За окном тихо падал снег

В больнице, когда было много времени, но совсем не было желания писать, я вспомнил о друге

За окном тихо падал снег

Он не хотел оставаться одиноким. Он никогда не был одинок. Временами ему казалось, что его никто не понимает, некому услышать его, но это было не так. Когда он думал, что остался один, всегда находились люди, которые понимали его, думали как он. Не бывает в мире одиночества, как ему хотелось остаться одному, но мысли не давали этого сделать. Как только он оставался в пустой квартире, выключал радио и телевизор, задергивал плотно шторы, ложился на диван и закрывал глаза, сотни людей устремлялись к нему. Он пинал свои мысли и швырялся в них стульями. Стулья ломались, на ногах появлялись синяки, а мысли смеялись над ним и не отпускали его. Сотни людей стояли рядом с ним, до предела заполняя его маленькую квартиру. Однажды ему захотелось выйти в окно, его не пустили. Раздался звонок. В дверь.
- Открой, это я, - раздался из-за двери знакомо незнакомый голос.
Открыв дверь, он впустил высокого чуть сутулого человека в длинном черном плаще с мокрыми и белыми от снега плечами. Разувшись гость прошел в комнату, поставил большой пакет на стол и закрыл окно. Иван сходил на кухню и поставил на стол два стакана.
- Подожди, - произнес гость, из пакета появились жаренные крылышки, вареная картошка, салат и литровая упаковка сока, бутылка водки ждала их около двух пустых стаканов. Молча они начали разговор. Прошло не так много времени, когда выпитая водка позволила им нарушить тишину их разговора. Они разговаривали обо всем и ни о чем,  гость встал и подошел к окну.
- Смотри, прикольно, да? – Гость указывал на толпу под его окном. Милиционеры расталкивали толпу, а в освобождающемся центре он увидел лежащее тело с раскиданными в стороны руками и ногами, снег покраснел, но совсем чуть-чуть почти незаметно.
- Кто это? – после этих слов гость засмеялся, вместе смеялись все сотни людей, что жили в квартире вместе с Иваном. – Замолчите, вас без меня нет. – Эти слова привели всех в неописуемый восторг, они просто не могли остановиться, некоторые катались по полу.
- А вот здесь ты не прав, - гость неожиданно стал очень серьезным. – Они есть, без тебя бы их не было, но без тебя они существуют. Ты их родил, и теперь они живут своей жизнью, независимо от тебя.
- Хм, независимо от меня, но я, я ведь придумал все это, - Иван указывал руками в сторону толп, окружающих стол, - да кто они, кто они без меня?
- Они без тебя – всё, они живые. Ты их придумал, но думал ли ты, что в умах других людей они станут совершенно иными? Как ты думаешь, думал ли Вагнер, что станет любимым композитором Шикльгрубера? Мы знаем не больше того, что мы знаем. Мы видим то, что мы видим. Наши мысли уносятся к тому, что мы видели и знали. Что же заставляет тебя придумать что-то новое? Явь мира, явь сна, все это не больше чем слова. В нашем мире все - это слова: деревья, небо, люди, звезды. Все слова. Только наши чувства не подвластны словам, никто не может их передать, даже такие мастера, как Достоевский, Толстой, Булгаков… Мы не можем сказать, что они хотели сказать нам, хотя делаем попытки, но кто уверен, что мы правы? Кто, кроме мастеров, хозяев слов? Чувства – это то, что принадлежит отдельному человеку, который может передать их, но не в полной мере, а только в какой-то их части. Лишь любящее сердце близко к пониманию чувств любимого. Чувства рождаются в уме, все рождается в уме, восприятие мира помогает нам, подталкивает на поиски нового, пробуждая в душе беспокойство. Искатели нового, мастера, хозяева слов, кто они, как ты думаешь, а?
- Ну, не знаю даже. Они видимо те, кто участвует в становлении личности человека. Ведь личность рождается из тысячи составляющих: окружения человека – матери, отца, брата, сестры, друзей; природы, окружающей человека; из книг, которые он читает. Я думаю, что человек, который не читает, может стать личностью, гениальной, неординарной, но все же именно литература рождает, в большинстве своем, добрых и злых гениев.
- Вот, давай начнем, как это обычно бывает, со злых, их лучше знают люди. Гитлер, начитавшись оккультной и философской литературы, такое вытворял! Да и вся нацистская идеология основывается на трудах немецких философов – хозяев слов. Добрых гениев, истинно добрых гениев, просто так не увидишь. Их много вокруг нас, но мы их не замечаем, это простые, добрые люди, которые похожи на героев «Тимур и его команда» Гайдара, «Девочка в бурном море» Воскресенской, произведений Волкова, Мартынова, Булычева. Они каждый день творят добро, но каждый на своем месте, маленькое или большое, заметное или неприметное. Не являются ли эти хозяева слов, искатели, умеющие и, что гораздо сложнее, смогшие обнажить свои души, открыть самое сокровенное, показать свои комплексы, хозяевами не только слов, но и творцами нашего настоящего, будущего? Про прошлое я и не говорю, мы же знаем прошлое из книг историков, а более всего из художественной исторической литературы. На чем основываются эти романы? На мифах, легендах, устных сказаниях, черепках, обломках, что находят археологи. А можем ли мы верить древнему автору, уверены ли мы, что он говорил правду? Даже если он не хотел нас обманывать, он просто думал по-другому, и тот смысл, что мы читаем в его словах, для него самого мог быть совершенно другим. Думал ли Лукьяненко, когда писал свои рассказы, что в 2000-ом году их прочитаешь ты, и это подтолкнет тебя к написанию рассказов. Естественно, этого он не мог знать, и, слава богу, он только так повлиял на тебя. Человек с ненормальной психикой, прочитав Достоевского или Сэленджера, может совершить убийство, и мы не можем говорить, что виноват Достоевский – он хозяин слов, он в ответе за них, но разве может он отвечать за своих читателей?
- Конечно же, должен, как же иначе, - Иван вскочил и продолжил, энергично размахивая руками, - он ведь написал, придумал свои произведения.
- Ты спросил, кто там внизу, так вот я тебе отвечу – это ты, ты так захотел написать свою судьбу, но я тебе помешал.
- Как это я там внизу, я же здесь, с тобой, - Иван непонимающе смотрел на гостя.
- Э, нет, не все так просто. Ты помнишь, когда я зашел у меня на плечах был снег.
- Да, он начинал таять, когда ты зашел в квартиру.
- Посмотри теперь, - гость повернулся, снега не было, впрочем как не было и плаща. Его фигуру обнимали огромные черные крылья, которые на самой верхней своей части были ослепительно белыми. Гость улыбнулся. – Не забывай, окно всегда рядом, где бы ты не был, окно рядом. Писатели вообще народ искусителей, так будь хорошим искусителем, не спеши уйти, думай о чем пишешь, ты в ответе за то, что ты написал, ты так сам решил.
Иван проснулся от чувства сухости во рту. С трудом открыв глаза и встав он увидел страшнейший бардак в квартире. На столе стояла недобитая бутылка, рядом были пустые стаканы, хотя нет, в одном стакане была налита водка, это он понял, когда поднес стакан ко рту, Иван поставил его обратно. В пепельницу попадали не всегда, и в тарелке с салатом лежала недокуренная сигарета, от крылышек осталась горка костей, пара картофелин лежала на полу под столом, там же стояла небольшая батарея пустых бутылок, стулья были разбросаны по всей комнате. Повсюду лежали раскиданные листы с его рассказами, многие были разорваны в клочья. Иван стоял посреди разгрома, когда раздался звонок, в дверь.
- Открой, это я, - раздался из-за двери знакомо незнакомый голос. За окном тихо падал снег.