На днях, или чуть позже

Однажды тёплым сентябрьским утром пенсионеру Вахмуркину снова захотелось выпить. Подсчёт наличности вылился в конкретную цифру - 7 грн. 17 коп, чего на 13 грн. 83 коп.  не хватало до покупки «Бiлэнькой». Пенсионер вздохнул, крепко зажмурился и сказал:
- Бог, а Бог, если Ты есть, услышь меня, маленького и старого. Пожалуйста…Что Тебе стоит подкинуть мне эти несчастные копейки. Если Ты поможешь мне, я всем расскажу, как Ты велик и всемогущ, а я... как-нибудь, на днях, или чуть позже, зайду в Благовещенскую церковь и поставлю Тебе свечку.
Вахмуркин открыл глаза, потом вспомнил про «аминь», снова закрыл их на пару секунд, прошептал заветное слово, смахнул горькую слезу, набросил пальтишко и вышел из дому.
Всё утро он слонялся по двору и окрестным улицам в ожидании чуда, но чуда так и не случилось. У него закралось подозрение, что Бог его не любит или Он сейчас сильно занят. Вахмуркин понурил голову, ноги сами зачем - то занесли его вниз по ступенькам в тёмный подвальчик с характерным сильным запахом и надписью «Sekond hend». Он равнодушно посмотрел на разноцветный хлам и пару тёток, которые с сопением рылись в картонных коробках с барахлом, и толкали друг дружку задницами. Затем он взглянул сквозь продавщицу, и собрался, было, выходить, когда его мозг пронзила идея свежая, как коктейль из солнечных лучей и утренней росы и смелая, как большая белая акула, идущая по кровавому следу.
Он отпихнул ближайшую тётку от ящика с барахлом, и, стараясь дышать больше ртом, чем носом, начал рыться в женских обносках.
– Если бы меня сейчас увидел Шмурт, – мрачно улыбнулся Вахмуркин, – он бы решил, что я упился до "белки".
Через 20 мнут в магазин «Магистраль» вошла сгорбленная старуха и, прихрамывая, подошла к ликёроводочному отделу. Голова старухи была почти полностью замотана в платок туберкулёзного цвета. Наружу выглядывали только сизый нос и тёмные очки. Старуха сжимала в руке яблоко и внимательно рассматривала ценники. На неё никто не обращал внимания, поэтому никто и не заметил, что нос и щёки у старухи слегка искривились в загадочной улыбке.
Когда Валюша, продавщица из ликероводочного отдела, вышла покурить, а Любаша, продавщица из соседнего хлебо-булочного отдела заворковала с кем-то по телефону и слегка вспыхнула при этом, старуха быстро окинула взглядом торговый зал. У неё из руки совершенно случайно выпало яблоко и покатилось точно к проходу за прилавок ликёроводочного отдела. Старухе удалось догнать его только рядом со стеллажами с водкой «Бiлэнька». Как большая чёрная курица, она заквохтала и прыгнула на яблоко сверху. Полы её платья, как огромные крылья, распахнулись и накрыли всё. Старуха схватила яблоко и, зачем-то показывая его всем налево и направо, мелкой трусцой вышмыгнула из магазина.
- Фу-у-ух, бля! – с облегчением выдохнул Вахмуркин, когда, наконец, размотал вонючий платок и снял тёмные очки. Вечерело. Прохладный ветер приятно холодил потные виски и скулы. В груди стучало сильно и правильно, как-будто Вахмуркину было 16 лет, и он впервые поцеловал девушку. Он достал из кармана бутылку «Бiлэнькой», встряхнул её так, что в центре образовался вихрь из пузырьков, поднял глаза к сереющему небу, и сказал:
- Знаешь, Бог, Ты не сердись на меня, но мне легче… вот так,... украсть эту «Бiлэньку», а потом попросить у Тебя прощения. Я, правда, как-нибудь зайду в Благовещенскую, на днях... или чуть позже.