Просто так...

Мы шли по засыпанному жёлтыми листьями осеннему парку. Весело болтали ни о чём, пинали шуршащее огненное месиво, щурились от ветра, курили… Точнее, я курил - она шла чуть в стороне, и ей, чтобы наслаждаться окружающим, пронизывающим естество великолепием, не нужно было вдыхать поработивший мою душу дым вишнёвых сигарилл. Она была восхитительна – рыжые, под стать времени года, взъерошенные волосы, ярко-зелёные, как и привычно моей больной фантазии, глаза, да и вообще – красивая до ужаса, ей нужно просто  молча восхищаться, а не марать бумагу описанием развиваемого ветром плаща непонятного цвета, и пересказыванием ноктюрна высоких сапог исполняемого на ковре осенней аллеи…
Да, она была прекрасна, и мне было очень легко и хорошо с ней – мы замечательно смотрелись вместе, и вполне могли бы сойти за влюблённую пару, но…
Она была моей смертью. Пришла, как можно только мечтать, тёплым осенним вечером, в тихом уютном парке. Я сразу узнал её – мы улыбнулись друг другу, и как бывает после слишком долгого ожидания встречи не бросились в объятья, как бы нам обоим этого не хотелось, а просто тихо сказали: «Привет», и засмеялись от облегчения…
Потом, не сговариваясь, побрели по парку. Она явно смущалась, как и положенно (наверно) юной симпатичной леди при первой встрече с долгожданным почти-прекрасным почти-принцем. Я смущался не меньше, но смирился с тем, что инициативу надо брать на себя и понёс какую-то околесицу про погоду и прочее, и пару минут спустя мы уже во всю трещали обо всех проблемах мирозданья…
…Но сейчас мы шли молча, вдыхая – она – ветер, а я – табачный дым, и просто наслаждались мгновеньем…
… Мне очень захотелось взять её за руку. «Тёплая», - с восторгом подумал я. Она, с наигранным изумлением посмотрела на меня, мол – как ты мог подумать, что я буду холодной? Уж кому-кому, а не тебе верить в глупые стереотипы! Я прижался губами к её пальцам – что ты! Разве я мог…
… Мы шли дальше, молча. Смерть и её жертва. Нам было легко и хорошо…
…Мы нашли свободный столик в парковой кафешке, прямо у набережной. Я, как всегда, разбавлял чёрный кофе любимыми сигаретами, перед ней в высоком бокале с зонтиком и соломинкой стояла смесь из всех цветов радуги, олицетворявшая для неё счастье ребёнка, осознавшего, что он достаточно взрослый и есть мороженное может сколько хочет, не спрашивая разрешения…
…Когда на вечернем  небе зажглась первая нелепая звезда, она внезапно, но с видимой неохотой, встала и с грустной  улыбкой произнесла: «Пора!». Я вдруг осознал, точнее, остро почувствовал, что не хочу уходить прямо сейчас. «Я хотел бы ещё побыть здесь», - сказал я спокойным, но чужим голосом, имея в виду эту кофейню, но вышло, что подразумевал что-то другое.
Она облегчённо вздохнула. «Я боялась, что ты меня не отпустишь, а у меня ещё столько дел», «Ну ты заходи иногда – погуляем…», «Ну тогда не прощаемся!» - она весело подмигнула мне и, слегка подпрыгнув, растворилась в вихре осенних листьев…