Женские истории. Муза

- Мне снился сон, будто я нова сижу за печатной машинкой, и клавиши выстукивают какой-то восхитительный марш… Как думаешь, это означает, что я снова смогу писать?
- А как же, - соглашалась она. – Вполне себе вещий сон. Можем достать из подвала машинку.
- Думаю, что скорее к поздней осени. Помнишь, в это время я никогда не опаздывал по срокам, редактор говорил, что по мне можно сверять часы, а слова лились так же легко, как и дождь за окном, - голос мечтательно скользнул в прошлое, вытаскивая из памяти самые дорогие моменты.
Она помешивала на плите что-то булькающее, но не очень аппетитное. Старое платье обтягивало костлявую спину, каждый раз, как она наклонялась. Стряпня вовсе не мешала вести ей беседу.
- Конечно. Вот скоро снова пойдут дожди, мы откроем окно на веранде. Ветер будет приносить тебе на стол мокрые листья, а я принесу тебе плед и горячее вино. Это всегда тебя вдохновляло.
- Да-да! – он оживился. – Ведь капли дождя звучат так же, как печатная машинка. И мы печатали вместе с дождем. Знаешь, я просто уверен, что этой осенью у меня снова появятся идеи. Хорошо было бы создать цикл рассказов. Представь – общая тема, но разные люди. Короткая форма поможет выпукло подать самые яркие черты характера…Как ты думаешь, издатель еще помнит меня? – голос явственно пронзила тревога. – Столько времени прошло…
- Глупости, - отрезала она, насыпая суп в щербатые миски. – У тебя хороший издатель, он всегда помнит о тебе, и вот недавно я получила от него письмо, как раз спрашивал, как у тебя дела.
- Я очень виноват перед тобой. Столько лет сидеть у тебя на шее, порой я себя ненавижу за это. Но ничего, этот цикл рассказов принесет нам кучу денег. И мы купим тебе все, что ты захочешь.
- О, да, помнишь, какое ожерелье ты купил мне на первый свой гонорар? – ее тусклые глаза вспыхнули давно забытым светом. – Я хвасталась им перед всеми подружками. А какие мы вечеринки устраивали? Я верю в тебя, милый. Я знаю, ты сможешь.
Она очень ждала, что после этих слов он, как бывало прежде, сожмет ее руку и поднесет к своей щеке. Ничего этого не произошло. Вздохнув, она собрала со стола посуду и отнесла ее в мойку, словно не замечая, что к своей порции он даже не притронулся… Мочалка для посуды была старой, но все равно казалась мягче ее ладоней, покрытых грубой потрескавшейся кожей.
- Я затылком чувствую вдохновение, в кончиках пальцев такое, мммм, характерное покалывание и тревожная радость внутри – явный признак того, что скоро я буду снова творить, - его тихий голос сплетался с потрескиванием огня в камине. В нем уже не было прежнего отчаяния, только светлая радость скорого обретения мечты. – Надеюсь, бумага у нас осталась, А мои черновики? Ты сберегла мои черновики? Ты не все пустила на растопку? Там оставалось несколько идей, можно было бы их доработать.
-Что ты! Как бы я могла? – она достала с полки пачку исписанных вдоль и поперек листов. – Я каждый день стираю с них пыль, потому что знаю – твои рассказы будут жить в вечности.
С улицы можно было увидеть, как в светящемся окне хлопочет она – согбенная и постаревшая, но на ее лице была написана непоколебимая вера в его талант…
Под окнами остановились две женщины. Одна местная жительница, вторая ее гостья.
- С кем это она там разговаривает каждый вечер? – спросила гостья. – Она разве не одна живет?
- Муж ее был писателем, - фыркнула местная. – Такие деньги заколачивал, просто стуча по машинке! А потом вдруг иссяк. Не мог даже строчки из себя выдавить. Сначала начал пить, потом орал на нее, что она-де загубила ее талант. У других писателей не жены, а музы, а от нее толку никакого. С топором на нее бросался. Она пыталась его по врачам возить, да все бесполезно. А потом как-то этим же топором его и... Отсидела лет пять, вышла, но с тех пор так каждый день с покойником и разговаривает. Вдохновляет…
03,11,2010