Азбука хорошего тона 2. выготский

                В

ВЫГОТСКИЙ Лев Сименович


Не всё развивается и растет в обществе ровно и постепенно как на  как на линейке. Поэтому сзади остается то, что довольно высоко, сложно и интересно, а впереди вместо взлета нас ожидает разочарование при падении в яму. После античности, богатой мудрыми Платонами и Аристотелями, наступает Средневековье с его охотами на ведьм и кострами инквизиции. На смену мрачным векам приходи Возрождение.  После классической русской культуры 19 века, после богатого талантами, хотя и декадентского, «Серебряного века», после искрометных своим творческим энтузиазмом двадцатых годов с их «русским авангардом» наступает репрессивная полоса. После сталинской эпохи приходит «оттепель», которая почти плавно переходит в «застой». То есть, развитие общество не есть простая математическая прогрессия, кривая истории движется по графику с зигзагами.

Человек, убегая от проклятого прошлого, забывает в нем порой как раз то, чего он как раз ищет. Отработав советскую эпоху как тоталитарную, мы потеряли к ней интерес, хотя трагедия советского периода заключалась в том, что живое творчество народа, русский гений не мог себя проявить свои возможности среди заграждений и запретов советского строя.

Сейчас заявление, что в советскую пору творили мыслители и философы всемирного масштаба, выглядит как конспирологический изыск. Но они были и творили, и Лев Выготский  - один из этих загадочных антиков. Справочные издания скупо резюмируют: создатель советской психологии, признанный классик, «моцарт психологии», философ-антрополог с «голографичным» характером творчества, с неослабевающим интересом к нему исследователей, психологов, педагогов, культурологов, искусствоведов, филологов.

Советскую эпоху можно рассмотреть как драму разразившуюся в сфере именно науке. Ведь, строго говоря, Маркс, вдохновитель коммунистического движения, был не вождь-команданте, он был ученый, окутанный широкой славой.  Если обобщить суть научного проекта Маркса, то, по мнению французского философа Луи Альтюссера, он создал «континент Истории». Архимед и прочие античные математики создали «континент Математики», Галилей, Ньютон и т.п. – «континент Физики». Маркс замахнулся на наукофикацию  развивающегося общества. Проблема Маркса-ученого и других ученых, пытающихся измерить «человеческое вещество», заключалась в том, что научная задача, рассматриваемая ими, произрастала из спора с идеалистической философией с её абсолютными и фантастическими идеями. Так что глубже экономики и «производственных отношений» Маркс и иже с ним  сознательно (или бессознательно)  не погружались, опасаясь угодить в чужую «идеалистическую» стихию.

Классика вечнозеленого учения, грозящего не просто объяснить, но и изменить мир, оказалась без авторитетных оценок относительно психологии. Континент Человека оставался без научных рефлексий и учений относительно самого себя.  И Лев Выготский возник на горизонте науки, вдохновленный марксовским гимном науке и научному мировоззрению, в тот самый момент, когда «советский марксизм» практически превращался в идеологию, весьма жесткую и ортодоксальную.  Партия Маркса и Ленина смотрела на ученого недоверчиво. Видный советский психолог Б. В. Зейгарник вспоминал:

«У Выготского была очень тяжёлая жизнь. Он был гениальный человек, создавший советскую психологию. Его не понимали. Он бегал, я помню, как затравленный зверь, по комнате, и говорил: «Я не могу жить, если партия считает, что я не марксист».  Но как марксист-ученый Выготский объяснял марксизм, мягко говоря, «странно»: «Для нас дело должно обстоять так: наша наука в такой мере будет становиться марксистской, в какой мере она будет становиться истинной, научной; и именно над превращением её в истинную, а не над согласованием её с теорией Маркса мы будем работать». Мысль правильная, но «несознательная», так что искренняя нетоталитарность Выготского обрекала его учение стать первой из «продажных девок империализма». Затем были генетика, кибернетика.

Но Выготский как бы не хотел замечать ни враждебности к нему партийного руководства, ни своей неизлечимой по тем временам болезни. Он писал, читал лекции, снискал мировое признание – так что приступ застал его прямо на лекции, его увезли в госпиталь, где он скоропостижно скончался.

Политическое руководство не могло понять «моцарта психологии», но коллеги слушали ученого из Гомеля как воистину научного титана. В среде психологов уже ходили легенды о Фрейде, но Выготский, казалось, подобрался к психике и увидел её без фантастических «эдиповых комплексов», расплывчатых «эго», иррационального  «бессознательного». Теории Сеченова, Бехтерева, Павлова, Ухтомского давали Выготскому более прочную основу, чем Фрейду опыт психиатора. Бессознательное Фрейда уходило в полумистическую брутальность, Выготский находил своим наблюдениям иные - ясные и осязаемые объяснения.

Отечественные физиологи подсказывали, что мысль - «только заторможенный рефлекс, задержанный, оборванный на двух третях рефлекс, в частности, словесное мышление — наиболее частый случай задержанного речевого рефлекса». Но Выготский видел и другую сторону мысли. Она исторична.  Выготский выдвинул положение,  согласно которому все высшие психические функции являются интериоризованными отношениями социального порядка: "внутренняя" жизнь человека не такая уж частная и не такая уж внутренняя и тем более не упорядоченная и логическая, как предполагалось. Эту мысль Выготского позже развил Михаил Бахтин в учении о диалоге. Мысль – это сообщение кого-то кому-то. Частный случай диалога  у Бахтина – монолог. Указания и повеления извне по Выготскому  интериорируются, становятся своими, внутренними. Мысль, психика, сознание – интеририоризация сигналов-команд другого. Подсознательное – не иррациональные комплексы Фрейда, подсознательное у Выготского создается структурами художественных текстов. А воспитание ребенка - не возбуждение скрытых талантов, а передача ему исторического опыта. Научные системы Выготского позволили ему и его последователям построить эффективные педагогический технологии и методы.

Наиболее известный из педагогических принципов Выготского – принцип «партизанских набегов»: ребенка обучают тому, что, казалось бы, ему не по зубам. Поначалу нечто внешне является для ребенка чуждым и непонятным, но интериорируя «сложную и взрослую» сферу, ребенок становится способным к усвоению. «Только то обучение является хорошим, — писал Выготский, — которое забегает вперед развития». 

Но амбициозная педагогика Выготского, увы, не встала на поток народного образования.  После смерти Выготский был «условно забыт»: его работы не издавались, более двадцати лет он считался «неудобоцитируемым».  Конечно, это не означает, что советская психология  вымерла. Находились люди,  которые в сложных условиях идеологического (и не только!) давления пытались выражать свои идеи, виртуозно используя в качестве "прикрытия" цитаты. К счастью, у марксизма, как известно, были "источники", поэтому под марксизмом иногда обнаруживалось нечто иное. В советской психологии успешно "работали" схемы  Канта ,  Гегеля,  Спинозы.


В последний советский период Выготского снова стали цитировать и публиковать в Советском Союзе, в 1982 году издали даже его собрание сочинений. Но интерес к полузапретным Фрейду, Юнгу и прочим фигурам западной психологической школы отодвигал учение Выготского в тень. Перестройка, сбрасывая советскую идеологию, неизбежным образом должна была пренебречь одним из козырных атрибутов советского строя - научным мировоззрением. Так что наука в целом стала утрачивать популярность. Даже научно-популярная наука становилась «нерентабельной».

Но материала для любителей разгадывать тайны психики не уменьшилось. Психологи начала 20 века почти не исследовали таинственные феномены восточных культур (йогов, восточные единоборства), не было у них опыта изучения явлений, связанных с распространением технические средства информации (телевидения, записывающей техники, интернета). К концу 20 века проявились многие новые социальные явления: новые религиозные движения, спортивные болельщики, уфологи, реклама, пиарные технологи, террористы, шахиды-камикадзе, массовые движения, инициированые паранаукой. Мы оторопело порой смотрим на последователей Грабового, Мулдашева, несуществующей Анастасии. Что это: новое ли мракобесие, короткое ли замыкание перегревшегося  научного мышления?

Выготский учил,  что разобраться научно, адекватно в этой сфере психического невозможно без строгой продуманной методологии. Сейчас же на месте искомой методологи -  дебаты-игрища в духе народов, живущих архаическим бытом, с той лишь разницей, что в стародавние времена мифы и обряды обеспечивали стабильность, сейчас же безумцы и шарлатаны расчищают просторы для афер и манипуляций.

Науке ещё рано гордиться Большой Победой: пока «континент человека» ещё не открыт, все остальные открытия в Математике, Физике, Химии, открытие Америки и новых заезд на небе относительны в своей значительности. Ракета, пролетая почти полпланеты по неуловимой траектории, попадает в цель с точностью в размер окна. Но наука о человеке отнюдь не так успешна, чтобы человек мог направить самого себя, свой вид  к достойной цели. Подчас само общество, само человечество представляет необузданную стихию, ещё даже более опасную, чем дикая природа. Отсюда и «зеленые» – создается впечатление, что «киты и деревья»  добрей, мудрей и человечней, чем технократический Homo Sapience. Эту большую цель человечества Выготский называл превращением «человека в себе» в «человека для себя». То есть, Человек Теоретический как-то должен состояться как Человек Реальный. Конечно, Выготский не был в этой своей мечте классическим марксистом, потому что он уповал не столько на развитие производительных сил и революционные скачки, сколько на науку (главным образом, психологию в самом широком смысле, охватывающую практически весь диапазон гуманитарных наук и захватывающих социобиологию) и педагогику-воспитание. Но парадоксы людской славы таковы: вознамерившиеся открыть науку о человеке Маркс и Фрейд оставили после себя армии разного рода  идеологов и психоаналитиков, подозрительным образом напоминающих духовников-шаманов - очертания же действительного  научного «континента человека»  удалось рассмотреть чуть ли не «маргинальному» Выготскому.  Масскультура осталась холодна к микроскопам и аксиомам  науки – ей больше по душе пришлись пророчества белокурой скандальной  паранауки, так что «призраки» фрейдо-марксизма (на самом деле было модным такое поветрие среди западной гуманитарной профессуры, например, Герберт Маркузе) всё ещё бродят по Европе, а действительный же гений, затаившись в библиотечной пыли,  скрылся от взора «восставших масс» (понятие, введенное испанским мыслителем Ортега-и-Гассетом, означающее идейное движение,  возникшее в связи с массовым образованием населения, «обогащенного» к тому же  квалифицированными специалистами узкого профилях, так что общество-нация становится не способным к созданию интеллектуальных и прочих социальных иерархий, оставаясь «без хребта»).

 ЕЩЁ ПО ПСИХОЛОГИИ ЧИТАТЬ ТУТ:
http://www.proza.ru/2010/11/18/297