люди говорят, что ехать в одиночку - это большой риск, - волновалась Ира.
   - Постараюсь примкнуть к вооружённым торговцам, с ними и поеду. Автоматы и патроны нам оставила в "наследство" банда Арсена, вооружённый человек торговцам пригодится, да и заплачу им, если потребуется: уж ящик с овощами я в доме твоего отчима как-никак заработал.
   - А вернёшься ли ко мне? - голос Иры дрогнул.
   - А кто у меня в этом мире есть, кроме тебя и Надюши?
   " - Он не вернётся, - с горечью подумала Ира, - зачем я ему такая старая, страшная, да и отчим с матерью достали уж его... Да как же я одна-то с дочкой останусь? Кто ж меня такую замуж возьмёт? "
   - Я еду с тобой, - промолвила она.
   Супруги долго спорили, у них дошло дело до серьёзной ссоры: Дима твердил, что он не позволит подвергать риску свою маленькую дочь, но Ира упрямилась до невменяемости. А потом из неё полились странные речи, похожие на бред:
   - Опастность ждёт нашего ребёнка не в дороге, а в этой поганой деревне! Это мерзкие края!.. Отсюда надо бежать!.. К бабушке, к бабушке!..
   Она прикрыла лицо ладонями, затем оторвала их от лица и заметалась по комнате. Глаза её блестели от возбуждения, щёки горели.
   - Чёрные демоны космоса скоро придут на Землю и заселят её! - закричала она. Думаешь, у каждого человека родится человек? Это только с виду они люди, а сущность-то с крылышками перепончатыми! Кто синий в душе, кто жёлтый, кто белый, как снег, у кого мозги, как камень. И рождаться они будут здесь, здесь, в этой точке Земли взяли начало! В этой деревне скоро первый родится! Не хочу быть с ними!.. Не хочу! - завопила она ещё громче и потеряла сознание.
   Дима оцепенел от ужаса. У него не было сомнений, что его жена обезумела. Оно и понятно: уже с четынадцати лет, в таком юном возрасте ей пришлось пережить слишком много потрясений, у многих людей бы повредился рассудок от такого. Вот теперь она расстроилась из-за отъезда мужа, это добило её - нет сомнений.
   Когда Ира пришла в себя, она ничего не помнила из того, что говорила и была удивлена, когда Дима рассказал ей про её бред.
   Вскоре она окончательно успокоилась и отпустила мужа в дорогу с караваном торговых грузовы машин, приезжавших в деревню с товаром.
   А через несколько дней после отъезда Димы произошёл ещй один инцидент, заставивший её семью и односельчан усомниться в здравии её рассудка.
   Это случилось после того, как к ним в гости зашла Олечка, жена покойного Олега. Ира была ей чем-то вроде подруги, не смотря на то, что та была старше на десять лет. Лишившись второго мужа, Оля тосквала и жаловалась на своё горе всем, кто слушал её, хотелось ей получить дозу сочувствия и от семьи своей подруги. Ей было нелегко: она ждала ребёнка и была уже на сносях и не знала, как в одиночку управится с хозяйством и поднимет ребёнка.
   Мать Иры приветливо встретила её, потому что, в принципе, добродушно относилась ко всем, кто лично не обидел её. Оля слёзно жаловалась ей на неудачную судьбу, а затем педложила ей приложить ухо к своему животу, чтобы послушать, как толкается её ребёнок.
   - Не дотрагивайся до её живота! - проговорила Ира, как раз входя в комнату. - Она же демона вынашивает! Их теперь и не отановить, хоть молись - не молись. И другие демоны придут. И демоны войны. И демоны глупости. И демоны анархии. И ещё кое-кто. А с виду - ничем от людей не отличишь. Мало людей родится в нашей деревне. Потому что это точка отсчёта для новых демонов. А потом они во всех частях земли появятся на свет. Нет надежды для этой планеты! Аххх, как же дочку-то жалко...
   На этот раз Ира проговрила безумные слова очень спокойно и взгляд её был как у вполне вменяемого человека. И сознание она не потеряла, а просто вышла во двор, взяла ведро с помоями и отправилась кормить свиней.
   Оля, в слезах и в состоянии смертельной обиды, убежала а мать Иры ещё какое-то время сидела в оцепенении от сильного испуга. Неужели её дочь сошла с ума?
   Но Ира больше ничего подобного не повторяла, стала повышенно молчаливой, замкнутой, угрюмой. Она вела себя вполне адекватно, странным казалось только то, что она избегала встречи с беременными женщинами и даже старалась не смотреть н них.
   ПРОДОЛЖЕНИЕ:http://www.proza.ru/2010/11/14/839