В поисках лунного света

Мы живем в раковинах, в которых не умещается ровно ничего, кроме наших извилистых тел, таких чувствительных к воздействиям внешней среды, таких блестящих, таких скользких, таких переливчатых. Ты стремишься ко мне, всем, что у тебя есть, то есть всем, что есть внутри твоей раковины, да и я с удовольствием бы притронулся к тому, что ты имеешь, но кто знает, что случится, если мы покажем друг другу хотя бы наши мордочки? Всех последующих событий предсказать невозможно, и поэтому лучше бы нам предостеречь друг друга от необузданных действий. Впрочем, так  мы и поступаем: ведь говорят, что если двое соприкоснутся усиками, то в течение всей оставшейся жизни смогут разговаривать посредством ультразвука, в любое время дня и ночи, а уж все последствия таких неудобств действительно трудно предположить в полной мере.
Поэтому мы договорились в назначенный час соприкасаться пока что только раковинами: это гораздо безопаснее. И, если кто-нибудь из нас не успевает в срок, другой не остается в напрасном ожидании совершенно обнаженным: знали бы вы, какие длинные зубы у тех рыб, которые проплывают (слава нашим крепким раковинам!) пока что только мимо. А потом: как иначе мы сможем щадить друг друга? Вдруг химический состав нашей крови взаимосмертелен? Стоит быть очень и очень внимательными! Ведь во всем, что касается сообщения, крайне сложно переборщить с щепетильностью.
Когда мы умрем, то от нас останется только маленький комочек, потому что вся вода покинет тело. Можно сказать, что наша душа является в какой-то степени водою. Но зато раковины выносит на берег, и кто угодно может любоваться на их красоту, на их сходство со спиралью, то есть с галактикой, то есть с бесконечностью. Из всего вышесказанного более, чем очевидно, что наша участь является совершенной.