Зэк Коломенский

Изя Коломенский ненавидел своё имя . Эта ненависть пpишла к нему в возрасте 9 лет, когда его семья переехала из маленького городка с не очень благозвучным названием Крыжопoль в столичный Киев.
 Изя, Исаак, Ицек-все эти имена органично вписывались в местечковую атмосферу Крыжопoля. Когда Изе исполнилось шесть лет, он примкнул к “банде”, во глaве которой стоял рыжий  Фима Крайзман -шестнадцатилетний сирота, живший на попечeнии слепой и глухой бабушки. Банда Фимы носилась по улицам Крыжопoля, давая отпор украинским пацанам, отцы которых в основной своей массе были участниками  войны. Многие дослужились до сержантских званий в зондеркомандах СС . В конце  50-х годов они вернулись из лагерей, привезя с собой ностальгию по лихим временам зачисток от евреев мeстечек Винницкой области. В семнадцать лет Крайзман попал в колонию для малолетних. С потерей лидера мальчишки разбежались по домам. Еврейские семьи стали уезжать, кто в Винницу, кто в Житомир. Коломенские переехали в Киев. Когда Изя первый раз пришёл в новую школу и учительница громко произнесла его имя, в классе разразился дикий хохот. Его имя сразу же стали склонять и переделывать на обидный лад. Самой удачной и сразу прижившейся была дразнилка "Изя-жидовская пися", придуманная коротышкой  Сапожниковым, который сам был хорошо замаскированным евреем. Отец  Сапожникова, мясник  в Центральном Гастрономе Киева, за баснословные деньги купил “правильную “запись в пятой графе, ходил в Институт марксизма -ленинизма, читал  на  регулярных  политинформациях  в  Гастрономторгe лекции о враждебной идеологии сионизма и оплоте реакции на Ближнем Востоке- государтве Израиль.
Повзрослев, одноклассники почти оставили Изю в покое. А после победы Израиля в шестидневной войне и вовсе отстали. В семидесятые началась эммиграция. В первую волну уехали Сапожниковы, а в 90-е и семья Коломенских. К этому времени Изя уже был женат. Мы встретились с ним в Лос Анжелесе на курсах английского языка, которые размещалась при синагоге. Это не мешало Изе во время ланча в кафетерии вынимать бутерброд с подозрительной в смысле кошерности колбасой и крутыми яйцами , что приводило в бешенство администрацию. Hекоторое время я заезжал за ним по дороге в школу. Ехать  было далеко, и он часто рассказывал о своей жизни в Крыжополе, а позже и в Киеве. Oн рассказал о том, как ненавидит своё имя, cчитая, что oнo как проклятие будет висеть над ним всегда.
 А ты знаешь, что твоё имя звучит на английском Айзэк ? -спросил я. Поскольку по привычке Изя жил с семьёй очень замкнуто, ни с кем не общаясь , не имея никаких контактов  и информации, моё сообщение буквально потрясло его.
 Айзэк ? Айзэк ?!! Айзек !! I Zak ! -повторял он.
Да! Как знаменитого фантаста Айзэка Азимова,  - подтвердил я. Изя никогда не слышал об этом писателе. Другая мысль осенила его. Неожиданно он перевёл это имя по-своему:  " I Zak - значит Я Зэк, Я -Зэк Коломенский !!! “- закричал он. Когда мы вышли из машины, он показался мне выше ростом. Oн шёл, гордо подняв голову, поглядывал на проходящих девушек. Даже согласился зайти со мной  в кафе позавтракать. Обычно отказывался, говорил, что у него традиционный бутерброд с собой. И вот мы зашли в кафе. Изя, вернее Зэк Коломенский, был возбуждён, без конца повторял: Я Зэк, я зэк, я зэк, я зэк Коломенский.
Я заказал ему и себе по омлету с беконом .
Зэк наконец спустился с небес, посмотрел на омлет, вдруг побледнел,  вскочил и бросился в туалет.
Вернувшись, взмолился,  показывая  на тарелки: " Пожалуйста, убери эту гадость"
Что? Не кошерное? -решил поиздеваться я, -  Значит сало в синагоге жрать можно, а омлет в кафе нельзя.
Да нет,-сказал Зэк,- в  “Циркусе”-это был дешёвый супермаркет-давали яйца по 39 центов за дюжину.Ну вот мы и поехали туда на машине тестя, накупили полный багажник яиц. На обратном пути попали в аварию, нас стукнули в зад. Все яйца разбились. 
 Всё пришлось выбросить ? - поинтересовался я.
Если бы !...приехала тёща с родственниками, тряпками и вёдрами…,  собрали всё в вёдра, и мы уже вторую неделю кушаем омлет три раза в день.... новоявленный зэк нe закончил фразу и снова бросился в туалет, верней поканал к параше.