Глава 80. Подъём переворотом

    
      При всех издержках и хотя нас гоняли и не давали продыха  - служба мне не была в особую тягость и даже нравилась своей обязательностью, режимом, требовательностью и дисциплиной, а куда деваться – назвался груздем…. .
      Особенно мне стало нравиться, когда нас начали водить в классы полковой школы. В классах мы рассаживались за столы,  одевали наушники и  в них раздавалось  - ти-ти, та-та, т.е. мы начали изучать азбуку Морзе и её приём,  с записью знаков на бумагу карандашом. Писали мы только латиницу, русские буквы были исключены,  так как в этом не было необходимости при дальнейшем освоении эфира  и все телеграфные коды только на международном языке – английском.
     С приёмом этой азбуки у меня получалось очень даже неплохо, и я уже был счастлив, что мне придётся учиться в этой школе, и я получу новую специальность  телеграфиста.  Но  быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается, в службе вдруг возникли трения,  и моя мечта постепенно накрывалась банальным медным тазом, но об этом позже.
      А ещё у нас были обязательные часы физической подготовки, о которой мне и сейчас смешно вспоминать. Кто не смотрел фильм «солдат Иван Бровкин» и как он там болтается беспомощно на перекладине. Кадр настолько правдив и реален, что я каждый раз (а фильм нам уже показали) не мог не улыбаться на этих занятиях, потому что наши «молодые бойцы» из нашего взвода (не знаю, как было в других) ни в чём не уступали в спортивной подготовке Ивана Бровкина и я тоже. Не только сделать подъём переворотом, но и подтянутся больше трёх-пяти раз никто не смог – все болтались как сосиски, кроме одного солдата по фамилии - Шутяев. Единственный со всего взвода Юра мог сделать и подъём переворотом и «склёпку», остальные были просто беспомощны. Я так откровенно захохотал над ними и, естественно, над собой, вспоминая кадр из фильма, что капитан - Кученченко , проводивший занятие, уставился на меня немигающим взглядом.
- Чему смеёмся, рядовой Смирнов?  Я уверен, что вы все, закончив службу, не научитесь работать на перекладине – вещал, уже со злостью Кученченко.  Я был ужасно удивлён этим его заявлением. Но, видимо, он знал, о чём говорил и в этом я убедился – никто, действительно, не освоил обязательный солдатский гимнастический комплекс на перекладине и брусьях и за всю службу, потому что это не было главным в задачах командования полка, но кроме меня. Меня он этой «уверенностью» просто достал, и я серьёзно озаботился своей беспомощностью, и согласиться с этим,  ну никак не мог.  Теперь я в свободное (личное) время шёл на стадион, а там были скамеечки для зрителей на разных уровнях. Я размещал ступни под одну из них, поясницу клал на другую и качал пресс.  И делал это каждый день и систематически, с непременной задачей накачать мышцы своего живота, а пока меня, как и всех остальных,  переворачивали, подталкивая под задницу,  офицер с сержантом.  А на брусьях, чтобы я сделал стойку на плечах - требовалось уже трое помощников. То, что я хожу на стадион, и качаюсь - никого не посвящал, и это было моим «спортивным интимом», ну а упрямства мне было не занимать.  А тем временем лето подходило к концу, и турники перенесли с улицу в казарму, но скамеечки-то остались и я продолжал их посещать, а на перекладине делал вис, подтягивался, но зад была ещё по-прежнему «тяжёл» и носки ног ещё не дотягивались до перекладины.  Но перекладина и брусья стояли,  примерно в середине казармы, и я не мог пройти мимо них равнодушно, она (перекладина) просто тянула и интриговала как недоступная и красивая девушка!  Пожалуй, «любовь и злость» у меня были всех пристальнее из ста солдат-курсантов, а я удивлялся равнодушию остальных и слова-то Кученченко превращались в реальность, но только не со мной.
     И это случилось!  В один из таких подходов, я сделал вис, поднёс носки ног к перекладине, подтянулся ещё руками и без всякой помощи перевалился и остался на перекладине на вытянутых руках. Уф!  Это была моя первая и заслуженная победа! Я тут же её закрепил – несколько раз проделав это упражнение!
А дальше  всё было уже проще, и я вдохновлённый своим «достижением» продолжал вертеться на турнике и уже в скором времени стал делать различные склёпки, махи, перевороты и на перекладину поднимался уже не переворотом, а силовым методом, слегка подав корпус тела вперёд.  И на брусьях у меня всё стало получаться, и я уже мог на этих двух снарядах выполнять армейские обязательные комплексы, а позже командиры, заметив мои успехи, стали меня включать в команду для участия в соревнованиях между подразделениями. Я отнекивался, и как мог, отказывался, так как я совсем не умею прыгать через коня или просто его боюсь, ещё в школе я ударился копчиком, прыгая через «козла». Но меня всё-таки уговорили, так как не кому было выступать, остальные – то, действительно, ничему не научились. За неиспользование коня мне писали пять штрафных баллов и моих командиров и это устраивало.
   Вот так. Мой характер и черта настойчивости и упрямства принесли пользу и моему самолюбию и моему здоровью и физическому развитию.  И ещё много лет, после армии, находясь уже в возрасте - мог держать «уголок» опираясь на два стула и удивляя своих гостей, а было это по пьяне и на спор – многие же не могут и ноги оторвать от земли и зафиксировать "уголок", даже на пару секунд.  (Продолжение следует).
http://www.proza.ru/2010/11/19/1572