380

__

Достал фото с милыми А. и А2 и больно стало.

А А2, кстати, была в той самой милой рубашке – я ее на ней давным-давно не видел. Может, не случайно надела – ведь приближается годовщина нашего знакомства.

А я завалил себя сотней запутанных, никому не нужных рисунков. И вообще, мещанских реакций во мне всё еще сколько угодно – и жизни нет… Всюду пустые номера. Ни Д1, ни Бар., ни Д2 не являются – у всех кризисы и работы, учебы… – да и  самомнения всё до тех же небес. С. слабак, Б. кроме своей «собачьей упряжки» ничего не видит… Будь нас  хотя бы человек пять… и с деньгами получше…

А2: «жизнь свою отдать кому бы?»
…Бегать нельзя ни за кем…
…По сути, я был женоненавистник раньше…

Вспомнил первое свидание с А2 – там была длинная лестница, ужасно обледенелая, практически непроходимая – и всё же зря я согласился обойти ее, это была очень плохая примета…

Чем же была вызвана  такая явная благосклонность ко мне А2 и С2 в последний раз? У меня ощущение, что для них оказалось сюрпризом то, что я выставляюсь. Выходит, думала, что я вообще пария?! Для нее так важна всякая «признанность»… Но, выходит, у нее достаточно скромные запросы, раз и с «парией» она всё же имело дело…

***


«Надо вставать» («А, может, еще посплю?»)
«Не буду есть» («А, может, всё же поесть?»)
«Пойду, схожу» («А, может, на фига?»)
«Вроде хорошо получилось» («А, может, ни черта?»)...

Ничего не помню: сто раз слышал эту песню, а слов, считай, так и не знаю; миллион машин каждый день вижу, а нарисовать контур правильно вряд ли смогу! какие приметы у дома наискосок - не помню; какой у меня цвет глаз и то не скажу! Ничего не помню! ни во что не вглядываюсь! занят всё время! А чем - не помню...

Утро. Прекрасное, райское солнце над темно-красным домом поднялось и я тоже встал, конечно, но мне по-прежнему не очень хочется жить. Ведь я только ползать могу; и делать вид, что хожу; и мечтать...

Без настоящего бунта ты не достигнешь новизны идей, будешь около постылых шаблонов или авангардных формальностей околачиваться. Но вижу теперь, что после бунта,  завоевания этих новых земель и квартир для себя, нужно другое - уют и тепло, и чья-то душевная аура… Идеи уже не уйдут, будут покорно жить и размножаться, а вот резкость, порывистость и неуклюжесть молодости неплохо бы сгладить. Вино получено, но теперь должно настояться (а воду бесполезно настаивать и подкрашивать)...

Странно получается: слащавость - это самое плохое, а нежная аура -  самое лучшее, но они так похожи. Тем и противна слащавость, что это попытка получить самое лучшее незаконно, по фальшивому билету...

Людям не хватает духа, а не души. Духом я уже взламываю любые двери, хожу повсюду, но пока душа моя недостаточно согрета любовью, со мной не будут жаждать общаться - не понимая, опасаясь, пренебрегая - душу свою оберегая.

Да,  аура и мягкость - это  качества женской души; примета мужской - цельность. Но как станешь цельным без мягкости? - не состыкуешь свои части. Впрочем, и мягким без цельности тоже не стать - раздражение сожрет мягкость как ржа, а вялость как моль.

…Стену не только лбом ненависти и бунта прошибай, но и ликом любви  размягчай.
...Пусть лоб мой станет камнем, затылок скроется в ночи, а лик станет как нарисованный…

В общем, во всех делах твоих теперь сказывается отсутствие женщины. Даже спишь беспокойно, никак поудобнее не устроишься!

«Если человек делает что-то необязательное (например, к футболу пристрастился  и смотрит его, жуя, чихая), то уже можно сказать, что он – кисель... Но ведь душа всегда кисель?» - «Да, но располагаться он может не только внутри, а снаружи, как аура, смазка» -«как мыло, не хочешь?!»
«И зверь должен умереть, чтобы мог родиться бог – возможно, все звери должны в конце концов исчезнуть?!» - «Или размножиться, как Его подобия…»

Я совсем без киселя еще только пробую жить. Трудно свыкнуться с тем, что крестом заколочен тот дом, где  так любил греться - предвкушать, вкушать и спать. И быть  состоятельным только в намерениях и набросках...

Гордость, ведь ты и есть я, поэтому  тебя не вижу, как не вижу себя и, видимо, ты опять во мне, раз  хочется говорить «я». «Я» всегда мышкой проскользнет - и откроет дверь коту. А кот льву. А лев слону - хоть лев и царь зверей, но все же против лома нет приема и у царей. Домом и слоном во мне ужасная гордость моя, терзая и топча всех, она терзает и топчет меня - того во мне, кто неназванным спит, «безымянным», кто уже сейчас живет в ином измерении, присущем «загробному» миру...

«Убивайте меня люди, пожалуйста, убивайте - я подставлю под ваши удары свою гордость и, может быть, выживет тогда тот во мне, на кого она слоном насела».

Стал веселым и жестким одновременно, смеясь, веду безжалостные разговоры с самим собой. А чего? - пожалеешь себя, а потом это тебе так аукнется. Как в лесу, который зверями густо населен - и каждый тебя аукает. Лучше сейчас смеяться, светить, пусть и слепо...

Ох, сколько недостатков у меня! К примеру, на одном только среднем пальце левой ноги двадцать два! И при этом мне хочется быть счастливым 366 дней в году! Бегаю от недостатков к счастью, захлебнувшись, а потом вижу, что лицо у меня насмерть сухое и бросаюсь в кровать, не снимая носков и не помня о том, какое сегодня число - к тому же, быть может, сегодня уже завтра, т.е. вчера - и счастье подходит с букетами...
(В итоге, ты деловито экзальтирован)