Лестница лестниц

«Я вижу, что ты плачешь зеленым, а удивляешься красным», - так начал Иаков свой первый разговор с Рахиль; «Ты удивляешь меня настолько, что камень, прикрывающий колодец, сдвигается в замешательстве», - так она отвечала ему. Два человека, узнавшие друг в друге брата и сестру прямо посреди пустыни, начали заключать друг с другом договор.
«Песок на рассвете хранит свое сходство с ночью и с морем; голубизной, неясностью очертаний и легкой рябью он похож на поверхность пучины, ты идешь – словно бы по воде, направляясь к холмам на горизонте, уже порозовевшим, как будто к берегу; и колодцы на водной глади выглядят странно, пугающе, и будят любопытство».
«Но посмотри на себя, ты несешь за плечами лестницу, будто это ранец, вместо вещей; интересно, зачем тебе в песках стремянка? Чтобы усаживать воронов?»
«Воронов? Это неплохая идея!»
«Мой отец – это время, и первые семь лет он будет испытывать тебя. Это несложно: я вижу, что ты сейчас счастлив настолько, что готов счесть всю свою жизнь одним днем; но вторые семь лет придутся на мою долю, и, кажется, это уже тяжелее...»
«Может быть, но тебе лучше бы знать, что я борюсь с кем-то всесильным и безжалостным,  что каждую ночь я могу проиграть. И что будем делать, если я проиграю ему сразу все свои ночи?»
«Тебе лучше бы знать, что прохожие зовут его ангелом».
«Странно, ведь в основном он приносит мучение...»
«Мучение? Я тоже знаю такое, это когда насекомые летят на свет керосиновой лампы, или овцы жалобно блеют, или хочешь сосчитать звезды, а сбиваешься уже на тринадцатой, потому что это не звезды, а я, и я смотрю в зеркало; это сомнение в том, что я никогда ничего не забуду...»
К тому времени, когда порог дома Лавана приблизился вплотную, они как раз успели договориться.
«Отец, мы согласны ждать и семь лет, и четырнадцать; и если ты уважаешь меня, на которую смотришь с рождения, и своего племянника, которого видишь впервые, то должен позволить нам ждать ровно столько, сколько нам будет угодно – хоть целую вечность; и я прошу тебя, не вмешивайся, пожалуйста, не смей вставлять палки в колеса нашего ожидания…»
Лаван машинально пересчитывал овец, которых пригнала его дочь, но его мысли были заняты отличием (безусловно, счастливым) Энея от Ахиллеса; поэтому слушал он вполуха.