Иван да Марьюшка

       В некотором царстве, некотором государстве, не в чужом, а том, где мы живем, в старой деревушке, низенькой избушке жил-был старик, и было у него два сына: Прошка – большая ложка да Ванёк – спокойный паренек.
       Прохор вырос лодырем жадным. Глаза завидущие, руки загребущие. Поесть-попить любил, а от работы отлынивал.
       А Ванюшка вырос спокойным, добрым. Отца-батюшку слушал да братцу не перечил.
       Отправит их батюшка в поле или в лес за дровами, Прошка развалится под кустом и лежит-полеживает да на Ивана покрикивает, чтобы тот работал быстрее. Так и приходилось Ване одному за двоих трудиться. А домой возвернутся, Прохор жалуется батюшке, что руки-ноги болят от усталости. Съест все, что отец приготовил, залезет на печь, и спит, только храп стоит. А Иван во дворе приберет, пока скотину накормит, смотрит, а уже ночь наступила. Съест краюшку хлеба, запьет водой ключевой, только на лавку приляжет, тут уже и вставать пора – петухи первые пропели.
       День за днем, месяц за месяцем, год за годом пролетели. Состарился отец-батюшка. Почуял, что смертушка за плечами стоит. Позвал он сыновей и говорит:
       - Сынки мои родные, сынки однокровные! Всю жизнь я работал, а ничего не накопил. Только из богатства, что избушка есть и корова во дворе. Знаю, не уживетесь вдвоем. Долго я думу думал и решил, что все добро нажитое одному достанется, а второму придется пойти по свету искать счастье свое. А кто из вас уйдет – тому ночь подскажет и дорогу укажет. Ложитесь спать, а утром расскажете, что во сне предвиделось. И мне ясно станет, кто за счастьем уйдет, а кому хозяйство достанется.
       Всю ночь пролежал Иван на лавке, не сомкнув глаз. Жалко ему было и батюшку, и брата непутевого. Понимал он сердцем добрым, Что Прохор погибель свою найдет, а не счастье. И решил он тогда из дома родного уйти, а братца оставить хозяйничать.
       Первые петухи пропели – горлышки прочистили. Заря-заряница по небу заиграла лучиками теплыми. Закряхтел отец-батюшка, приподнимаясь, и спрашивает:
       - Ну, сынки мои родные, говорите, что вам ноченька показала – на ухо нашептала.
       Не стал Ванюшка ждать, пока старшой брат ответит. Поднялся с лавки и промолвил:
       - Видел я, батюшка, дорогу дальнюю, дорогу неведомую. Леса вековые дремучие снились, да зверей всяко-разных приметил во сне.
       Выслушал его батюшка, нахмурился. Взглянул на сына старшего:
       - Говори ты, Прошка, что снилось-виделось?
       Смекнул тут Прохор, что хозяйство-то ему все может достаться. Не стал он о судьбе брата младшего заботиться. Хоть и спал он без снов, да речь повел обманчивую хитрую:
       - Эх, отец! Приснилось мне, что стою я посередь двора, а вокруг меня животины много всяко-разной и кормлю ее с рук своих. А на крыльце жинка-красавица сидит и рядом с ней детишки-малышки, и ликом на тебя все похожи.
       Сказал Прошка и отвел взгляд в сторону.
       Понял отец-батюшка, что обманули его сыновья. Пожалел Иван Прошку. Хоть и жаль ему было младшего сына, да делать нечего. Слово не воробей, вылетит, не поймаешь. Выполнять нужно наказ, что он повелел.
       - Так тому и быть,- промолвил батюшка.- Прошке досталось хозяйство, а Ванюше дорога дальняя, неведомая. Когда меня не станет, возьми Ваня Землицы родной и храни в узелочке. Если беда приключится, достань ее, кинь щепотку на землю да скажи…
       И что-то тихо прошептал младшему сыну.
       Вскоре отца-батюшки не стало. Похоронили его сыновья, домой вернулись. А Прохор встал на крылечке, и не пускает младшего брата в избу:
       - Все, Ванька, я тут хозяин. Разворачивай оглобли и катись с моего двора.
       - Как так, Прохор?- спросил Иван.- Разреши мне хоть свои вещички собрать, да пить-есть в дорогу.
       - Нет,- ответил Прохор,- в чем стоишь, в том и уходи. Так и быть, дам тебе немного хлеба, а воду сам разыщешь.
       Обидно стало Ивану. Не ожидал, что родной брат даже на порог не пустит. Нашел он тряпицу. Положил в нее землицы родной, по которой каждый день хаживал, взял посох отцовский. Поклонился дому, где родился и вырос, брату старшому поклонился, четырем сторонам, вышел за околицу и, не оглядываясь, направился, куда глаза глядят - счастье свое искать.
       Долго ли, коротко ли шел Иван, мне о том неизвестно. Но забрел он в дали дальние, места нехоженые неведомые. Куда ни ткнется – лес глухой непроходимый стоит. Из чащи глаза чьи-то злые светятся, вой слышен звериный. Сел он на пенек, тяжело вздохнул и с горечью произнес:
       - Эх, видно не судьба мне найти свое счастье. Не выбраться больше из лесной глухомани непроходимой. Звери вокруг собралися. Набросятся, ничего от меня не останется.
       Только успел сказать, что за чудо? Перед ним старушка-побирушка стоит, на клюку опирается.
       - Бабушка, как ты здесь очутилась?- Спросил Иван.- Ни дорожки, ни тропинки, только глухомань лесная да зверье воет. Присаживайся рядышком, отдохни. Вдвоем-то веселее будет.
       Села старушка на пенек и говорит:
       - Ванечка-Ванёк, а нет ли у тебя, чего-нибудь, покушать? Оголодала, пока в пути-дороге была.
       Удивился Иван, но вида не подал. Вытащил небольшой кусочек краюшки, что осталась от хлеба, и протянул старушке:
       - Держи, бабулечка. Угостил бы, да нечем.
       - А сам-то чего есть будешь?- Спросила она.
       - Ничего, потерплю. Ягоды да грибы пожую, и мне хватит. Только выбраться отсюда не могу – заблудился.
       - Это не беда,- промолвила старушка,- беда впереди ждет. То, что не пожалел, отдал последний кусочек хлеба, я помогу тебе.
       Старушка хлопнула в ладоши и откуда ни возьмись, на руку села к ней птичка-невеличка. Выдернула бабушка одно перышко и подала Ивану:
       - Куда перо полетит, туда и иди. Выведет оно к стежке-дорожке. Увидишь развилку, а возле нее камень в землю вросший. И на камне том надпись: «Налево пойдешь – счастье найдешь, прямо пойдешь – богатство найдешь, направо повернешь - к Чудищу попадешь». Там-то и выберешь, по какой тропке тебе в жизнь идти.
       - Спасибо бабушка за помощь и совет.- Сказал Иван и подбросил перо в воздух.
       - Береги себя и про землицу не забывай.- Сказала бабулька, хлопнула-притопнула и исчезла.
       -Что за чудеса?- Удивился Иван и направился за перышком.
       Так и вышло, как говорила старушка-побирушка. Летит перышко и указывает дорогу. Ванюшка торопится, через чащу лесную пробирается. А вскоре замелькала между деревьями стежка-дорожка. Закрутила, повела за собой Ивана, пока не остановилась у камня огромного, мхом покрытого. И на камне том было написано - о чем бабулька ему говорила.
       Смотрит Иван, а от камня того три стежки в разные стороны расходятся. Две дорожки широкие да утоптанные, куда за счастьем и богатством идти нужно, а третья, заросшая крапивой и репейником, где Чудище лесное проживает.
       Задумался Иван. Смотрит на стежки, и решает по какой ему пойти:
       - Если за счастьем пойду, а вдруг Чудище в гости нагрянет-пожалует? Какое же это счастье? Беда большая придет. Если богатство заимею, то зачем оно мне, когда рядом счастья не будет? Правильно говорят, что не в деньгах счастье-то. Остается один путь – к Чудищу пойти. Смогу с ним справиться, тогда всего можно в жизни добиться.
       Пошел Иван по правой стежке-дорожке. Вокруг кустарник колючий склоняется, ветками цепляется, рвет на нем одежонку потрепанную, царапает колючками острыми, будто не желает, чтобы он до Чудища добрался, с ним разобрался. Но Иван от них уворачивается, руками заслоняется и идет-шагает, версты считает.
       Пробрался через кустарник, Видит перед ним лес стоит. Деревья корявые большие, ветвями переплетенные, словно великаны уродливые выстроились.
       Вдруг из чащи лесной густой навстречу Ивану выскочила голодная стая волчья. Вот-вот набросятся. Вспомнил он о землице родимой да слова отцовские. Выхватил узелок. Развязал тряпицу. Кинул на землю щепотку небольшую и сказал заветные слова:
       - Земля-землица, позволь схорониться!
       Поднялась вдруг пыль столбом. Закружилась, завертелась вокруг него и исчезла. А вместо Ивана куст колючий на тропке нехоженой появился.
       Подбежала стая волчья. Начала между кустами рыскать да Ивана искать. Долго по кустам бегали, не смогли найти его. Развернулись и опять в лес убежали.
       Снова пыль взвихрилась, и куст в Ивана превратился. Понял он, что Чудище лесное слуг своих на него наслала, чтобы растерзали, съели добра молодца.
       Не успел Иван в лес войти, как навстречу ему медведь – шатун вышел. И опять Иван к земле-землице обратился. Не смог найти его косолапый, так и вернулся в чащу глухую лесную.
       Стежка-дорожка кружилась, вилась между деревьями и привела Ивана на поляну большую. А посередь нее стояла башня высокая из камня выложенная. И не было в ней ни одной двери, только под самой крышей виднелось оконце небольшое. Башню эту окружал со всех сторон лес вековой дремучий. Ни тропинок, ни дорог к ней не было, лишь следы звериные вокруг заметны.
       Услышал тут Иван плач женский. Удивился он. Откуда в глухом лесу ей взяться?
       - Отзовись, если ты человеческого обличья!- Закричал он громким голосом.- Если девица, то женой мне будешь. Коль годами старше, то сестрой или матушкой называть тебя стану.
       И услышал он голос нежный, и увидел он девицу-красавицу:
       - Уходи Ваня, пока Чудище лесное не объявилось. Уходи, пока жив. Слуги его верные возвращаются. Звери злые: волки лесные да медведи-шатуны.
       - Не боюсь я зверей косматых и зубастых,- закричал Иван,- и с Чудищем управлюсь. Как величать тебя девица-красавица?
       - Марьюшкой-сударушкой,- ответила она,- Украло меня Чудище лесное, когда мы с девицами хороводы водили на опушке леса. Заточил меня в башню высокую. Требует, чтобы я замуж за него вышла, но не дождется. Лучше в окно, чем за него.
       - Не говори так, Марьюшка. Душой и сердцем полюбил тебя. Спасу от Чудища лесного.
       - Нет, не успеешь. Погибель твоя приближается. Звери лесные со всех сторон окружают, бросятся сейчас. Прощай, Иванушка. Прощай, любый мой!
       Заплакала и отошла от оконца.
       Достал Иван узелок, развязал тряпицу, кинул щепотку земли родной и промолвил:
       - Земля-землица, позволь превратиться!
       Обернулся он пташкой мелкой незаметной. Замахал крылышками, поднялся в воздух, влетел в окошко небольшое, где Марьюшка сидела и слезы горькие лила.
       Взвихрилась пыль и, вместо пташки на полу каменном Иван оказался. Подбежал он к Марьюшке, утешает:
       - Не плачь, милая. Не плачь, краса ненаглядная. Не лей слезы понапрасну.
       - Иванушка, как же мне не плакать? Чудище лесное вернется и погубит тебя.
       - Не волнуйся, Марьюшка,- сказал Иван,- есть у меня земля-землица да слова заветные знаю. Обернемся пташками мелкими и улетим отсюда, пока Чудище не объявилось.
       Вдруг послышался грохот сильный, молнии засверкали яркие, послышались шаги грузные, и раздался голос ужасный:
       - Ждал я тебя, Иван. Знал, что ты придешь. Все ловушки обошел, слуг моих преданных обманул, но от меня ты не сможешь скрыться – землицей прикрыться.
       - Все, Иванушка, погибель наша пришла. Подкараулило нас Чудище проклятое. Ход у него есть в башню потайной. Стена раздвинется и появится, чтобы с нами расправиться.
       - Не плачь, Марьюшка. Земля – землица нас в беде не оставит. Справимся с Чудищем.
       Только успел сказать, затряслась башня, камни ходуном заходили, начала стена раздвигаться и оттуда появилось Чудище лесное: страшное, косматое, с лапами медвежьими, но большими, с когтями длинными и острыми, глаза, как плошки и клыки торчат, словно у вепря.
       Взревело Чудище, увидев Ивана, кинулось к нему, чтобы растерзать. Но Иван не стал медлить. Выхватил тряпицу, щепотку землицы взял да бросил в Чудище и промолвил громко:
       - Земля-землица, помоги оборотиться! Был он Чудищем, а станет зайцем!
       Засверкали молнии вокруг. Гром по небу прокатился. Поднялась пыль столбом. Закрутила, завертела Чудище, а когда рассеялась, то увидели Иван и Марьюшка, что заяц сидит на каменном полу и трясется от страха.
       Рассмеялись они, подхватили его на руки, вышли на поляну и отпустили зайчишку. Потом поклонились до земли, поблагодарили ее за помощь большую и отправились в места родные.
       Добрались до развилки, где камень стоит, а Марьюшка и спрашивает:
       - Иванушка, а что же ты за счастьем и богатством не идешь?
       - Да не в деньгах счастье-то.- Отвечает он.
       - В чем же счастье тогда заключается?
       - В том, чтобы любить и быть любимым. А любовь все преграды преодолеет.
       Вернулись они в деревню. Прохор увидел младшего брата с невестою – красой ненаглядной, в ноги ему кинулся, прощения начал просить. Каялся, что жадность его обуяла. У Ивана доброе сердце, отходчивое – простил брата старшого непутевого.
       Потом Иван с Марьюшкой дом начали себе строить большой и красивый, и Прохор помогал – вину искупал. А когда выстроили, то гостей со всех волостей наприглашали и свадебку сыграли.
И я там был,
И по дому походил,
Всюду с ними побывал,
А сейчас и вам рассказал.