Моя несносная подруга - жизнь! отрывок третьий

Моя несносная подруга - жизнь или выбор всегда остается за тобой!
(Отрывок третий)

*****
Я открыла глаза, когда в комнате было уже темно. Голова гудела, но мысли  стали четкими.

- Я не сдамся – настырно прошептала я – я не позволю, чтобы какой-то псих разрушил всю мою жизнь и жизнь моих родных! Этого не будет!

Я поднялась с пола и прошла в ванную. Зеркало, висело на против входа, поэтому я сразу увидела свое отражение. Кошмар! Глаза опухли от слез. Губа надулась и стала насыщенно красной.

- Ничего, это ерунда, пройдет – проговорила я своему отражению. Умывшись возвращаюсь в комнату. Интересно, долго я была в отключке?

Выглядываю в окно. Солнца уже нет. Значит весь день. Качек, идущий вокруг дома, замечает меня в окне и я резко отхожу от него. Это не выносимо, просто так здесь сидеть и ничего не делать! Скрипнула дверь, я испугано обернулась. Герман! Все внутренности куда-то опустилось.

- Кэт, вижу ты меня уже заждалась – похабная улыбочка.

- Герман – начинаю я спокойно – я не хотела, чтобы так… – резким взмахом руки он обрывает меня.

- Хватит разговоров. Я слишком долго ждал – он хватает меня за ворот кофты, пуговицы отлетают и со стуком падают на пол.

- Герман, пожалуйста… - он впивается мне в губы и срывает с меня блузку. Я пытаюсь оттолкнуть его, но сил не хватает.

-  Сопротивляешься – хрипло мне на ухо – так даже лучше. Меня это заводит. - Он прижимает меня к кровати своим телом. Теперь я не могу шевелиться. Джинсы на полу.

- Герман, я не хочу… - ладошка ложиться мне на рот. «Не надо!», «Пожалуйста!», «Все что угодно, но только не это!» хочу закричать я, но раздается только мычание. Я уже полностью обнажена.

Страх! Опять этот чертов страх наполняет меня! Рывок и я чувствую боль. Я плачу и кричу, чтобы он отпустил меня. Но Герману все равно. Он смеется. Получает удовольствие от того, что унижает меня. С каждой минутой становится все больнее. Жесткие комментарии сопровождают каждое его действие. Больно! Уже настолько больно, что вся я – это боль. Время замирает. Этот кошмар продолжается и продолжается без остановки. Удары чередуют укусы, укусы чередуют удары. Я уже давно в полузабытье, но Герману этого мало. Я уже практически не чувствую свое тело. Когда же закончится этот ад? Перед глазами все плывет. Они медленно закрываются. Я уже ничего не слышу. И не чувствую. Я просто погружаюсь в молчаливую темноту.

*****
Вокруг тихо и темно. Я пытаюсь открыть глаза, но не могу. Хочу пошевелиться, но тело меня не слушается.  Чувствую, что там, где я нахожусь, есть кто-то еще.  Где я? – сердце ускоряет свой бег и я опять проваливаюсь в темноту.

Я открываю глаза. Комнату освещает тусклый свет настольной лампы. Ивета сидит на стуле рядом с кроватью и с доброй улыбкой смотрит на меня. Я пытаюсь улыбнуться ей в ответ, но губы меня не слушаются. Опять темнота.

Комната залита ярким солнечным светом. Перед глазами лицо Иветы.

- Пришла в себя – она все еще возле меня.

- Пить – шепчу я. Голос хриплый, его почти не слышно. Ивета поит меня водой.

- Как ты себя чувствуешь, деточка? –заботливый голос как у бабушки.

- Хуже некуда – шепчу в ответ – долго я?

-  Сутки уж прошли. Я вся испереживалась – она окидывает меня взглядом - Сил совсем в тебе, девонька, нет. Нужно покушать – она бережно чуть приподнимает меня за спину и подкладывает подушку. Бульон теплый, с насыщенным куриным вкусом. Третья ложка уже не лезет.

- Не могу больше.

- Надо, надо еще немножко. Тебе силы нужны – и третья ложка отправляется мне в рот, а затем четвертая и пятая.

Силы хоть и медленно, но восстанавливались. Я пролежала в постели еще два дня, вставая лишь для того, чтобы дойти до туалета и назад.

Ивета все это время была со мной. За эти дни мы с ней стали друзьями - не разлей вода. Наша болтовня помогала мне легче принять те обстоятельства, в которых я оказалась, не давая окончательно отчаяться. 

Ивета рассказывала о смешных случаях из  своей жизни. О любимом мужчине, с которым она познакомилась, когда ей было 17. О любви, вспыхнувшей между ними и тяжелой разлуке. Они вместе провели всего два года, после чего им пришлось расстаться из-за его родителей. Больше Вета его ни разу не видела, но хранила ему верность всю свою жизнь. Бедная женщина. Мне ее было искренне жаль. В общем, мы успели дружно, и наплакаться и насмеяться, и даже поспорить. Причем причина спора была более, чем банальна. Просто я не разделяла любовь Иветы к классике, предпочитая фэнтези, ну или что-нибудь яркое и необычное. Она же утверждала, что классика-это великая вещь! Так мы и отстаивали каждая свое мнение, до тех пор, пока не решили, что мне стоит более близко познакомиться с ее любимыми книгами, а ей с моими.

То, что со мной произошло, я старалась не вспоминать. И у меня это иногда даже получалось. Этот ублюдок, Герман в моей комнате больше не появлялся и для меня это неимоверное счастье.

Теперь я стала действительно задумываться о том, как все относительно в этом мире. Когда у тебя все хорошо, ты жива, здорова, живешь сама по себе, в своем собственном мире и никто тебя не трогает – тебе чего-то не хватает, ты не ценишь этих моментов, тебе плохо и ты проклинаешь все на свете. А еще, тебе хочется изменений, хотя бы ничтожно маленьких, но изменений, чтоб твоя жизнь хоть чуточку, но стала похожей на то, что ты видишь на экране телевизора. А потом – раз, и все меняется. Изменения. Долгожданные изменения, начинаешь радоваться ты. Но за какие-то считанные сутки понимаешь, что та жизнь, которой ты жила – это и есть счастье. Полное. Абсолютное. Не требующее никаких дополнений к себе. Это то, что является самым ценным и дорогим. Правильно говорят – все познается в сравнении. Я сравнила. И я хочу вернуть все назад. Хочу жить так, как я жила до появления Германа в моей жизни. И ради этого я готова рискнуть. Даже если мне придется за это дорого заплатить.

Как-то Ивета оставила меня одну. Силы мои практически восстановились. Лежать надоело. Я решила размять ноги. Я поднялась с кровати и мой взгляд  тут же наткнулся на  газету, оставленную Иветой на стуле. Видимо впопыхах она про нее просто забыла. В мгновение ока я оказалась рядом с ней. О том, что происходит за стенами этого дома, мне было не известно вот  уже несколько дней. В предвкушении новостей я развернула первую страницу. Газета тут же выскользнула из моих рук. На первой странице красовалась моя фотография с жирным заголовком «Очередная потеха серийного убийцы». Я подняла ее с пола. Слезы застилали глаза «На этот раз жертвой стала Дементьева Екатерин Николаевна, 26 лет. Девушка возвращалась со свадьбы подруги…» больше читать я не могла. В голове шумело. Руки  тряслись. Я медленно осела на пол.

Бедная мама, бедный папа. Бедные мои друзья. Маринка! Прости за такой подарок на свадьбу. Как же вы теперь там? Как вы все это переживаете? За что вам такие испытания? Я свернулась комочком на полу и заплакала.

В таком состоянии меня и нашла Ивета. Проклиная себя за рассеянность и старческий склероз, она отпаивала меня какими-то каплями, гладила по голове, нашептывая

- Крепись, девонька, крепись – капли, данный мне этой чуткой женщиной, в скорее начали действовать. Слезы постепенно высыхали, а глаза начинали закрываться. «Я не оставлю этого так! Я выберусь отсюда! Мама, папа я скоро снова буду с вами. Обещаю!» подумала я и заснула.

План медленно, но верно зрел в моей голове. Я наблюдала. Наблюдала постоянно, запоминая каждую деталь из того, что я видела или слышала. От Иветы я узнала, что в доме постоянно есть не менее четырех охранников. От воров - так сказала она мне. А еще, на ночь выпускают собак. Тоже от воров. Только скажите мне, какой дурак сунется в логово к этому чудовищу? Через ворота просто так не выйти, а по периметру дома глухой забор. Но я не падала духом! «Порой упорство помогает там, где даже чудо оказывается бессильным» - твердила как мантру я себе. Я найду выход отсюда! Найду, чего бы мне это не стоило!

К концу недели план побега был практически готов. Я слышала, что в доме происходит подготовка к чему-то. И была намеренна выяснить в чем дело. Когда Ивета в очередной раз принесла мне обед, я решила спросит.

- Ивета, а что происходит внизу? – как будто между прочим.

- Ой, деточка, Герман заключил там что-то. Я в этом ничего не смыслю. Но завтра  собирает гостей по этому поводу. Все готовятся к их приезду – щебетала старушка. 

Так, так, так! Значит гости. Завтра. Катя, тянуть больше не куда. Если я не сделаю этого завтра, то другого шанса может и не выпасть. Остается одна проблема – как выбраться из дома. Но, судя по камасутре, безвыходных положений не бывает, и поразмыслив мозгами я таки нашла решение этой проблемы. 

Если  вам кто-нибудь скажет, что приключения – это круто – не верьте и не соглашайтесь поучаствовать в этом безобразии. Весь следующие день я была на нервах. Кусок в горло не лез, желудок постоянно скручивало в спазмах страха и одновременно нетерпения. Сидеть на одном месте не могла. Я выписывала круголя по комнате и обдумывала свой план побега снова и снова.

Начинало смеркаться. Я приклеилась к окну и наблюдала за тем, как к дому подъезжает машина за машиной. Дом охранников опустел. Они сновали по двору то туда, то сюда. Отлично! Это как раз то, что мне нужно. Теперь нужно дождаться, когда все гости будут в сборе.

Ждала я не долго. Охранники больше не мелькали, лишь один  иногда появлялся на горизонте, прохаживаясь вдоль ворот. Пора!

Я стянула с кровати простынь и пододеяльник и связала их вместе. Окно поддалось не сразу, предварительно проигнорировав две мои первые попытки. Привязав мою импровизированную веревку за спинку кровати (да, а вы что думаете, такое только в кино показывают? Как бы не так. Когда больше нет ничего под рукой, так и простыни тебе за счастье покажутся и пододеяльники тоже), другой конец я выбросила в окно. Она повисла вдоль стены, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Причем от ее конца до земли оставалось не меньше полутора метров. Дождавшись, когда охранник в очередной раз скроется, я посмотрела вниз. Страшно блин. Волосы начали подниматься дыбом.

- Другого варианта нет – сказала я себе и начала вылазить в окно. Я спустилась уже на пол метра, когда сверху послушался звук рвущейся ткани. Ооу,  кажется дело дрянь.

- Дерьмо собачье – успеваю сказать я и лечу вниз. Вот, гады эти киношники. Значит мужика двухсот килограммового они выдерживают, а меня, кожу, да кости нет. Вот выберусь отсюда и пойду к Андрейке Малахову на «пусть говорят», будут знать как честной народ обманывать. А если б я с пятого этажа так сиганула? С простынкой-то в зубах???

Приземлилась я на пятую точку прямо в кусты (ладно хоть у Германа любимое хобби невинных дев заточать в темницах, а не розы выращивать). И сразу залегла в засаду,  почище любого Джеймса Бонда, начав озираться по сторонам.

Охранник подходя к воротом, начинает окидывать взглядом территорию и как-то уж больно долго смотрит в мою сторону. Только бы не заметил – я покрываюсь испариной. Видимо суицидальными наклонностями я пока не страдаю. Фух, разворачивается, уходит. Пора!

Я выбираюсь из кустов и начинаю сломя голову бежать к забору. Ноги от адреналина, частями поступающего в мой организм, словно налиты свинцом. Наконец-то забор. Примеряюсь. Черт, слишком высокий. Я тут же начинаю седлать рядом растущее дерево. Блин, что ж я родилась не парнем в юбке??? Сейчас бы как залезла и дело с концом. Со второй попытки я подминаю дерево под свою семидесяти килограммовою тушку. От такой тяжести оно начинает как-то подозрительно трещать и клонится в сторону.

- Час от часу не легче – бубню я. Дерево наклоняется все сильнее и я каким-то чудом умудряюсь ухватиться за край злосчастного забора. Подтягиваюсь. Но мои вторые девяносто упорно тянут меня вниз.

– Мля, потеря потерь, выберусь отсюда и сразу на диету, спортзал, массаж, бассейн, молочный коктейль, шоколад, тортик, любимая кровать… Дааа, тяжелый случай. Горбатого могила исправит – это про меня.

Наконец, совладав со всеми частями своего тела, я перемахнула через забор, да так, что сам Нэо из мартицы при виде этого маневра урыдался бы горючими слезами зависти. Со скоростью ошпаренной кошки соскребаю себя с земли, на которой я так замечательно распласталась и оглядываюсь по сторонам. Чуть вдалеке виднеются другие дома. Отлично. Это и будет моим ориентиром. Ну все, пора рвать когти.

Я начинаю бежать в их сторону. Адреналин, разлившийся по моему организму, такой силы, что у меня закладывает уши. Дома справа и слева от меня. И ни одной машины. Как же мне отсюда выбраться????

- Не время унывать, Катя! – подбадриваю я себя и бегу дальше.

Постепенно дома начинают редеть, а потом и вовсе исчезают. Предо мной возникает лес. Вокруг непроглядная темень, но я продолжаю бежать. Деревья, кочки и кусты, надо сказать, совершенно не способствуют быстрому продвижению.  Я постоянно запинаюсь и падаю, а ветки деревьев царапают мое лицо и тело.

До меня начинают доносятся приглушенные голоса. МАМА!!!! Я стараюсь бежать еще быстрее. Сердце стучит о грудную клетку, готовое проломить ее. Каждый вздох обжигает мою грудь огнем. Долго с таким темпом я не протяну. Голоса все приближаются. Я  оглядываюсь назад. Темно, ничего не видно, запинаюсь и падаю. Колени в очередной раз отзываются болью. Ладошки уже давно содраны в кровь. Я слышу топот, приближающихся ног. Пытаюсь подняться, но сил не хватает.

- Соберись! – приказываю себе.

Они уже совсем рядом. Я начинаю ползти, пытаясь найти укрытие от этих чудовищ, на мое плечо опускается тяжелая рука, от испуга я начинаю дико орать. Мой рот тут же зажимают рукой.

Меня тащат сквозь лес. Ступни ног от холода и боли я не чувствую, балетки  давно уже слетели. Я пытаюсь сопротивляться. У моих преследователей это вызывает лишь ухмылку. Мне ли, измотанной и обессиленной, тягаться с ними. Видимо по дороге я отключилась, потому что когда я открыла глаза было уже тепло, и маленький светильник освещал помещение, в котором я находилась.

- Где она – послышался разъяренный голос Германа. Как же я его боюсь! Вы даже не представляете, какой животный страх этот нелюдь вызывает во мне. Нельзя, нельзя ему этого показывать. «Бойся опасности, пока ее нет. Когда же опасность пришла - не бойся ее, а борись с ней» – говорю я себе и набираю полную грудь воздуха, готовясь к неизбежной встрече.

Дверь распахнулась и в комнату влетел Герман в гневе.

- Герман, дорогой – соскочила я с пола. – А я тут пешею прогулку решила совершить, чтоб форму не терять. Не могу же я позволить, чтоб твой интерес ко мне так быстро пропал – глаза Германа метают молнии. - Да уж, была бы жопа, а приключения найдутся – шепчу я себе под нос.

- Все шутки шутишь – голос приобрел истеричные нотки. Ну и ну, котяра бьется в истерике. То еще зрелище, скажу я вам.

- Ооо, да ты истеришь, Герман, никак не иначе – с усмешкой съязвила я.

Сначала послышался звук рассекаемого воздуха и только потом моя бедная, только начавшая заживать губа, запульсировала от боли. Твою, мать – больно то как. В глазах появляются звездочки и начинает подкатывать тошнота.

- Герман, ты что при рождении прошел курсы «как вести себя как мудак»? –  лихоматно заорала я. Я знала, что напрашиваюсь на очередную порцию рукоприкладства, но ничего не могла с собой поделать. Уж лучше так, чем забиться в угол и биться головой об стену, показывая ему свою слабость.

Губа запульсировала с удвоенной силой. В глазах начало темнеть. Ребра. И снова ребра. Всепоглощающая боль накрыла меня  как волна с головой. Я больше не различала тех мест, куда Герман наносил мне удар за ударом.

- Герман – холодный как лед голос был последним, что я услышала и провалилась в забытье.

*****
Я слышала чьи-то стоны. Видимо кому-то было очень больно. Что случилось с этой девушкой?  Я ее знаю? Голос какой-то знакомый… Медленно приходя в себя, я наконец-то поняла, что стоны, которые я слышу, вырываются из моей груди.

Хлынул поток воспоминаний и тело тут же предательски сдалось сжигающему за живо огню боли. Я начала судорожно хватать воздух ртом.

- Шшш - раздался мужской голос у меня над ухом.

Нет! Только не это! Только не Герман! Инстинктивно попытавшись отодвинуться от него подальше, я вскрикнула от острой боли, пронизывающей мои ребра.

- Тише, тише, не бойся – глубокий, успокаивающий голос не таил в себе угрозы, из чего я заключила, что рядом был  кто-то другой.

 – Это я, Макс. – его рука мягко погладила меня по голове – все хорошо, все хорошо – нашептывал он мне. Я медленно начинаю успокаиваться и засыпать.

На этот раз в постели я провела неделю.  Рядом со мной постоянно находилась моя подруга – Ивета. Иногда, правда ее сменял Макс, что меня всегда приводило в замешательство.

- Что тебе здесь нужно – немного окрепнув, жестко бросила я, смотря со злобой прямо ему в глаза – что, чудовище Герман боится, что я опять сбегу? Можешь передать ему, что я не смогу этого сделать, как бы сильно я этого не хотела.

- Зачем ты так? Я не виноват в том, что с тобой сделал Герман. Я просто пытаюсь тебе помощь – с обидой в голосе произнес он, и вышел из комнаты не оборачиваясь.

Он не появлялся несколько дней, а меня гложило чувство вины. Действительно, зачем я так грубо с ним. В конце концов, если бы не Макс, после моего неудавшегося побега Герман бы забил меня до такой степени, что сейчас я бы не бросалась злыми словами, лежа в этой кровати, а лежала бы где-нибудь, в  лучшем случае в коме. В общем, я решила извиниться, и сделал это незамедлительно, стоило только ему появиться в моей комнате. Пожав друг другу руки, мы заключили перемирие.

Спустя неделю я начала ходить без посторонней помощи. Дверь в мою комнату больше не запирали и я беспрепятственно могла передвигаться по дому. (Видимо подумали, что попыток к бегству, с мой стороны, больше не будет. Хе-хе. Наивные).

Новость о том, что Герман уехал на месяц решать проблемы бизнеса, вызвала у меня просто щенячий восторг. Наконец-то глоток свежего воздуха. Как можно больше времени я пыталась проводить на улице, наслаждаясь теплыми деньками начавшегося лета.

Я сидела на лужайке, поджав под себя ноги и читала Достоевского «Преступление и наказание», осознавая при этом комичность ситуации. Плен и «преступление и наказание», та еще смесь.

Я настолько углубилась в чтение (Ивета, нужно признаться, на счет классики была права, я все больше входила во вкус), что не заметила, как Макс подошел ко мне, поэтому от неожиданности я завизжала так, что у всех, кто имел неосторожность, находится не дальше ста метров от меня, уши должны были свернуться в трубочку и мелко задрожать.

- Ну ты и орешь. Тебе только сиреной подрабатывать – давясь от смеха продтрунил меня Макс. Я же сверлила его гневным взглядом – ну извини, извини. Не хотел тебя напугать. Честно – он уставился на меня  глазами, полными раскаяния.

Я решила смилостивится над этим смертным и снизошла до кивка в знак прощения.

- Я собственно что пришел – продолжил он – решил узнать не хочешь ли ты чего-нибудь… - он с веселым прищуром смотрел на меня.

Я ж не став долго изображать из себя царевну-несмеяну, прикрыла глаза и с мечтательной улыбкой на губах совсем по-детски пролепетала.

- Молочный коктейль, пара пирожнок с самым воздушным сливочным кремом и двойная порция фисташкового мороженного. Мммм…

- Ну  тогда собирайся – с задорной улыбкой проговорил он.

Улыбка делала его лицо очень красивым, а из глаз уходила, постоянно присутствующая, усталость. Я же от неожиданности потеряла дар речи.

- Ку.. ку.. куда?

- Как куда? За коктейлем, пирожным и двойной порцией фисташкового мороженного – довольно отрапортировал он.

- Шутишь? – я выпучила на него ошалелые глаза.

- Ты едешь или нет? – направляясь к воротам, весело бросил он мне. Я тут же рванула следом за ним. Вот так просто выйти от сюда – об этом я и мечтать не смела.

- И не думай смыться от меня – серьезным тоном произнес он, чуть повернув голову ко мне – найду и посажу на цепь – уже со смешком.

Не успела я забраться в машину, как на мою голову тут же был надет парик совершенно непонятного, отвратительного цвета. И бейсболка, наполовину скрывавшая лицо своим козырьком. Макс пристально посмотрел на свое творение и скривился.

-  Единственное, что смог достать – развел руки в извиняющемся жесте.

- Что не Афродита? – хихикнула я.

- Скорей Афина – сквозь смех ответил он. Я же была согласна напялить на себя еще и не такое безобразие, лишь бы это помогло мне выбраться из дома Германа. Пусть и не на долго. 

Мы седели в кафе за столиком на улице. Полакомится в здании я наотрез отказалась. Итак столько времени просидела взаперти, да и находится в здании в такую погоду, было просто преступлением.

Я уплетала пирожное  за обе щеки, облизывая крем с пальцев и при этом умудряясь комментировать происходящее на улице. А Макс потягивал кофе и с каким-то умилением и странным блеском в глазах смотрел на меня.

- Макс, а сколько тебе лет? – этот вопрос мучал меня уже довольно долго.

- 35, а что? – заинтересовался он.

- Просто спросила – а потом, подумав, добавила – глаза у тебя такие усталые. Словно тебе шестьдесят.

- Мне много пришлось пережить. И хорошего, и не очень – задумчиво отозвался он.

- Расскажешь?

- Не сегодня – выдохнув проговорил он – я думал тебе будет интереснее, почему ты попала в такую ситуацию…

- А это что вызвано чем-то помимо психического расстройства Германа? – настроение резко начало падать вниз.

- Ты много не знаешь. К тому, что случилось с тобой есть длинная пред история – я хмыкнула – так ты будешь слушать или нет? – я  молча кивнула и уставилась на Макса.

- Все началось с того, что Герман познакомился с Аней – тихо начал он -  ему тогда было 20. Ты знаешь, я ни разу не видел, чтоб так кто-то кого-то любил – легкая улыбка коснулась его губ – вся его жизнь сосредоточилась на одной ней. А Аня, ммм… Не знаю как бы тебе это поточнее объяснить. Она испытывала к нему какие-то чувства, но это было далеко от любви. Не знаю, может это была привязанность или  эмоциональная близость, ну или легкая влюбленность, но только не любовь. Она держала его на расстоянии, но в то же время, не отпускала слишком далеко. Наверное, ей просто было спокойно рядом с ним. А потом она познакомилась с братом Германа.

- У Германа есть брат? – в изумлении перебила я его.

- Был. Старший. Аня влюбилась в него сразу. И Саня ответил ей взаимностью. В общем, спустя пару месяцев они поженились. А Герман… Он чуть с ума не сошел. Я, помню, он тогда мог сидеть, часами смотря в одну точку. Не спал. Не ел. Его совершенно ничего не интересовало. Потом вроде стал приходить в себя. А когда у Ани с Сашкой родилась дочь, Германа как подменили. Он стал нервным, агрессивным. Кидаля на всех по любому поводу. Да и без повода бывало. Тогда отец их, Игорь Анатольевич болел очень и потихоньку дела свои начал Сашке передавать. Хватка у него была деловая, да и характер что надо, как у отца. Все четко, конкретно и по-человечески ко всем относился, самое главное. Герман тогда злился очень. Знаю, планы у него были на фирму отца, а тут все рушится как карточный домик. Да и простить он не мог Ане, что выбрала не его. А Сашке, что он получил то, чего Герман хотел больше всего в жизни. В общем, никто не знает толком, что тогда произошло, но Сашка с Аней вечером домой возвращались. Машина говорят не исправна была. Они разбились. Оба. Полинке тогда  восемь месяцев было. Ее взяли к себе родители Германа. Игорь Анатольевич после такого удара так и не оправился. А Ольга Александровна через год тоже слегла. Естественно все осталось Герману.

- А где сейчас Полина?

- Живет с Германом. Большее ее воспитывать некому. Аниной мамы к тому времени уже не стало – с грустью закончил Макс.

- Но как? Как эта малышка может жить с ним, с этим… с этим извергом??? – в голове у меня это не укладывалось.

- Они друг друга практически не видят. Когда Полька маленькая была, для Германа она вообще не существовала, а когда подросла, он стал постоянно  отправлять ее куда-нибудь. Сейчас ей шесть. Отдыхает в каком-то детском санатории – пожал он плечами.

- Ты внешне похожа на Аню. Видимо это Германа и зацепило. Рассчитывал, что с помощью тебя компенсирует то, что когда то потерял. А тут представляешь, ты ему отказываешь. Герман вообще не привык к отказам, а тут два раза. Вы обе ему отказали. Такого он стерпеть и оставить  так как есть не смог – задумчиво произнес Макс.

- Ой, бедный, бедный мальчик. Обидели. И поэтому он пытает меня как в средневековье, мстя этим всем женщинам планеты. Браво, Герман. Логика просто потрясает – с сарказмом проговорила я.

Мне не было его жалко. Ни капельки. Может раньше я и посочувствовала бы ему, с широтой моей русской души, но только не сейчас. Не после того, что он сделал со мной. Повисла пауза.

- А ты Аню видимо хорошо знал? – возможно, даже очень, подумала я.

- Да. Мы с детства друг друга знали. Наши мамы подругами были. Все нам пророчили свадьбу, но нас связывали только дружеские отношения. Нет, не так. Скорее даже мы были как брат с сестрой. Собственно, благодаря мне они и познакомились с Германом – в глазах Макса появилось отчаяние. Он казался таким ранимым. Рука непроизвольно потянулась к нему, но тут я вспомнила, что нахожусь в плену у его друга  (или делового партнера. Не знаю как уж у них там, но суть от этого не меняется) и резко ее отдернула назад.

- Ты винишь себя в ее смерти – констатировала я – поэтому ты так ко мне относишься? Пытаешься заглушить чувство вины?

- Нет. Не по этому – не смотря на меня ответил он и сменил тему – ну, что пойдем?

- Макс, а можно еще одну просьбу – заламывая руки, спросила я.

- Можно – он с любопытством посмотрел на меня.

- Можно одним глазком заглянуть в книжный магазин. Одним хотя бы, маааленьким глазочком посмотреть – с мольбой в голосе  и совершенно по-детски произнесла я. Макс засмеялся и ухватил меня за руку.

- Пойдем, горе луковое, сказки тебе покупать.

Спустя пол часа я счастливая и довольная катила в машине Макса с целой охапкой книг.

- Ну уж теперь я докажу Ивете, что не только ее классика заслуживает внимания.

- Это ты о чем? – с любопытством спросил Макс.

- Да с Иветой поспорили. Она за классику, я за фэнтези. Хотя сейчас в моей жизни фантазийных событий и так немеренно – протянула я.

*****
Последующие несколько дней я наслаждалась теплой солнечной погодой, тишиной и совместным чтением купленных книг. Ивета никак не хотела соглашаться со мной. А я изо всех сил пыталась привить в ней любовь к чему-то более фантастическому. Макс был в доме каждый день и частенько с интересом наблюдал за нашими перепалками. Как-то вечером за ужином в уютной кухоньке Иветы Макс выдал мне сеанс шоковой терапии.

- Кать, тут такое дело – весело проговорил он – мне на неделю надо уехать. Дел накопилось много, решать нужно. Герман слезно просил глаз с тебя не спускать – обида тут же подняла голову, а глаза начало пощипывать от подступающих слез. Вот значит как. Ты постоянно здесь, потому что выполняешь просьбу Германа, стережешь меня как цепной пес. А чего я собственно ожидала? Неподдельного интереса ко мне?

- Так вот я подумал – интригующей интонацией продолжил Макс – что смог бы взять тебя с собой. – Обижаться сразу расхотелось. Глаза медленно вылизали из орбит, а челюсть висела на уровне пола – Но при одном условии…

- Каком? –в нетерпении спросила я.

- Ты от меняя никуда. Ни на шаг! Ни-ни! Никаких побегов! Никаких каверз, с твоей стороны! Поняла? – как родитель, отчитывающий ребенка за проказы, ответил он.

- Договорились! – улыбаясь в 32 зуба запрыгала вокруг стола я. Ивета и Максом с улыбками  наблюдали за моими чудо плясками и качали головами.

Через день, не знаю каким образом Макс смог это сделать, с учетом того, что документов у меня нет,  но я сидела в самолете на соседнем кресле с ним и с ослепительной улыбкой пялилась в иллюминатор.

Приземлились мы в небольшом курортном городке. Приветливый, солнечный, с морей улыбчивых отдыхающих. Солнце, чистый морской воздух.

Я набирала полную грудь воздуха, вот уже несколько часов, и никак не могла надышаться. Макс уехал на какую-то встречу, а я осталась в номере. Как ни странно, никакой охраны ко мне он не приставил. Или действительно поверил на слово, что я никуда не сбегу, или где-то в кустах затаился какой-нибудь громила и наблюдает за мной, готовый, в случае чего, тут же накинуться на меня и задушить за непослушание.

Я же о побеге и не думала. Во-первых, здесь мне бежать было некуда. Ни документов, ни денег, ни знакомых. А во-вторых, я не могла так поступить с Максом, зная, что за это Герман его убьет. Да, вот такая я девочка-альтруистка-Катя. Дура полная, в общем.

Я сидела на балконе и попивала вино, любуясь морем, когда Макс вернулся.

- Ну что, идем купаться – с победоносной улыбкой заявил он и кинул мне пакет.

- Что это?

- Купальник. Или ты собралась голой в море сигануть? – с притворным ужасом  – и думать забудь. Не хватало мне еще кавалеров потом от тебя отгонять. Итак с тобой глаз да глаз нужен. – погрозил мне пальцем он. Долго уговаривать меня не пришлось. Я тут же напялила на себя купальник (как раз в моем вкусе) и понеслась на встречу заветной мечте.

Я бегала по берегу, плюхалась в воде и пыталась обрызгать Макса, радуясь и смеясь, как когда-то в детстве. Черт, как давно мне не было так хорошо. Настроении была на высоте, а жизнь почти прекрасна. Почти, потому, что тревога за родителей не оставляла меня практически все время. А заикнуться о том, чтобы как-то известить родителей о том, что я жива, я не могла. Это все равно, что подставить Макса.

Пять дней моего внезапного отдыха так и протекали. Утром Макс уходил, а я ждала его в номере, щелкая пультом каналы телевизор или дыша морским воздухом на балконе, наслаждаясь чтением и жалея о том, что здесь нет Маринки. Как же я скучала по ней. Вечером мы с Максом шли на море и  в прибрежное кафе. С ним мне было легко и непринужденно. Мы болтали о всяких пустяках и подтрунивали друг над другом.

- Макс – мы сидели в кафе и любовались на штормовое море – а чем ты здесь занимаешься?

- У меня здесь сеть своих отелей. Приехал посмотреть, проверить что, да как. – беззаботно пожал он плечами.

- Оооо, да ты серьезный дядька – подтрунила я - И как это? – он не понимающе посмотрел на меня – управлять таким количеством людей, да еще и не быв непосредственно здесь. Кто за всем следит в твое отсутствие? – точнее сформулировала я свой вопрос.

- Это сплошная куча проблем – с легкой ухмылкой ответил Макс – а пока меня нет, за всем следит Прохор. Проверенный человек. Я ему доверяю полностью.

- Ты еще и доверять умеешь – с притворным ужасом выпучила я на него глаза.

- Представь себе – рассмеялся он и щелкнул меня по носу –  тебе ли этого не знать – подмигнул он мне.

Я улыбалась и вертела голой из стороны в сторону, рассматривая отдыхающих, чувствуя внимательный взгляд Макса на своем лице.

- Что? – спросила я, повернувшись к нему.

- Ничего – улыбнулся он в ответ – волосы у тебя красивые – он ухватил выбившуюся прядку и заправил ее мне за ухо. Я же смутившись от такого интимного жеста зарделась и быстренько сменила тему.

- Макс, давно хочу спросить, что тебя связывает с Германом? – этот вопрос мучил меня с того момента, как я познакомилась с ним чуть ближе. Макс человечный, очень. А Герман – палач, и что может быть у них общего, я не понимала.

- Понимаешь, когда я был совсем молодой, отец Германа мне очень сильно помог. Все, чего я достиг, это только благодаря ему. Часть того, чем я занимаюсь, непосредственно связанно с его бизнесом. А когда Игорь Анатольевич умирал, он попросил меня помогать Герману, потому что тот к делам фирмы никогда доступа не имел. Именно это нас и связывает. В остальном же… Да практически во всем, что делает Герман, я с ним не согласен. Но я чувствую себя обязанным, перед его отцом, поэтому не могу исключить из своей жизни Германа – в глазах показалась грусть – тем более то, что он сделал с тобой. Я хочу тебе помочь! Хочу, понимаешь? – с чувством проговорил он и взял меня за руку – но, если я попытаюсь это сделать, будет только хуже. У Германа огромные связи. Везде. Он все равно найдет тебя. И убьет. Тогда уже наверняка. Понимаешь? – он смотрел на меня с отчаянием.

- Да, Макс, я понимаю. На тебя у меня нет обиды. Ты и так очень многое для меня делаешь – с благодарностью улыбнулась я ему.

- Не достаточно – сколько грусти в этом голосе. Мне было приятно, что Максу не безразлично то, что со мной происходит. Тем более, с учетом последних событий и нашей, с каждым днем, крепнувшей дружбой.  Но я не буду жить в этом аду! Я не смирюсь с этим! Ни за что! Из задумчивости меня вытянул голос Макса.

- Еще вина? – он улыбался.

- Можно – послала я ему ответную улыбку. Макс поднялся и легкой походкой направился к барной стойке.

Светлые легкие штаны, светлая рубаха, с расстегнутыми верхними пуговицами, задорная улыбка и теплый взгляд. «Красавец, черт возьми» - пронеслась мысль в моей голове, но я отогнала ее.

- Нашла время влюбляться – разум.

-  Но он же мечта – сердце.

- Мечта… Думаешь только о нем. Вот вернемся назад и будет тебе тогда мечта со всеми вытекающими из этого последствиями в виде зависимости от человека, который никогда не будет с тобой…

- Как жаль что ты так и останешься не сбыточной мечтой… - жалобный стон сердца.

Внутренний монолог прервало возвращение Макса. За что я была ему премного благодарна.

Я и заметить не успела, как пять дней пролетели. Мы возвращались в мой персональный ад. Макс подбадривал меня как мог. По приезду в моей комнате появился еще добрый десяток новых книг и небольшой ноутбук, правда без доступа в интернет. Но все равно, спасибо Макс!!!

Я как обычно сидела на лужайке, уткнувшись в компьютер, когда услышала звонкий детский голосок. Посмотрев в сторону, откуда он доносился, я увидела белокурую малышку, на всех парусах летевшую к Ивете.

- Бабушка – закричала она и повисла у нее на шее. Я встала и потопала к ним, намереваясь познакомиться с этим чудо-ребенком.

- Привет – улыбнулась я ей, подойдя ближе. Полинка спряталась за юбку Иветы и поглядывала от туда на меня своими большущими голубыми глазами.

- Не бойся, я не обижу теряя – протянула я ей руку, улыбаясь еще шире. Поля выбралась из своего укрытия и тоже протянула мне руку.

- Меня Катя зовут, а тебя?

- Поля – поглядывая на Ивету сказала она. Ивета кивнула ей в знак одобрения.

- Поля.

- Поооля – протянула она улыбаясь, видимо, чтобы я запомнила ее имя раз и навсегда – ты красивая – заключила она, закончив меня разглядывать.

- Спасибо. Но ты красивее – ответила я ей. Полька озорно улыбнулась, отчего на ее щечках появились ямочки. Поразительно, что воспитываясь в таких условиях она выросла такой живой.

- А ты теперь тоже здесь живешь? – вот уже битый час Поля пытала меня сидя за столом в кухне.

- Тоже – с легкой грустью.

- На совсем?

- Это уж как получится…

- Вот бы на совсем. Хочу с тобой подружиться – Полька мечтательно вздохнула. - А какие игры ты любишь?

- Ну не знаю. Раньше прятки любила. Маленькая когда была. И с горки кататься. А ты что любишь?

- И я прятки, и горки, а еще классики – подпрыгивая на стуле, перечисляла она

- И качели – дополнила я. В чем Поля меня тут же поддержала.

В этот вечер было задано еще два миллиона вопросов и показаны все игрушки, находящиеся в детской  комнате.

Таких детей я не встречала ни разу в жизни. Полька жизнерадостная и живая. Говорит без умолку и ни минуты не сидит без движения. А еще она очень прямолинейная и необычайно проницательна для своих лет. В чем-то даже чересчур. Порой не по-детски серьезна в своих размышлениях. Меня это даже немного пугает. У ребенка должно быть полноценное детство, а она его практически лишена. Не знает родительской любви и внимания. Ивета – это единственный любящий человек, который у нее есть. Ну и если моя подруга-жизнь сыграет со мной злую шутку, не позволив мне выбраться от сюда, надеюсь, что и я когда-нибудь войду в число любящих  людей Полины. В общем, я была в восторге от нее. Поэтому в первый раз, за все время, пребывания  в этом доме, засыпала  с улыбкой на лице.

*****
К сожалению, подружиться, как следует, мы с ней не успели. На следующий день Польку опять куда-то отправили. Ивета сидела на кухне и тихо утирала слезы.

- Бедная девочка – качая головой шептала она – всю жизнь как кочевник с места на место, никому не нужна. У нее нет дома, и нет друзей. И я не долговечна. Умру и Полька совсем останется одна – Ивета зарыдала пуще прежнего. Я обняла ее, пытаясь утешить. Польку было жалко. На душе скребли кошки. Глаза были на мокром месте.

Макса после поездки я не видела. И мне его не хватало. Очень не хватало. Без него внутри стало как-то пусто и холодно. Мне было одиноко. Этот дом, сиреневые стены моей комнаты, и безвыходность сложившейся ситуации, давили на меня. На улицу не хотелось. Солнце не радовало. Книги не интересовали. А ноутбук за ненадобностью лежал в дальнем углу комнаты. Я медленно впадала в депрессию. Принималась рыдать по нескольку раз в день. Отказывалась от еды. Я просто ненавидела себя в таком состоянии.  А спустя пару дней приехал Герман.

Он не заставил меня ждать его слишком долго. В тот же вечер он пришел ко мне. Я не буду описывать всех тех мерзостей, что он проделывал со мной. Я просто не могу этого описать. Я лежала неподвижная, безжизненная, распластанная на кровати и молила только об одном. Я не хотела жить. Я больше не хотела жить в этом аду! Я больше не могла так жить! Я уже почти начала терять сознание, когда  наконец-то он оставил меня в покое. Слезы застилали глаза, сил встать не было.

Я не знаю, сколько я так пролежала. Мысли были как в тумане. А потом, толчок, и они резко стали четкими и предельно сформулированными. Я знала, что нужно сделать. Скорее всего, подсознательно я давно знала и была к этому готова, потому, что лезвие нашлось сразу.

Я заползла в ванну, открыла воду. Лезвие мягко вошло в мою кожу. Обжигающая боль на этот раз не пугала меня. Я знала, что это последний раз, когда я ее испытываю. Я откинулась на край ванны и блаженно закрыла глаза в ожидании такого заветного конца моих мучений.

Вокруг было темно. Я видела лицо мамы. Ее светлые волосы, большие голубые глаза и такую родную, такую добрую улыбку.

- Катюша – зовет она меня и протягивает мне руку. Я улыбаюсь ей и тоже протягиваю руку. Я почти касаюсь ее. Я уже практически чувствую ее тепло и мягкость, но она резко начинает удаляться.

- Мама! Мама! – кричу я  и начинаю бежать за ней. Но чем быстрее я бегу, тем дальше она удаляется от меня.

- Мама, не оставляй меня – кричу я ей сквозь душащие меня слезы. Отчаяние наполняет меня до предела. Я падаю на колени. – Пожалуйста – голос становится хриплым от крика – только не ты! Не бросай меня! Мама! Не уходи! Я не могу быть больше одна! Вернись! Пожалуйста! Мама! – но ее силуэт стремительно исчезает в темноте, и я остаюсь одна. Темнота надвигается на меня, давя и убивая последнюю жизнь, пульсирующую во мне. Я затихаю и полностью отдаюсь ей.

Мне было спокойно. Мне было хорошо. Я наслаждалась этим состоянием и мечтала, чтобы оно длилось вечно. Меня что-то потянуло вверх, а затем я стала раскачиваться, словно на волнах. Это успокаивало и  расслабляло еще больше. Но постепенно волны начали перерастать в тряску.

Меня трясло все сильнее и сильнее, нарушая мой покой и мне это не нравилось. Очень не нравилось. Что происходит? Я хочу обратно. Мне там хорошо – не здесь!

- Катя, Катюша, очнись! – доносился, сквозь шум в ушах, взволнованный мужской голос. Я кричу - «Не хочу! Оставьте меня все наконец-то в покое! Боли больше не надо!», но слава мои тонут в тишине, так и не сорвавшись с моих губ.

- Катя! Катя! – продолжает звать меня голос. Я чуть приоткрываю глаза. Все расплывается. Я вижу только нечеткое мужское лицо. «Ангел» - проносится мысль в голове и мне опять становится хорошо. Лицо тут же начинает расплываться.

- Нет, Катя! Слушай меня! Слушай! Не смей уходить! Давай, открой глаза! – что он от меня хочет? Почему они не оставляют меня в покое?

- Катюша, пожалуйста открой глаза – умоляет меня голос. Я снова пытаюсь открыть глаза. Опять все расплывается. Но лицо мужчины приобретает четкость. «Какие знакомы глаза» - думаю я. Кто он?

- Вот, молодец! Вот так. Давай, Катюша, приходи в себя! Соберись! – я пытаюсь сфокусировать внимание. С трудом мне это удается. Макс!!! Это  Макс смотрит на меня и улыбается.

- Катя, Катюша – шепчет он и гладит меня по голове. Какого черта он тут делает? Я же умерла? – задаю я себе вопрос.

- Макс – шепот еле слышен – что ты здесь делаешь?

- Вытаскиваю тебя с того света, малышка – отзывается он и прижимает крепко меня к себе. «Вытаскиваю с того света» - повторяю я про себя его слова. Я не умерла. Я все еще в доме Германа. Я все еще в плену. Я  все еще жива…

- Зачем? – отчаяние настолько сильное, что из глаз текут слезы – зачем ты это сделал?

- Катя, ты не можешь! Я не позволю тебе это сделать! – жестко отвечает он мне.

- Я не хочу больше. Я не могу. Понимаешь ты это? – сквозь плачь, кидаю я ему в лицо.

- Можешь! Можешь! Я не позволю тебе уйти! Слышишь? Я не позволю тебе оставить меня! Ты поняла меня? – с силой трясет он меня за плечи.

- Мне не зачем так жить! Я не хочу! – зло кричу я.

- Есть! Ты нужна мне! Слышишь? Нужна! – он опять прижимает меня к себе.

- Зачем? Хочешь быть как это чудовище? – тихо спрашиваю я.

- Я – не Герман, Катя! Ты же знаешь меня! Вспомни нашу поездку – так же тихо отвечает мне он.

- Зачем? – опять повторяю я.

- Потому что я тебя люблю! Потому что ты больше не останешься в этом кошмаре. Потому что я хочу быть с тобой и я помогу тебе! – он прижимает меня к себе еще крепче и укачивает, а я, всхлипывая засыпаю у него на руках.