Подруги

   Анна боялась всего: выходить из квартиры и находиться в ней, любого общения с людьми, даже по телефону. С тех пор, как умерла мама, все её вечера и, особенно, ночи были наполнены призраками прошлого.
   Соседи за стеной опять громко ссорились, панельные стены отчётливо пропускали каждый звук. Нецензурные выражения, которыми щедро обменивались молодые супруги, заставляли её болезненно морщиться, но в глубине своей души она радовалась даже таким проявлениям жизни, потому что самым страшным врагом для неё являлась тишина.
   Ссора закончилась, теперь за стеной громко заработал телевизор, как всегда после бурной сцены последовало не менее бурное примирение. Старенькая кровать жалобно стонала под ритмично раскачивающимися телами. Глупые, они думали, что телевизор заглушает скрип их рассыпающейся мебели, но Анна прекрасно слышала и новости прожитого дня, и его страстное сопение в аккомпанементе её коротких постанывании.
   Негромко и мелодично подал голос её телефон. С испугом взглянув на него, она осторожно сняла трубку и прислушалась.
   - Анька, это я, Наталья, не бойся.
   - Здравствуй, Наташа. Ты что-то хотела?
   - Хотела-хотела, вытащить тебя хотела из твоей берлоги. Слышала, наш шеф в Лондон улетел. Без меня, гад, но подлизался и в утешение два билета на премьеру в «Табакерку» подарил. Собирайся, через час заеду, чтобы готовой была! И не вздумай отказываться, дел у тебя никаких нет, а «праздники» на прошлой неделе закончились, я знаю.
   - Прости, Наташа, это так неожиданно, мне нужно подумать.
   - Что тут думать? Глядишь, мужик какой привяжется. А что? Живёшь одна в собственной квартире, на тебя, знаешь, сколько клюнет - любого выбирай. Пора с твоим девством заканчивать, а то так и помрёшь, не узнав «запретного плода», - хихикнула Наталья. 
   - Если ты так ставишь вопрос, я вообще никуда не пойду!
   - Ладно-ладно, пошутить нельзя. Надевай своё тёмно-синие и губы не забудь накрасить. Всё, -  резко закончила разговор подруга.
   С Наташей удобно - увезёт и привезёт на подаренной «папиком» шикарной «Тойоте» - не нужно самой добираться. К тому же за её внешней грубостью скрывается действительно доброе сердце. В этом Анна убедилась сразу, как только пришла устраиваться на работу в транспортную фирму Багдасаряна, Натальиного «папика».
   После похорон Анна долго боялась выходить из дома. Проев все их с мамой небольшие сбережения, она с ужасом представляла себе, что нужно идти устраиваться на какую-нибудь работу. Её будут рассматривать, выспрашивать, обсуждать, скорее всего откажут: зачем им такая, тридцатишестилетняя, полностью закомплексованная «дамочка», как она. Везде пользуются спросом молодые и энергичные девушки, всегда готовые на совмещение служебных и других обязанностей. 
   Она улыбнулась, вспоминая, как сидела в роскошно обставленной приёмной. Шёл второй час, Генеральный директор, он же хозяин фирмы, никак не мог найти время принять её. Офис-менеджер Наталья, красивая, чуть полноватая двадцатилетняя девушка, поглядывала из-за компьютера на её стройную фигуру и густые длинные волосы с явным неодобрением. Наконец, устав ждать, Анна встала и начала запихивать пачку своих документов в сумочку, как назло диплом застревал и не желал занимать предназначенное ему место.
   - Куда вы, девушка? -  обратилась к ней секретарь.
   - Извините, я, наверное, не вовремя пришла. Да и, наверняка, вашему директору нужны другие работники, более молодые. До свидания.
   - Футы-нуты, ножки гнуты! Обиделась, что тебя без аплодисментов встречают. Так и я тоже три часа просидела, пока он меня принял. Ну и что, подумаешь. Тебе работа нужна? Или ты просто так шляешся? 
   - Нужна, -  ответила Анна и неожиданно для себя расплакалась. Она рыдала сладко и самозабвенно, вся отдаваясь этому новому чувству жалости к самой себе, своей никчёмной жизни. Не проронившая ни капельки слёз на похоронах, сейчас Анна оплакивала всё: свои глупые мысли о суициде, четырнадцатилетнею добровольную каторгу ухода за парализованной и ставшей от этого ужасно раздражительной матерью, навсегда потерянную молодость. С прежней работы её уволили в те кошмарные дни, наполненные равнодушными врачами, милиционерами, поисками недорогой похоронной конторы. Она просто забыла позвонить и предупредить о своём несчастье, тогда и появилась в её трудовой книжке эта гадкая запись о прогулах.
    - Хватить сопли пускать, давай свои документы и заявление, - секретарь решительно отобрала у неё бумаги и, постучавшись, прошла в кабинет.
   Отпив воды из заботливо сунутого в её руки стакана, Анна воспользовалась платком и кое-как навела на лице порядок. Настенное зеркало отразило её покрасневшее лицо и припухшие веки.
   Через двадцать минут Наташа вышла из кабинета Генерального директора с подписанным заявлением.
   - На, иди в отдел кадров, оформляйся.
   - У вас колготки порвались, -  неожиданно вырвалось у Анны вместо спасибо.
   - Вот, чёрт, опять «папик» своими зубами хватал, где не надо, ну да ладно, у меня на такой случай всегда две пары запасных с собой. Подожди, я переоденусь и быстро объясню тебе куда идти.




Картинка: http://www.krasivyekartinki.ru/bestWeekPicture/