После Конца Света. Часть 20

   Предыдущая глава:http://www.proza.ru/2010/11/15/942

   Землевладение приобрело небывалую ценность. Люди распахивали огромные пространства почвы - поля, огороды. Но леса никто вырубать больше не смел: даже дураки знали о том, что лес - это лёгкие планеты, человечество боялось очередного катаклизма и нехватки воздуха для дыхания. Могли спилить только совсем старое полусгнившее или сухое дерево для топлива или разбирать полуразвалившиеся гнилые избы.
   Под поля и пастбища использовались пустоши, деревни росли такими темпами, что превращались немаленькие агрогорода. У таких агрогородов появлялись свои правители, администрация, полиция, армия. Возводились и дома в два-три этажа: их строили ввысь, чтобы сэкономить площадь земли, на которой можно было бы выращивать овощи.
   Но рождение новых городов не означало, что оставили в покое руины старых. Машины по-прежнему разгребали завалы и извлекали на свет не только предметы быта, медикаменты и всё, пригодное для сооружения новой техники, но и множество книг, журналов, находились даже папки с научными трудами гениев минувшей эпохи. Интерес появлялся руинам зданий, где прежде находились научные лаборатории.
   Человечеству просто не оставалось другого выхода, как вновь обратиться к науке. Потому что необходимо было многое наладить, восстановить и главным из этого "многого" была медицина: человечество не могло больше обходиться только лечением травами.
   К тому же, заканчивались запасы горючего. Его стало катастрофически не хватать, это угрожало невозможностью пользоваться техникой. Горючее перестали применять в сельском хозяйстве, поля распаивали старым добрым способом: в плуг запрягали лошадей, волов или людей. Перестали летать самолёты. Всё меньше ходили грузовики и автобусы торговых карванов и их заменяли обозы, которые везли лошади.
   Правда, моторы некоторых машин переделывали так, что они могли работать на спирту или самогоне, но это не было выходом: объёмное производство такого горючего означало огромные затраты пищевых продуктов.
   Добыча нефти, чтобы перерабатывать из неё бензин или керосин, так же представляла сложную проблему: нефтяные вышки были порушены землетрясением, сильно пострадала нефтедобывающая техника.
   Да и нужно ли было ЭТО человечеству?
   Ещё задолго до эпохи Конца Света учёные разумные головы совершили гениальное открытие: солнечные батареи. Аккумуляция солнечной энергии и использование её могло заменить многие ископаемые ресурсы планеты, которые, как известно, не беспредельны и рано или поздно обязаны иссякнуть. Солнечная энергия могла гораздо экономнее и экологически чище заменить горючее для машин, она же - мощный источник электроэнергии. Но внедрение в прогресс солнечных батарей означало невостребованность нефти, что могло бы сделть нищими не только нефтяных магнатов, но и оставить безработными колоссальное число людей, трудившихся на нефтяном промысле. Могла грянуть и другая беда: крах для многих арабских стран, живущих и процветающих только за счёт нефти.
   К тому же, недовольными могли бы остаться и тысячи миллионов владельцев автомобилей: их машины, работающие на бензине, были бы признаны экологически вредными, а это означало лишиться автомобиля и приобретать новый или престраивать старый под двигатель
от солнечных аккумуляторов, а это предусматривало немалые финансовые затраты.
   Сила солнечной энергии оказалась невыгодной человечеству и, чтобы она, наконец, получила право вступить в ход прогресса, было необходимо выжидать либо иссякание нефти как природного ресурса, либо экологической катастрофы, либо великого катаклизма, который и случился, разрушив нефтяные империи.
   Интерес к солнечным батареям вырос внезапно и почти повсеместно, по всем населённым частям Земли. Повсюду искали, добывали, изучали научные издания на эту тему, но наладить производство, чтобы использовать солнечную энергию на практике было делом долгим и трудновыполнимым, фактически, это были только проспекты будущего. А пока человечеству пришлось сделать несколько шагов назад и пересесть на лошадей.
   Лошади, ослы и волы вновь стали и транспортом и заменой сельскохозяйственной технике. Размножению этих животных потакали вовсю, их снова ценили, ими дорожили. Сооружали телеги и повозки, строились кузни, в которых орудовали новоявленные кузнецы-самоучки.
   Женщины снова пряли вручную из хлопка и льна и ткали на самодельных станках, потому что тканей и одежды, добытой в руинах прошлого, уже не хватало.
   В агрогородах возраждались школы. Но обучали в них только самых способных и усердных, ленивых и тупых детей отправляли на работы. Человечеству были нужны теперь только острые и трудолюбивые мозги, оно боролось за выживание и не могло позволить себе роскоши содержать в школах умственных паразитов, валяющих дурака на уроках и мешающих обучаться более способным. Ведь требовались рабочие руки не менее, чем острые мозги - вот такие руки и трудились за неимением такого мозга.
   Уроки вели учителя всех народов и национальностей, выжившие после землетрясения и первых тяжёлых лет. Их почитали, как владеющих знаниями, им выдавали значительные пищевые пайки даже больше, чем нужно, у них были лучшие комнаты в бараках. За их здоровьем следили, потому что требовали от них большой преподавательской отдачи. Наиболее ценными учителями считались преподаватели математики, химии, физики, биологии и прочих наук, связанных с медициной и техникой. Литература и история остались "за бортом", а география и вовсе пребывала "подвешенном" состоянии: не были ещё собраны знания о новой Земле, никто не мог даже понять, как теперь мог выглядеть глобус или карта мира.
   Серафим оказался не только жадным до учёбы чуть ли не до фанатизма, но он шокировал своими способностями весь агрогород. У него была уникальная память: прочитав что-либо одни раз, он мог запомнить это слово в слово и к пятнадцати годам уже знал в свершенстве двадцать языков. Он намного обогнял своих сверстников в изучении медицинских наук, химии, физики, алгебры, биологии и астрономии. В подростковом возрасте он уже штудировал научне труды профессоров.
   Город гордился и дорожил им. Агрогород, который пятнадцать лет назад представлял собой всего лишь лагерь Георгия теперь носил название Светлый. Георгий уже давно не правил им. Этот человек жил в маленьком закутке в одном из бараков, точнее, доживал тягостную старость человека, совершавшего подвиги во имя людей, которым в последствии оказался обузой. Ему не было и семидесяти лет, но он превратился в подобие высохшей мумии, ветхого старика, стоящего одной ногой в могиле. Те немногочисленные люди, помнившие его подвиги, подкармливали его, носили ему печёную картошку, яйца, молоко. Других источников питания у него не было. Ел он очень мало, не съедал и половины того, что ему давали, но жизнь упрямо теплилась в его дряхлом изношенном теле.
   В агрогороде Светлом было ныне другое правительство. Это были молодые люди, которым не было и тридцати лет. Они смотрели вперёд, лелеяли надежды. Серафим тоже входил в число их надежд, а потому был опекаем ими. В свои пятнадцать лет он уже преподавал в школе наравне со зрелыми учителями, получал богатый учительский пищевой паёк и имел собственную комнату в бараке для преподавателей.

ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2010/11/19/533