Ошибка в формуле

ОШИБКА
В ФОРМУЛЕ






















1`

Так уж завелось у меня, что дневник я начинаю вести либо в минуты счастья, когда хочется делиться им со всеми, и даже оставить след этого состояния на бумаге, чтобы кто-нибудь, когда-нибудь прочитавший мои записи, тоже мог бы порадоваться и за меня, как живое доказательство того, что счастье существует, и за себя, что хоть как-то был причастен к этому счастливому  человеку.
А еще я начинаю делиться своими мыслями с бумагой, когда мне плохо и нет возможности поделиться с живым человеком. Во-первых, я считаю, что проблемы, это совсем не то, чем можно делиться с людьми.  Это могут  понять и принять только близкие. А во-вторых, таких людей рядом со мной нет.
Вот так и ведется мой дневничок. Жаль, что он все чаще становится жилеткой, куда я могу выплакаться. И все реже и реже в нем стали появляться слова  о любви, о  счастье, даже описания  радостных событий уже не было давным-давно. И по мере того, что жизнь все плотнее загоняет меня в угол уныния и депрессии, изначально начатый  как дневник  радости, превратился в тетрадь горести.
И теперь я думаю, что было бы хорошо, если бы этой тетради в моей жизни не существовало. Это означало бы, что все свои радости и беды я доверяю близкому человеку, что я могу обо всем с ним поговорить, не опасаясь, что мои собственные признания будут брошены в меня упреком. В конце концов, это означало бы, что я счастлива. Но все-таки я начала писать эту тетрадь. Не могу сказать, что я несчастна, - это как-то слишком. Но живу я без радости. Чувствую, что опустошена до предела.

Эту тетрадь никогда не должен увидеть мой муж. Прочитай он хоть одну страничку отсюда – конец нашего брака. А может, это было бы выходом? Хорошо, если дело кончилось бы разводом, но он еще не пойдет на это. Он будет жить со мной и дальше и еще больше будет донимать меня своими упреками. А страшнее казни для себя я и придумать не могу.
Два дня назад – 2 марта 1996 года – исполнилось пять лет со дня заключения нашего брака. Это значит, что мы отпраздновали «деревянную» свадьбу.
- Дорогие мои дети! – начала свое поздравление моя свекровь. – Теперь ваш брак стал деревянным. Его уже не так легко поломать. Желаю, чтобы и дальше ваша семья крепла! И т.д. и т.п.
Как она далека от истины! Наш брак только для окружающих крепок. Даже, быть может, что и мой муж считает, что мы живет хорошо и даже временами отлично. Только вот я не могу разделить его оптимизма по этому поводу.

Я не люблю своего мужа. Уже давно не люблю. Да что же это я? Зачем себе-то врать? Я его и не любила никогда. Мое сердце хранить только одну любовь – к Сереже. Сколько я ни пыталась его  забыть – все без толку.  С годами я лишь прочнее уверовала, что сама потеряла свое счастье и теперь расплачиваюсь за это. Больше пяти лет у меня на сердце лежит камень от того предательства, которым я отплатила Сереже за его любовь ко мне. Я думала, что с годами боль уляжется и что я смогу себя простить или, хотя бы, примириться со своим поступком, но нет. И каждый день мой нелюбимый муж напоминает мне о том, как много я потеряла, обманув доверие  и любовь самого дорогого мне человека.

Я уже было, похоронила свое сердце в браке с мужем. Я жила как робот: утром вставала, готовила  завтрак, уходила на работу, приходила с работы, занималась домашними делами, ложилась спать и видела сны – яркие, красивые, счастливые сны, в которых я была с любимым человеком. Но утром я  просыпалась – рядом спал совсем другой мужчина, и я его тихо ненавидела, хотя и понимала, что он и не виноват в наших семейных проблемах, просто мы не сходимся характерами. На одни и те же вещи мы смотрели совершенно по-разному. Взять, к примеру, основу брака – любовь. Для меня любовь – это уважение к своей половине, в том числе и уважение его интересов, поступков, образа жизни и мышления. Это уважение я складываю из понимания и доверия. А еще любовь для меня – это радость общения. Жить в любви – это, значит, жить легко, без натянутых отношений, без  упреков. В любви меня привлекает духовная ее сторона. Мне все время хочется как-то порадовать любимого, что-то ему подарить, пусть хотя бы дешевую безделушку, но от самого сердца, как бы пропитанную своей любовью. А у моего мужа таких мыслей не возникает. Даже в разгар лета он не принесет мне цветов, что тогда говорить о цветах в морозы или о цветах не на праздник, а просто так, чтобы  порадовать меня.  Просто, а не для того, чтобы я чувствовала себя обязанной отплатить ему за это.
И так наши мнения расходятся едва ли не по всем вопросам. Если для меня это белое, то он обязательно скажет, что это черное. Говорят, что противоположности сходятся и дополняют друг друга, но это не про нас. Это доказывает еще одну истину – нет правил без исключений.
И я привыкла к такой жизни. По-настоящему я жила только во сне, а когда просыпалась, то все время упрекала себя за то, что так исковеркала свою жизнь.


2


Иногда, когда уходил муж, и я оставалась одна, я вытаскивала из потайного местечка две тетрадки, в которые писала свои записи в то время, когда была счастливой. Очень бережно, строчку за строчкой я перечитывала о нашей встрече с Сережей, о тех переживаниях, которыми было полно мое влюбленное сердечко.
Вот и сейчас я достала свои тетрадки. Я перечитали свои записи о том, что мы с Сережей могли бы стать идеальной семейной парой. Могли бы. Могли. Скоро будет шесть лет с той весны, когда мы полюбили друг друга. И все лето пролетело для нас одним счастливым днем. Все свободное от работы время мы проводили вместе. Меня хорошо знали, и даже я подозреваю, что  любили Сережины родители. Они даже называли меня «невестушкой». С Наталкой – Сережиной сестрой -  мы стали подругами. Сколько времени мы проводили вместе! Моя семья тоже успела познакомиться и полюбить моего избранника. Мама призналась мне, что она очень довольна Сережей и что я могу быть за ним, как за каменной стеной.
Перелистывая тетрадку, я остановилась на записи от августа 1990 года. Как это было мило!
«А недавно мы с Сереженькой обменялись своими заветными желаниями. Это было так: мы договорились загадать самое-самое большое желание. Только чтобы оно было реальным. И стали подбрасывать монетку – если я угадаю, какой стороной она упадет, то Сережа скажет мне, о чем он загадал, а если я не отгадаю, то сама буду рассказывать. Так и получилось, что о своем заветном желании придется поделиться мне.
- Сережа, - просила я, - давай пересмотрим правила!
- О чем это ты?
- Давай вместе.
- Но ведь это же ты проиграла, - напомнил Сережа
- Да но…
- Ладно, - сжалился он, - делаем так: я пишу свое желание на бумаге. Ты пишешь свое желание на бумаге. А потом мы передаем из рук в руки свои записки. Идет?
- Идет! Только без обмана! – предупредила я. – Если твой листок будет пустым, то я обижусь.
- Не боись, Светик! – успокоил он меня. – Неси бумагу и ручки.
Мы еще долго дурачились, подсматривая друг у друга, но, в конце концов, дело было сделано и, получив его записку и сунув ему свою, я пулей выскочила из комнаты. Я до сих пор помню то душевное трепетание, которое охватило меня, когда я разворачивала его листок. Я боялась, что он пошутит со мной и напишет что-нибудь вроде: «Что-то давненько не едал я мороженого с клюковкой». Я бы тогда со стыда сгорела, ведь я написала действительно самое сокровенное – «Я задумала, чтобы мы поженились». С таким волнением я разворачивала его бумажку, но когда я прочла его желание, то еще больше разволновалась. Сережа написал: «Я хочу быть всегда рядом с тобой!». Я решила, что  в принципе, мы мыслим, что называется, в одну сторону. Мне стало очень хорошо. Я стояла у окна и улыбалась улыбкой влюбленной дурочки. На кухню зашел Сергей. Он обнял меня:
- Я тебе уже говорил, что люблю тебя? – спросил он.
- Нет.
- А я тебе уже говорил, что ты самая прекрасная девушка в нашем городе?
- - Только в нашем? – шутя, нахмурилась я.
- А  я тебе говорил, что ты самая красивая и умная, - продолжал Сережа.
- И ничего ты мне не говорил, - сказала я и потом добавила, - а вот один молодой человек мне записку прислал. Любовную.
- А ну покажи! – подыграл он мне.
- Вот она, - и подала его листок, - он пишет, что хочет быть всегда рядом со мной.
- Можешь не хвастаться, - повертел он моей запиской у меня перед глазами, - меня, например, и жениться приглашают.
- Я не отпущу тебя жениться, - сказала я и обняла его.
- Я тоже считаю, что твоему молодому человеку рядом с нами нет места. – С этими словами он поднял меня на руки и поцеловал»

Читая эту милую сцену, я не смогла удержать слез. Какие это были минуты!  Как мне не хватает их сейчас. Я всегда готовилась к нашим встречам, планировала, что мы, например, могли бы пойти в кино, в выставочный зал, или почитали бы вслух стихи Асадова, или порисуем. Его умиляла моя наивность. Он с удовольствием играл в мои игры, впрочем, не оставаясь безынициативным. Иногда он сам приходил ко мне с идеей пойти на речку и поиграть в «камушки», греясь на солнце и пережевывая принесенные с собой бутерброды. Нам было чрезвычайно весело друг с другом.
В моем дневнике было много признаний в любви Сереже, которые я так и не успела ему сказать. Вот одно из них: «Ты знаешь, как мне приятно осознавать, что в этом большом мире, где такое огромное количество людей, у нас есть свой мир, где только мы вдвоем.
Я хочу всегда быть с тобой,
Думать всегда о тебе,
Ждать только тебя,
Знать, что ты только мой,
Что только твоя – я!»


3

Следующая запись тоже памятная:
«Третьего числа этого месяца мы с Сереженькой ходили в киношку до 16 лет. Ой, чего показывали! Ну да дело не в этом. Кончился сеанс. Двери кинотеатра открыли. И мы охнули! На улице идет ливень, да какой сильный. Мы, конечно, без зонта. Сережа – в одной рубашке, я – в кофточке. Вот уж где была романтика! Это было великолепно. Мы шли под дождем и, как будто, никуда не торопились. Люди, застигнутые врасплох дождем, бежали, прятались, суетились, а мы шли рядышком, смотрели друг на друга, и смеялись, и целовались. И так это было здорово!  Одно плохо – ничто человеческое нам не чуждо – и мы сильно замерзли. Но и это, в конечном счете, оказалось тоже хорошо. Когда мы пришли ко мне, то все мокрое пришлось снять. Мы надели мои халаты и залезли под пуховое одеяло. Нам было так тепло и хорошо. Мы долго-долго целовались…
Это была наша первая ночь. Какими счастливыми мы проснулись! Сережа был удивительно нежным, ласковым и заботливым. Я, буквально, купалась в волнах его любви. Мы позавтракали и Сережа, извинившись, был вынужден уйти на работу. А для меня был объявлен  праздничный день! А подарком был огромный букет красных роз, которые Сережа принес мне вечером. Он протянул мне букет и сказал: «Моей любимой женщине с уважением и любовью».

Перечитывая эти страницы, я вспоминала, сколько радости и тепла принесла мне близость с Сергеем. Я была счастлива, что могла принадлежать любимому человеку и душой и телом. Это были чудесные мгновения. Наша любовь еще более укрепилась.  Нам трудно было расстаться даже на короткое время. Сережа все чаще и чаще оставался ночевать у меня, а его мама, когда мы бывали у них дома, только покачивала головой и грозила пальчиком: «Долюбитесь!».   

На последних страницах моей первой тетрадки описана наша последняя встреча с Сережей. Наверное, это ирония судьбы: кончается тетрадь – кончается любовь. Я редко заглядываю в последние страницы – больше люблю перечитывать наши счастливые моменты, ведь в настоящей моей жизни радости так мало. Но сейчас я решила снова перечесть свои записи, чтобы никогда не забыть своей ошибки.

В конце рабочего дня мне позвонил Сережа:
- Дорогая Светочка, у меня к тебе серьезное дело. В твоих руках моя дальнейшая жизнь.
- Что-то случилось? – встревожилась я.
- Случилось, родная. Но это совсем нетелефонный разговор. Мы встретимся,  и все обсудим, хорошо?
- Ладно, но ты меня напугал, - призналась я.
- Ничего страшного, не боись! Я встречу тебя после работы.
Я положила трубку. Видимо, во мне произошли какие-то внешние изменения, или просто женщины слышали обрывки нашего разговора, раз Галина Александровна спросила:
- Что-нибудь серьезное, Света?
- Да я не знаю, Гансанна. Просто Сережа сказал, что у него ко мне серьезный разговор, а у меня какое-то предчувствие…
- Не бери в голову, - пытались успокоить Нина Яковлевна, - он у тебя такой шутник, может, просто разыграть тебя захотел.
- Да не похоже на розыгрыш, - ответила  я.
- А может он хочет руку и сердце предложить, или, выражаясь другими словами, взять тебя в законные жены, - предположила Лариска и добавила, поглаживая свой округлившийся животик, - будем вместе колобками кататься.
- Институт не потерпит, если две самые лучшие машинистки покинут его стены, - отшутилась я, понимая, что Ларискина догадка далека от истины.
- Чего сейчас гадать? – вмешалась Галина Александровна, - меньше чем через полчаса тебе будет уже все известно, а пока давайте работу закончим – выходные впереди.
И наши пальцы вновь вернулись к привычной беготне по клавиатуре.

Выходили из института все вместе. Сережа нетерпеливо похаживал перед дверями. Заметив нашу группу, он поприветствовал нас, одаривая всех женщин комплиментами. Мы распрощались с сотрудницами, пожелав не скучать на выходных и не опаздывать в понедельник.
Когда мы шли к остановке, я искоса поглядывала на Сережу, пытаясь догадаться, о чем будет разговор. А он, словно понял мои мысли и усмехнулся:
- Ну что, Шерлок Холмс, что говорит ваш дедуктивный метод?
- Не интересует меня дедуктивный метод, мне интересно, что скажешь ты.
- Ты не думаешь, что лучше было бы поговорить у тебя дома? – предложил Сергей.
- Смерти моей хочешь!
- Ну ладно. Слушай. Начну издалека. Ты – человек современный и понимаешь, что любому более или менее нормальному человеку для счастья нужны две вещи – семья и работа. Я и сам думаю, что счастье, это когда утром очень хочется пойти на работу, а вечером – очень хочется пойти домой. Одну половину счастья – тебя – я уже отыскал. С тобой я хочу просыпаться и засыпать, завтракать и ужинать, отдыхать и работать, радоваться и переносить утраты. Я хочу, чтобы наша любовь дала жизнь маленьким ребятишкам, в чьих жилах будет течь твоя и моя кровь. Ты – мое будущее. Но, я думаю, что не обижу тебя, если скажу, что мне этого мало. Мне нужна еще любимая работа, где я мог бы профессионально состояться. Работа журналиста меня полностью устраивает – здесь есть и простор для воплощения своих идей и удовлетворение от того, что моя работа может помочь людям узнать что-то новое, полезное, да и просто интересное из моих статей. Но я тебе рассказывал, как складываются у меня отношения с нашим редактором – это просто болото с двойным дном: только покажется, что отношения нормализовались, как произойдет нечто, что вернет нас на тропу войны. Тяжело так работать. Но теперь есть возможность покинуть редакцию
- Ты увольняешься? – спросила я.
- Да. Увольняюсь из нашей газеты и даже увольняюсь из нашего города.
- Поподробнее можно?
- У моего отца в столице нашей Родины – городе-герое Москве – есть какая-то далекая родня. Глава семейства этой родни был дружен с моим отцом в годы студенчества. Потом они потеряли друг друга из виду, а лет пять-семь назад отец по радио услышал поздравление на свое имя от старого друга. Отец выяснил на радиостанции его адрес и они встретились. Позднее они к нам приезжали всей семьей, да и мы к ним не раз наведывались. Дядя Роман – друг отца – знает, что я окончил журфак и теперь приглашает меня на вакантное место в столичной газете.
- И ты пришел мне сказать, что уезжаешь в Москву?
- Так, да не так. Я пришел посоветоваться с тобой. Для меня очень ценно твое мнение. Но если ты не согласишься меня отпустить, я останусь здесь и буду подыскивать работу не так далеко.
- Не буду врать, что с радостью отпущу тебя. Разлука с тобой смертельна для меня. Но я так же не могу взять на себя ответственность не позволить тебе сделать то, что ты хочешь.
- Но я обещаю тебе, что никогда не упрекну тебя, - сказал Сережа.
- Дело даже не в этом. Ты отвел мне очень важную и дорогую для меня роль – половины твоего счастья. Так как же может одна половина мешать искать другую половину? Если для тебя это важно, то ты обязательно должен поехать, - посоветовала я.
- Ты такая умница у меня! – приласкал меня Сережа. – Но я еще сам не могу решить, что дороже для меня – возможность профессионального роста или счастье никогда не расставаться с тобой. Мне кажется это слишком дорогой ценой за новое рабочее место.
- А что говорят твои родители?
- Они еще не знают. Я был один дома, когда позвонил дядя Рома и предложил мне работу. Я сразу связался с тобой. В конце концов, разрыв с родителями для меня не так страшен, как разлука с тобой.
- Мне очень приятно это слышать. Спасибо.
- Любимая моя! Как тяжел для меня этот выбор. Если я приму предложение, то мы не увидимся целый год.
- Целый год? – переспросила я.
- Да. Дядя Роман сказал, что меня берут с полугодовым испытательным сроком. Если сработаемся, то еще через полгода мне дадут общежитие, могут даже семейное, и тогда…
- Подожди, - перебила Я, - а этот год ты где жить будешь?
- Дядька берет к себе.
- А это удобно?
- Нормально. Я сам на лавочку, а хвостик под лавочку. А потом, когда мне дадут общежитие, я приеду за тобой.
- Хорошо говоришь, а вдруг какая-нибудь москвичка тебе голову вскружит?
- У меня противоядие есть, - рассмеялся Сережа.
За разговорами о возможной Сережиной поездке мы не заметили, как добрались до моего дома. Настроение было невеселым. Но предстоящая разлука дала нам возможность любить друг друга так, если бы это было в последний раз.


4

Если раньше я еще надеялась, что произойдет чудо и Сережа никуда не уедет, то теперь, когда у меня на руках билеты на поезд, все надежды растаяли. Отъезд состоится 28 октября. И только одна неделя осталась до нашего расставания. Теперь наши встречи не были безмятежными и беззаботными как раньше. Нас ждала разлука. И только листы бумаги, исписанные любимым человеком, будут как-то утешать меня. Сережа обещал писать мне каждый день и каждую неделю просил быть в гостях у его родителей, куда он будет звонить, чтобы услышать  «голос любимой женщины».
Самое важное, решила я для себя, не разреветься при прощании. Мне хочется, чтобы  он увез с собой память о моей улыбке, о моем смехе, а не запомнил льющую слезы женщину с красным носом и размазавшимися глазами. Да, я буду при прощании веселой! А вдруг он подумает, что я рада его отъезду? Он может обидеться. Да чего загадывать? Я ведь не роль в самодеятельно театре репетирую. Это моя жизнь. И что-то очень  большое я теряю. И очень хочется верить, что это не навсегда. Я успокаивала себя тем, что это огромное количество девушек провожают в Армию своих возлюбленных. И провожают не на один год, как я, а на два, и даже три. Конечно, гораздо меньшее количество этих самых девушек встречают своих возлюбленных. Но я обязательно его дождусь. И мы обязательно будем вместе. Доверяла ли я Сереже? Хотя он и мужчина привлекательный, имеющий свои физиологические потребности, но я верила ему. Скорее всего, я сама чувствовала в себе какую-то неуверенность – уж очень яркими мне представлялись столичные девушки по сравнению со мной. Я боялась, что он вдруг может понять, что не такая девушка, как я, нужна ему. Этими мыслями я расстраивала себя до Сережиного отъезда. Но делиться ими с ним я не стала, - представляла, как он подымет на смех все мои опасения. Так и осталась я с ними один на один. А Сережа уехал. Он увез мое сердце с собой. А взамен оставил лишь воспоминания нашей любви и сказочную надежду о нашей встрече. Когда-то она будет?!

Первые дни после отъезда Сережи я очень сильно тосковала. Ко мне приходила Наташа – его сестра, но что толку? У нее было то же горе, что и у меня – она очень остро ощущала его нехватку. Кому она это рассказывала? Ей лучше, ведь она уже разговаривала с ним по телефону. Сережа позвонил сразу по приезде. Это он попросил Наташу навестить меня и передать огромный привет. Как это мило с его стороны! Но дороже самых огромных приветов для меня был бы один поцелуй его ласковых нежных губ. Мне ужасно не хватает и его сильных рук, на которые он брал меня и прижимал к себе. И тогда я чувствовала такую защищенность и душевный покой, словно я была спрятана от всего мира и ничто не угрожало моему счастью. А теперь я одна. Я припомнила, что это вторая по счету разлука с Сережей. Первая была сразу же после нашего знакомства. Тогда я не знала, что случайному знакомству на выставке современного рисунка суждено будет  такое развитие. И поэтому, можно сказать, что не особенно и ждала нашей новой встречи. А когда не ждешь – и время быстрее идет, не то, что сейчас. Но меня радует то, что я скоро  получу от него письмо и отошлю свое, полное тоски по моему любимому и любви по моему тоскующему. Я буду хранить все-все его письма, как сейчас с благоговением храню его одеколон, запах которого мне напоминает Сережу и его рубашку, благодаря которой я понимаю, что он не выдумка и не сон.
В тот день на работу я пришла первой. Я уже успела полить наши цветочки и поставить вариться кофе, когда зашла Галина Александровна.
- Признаюсь, Светлана, я, было, подумала, что забыла вчера закрыть дверь. Уже сколько лет я прихожу на работу раньше всех, -призналась она.
- Извините, Гансанночка. Я поговорить хотела с вами.
- Что, тоскуешь?
- Еще как! Днем не нахожу себе места. Все думаю, думаю о нем. А ночью еще сны меня донимают…
- Сны? – переспросила она, - и что же тебе снится, девочка?
- Все плохо как-то. Сегодня, например, я даже в слезах проснулась, - так мне стало страшно.
- Что же ты увидела?
- Я только немного запомнила. Будто поднимаюсь к Сереже домой. Звоню.  А открывает мне Сережина одноклассница, которая еще в школе сходила по нему с ума, мне он сам про это рассказывал.
- Ты говорила мне об этом.
- Открывает она дверь, а за ее спиной стоит Сережа и так печально и грустно смотрит на меня. А эта девка говорит: «Чего ты пришла? У Сережи есть я, а ты ему не нужна. Правда, дорогой?» И она обернулась к Сергею, но он ничего ей не сказал, а посмотрел на меня и закрыл дверь. Даже сквозь сон я почувствовала, как обида сдавила мне горло. Я проснулась. Так мне стало плохо, что заплакала. Заснуть я уже не смогла, вот и поднялась так рано. Что же это такое, Гансанна?
- А кто его знает? Напридумываешь себе всякого, вот и снится разное, - ответила Галина Александровна, снимая чехол со своей машинки.
- Боюсь я, - призналась я, - что-то не спокойно у меня на душе. Предчувствие, что ли?
- Успокойся, девочка, - посоветовала она. – Любишь ты его просто, боишься потерять. Вот и видишь такие сны. Не переживай. Главное – полгода прождать, а там уже разлука на убыль пойдет.
Дверь распахнулась. Вошли Нина Яковлевна и Лариса.
- О, вы уже здесь? – удивилась Нина Яковлевна, глядя на меня.
- Привет, - поздоровалась Лариса, - милого в постели нет, так и задерживаться там не хочется, правильно?
- Правильно, Лариса, правильно, - согласилась я. -  Измотала меня тоска уже. Высохну скоро напрочь.
- Ты бы развеялась. В кино сходи, например, - предложила Нина Яковлевна.
- Да что вы, Нин Якольна, - замахала руками Лариса, - кто в одиночку ходит?
- И то правда,  - согласилась она.
- Я лучше придумала, - засветилась улыбкой Лариса. – Ты сегодня обязательно ко мне приходи.
- Зачем это? – удивилась я.
- У моего муженька – именины.
- Да я твоего Толю только на свадьбе и видела.
- Вот и пришло время второй раз на него взглянуть. Тем более что и причина серьезная.
- Да нет, Ларис, не удобно. Спасибо за приглашение, но я не могу его принять.
- Брось, Светка! Среди молодежи хоть потолкаешься. Потанцуем, вина попьем, - все не одной дома сидеть, да по милому тосковать.
- Оно, конечно, так, - согласилась я.
- Мне тоже кажется, что тебе надо пойти, - сказала Галина Александровна, - развейся малость. Глядишь – и кошмары твои пройдут.
- А что, кошмарами бредишь? – встряла Лариса.
- Да. До вашего прихода, я Гансанне сон свой рассказывала.
- Ну, все, решено. Прямо после работы и пойдем ко мне. По дружбе мне и со столом поможешь.
- Ладно. Только тогда ты со мной на обеде в магазин сбегаешь, - надо что-нибудь в подарок приглядеть.
- Хочешь, я тебе по секрету шепну, от какого подарка он будет счастлив, как младенец?
Я не успела ответить, потому что в этот момент вошла Лидия Борисовна. Молча, кивнув всем в знак приветствия, подала мне солидную папку для перепечатки со словами:
- Будет непонятно – спросишь, - и вышла.
- Недооцениваю я все-таки свою начальницу, - протянула я.
- Да ты что? – изумилась Лариса.
- Она тоже заботится обо мне, - продолжила я. – И чтобы я не грустила, она мне работку подкинула.
Машбюро взорвалось смехом.



5


После работы я все-таки выпросила себе разрешение зайти домой переодеться. День рождения у малознакомого человека обязывает появиться меня в более-менее приличном виде.
- Привет! – крикнула я в комнаты, едва переступила порог, - есть кто-нибудь дома?
- Есть-есть, - отозвался мамин голос с кухни, - иди сюда – танцуй!
- Письмо пришло?
- Догадливая какая! – усмехнулась мама.
- Мамочка, любимая, давай скорее! – умаляла я.
- Я еще танца влюбленной дурочки не видела!
- Ну, вот тебе, вот, - сказала я, подпрыгивая и высоко забрасывая ноги.
- Ну, вот и тебе, - она подала, наконец-то, мне конверт.

Я выхватила письмо и побежала в свою комнату. Несколько секунд, словно смакуя этот момент, я растягивала удовольствие, разглядывая конверт, нюхая его запах. Потом, я начала аккуратно его вскрывать, но нетерпение к этому моменту, видимо, достигло своего пика, и, в конце концов, конверт был безжалостно разорван, и у меня в руках оказалось послание моего  любимого.
«Привет, Светик! Можно вместо  традиционных для письма вопросов о погоде и передаче приветов всех знакомым, я сначала напишу, что очень люблю тебя, я очень соскучился. Иногда мне даже кажется, что напрасно я это затеял. Не до конца отдавал себе отчет о плюсах и минусах моей поездки. Напиши мне, как ты справляешься с тоской, если она, конечно, присутствует. А то, наверное, уже забыла меня, старикашку. Завела себе юношу статного, а?»
Прочитав эти слова, я почувствовала что-то наподобие укора совести, ведь как раз сегодня я собиралась провести вечер не в тоске по любимому, а в неблаговидном занятии по рассеиванию этой тоски. Но, успокоив свою совесть тем, что это только дружеский ужин, я вернулась к чтению письма.
«Ты знаешь, Свет, дядя Рома, с тетей Элей, видимо поставили себе в необходимость развеселить меня".
«Надо же, -  подумала я, -  и меня все опекают!»
«Тут даже вечеринку организовали»
«И у нас вечеринка!»
«А кроме родственников, да знакомых, лично для меня, видимо, пригласили соседку с шестого этажа. Высокая такая девица, учится в каком-то институте, в педагогическом, кажется.  Зовут Ксения. Мне даже пришлось пару танцев с ней протанцевать, чтобы они отстали".
«Значит, Ксения. Не просто Оксана, как у нас бы называли, а Ксения.». Эти мысли меня несколько расстроили. Для начала они заставляют потанцевать их, а потом и поженить захотят. Знала я, что только профессиональной поездка не получится.
«Ладно, - подумала я, - у нас тут тоже вечеринка. И, быть может, и для меня кавалер найдется».


- Привет! – сказала я, как только дверь Ларисиной квартиры открылась.
- Привет! – ответил мне молодой человек, открывший дверь.
- А где Лариса? – спросила я.
- На кухне. Лариса! – крикнул он, - к тебе пришла прекрасная незнакомка.
- Ты заметил, да?- выкатываясь из кухни, обратилась она к мужчине. – Это моя подруга и коллега Света Денисова. Прошу любить и жаловать.
- Я не против! – отозвался молодой человек, - принимая мой плащ.
- Я против! – ответила ему я, протягивая руку. – Света!
- Денис!
- Светин?
- Жаль, но нет. А как было бы здорово,  ты  - Света Денисова, а я – Денис Светин.
- Комично как-то.
- Вы помогать мне пришли, - напомнила о себе Лариса, - или что?
- Командуй, Колобок!
- Свет, пойдем на кухню, а ты, - она показала на парня, - настрой музыку, а то как-то тихо у нас, будто и не праздник. Уже Толя скоро придет.
Мы прошли с Ларисой на кухню.
- Что делать? – спросила я, но она, будто не слышала моего вопроса.
- Как он тебе?
- Колбасу резать или хлеб? – гнула я свою линию.
- Красивый, правда?
- А может, компот разливать?
- И мне показалось, что ты ему тоже приглянулась, - не унималась она.
- Лариса, - не вытерпела я. – Если день рождения твоего Толи всего лишь предлог для знакомства меня с этим, или каким-нибудь еще молодым человеком, ты скажи сейчас. Я, как настоящий товарищ тебя не брошу. Я обязательно помогу накрыть стол, а потом уйду.
- Да ты что, Свет, обиделась, что ли?
- Обижаться тут не на что, мне приятна твоя забота обо мне, но поверь, не надо меня ни с кем знакомить. У меня есть Сережа. Я его люблю. И теперь, кажется, понимаю, что его взяли в такой же оборот, раз ему пришлось даже танцевать с какой-то там Ксенией.
- О чем это ты?
- Ты скажи, что делать, а то мы проговорим, а уже скоро гости будут, сама говорила.
- Вот овощи, - подавая кастрюльку, сказала она, - вот селедка. Салат сделать надо.  Но ты мне все равно расскажи.
- Да что там рассказывать, - начиная кромсать картошку, сказала я, - я сегодня письмо получила от Сережи. Он написал, что для него там тоже вечеринку устроили, типа вот твоей. А для особого веселья  соседку пригласили, молодую студентку педагогического института. И они танцевали.
- Ну, ты только посмотри! Неделя как из дома, а уже танцульки устраивает!
- Лариса! – прервала я ее, - во-первых, не неделя из дома, а уже 48 дней, а во-вторых…
- Правильно я сделала, что вытащила тебя из дома. Мы тоже будем танцевать, пусть не думает, что один он на всей вселенной.
- Для меня он один.
- И ты что, не ревнуешь? Я бы глаза выцарапала Тольке, если бы узнала, что он с кем-то обжимался!
- У меня первая реакция была точно такой же, - призналась я. – Но потом я подумала, что это просто танец.
- Свет, ты как будто вчера родилась. Не знаешь что ли этих столичных мерзавок. Сегодня – танец, завтра – чайник сломался, послезавтра – простынь порвалась.
- Ну, спасибо, подруга, успокоила. Я шла к тебе развеяться, а теперь только и буду думать, сломался у нее уже чайник, или все еще танцуют.
- Я, конечно, перегнула палку, - извиняясь, сказала Лариса, - может, и не все мужчины кобели.
- Да ладно, забудем. Во-первых, чему быть – того не миновать. А во-вторых…
- Все, что ни случается, случается к лучшему!
- Точно!
- Что точно? - на кухне появился Денис.
Мы переглянулись и засмеялись.   
- С порученным заданием справился?
- Так точно, уважаемый Колобок!
- А почему я музыки не слышу?
- А я пришел узнать, что предпочитаете?
- Да повеселее что-нибудь, типа «Мои мысли – мои скакуны».
- Понял! – сказал он и удалился. И почти через секунду заиграла именно эта песня.
- Ну вот, теперь хорошо! Можно и потанцевать, - сказала Лариса и подмигнула мне.
Тут раздался звонок в дверь и она убежала открывать. Пришли гости.

6

Вечеринка, надо признаться удалась. Было очень шумно и весело. Давно у меня не было такого праздника. Гостями оказались очень приятные люди. Мы были примерно одного возрасти – до тридцати лет.
  Выпив вина, я уже не так остро стала реагировать на шутки Дениса, мне они даже начинали нравиться и я смеялась.
- Все было хорошо, - прощаясь, я говорила Толе и Ларисе, - еще раз с днем рождения и  - пока! Попрощайтесь, пожалуйста, за меня с остальными. Я тихонько убегу.
- А зачем убегать, - опьяненный и расчувствовавшийся от поздравлений Толя качался в дверях.
- Оставайся еще, - попросила Лариса.
- Тебе уже спать пора, а ты все гуляешь, - сказала я, погладив живот будущей мамашки.
- Та какой тут спать! Сейчас вот Толю уложим, соседи уже домой пойдут, у них дети маленькие дома одни, и с работы Толиной уйдут, а я одна останусь, - жаловалась Лариса. – Останься, Свет.
- Я тебе признаюсь, - зашептала я ей на ушко, - я уже слишком пьяна. А в таком состоянии я себя боюсь. Пока не потеряла контроль, нужно бежать.
- Не смеши меня, пожалуйста. Ты трезвее всех остальных, не считая меня, конечно. Ты да Денька. Остальные хорошо напраздновались.
- Ну, вот опять – я и Денька. Все ты из «меня» и «его» хочешь сделать «нас».
- Я даже безо всякого смысла это сказала. Ты сама уже не против, наверное.
- Ты даже не шути так. Этот наглец умудрился меня поцеловать уже.
- Когда это?
- Когда мы танцевали!
- Быстр, нечего  сказать!
- Вот и я про это. Я, конечно, как порядочная, ответила, чтобы такого он себе больше не позволял. На что он ответил, что следующий раз я его сама попрошу.
- Ну, молодец!
- Лариса, честно скажи, ты на чьей стороне?
- Да ни на чьей! И он, и ты мне нравишься, а насчет «вас» уже решайте сами. Только оставайся еще, не уходи.
- Ладно, мне и самой что-то не хочется уходить.

Как Лариса и говорила, Толя уже лег спать, его коллеги и соседи, увидев, что хозяин ушел на покой, тоже засобирались. Я стала собирать грязную посуду, Денис вызвался мне помогать.
- Какие вы молодцы! – похвалила нас Лариска, увидев, что остатки праздничного стола мы перенесли на кухню, а в зале уже все прибрано. – Просто умницы! Давайте пить чай.
- Кофе, если не возражаешь, - попросила я.
- Договорились.

Только закипел чайник и мы хотели попить кофе, как на кухню ввалился наш именинник:
- Фу, кофе.
- Толя, ты чего поднялся? – спросила его жена.
- А у меня сегодня день рождения, - шепотом сообщил он.
- Да   ушли уже все.
- А я требую продолжения банкета.
- Может не надо, Толя? – спросила я.
- Ты не ушла? Вот и хорошо. А то – убегу, пугала.
- Сам ты, пугала! – огрызнулась я.
- Не сердись, Светка! Денис, давай так постановим. Мы же мужики!
- Мужики! – подтвердил факт Денис.
- У меня день рождения!
- Согласен!
- Гости должны меня ублажать?
- Поздравлять тебя должны гости, а не ублажать, - поправила Лариска.
- Это одно и то же. Я хочу играть в мою любимую игру.
- Толя, от твоей любимой игры у меня вон какой живот вырос! – засмеялась Лариса, да и мы от смеха не удержались.
- Да нет, ты неправильно меня поняла. На веселых вечеринках нужно обязательно играть в эту игру.
- Что за игра? – уже заинтересованно спросил Денис.
- А давай так, - предложил хозяин квартиры, - ты пойдешь за нашими соседями. Они, наверное, детей уже уложили, и могут вернуться к нам, а потом я расскажу про игру.
- Ну, давай. Из какой они квартиры?
- Я сама схожу, - сказала Лариса, - садись. Денис.
- Я тебя люблю! – приобнял  ее Толя. – Я же нормальный, просто веселый, да?
- Да! – ответила Лариса и поцеловала мужа. – Я скоро, не скучайте.

Ларисы, действительно, совсем быстро появилась с компании своих соседей – Павла и Марины.
- Что ты еще удумал, Анатолий, - поинтересовалась Марина, - никогда конца не знаете.
- Да ладно, Мария, - вмешался ее муж,  - что ты позоришь меня?
- Никто тебя не позорит. 
- Не ругайтесь, ребята! – сказала Лариса. – Именинник сказал – продолжение банкета, значит, будет продолжение. Вино еще есть, водка есть, гости есть. А то будет целый год дуться за сорванный праздник.
- Ай да Лариса, Ай да умница! -  именинник был очень доволен.

Мы выпили еще по рюмочке за такую замечательную жену, пожелали быть такой же хорошей матерью.
- Ну, а теперь хочу играть!
- Ты не наигрался еще? Только же выпили!  - сказала Марина.
- Да что ты, Маша, будто все мысли у нас о бутылке, -  ответил ее муж Павел.
- А будто нет?
- Нет!
- Я не о бутылке говорю, -  опять начал именинник, - а о «Бутылочке».
- Ну, а я что говорила, - Марина думала, что она оказалась права.
- Мы будем играть в мою любимую игру – «Бутылочку».
- Алкоголики и развратники! – подытожила Марина.
- Да ладно тебе, Маринка, не будь ханжой, а то  где ты еще с моим мужем сможешь поцеловаться, как не здесь?
- Да уж, со своим бы разок чмокнуться, а то уже забыла какой он на вкус, - отшутилась Марина.

Мы сели на ковер, именинник начал крутить бутылку от шампанского. Первый бал открыли хозяева квартиры. Они приподнялись на коленки, Толя обнял Ларису и жарко поцеловал. Мне стало обидно, что моего Сережи нет рядом, чтобы он так же мог поцеловать меня.
- Теперь ты крути, - скомандовал Толя жене.
- Ну, держитесь, мужчины, сейчас все мои будете, - поглаживая живот, сказала Лариса. Ей выпал поцелуй с Пашей.
- Ну вот, - усмехнулась Марина, - обещала, что я буду с Толей целоваться, а на самом деле ты с Пашей.
- Да не ревнуй ты, куда я от тебя денусь, - сказал Павел.

Еще долго мы играли в эту игру. Было весело, смешно. Правда, в тот момент, когда бутылочка указала на меня, а целовать должен был меня Денис, я несколько испугалась. Его поцелуй длился мгновение, но был таким приятным, что я невольно ответила его губам.
- Во дают! – кричал разгоряченный сосед. – Первый раз видятся, а целуются, будто десять лет вместе прожили.
 Эта фраза поставила меня на место. Я сразу как-то протрезвела.
Что же я делаю? Я закрыла лицо руками, поднялась с пола и вышла из комнаты. Вслед за мной вышел Денис.
- Ты что, обиделась?
- Кроме как на себя, мне не на кого обижаться, - с горькой ухмылкой ответила я ему. -  Мой друг, жених, можно сказать, уехал. А я веду себя как последняя дрянь. Целуюсь с первым встречным.
- Ну, это же просто игра такая.
- И ты меня целовал просто так, шутя, по правилам игры? – я твердо взглянула ему  в глаза. Денис опустил ресницы, и мне даже показалось, что он покраснел.
- Нет, тебя я не шутя целовал. Ты мне очень понравилась.
- Вот видишь!   Я и себе должна признаться, что делала это с удовольствием, забыв о Сереже. Какая же я дрянь!
- Перестань, Света! – успокаивал меня Денис.
- Ты прав, я должна перестать. Я ухожу домой. Зря я вообще сюда пришла.
- Я провожу тебя? – с надеждой в голосе спросил он.
- Я боюсь этого, - честно призналась я. – Ты мне нравишься больше, чем это должно быть. Просто, видимо, сказалось одиночество, тоска заела. Я тревожусь, что там, у Сережи может быть с этой дурой Ксенией. – Я сама не заметила, как разревелась. Денис прижал мою голову к своей груди, рукой похлопывал меня по спине, приговаривая:
- Ну, пожалуйста, Света, не плачь.  – Он приподнял ладонью мою голову и снова поцеловал.
- Оппоньки! – на кухню зашел Толя, - простите, я, кажется, помешал!
- Нет!, - спохватилась я. – Ты не помешал, я, последний, восьмой раз на сегодня, ухожу. Только не уговаривай меня остаться. А ты, - обратилась я к Денису, - меня не провожай.
Я выбежала с кухни. Набегу подхватила с вешалки плащ и ушла.




7


- Гансанночка, милая, - кинулась я к своей старшей подруге как только вошла  в кабинет, - говорила я, что не стоит идти мне на эту вечеринку.
- Что же такого могло случиться, что ты в таком состоянии находишься?
- Я – сволочь, шлюха, дрянь! – я выпалила все, что пришло на ум.
- Светочка, деточка, я знаю тебя не так уж долго, но ни одним из этих ужасных слов не могу тебя назвать. Думаю, что и ты не вправе этого делать.
- Вы же ничего не знаете.
- Я знаю тебя, и этого достаточно. Но если хочешь, то можешь рассказать, что случилось у тебя вчера.
- Я изменила Сергею.
- Так уж и изменила, - не  поверила своим ушам Галина Александровна. – И с кем, если не секрет?
- Вы его не знаете, да и я первый раз вчера его видела.
- И сразу изменила? Это что же получается, любовь с первого взгляда, что ли?
- Ну, я не совсем изменила, - теперь уже я пыталась оправдаться. – Я с ним целовалась.
- О-о-о! – многозначительно произнесла Гансанна, - если все мои внебрачные поцелуи считать изменой, то моему досточтимому Ивану Геннадьевичу может  позавидовать самый рогатый олень.
- Галина Александровна! – я прыснула со смеха, как только представила уважаемого мужа с пышными рогами на голове.
- А что? Ты ведь не думаешь, что мне всегда было шестьдесят семь лет? Как поется в детской песенке «И была когда-то юной, триста лет тому назад», помнишь, про Черепаху Тортиллу?
- Помню.
- Ну и вот. Я была красавицей, вздорной девчушкой, почти как ты сейчас. У меня были кавалеры, ухажеры, бойфренды, как вы сейчас их называете. И, естественно, у меня были романы. Это оживляло мою семейную жизнь, разнообразило ее, так сказать.
- Вы хотите сказать, что любили кого-то кроме Ивана Геннадьевича?
- Нет, любила я только своего мужа, но увлекалась многими.
- И вы с ними…
- Постой, - прервала она меня, - не делай скороспелых выводов. А то ты сейчас напридумываешь Бог знает что.
- Ну, вы же сами сказали, что были романы.
- Деточка, сдается мне, что сейчас под этим чудным, красивым словом  «роман», вы понимаете нечто иное, чем это было у нас.
- И что же это было у вас?
- Ну, - призадумалась Галина Александровна, - это были прогулки под луной, совместное посещение театров и выставок,  тайные поцелуи под сенью тенистых деревьев… Примерно так, понимаешь?
- Понимаю, значит, у меня вчера был роман.
- Звучит уже лучше, нежели «измена». Но, смею тебя заверить, что один поцелуй вряд ли можно называть романом.
- А если три, то это уже роман?
- Три? – переспросила она, - да, три – это роман, - и засмеялась.
- Почему вы смеетесь, Гансанна? – немного обидевшись, сказала я.
- Да как тут не смеяться, ты слышишь сама-то, что ты говоришь? Детский лепет, да и только.
- Почему это?
- Да потому… - она начала было объяснять, но тут зазвонил телефон, и она сняла трубку.
- Алло?… Да…. Да…Да….Да.
Услышав, как она несколько раз ответила «Да», я стала кривляться, и вместе с ней кивать головой и поддакивать. Но тут, Гансанна очередной раз сказала «Да» и передала трубку мне.
- Тебя. Роман.
- Роман Юрьевич? Директор?
- Нет, твой вчерашний роман.
- Он не Роман, он Денис.
Я осторожно взяла трубку, словно она могла меня укусить. Чего-чего, а звонка Дениса прямо с утра я не ожидала. Вчера вечером, вернувшись в таких растрепанных чувствах домой, я подумала, что мне необходим совет моей старшей напарницы, а уж потом, выслушав его, я подумаю, что мне делать дальше. Но наш утренний разговор с Гансанной был далек от практических советов. Единственное, чем он мне помог, так это тем, что развеселил меня. Но что я скажу Денису сейчас?
- Да.
- Света, это я, Денис.
- Я поняла.
- А почему тебе сказали, что звонит Роман?
- Ты слышал? Это тебя назвали романом, но это не имя.
- Понял, - некоторое время помолчав, снова заговорил Денис, - а с чьих слов меня так назвали?
- С моих.
- Для меня это хорошая новость. Я согласен быть твоим романом. Пусть даже с маленькой буквы. А я очень сильно переживал, когда ты убежала. Очень хотел тебя догнать, но ты ведь запретила.
- Ты всегда делаешь то, что тебе разрешают?
- В твоих словах я слышу вызов.  Поэтому развитие нашего романа беру в свои руки. Ты  когда заканчиваешь работать?
- Подожди-подожди. Не торопись. С того момента, как я рассталась с тобой, ничего не изменилось. У меня до сих пор есть парень, который ненадолго оставил меня. И я его люблю.
- Света, но ведь я не зову тебя пойти в ЗАГС, хотя это тоже не исключено, но чуть попозже. Давай сходим в театр, или на выставку, или просто прогуляемся под луной, ведь это так романтично?
- А потом тайные поцелуи под тенистым деревом? - еле сдерживаясь от смеха, сказала я.
- Что, я не понял?
- Нет-нет, ничего. Хорошо, пойдем.
- Здорово! Чувствую, что у меня сегодня будет удачный день.
- Надеюсь, что и у меня будет неплохой.
- Будь уверена! Я об этом позабочусь.
- Ладно, до встречи!
Я положила трубку и обернулась к Галине Александровне.
- Вы слышали, он предложил сходить на выставку или в театр, или просто прогуляться под луной.
- А ты смутила бедного мальчика своими тайными поцелуями…- с шутливой укоризной ответила она.
- У меня как-то само вырвалось, честное слово. Вы только что дали именно такую характеристику своим романам, и тут же мне предлагают тоже самое, разве это не смешно.
- Я так поняла, что ты дала согласие?
- Я плохо сделала?
- Плохого в этом ничего нет. Только не теряй головы. Ты должна знать твердо, что тебе нужно и с кем ты хочешь остаться.
- Хороший совет.
- Совет обыкновенный, универсальный, так сказать. Советы давать легко, вот легко ли тебе будет его выполнить.
- Я постараюсь, Гансанна.
- Да уж, постарайся, пожалуйста. А еще постарайся до своего рандеву сделать свою работу, а то мне совсем не хочется печатать твои нудные списки.
- Не нудные, а очень нужные. Если цитируете мою любимую начальницу, то делайте это как можно точнее.
- Исправлюсь, - пожав плечами, сказала Галина Александровна, - заговорились мы с тобой, давай работать.
- Давайте, - согласилась я, расчехляя свою «Матрицу».




8


Выйдя из здания института, распрощавшись со своими коллегами по работе, я стала оглядываться в поисках Дениса. Но его нигде не было видно. «Как глупо», - подумала я. Не стану же я дожидаться его. Сережа никогда не заставлял меня ждать. Он сам мог перепутать время, но считал, что лучше он подождет, чем я. Рассуждая так, я двинулась по привычному для себя  маршруту. Вечер намечался чудесный. Было очень тепло, что я даже расстегнула плащ и решила, что лучше мне будет прогуляться ногами, чем задыхаться в душном автобусе. Да и подумать надо, столько всего накопилось.
Я вспомнила моего дорогого Сереженьку. Что, интересно, он сейчас делает? Как его приняли, как устроился. Сейчас приду и обязательно напишу ему письмо. Напишу, как сильно я его люблю и как я по нему скучаю.
- Света, - вдруг услышала я за спиной окрик. Это Денис меня догонял. – Стой, подожди,  дай отдышаться, - умолял он.
- Стою, жду, даю отдышаться, - передразнила я.
- Ты извини меня, - сказал, наконец, придя в себя, Денис.
- Не за что.
- Как не за что? Ведь я опоздал на наше первое свидание!
- Если честно, то я не сильно расстроилась, когда не увидела тебя у института.
- А почему?
- Глупость это большая, наша встреча.
- А я так не считаю. Ты знаешь, я со вчерашнего вечера, как чумной хожу.
- Как какой?
- Как чумной. Выражение такое, вроде бы тобой как чумой заразился. Практически навсегда.
- Ну и ну! Ты бы бежал скорее к докторам, может и на навсегда  это.
- А я хочу, чтобы навсегда.
- Не строй иллюзий, - строго предупредила я. – Или тебе еще раз напомнить, что у меня есть друг…
- Он ненадолго уехал, но  ты его любишь и т.д. и т.п., - передразнил меня Денис.
-  Знаешь, мне как-то не нравится, что ты так говоришь. Ты будто не веришь.
- Может быть, и не поверил бы, но мне Лариска все подтвердила. Все рассказала про вашу красивую любовь. Прямо как в сказке.  Ты – принцесса, а он – принц на белом коне.
- Именно так и есть. Как в сказке. И закончится она должна так: и жили они долго и счастливо и умерли в один день.
- И чем же твой избранник так хорош?
- Он добр, внимателен, заботлив, красив, силен, хорошо воспитан… Продолжать?
- Продолжай, - позволил Денис, - я считаю, что ты просто мой портрет рисуешь. А ты скажи мне, что есть у него, чего нет у меня.
- Я тебя  знаю всего ничего, как же я могу вас сравнивать. Да и отношение к вам у меня совсем разное. Вы, вроде как в разных весовых категориях.
- Но все равно, попробуй, - настаивал он.
- Ты не боишься, что сравнение будет не в твою пользу?
- Нет, не боюсь. Твои критические замечания  я использую для улучшения наших отношений.
- Как это?
- Постараюсь исправиться! Начинай!
- Сережа никогда не заставит меня ждать, если мы договорились встретиться.
- Понял. Только кошмарные стечения обстоятельств помешали вовремя встретить тебя с работы.
- Вот-вот. А Сережа говорит, что мы должны быть выше обстоятельств. Дальше.  Мой избранник – джентльмен.
- И как это выражается?
- Он учтив, галантен…
- Это все слова, - перебил меня Денис, - ты на деле докажи.
- Не обижайся, ведь ты сам начал этот разговор, - заранее извинилась я, - но Сережа обязательно на первое свидание принес мне цветы.
- Да, -  он опустил голову, - про цветы я как-то не догадался, но я в следующий раз обязательно подарю тебе красивый букет.
- Не надо. Получается, что я выпросила его у тебя, а это не приятно.
- Прости, Свет, замотался.
- Да не за что мне тебя извинять.
- А еще чем он от меня отличается?
- Я думаю, что названных причин уже достаточно. Если я буду продолжать, то ты совсем скиснешь. И тогда не ты меня, а я тебя должна буду проводить до дома.
- Да, ты права. Как-то перед образом твоего избранника я блекну.
Но я верю, что ты изменишь свое мнение обо мне. Не заметишь сама, как ты будешь сравнивать нас, но мой  рейтинг будет выше.
- Ты такой самовлюбленный, просто жуть!   
 Дальнейшая наша прогулка протекала в той же манере.  Мы разговаривали, смеялись, в целом, было не плохо. Сказывалось не столько общение с Денисом, сколько, в целом,  атмосфера наступающих новогодних праздников. Заснеженные деревья опьяняли своим великолепием. Поддавшись этому настроению, мы быстро нашли общий язык.
Так, болтая ни о чем, мы добрались до моего двора. Подходя к подъезду, мы буквально столкнулись лбами с Натальей, Сережиной сестрой. Она оглядела меня, посмотрела на Дениса.
- Наташа, что-то случилось? – обратилась я к ней.
- Ты меня спрашиваешь? – довольно грубо ответила она. – Я иду к тебе, слова подбираю, чтобы тебя не обидеть, не ранить, а тебе тут и так хорошо, как я погляжу.
- Наташа, о чем ты? Что случилось?
- Знаешь, Света, я думала, что ты действительно любишь моего брата, а ты…
- Конечно, я люблю Сережу, ты можешь не сомневаться в этом.
- Конечно, какие  уж могут быть сомненья! Этот там, с Ксенией какой-то, ты тут с каким-то типом. Вот она какая, расчудесная любовь получается!
- Что значит он с Ксенией?
- Ничего я тебе больше не скажу. Разбирайтесь сами. Я хотела как лучше сделать, предупредить тебя, а ты уже замену ему нашла. Быстро, - сказала Наташа и пошла от нас.
- Наташка, погоди! – догнала я ее снова. – Не уходи! Ты не правильно все поняла! Разве можно найти замену Сереже. Ты как сестра должна знать, что он – лучше всех.
- Я тоже так раньше думала, - опустив голову, сказала она.
- А теперь ты так не думаешь?
- Теперь – нет, - сказала она и разревелась.
- Тихо, тихо, - успокаивала я ее, - расскажи, что там у вас произошло?
- Я раньше думала, что любовь только в книжках бывает, - всхлипывая, говорила Наташа, - но потом, когда Сережа с тобой познакомился, я поняла, что она и в жизни бывает. А теперь, из-за вас, я точно никогда никого не полюблю.
- Я же тебе говорю, что это просто знакомый, - оправдывалась я.
- У тебя может и просто знакомый, а вот у Сережи…
- У Сережи? А что у Сережи, да не молчи ты!
- Я вчера нечаянно услышала, как мама выговаривала Сереже,  по телефону, что нельзя так поступать со Светой, с тобой, то есть, что ты его любишь и он не должен забывать об этом. И еще она сказала, чтобы он выбросил из головы  эту Ксению.
- Значит, он забыл меня, - грустно подытожила я. – Я так и знала, что его командировка до хорошего не доведет. Я предчувствовала, что мы расстанемся. Не долго он сопротивлялся чарам этой москвички. – Я не заметила сама, как разревелась. – А знаешь что, Наташа, - сказала я с вызовом, - я обманула тебя. Этот парень, - я показала на Дениса, - не просто мой знакомый, он – мой жених. И когда следующий раз ты будешь разговаривать со своим братцем, сообщи ему прекрасную новость. Я выхожу замуж.
- Света, - ты что? – теперь меня успокаивала Наташа. – Это же не правда? Скажи, что ты просто с обиды такое брякнула? Да?
- Нет! – твердо сказала я так громко, чтобы нас услышал и Денис, - я не знала, как вам и Сереже сообщить, а ты как раз вовремя пришла. Я встретила Дениса и поняла, что мое чувство к Сереже  - это и не любовь вовсе, а так – увлечение. А Дениса я полюбила по-настоящему. Он намного лучше Сережи. И у нас скоро свадьба.
Высказав это в  глаза ничего не понимающей Натальи, я развернулась и пошла к Денису, который так же ничего не понимал. Дойдя до него, я взяла его под руку и специально громко сказала:
- Пойдем, дорогой!
Зайдя в подъезд, я дала волю слезам. Денис не останавливал меня, он просто стоял в сторонке и ждал, когда я про него вспомню. Мои слова, видимо, не давали ему покоя. Дождавшись, когда мои всхлипы стали потихоньку затихать, он обратился ко мне:
- Свет, что случилось?
- А разве ты не понял? Я предлагаю тебе жениться на мне!
- Обычно это по другому происходит, - пытался он пошутить.
- Ты прав, но я думала, что будешь рад, что твой соперник покинул поле боя. Теперь я никому кроме тебя не нужна. Или тебе, как охотнику нужна была борьба, а теперь я тебе не интересна?
- Света, я понимаю, что сейчас ты в таком состоянии, что можешь наговорить чего угодно. Тебе надо успокоиться. Давай поднимемся к тебе, выпьем чаю.
- Давай, - покорно согласилась я.
- Вот и хорошо, - сказал он, поднимаясь по лестнице и поддерживая меня за талию.
Мы вошли в квартиру. Разделись. Я пригласила его на кухню.
- У тебя очень уютная кухня, - заметил он. – Садись, я поставлю чайник.
Я села, подперла голову руками и молча наблюдала за Денисом. Он по хозяйски налил в чайник воды, ополоснул заварник, почти  сразу угадал, в какой антресоли находится заварка.  Достал чайные  кружки, сахар. Заглянул в хлебницу, вынул оттуда хлеб и печенье. Заглянул в холодильник, но, видимо, там ему ничего не понравилось и он закрыл его. В это время засвистел чайник. Денис ополоснул заварник кипятком, насыпал заварки, и налил  кипятка.
- Ну вот, я справился, - подсаживаясь ко мне, сказал он.
- Молодец! У тебя хорошо получилось.
- Я старался. Ты как?
- Да никак! Разбита и раздавлена, - призналась я.
- Мне жаль.
- Жаль? – переспросила я, - я ничего тогда не понимаю в мужчинах.
- Может быть, это действительно кажется странным, но пойми, мне жаль, что тебе такое пришлось пережить, а вовсе не то, что ты теперь свободна. Эта новость меня очень обрадовала. Но не могу же я быть таким эгоистом, чтобы радоваться, когда тебе так плохо, что ты даже за меня замуж собралась.
Последняя фраза заставила меня улыбнуться.
- Вот, очень хорошо, - заметив мою улыбку, сказал Денис, - терапия действует. Ты уже улыбаешься.
-  Правда смешно получилось, когда я сказала, что предлагаю жениться на мне.
-  Неожиданно, я бы сказал, - ответил он, разливая чай по кружкам, - но я не жалуюсь. И с удовольствием принимаю твое предложение.
- Ты что серьезно? – пришло время удивляться мне.
- Серьезно. Ты мне очень нравишься.
- Этого не достаточно для женитьбы. Ты знаешь меня всего около суток.
- Ну и что, мне с тобой очень хорошо, интересно, весело. А от твоих поцелуев у меня до сих пор кружится голова.
- Не смущай меня, - сказала я, закрывая лицо ладонями. – У меня такое ощущение, что я смотрю кино. Там так же быстро все происходит. Еще вчера я тебя не знала, через некоторое время мы уже целовались, а на исходе первого дня знакомства уже идут разговоре о женитьбе-замужестве. Как-то неправильно все получается. Тебе так не кажется?
- Нет, не кажется. Я знал, что сегодняшний день будет для меня удачным, но чтобы настолько…
- А для меня сегодняшний день – катастрофа.
- Я не хочу уверить тебя во мнении, что я слишком самовлюбленный, но представь только, если бы ты пришла она и узнала о том, что твой Сережа оказался не так уж идеален, как ты его представляла. Разве тебе не легче, хоть чуть-чуть, что ты сейчас не одна, а со мной?
- Ты прав. Мне легче. И чай у тебя очень вкусный получился. Спасибо.
- Я рад, что мы вчера встретились. Это просто судьба нас свела именно в тот момент, когда я тебе оказался нужнее всего.
- А может, это все из-за тебя и произошло?
- Как так?
- Может, Фортуна и отвернулась от меня из-за встречи с тобой?
- Нет, - твердо сказал Денис, - мне больше нравится моя версия.   
- Время покажет, кто был прав, а кто нет.
- Это все хорошо, - неожиданно сменил тему Денис, - но я кушать хочу.
- Вот видишь, - усмехнулась я, - какая я замечательная хозяйка.
- Ты просто растерялась. А когда ты будешь моей женой, то будешь утром спрашивать, что бы я поел на ужин, а вечером, когда я приду с работы, встречать меня у порога с поцелуем, провожать на кухню и кормить тем, что я захотел.
- А как насчет меня? Кто мне будет готовить то, что я захочу?
- Не я, честное слово. Свет, ты не поверишь, но единственное блюдо, доступное мне – это яйца вареные. Да и то, признаюсь тебе, они у меня то сырые получаются, а то совсем резиновые.
- А я тебе книгу подарю. «Кухня для мужчин» называется. Там все очень подробно написано.
- Ну, ладно, потом разберемся, а сейчас мы что-нибудь поедим?
- У меня есть картошка. Можешь сходить в магазин за тушенкой или банкой рыбных консервов. Неплохой ужин получится.
- Договорились, - уже из коридора кричал Денис, -  я мигом. Где тут магазин у вас?
- У нас магазин прямо через дорогу. Денис, будь добр, купи еще хлеба.
- Добро!
Дверь за ним закрылась. Я достала картошки, помыла ее. Начала чистить. За всеми этими разговорами у меня даже не было времени подумать о том, что сказала мне Наталка. Как же такое могло произойти? Я ведь совсем недавно письмо получила от Сережи, он там писал, что очень скучает обо мне. Чуяло мое сердце, предупреждало меня, но разве можно отговорить мужчину, если он что-то задумал, тем более, если это что-то делается, как ему кажется, на благо семьи.
Я стала вспоминать наши встречи с Сережей. Ведь нам было так хорошо. Что же такого предложила ему москвичка Ксения, будь она проклята! Ну да ничего, я тоже не лыком шита. Вот возьму и назло ему выйду замуж за Дениса. Или еще за кого-нибудь. Пусть знает, что не сильно я и горюю из-за него.
Тут мне пришли на ум  все различия Дениса от Сережи, что я успела подметить. Денис проигрывал. Но что толку от всех достоинств Сережи, если он их дарит другой. Наверное, теперь он ей дарит цветы и готовит завтраки. Ух, ненавижу!
Картошка была почищена, я опустила ее в воду, поставила вариться.
Скоро придет Денис, и мне нужно решить, нужен он мне или нет. Так велика моя обида, что хочется немедленно отомстить. Представляю, как вытянется  его лицо, когда он узнает о том, что я выхожу замуж.
Но, как ни странно, моя злость почти проходила, когда я вспоминала Сережу, его глаза, улыбку. И на место злости приходило такое отчаяние, такая обида, что мне становилось трудно дышать. Я не могла понять, как такой хороший, ответственный во всех делах человек,  мог так поступить. Ведь он любил меня, я чувствовала, что его любовь живая. Не может человек так притворяться. Мы были оба счастливы. А теперь? Теперь у него своя жизнь, и я просто обязана строить свою.
Мои размышления прервал звонок в дверь. Я открыла Денису. В его руках были какие-то кульки, бутылки.
- Ну, вот и я, заждалась? – спросил он.
-  Поцелуй меня, - неожиданно для себя попросила я. Денис тоже не ожидал от меня такого предложения. Он как-то выпрямился, серьезно посмотрел на меня.
- Тебе плохо?
- То, что мне нехорошо, это точно, - и, не дождавшись его поцелуя, сама потянулась к нему. Так мы и стояли в коридоре в темноте. Я даже не дала времени выложить Денису пакеты из рук. Он так и держал их между нами. Я целовала его губы с такой страстью, настолько решительно и напористо, что мне на секунду показалось, что это мой последний поцелуй. Причем последний поцелуй для Сережи. Именно так я бы его поцеловала прежде чем расстаться навсегда.
- Так когда наша свадьба? – спросила я, как только мы разъединились.
- Да хоть сейчас.
- Сейчас?
- Ну, - как-то замялся Денис, - пожениться с тобой мы можем прямо сейчас, если ты понимаешь, о чем я говорю, а в Загсе расписаться мы сможем попозже.
- А если я не понимаю, о чем ты говоришь? – я опустила взгляд.
- Твой поцелуй невероятно завел меня. Я тебя хочу, прямо здесь, прямо сейчас.
- Ты ведь кушать хотел, - напомнила я.
- Я не настолько голоден, чтобы отказаться от твоей любви.
- Тогда вперед!
- Ты такая… - начал было Денис, но я не дала ему договорить и снова поцеловала его. И сделала вид, что не замечаю, что нежно подталкивая, Денис ведет меня  к спальне.


9


Сегодня что-то снова накатила на меня волна ностальгии. Я снова была настроена вспоминать прошлое, счастливое. Мне было обидно, что все хорошее, что могло со мной произойти, уже случилось. Хотя, еще не так давно, я была неисправимым оптимистом и считала, что человеку на роду написано определенное количество радости и горя. И со всей своей детской наивностью я полагала, что теми бедами, что со мной случались, я вполне выполнила свою программу по несчастьям. А какие это были беды? Сегодня я могу сказать, что это были смешные беды, если такое сочетание слов реально. Если я случайно падала и царапала коленку, если в автобусе мне кто-нибудь нахамит, если я зацеплю о стул колготки, - все это было моими единственными несчастьями. И я считала, что раз это со мной происходит сейчас, то это хороший знак. Ведь в будущем мне останется одно сплошное счастье.
Как я была далека от истины! Если бы стало возможным вернуть то «несчастливое» и заменить его на сегодняшнее, «счастливое» время. Глупые ссоры, обиды и недопонимание в семье так измотали меня, что порой хочется заснуть и никогда больше не просыпаться. И видеть во сне продолжение моей жизни с того момента, когда Сережа уехал в Москву, отработал там год и вернулся за мной. Потом, непременно, у нас была бы свадьба. Радостная, яркая, как и вся моя последующая семейная жизнь с любимым мужчиной. Я верю, что мы могли бы создать идеальную семью, у нас была бы куча ребятишек, которых мы бы любили, баловали. Детки бы подросли, свили  свои гнездышки, и мы с  Сережей стали бы бабушкой и дедушкой. Вокруг нас по-прежнему резвилась бы детвора, но это были бы уже внуки, внуки внуков и так далее. И, как говорят, жили бы мы долго и счастливо и умерли в один день.
Так я сидела в кресле, укрывшись стареньким пледом, уставившись в телевизор пустыми глазами. Передо мной разворачивались события, которым никогда не суждено было сбыться. Вдруг до меня донесся стон из детской комнаты. Алешка болел. Я пошла к нему.
- Сыночка, ты проснулся?
- Мне опять холодно, мама.
- Я укрою тебя. Как ты умудрился заболеть в мае месяце? У тебя на носу выпускной вечер, ты же не можешь пропустить такое важное мероприятие в детском саду?
- Ты думаешь, что там будет интересно? – спросил Алешка, высовывая нос из-под одеял.
- Конечно. Я возьму фотоаппарат и буду снимать твои кривляния. А первого июня мы обязательно пойдем в парк на карусели. Ты знаешь, какой праздник первого июня?
- Нет!
- Твой праздник!
- Но мой день рождения осенью.
- Правильно, твой день рождения осенью – 27 сентября, а завтра еще один твой праздник. Твой и, вообще, всех детишек. Он так и называется «День защиты ребенка».
- Мне не нравится название. Как будто всем детям грозит опасность и нас будут защищать. А если не защитят, то что с нами будет?
- Да, название не очень. А как бы ты назвал детский праздник?
- Не знаю, да зачем он вообще нужен? – спросил он.
- Ну, как же? У мам  есть праздник, у пап есть праздник, а у детей не будет?
- Если есть мамы и папы, то у детей должен быть каждый день праздник.
- Хитрый ты какой. Но мне нравятся твои рассуждения. Мне тоже хотелось бы, чтобы у тебя каждый день был интересным, веселым. И чтобы ты никогда не болел. А то мне тоже нехорошо становится, когда у тебя повышается температура. Вроде бы и я болею.
- Нет, мамочка, ты не болей, пожалуйста.
- Хорошо. Сейчас принесу тебе чаю с малиновым вареньем, ты выпьешь его и еще поспишь, договорились?
- Договорились, - согласился Алешка.
Я пошла на кухню, нагрела чаю и отнесла его сынишке. Он, как и обещал, выпил все до последнего глоточка. Потом он повернулся к стенке, обнял своего любимого плюшевого зайца и закрыл глазки. Я еще немного постояла у него в комнате, а потом вышла. Я снова     достала свои дневники, так захотелось вернуться в прошлое. Я понюхала розу, что подарил мне Сережа, я дотронулась до билета в кино, где мы когда-то с ним были. Столько раз я порывалась позвонить его сестре или родителям, чтобы спросить, как сейчас у него дела. Но всегда останавливалась. Он никогда не простит мне то, что я изменила ему, не справившись с обидой, не разобравшись в ситуации. Но тогда мне было все ясно. Он предал меня, связавшись с москвичкой. Я отомстила ему, выйдя замуж за Дениса. Хотя теперь, я понимаю, что отомстила я прежде всего себе. За свою глупость. Только из-за меня не станет возможным то, о чем я всегда мечтаю, - семья с Сережей. Только я во всем виновата. Но с годами все больше развивается дурацкая привычка думать, а что было бы, если…



10

 
Все, может быть, обернулось для меня по-другому, если бы я после первой близости с Денисом не оказалась беременной.  Сама я об этом догадалась, естественно, не сразу.
 После того, как я узнала о том, что мой любимый Сережа забыл меня, единственным моим желанием  было одно – не остаться одной. Денис подвернулся как нельзя вовремя. На второй день знакомства с ним я  уже была с ним в постели. В его объятиях я пыталась забыться, отрешиться от обиды и печали, сковывавших мое сердце. Но уже наутро я поняла, что сделала ошибку. После того, как я проводила Дениса и взяла с него обещание не тревожить меня какое-то время, пообещав, что сама с ним свяжусь, как буду готова, я долго-долго стояла под душем, смывая свою неверность. Но, как оказалось, гораздо труднее смыть ее с души, чем с тела. С того самого момента во мне осталось это чувство. Где-то внутри поселилось это черное, грязное чувство, с которым я обречена жить вечно. Временами оно забывалось, вернее, затаивалось, просто не давало о себе знать, но тем острее оно чувствовалось в моменты одиночества, когда я вспоминала Сережу.
После известия, что мне принесла Наталья,  я получила два письма от него. Но не нашла в себе сил их распечатать. Мое поведение было замечено дома. Мама спрашивала, что со мной случилось, почему я так себя веду. Но и ей я ничего не могла, да и не хотела объяснять. Приходила Наталья. Спрашивала, как я.
- Наталочка, миленькая, ну как я могу быть?
- Разве ты не счастлива? – с вызовом спросила она.
- Пусть ты молодая, но ты ведь не глупая. Ты ведь не могла поверить, что Денис что-то значит для меня?
- Ты ведь сама сказала, что выходишь за него замуж!
- Не дай тебе Бог самой оказаться в ситуации, когда тебе принесут новость, что твой любимый изменяет тебе. Не хочу я видеть, как бы ты себя повела.
- Значит, ты наврала?
- Мне как-то хотелось защитить себя. Во мне говорило мое уязвленное самолюбие, ведь никому не нравится, когда его забывают, предают. Отсюда и такое поведение.
- Светочка, прости меня, - промямлила сквозь слезы Наталья.
- Тебя-то за что? Твоего брата никто не заставлял встречаться с Ксенией, черт бы ее побрал!
- А он, может быть, и не встречался,  - совсем тихо сказала она.
- О чем ты?
- Ты ведь сама говоришь, что я молодая. Может быть, я не так поняла слова мамы?
- Наташа!  - прикрикнула я, - не морочь мне голову! Говори прямо.
- Я не знаю, что говорить.
- Боже мой, какая же я дура! Ну почему я не прочитала его письма, почему не поговорила с ним по телефону, как я могла после разговора с тобой сразу кинуться забывать свое горе к другому мужчине?
- К другому мужчине?
- Вот именно. Теперь я никогда не смогу быть с Сережей, даже если он ни в чем передо мной не виноват. Теперь я виновата перед ним.
- В чем же ты виновата?
- Я ему изменила, - созналась я.
- Света, ведь это же все из-за меня! Что я натворила! – сокрушалась она.
- Вот это поворот судьбы! Кто мог представить, что все так случиться, - думала я. И вдруг, меня озарила мысль, -  Наташа, ты ни в коем случае не говори Сереже, что я изменила ему.
- И ты сможешь обмануть его?
- Ты не правильно меня поняла. Для меня уже нет дороги к нему. Пусть он думает, что я полюбила другого и выхожу замуж.
- И ты выйдешь за Дениса?
- Не знаю. Не люблю я его. Но он, кажется, хороший человек. Добрый, заботливый.
- Ну, ведь ты сама говоришь, что не любишь его.
- Я не хочу остаться одна. Забытая, никому не нужная. Это не для меня.
- Может, вы еще с Сережкой сойдетесь.
- Я сама не могу себя простить, разве сможет простить он? А утаить от него свою измену я  не смогу. Ничего не поделаешь, раз так случилось.

 
                11

Я долго думала, что бы подарить Денису на 23 февраля. Вроде бы и человек он не военный, даже в армии не служил. Но ведь этот праздник ассоциируется вообще с мужчинами, а не только защитниками Отечества. Я долго гадала, решала. Не желая того, я думала, что у меня никогда не возникал такой вопрос, пока я была с Сережей. На любой праздник я легко могла выбрать ему подарок. Я хорошо знала его вкусы,  я любила его и была уверена, что даже если мой подарок окажется пустой безделушкой, то для Сережи он будет много значить.
А для Дениса выбрать подарок оказалось трудно. Как-то я смогла миновать это на Новый год, а вот теперь не отвертишься. Но, так как в голову ничего не приходило, то я решила остановиться на оптимальном для любого мужчины подарке, безо всяких фокусов и фантазий. Просто одеколон. Просто в цветной бумажке. А сверху – простой бантик.
- Света, ау! – прервала мои мысли Галина Александровна.
- Что? – встрепенулась я.
- Ты где, девочка?
- Гансанна, я все думаю, что Денису подарить?
- Надумала?
- Стандартный набор. Больше ничего не могу ни придумать, ни предложить.
- Тоже не плохо. А в остальном, как ты?
- Неплохо. Начинаю  привыкать.
- От Сережи ничего не было?
- Нет. Да я, если честно, боюсь этого. Пусть уж лучше так, а как представлю наше с ним объяснение, так мурашки по коже бегут. 
- Не хочу тебя расстраивать, но объясниться все же придется.
- Лучше позже.
Нас прервал телефонный звонок. Галина Александровна подняла трубку и передала ее мне.
- Роман.
- Денис он, - напомнила я.
- Директор, - сказала она.
- Слушаю, Роман Юрьевич… Хорошо, иду. – Я положила трубку, - что это ему от меня надо? Зовет к себе?
- Премию дать хочет, - рассмеялась напарница.
- Зарплату бы не отобрал, и то хорошо. Вчера, когда мы стояли у кассы, он мимо проходил. Вы бы видели, как он на меня посмотрел. Точно говорят, что взглядом можно убить. И теперь это приглашение на ковер… Что-то здесь не так.
- Ты опять накручиваешь себя.
- Да хоть накручивай, хоть не накручивай. Я же знаю, что он меня не любит. Цепляется постоянно. Всем недоволен.
- Он и не должен тебя любить.
- Ну и критиковать можно только по делу. Ладно, я пошла.

В кабинете директора была я не долго. Можно сказать, что  совсем не была. Томочки, секретаря,  в приемной не было и я, постучавшись, заглянула в кабинет. Там шло какое-то совещание, но, увидев меня, Роман Юрьевич, махнул мне рукой, чтобы я к нему подошла. Я так и сделала. Директор черкнул что-то на бумажке и подал ее мне.
- Это все? – удивленно спросила я.
- Все! – сухо ответил он, - идите работать!
Я вышла из кабинета и пошла к себе.  Развернуть записку в коридоре я не решилась.
- Ну что? – поинтересовалась Галина Александровна.
- Не знаю. Он мне записку подал и сказал, чтобы я шла работать.
- Записку? – удивилась она, - покажи!
- Возьмите, а то мне  даже страшно ее читать.
- Глупышка! Дай-ка мне. – Она развернула бумагу и прочла вслух, - «Нельзя стоять у кассы в рабочее время».
- Ну, надо же, - вспыхнула я. – Больше не придумал к чему привязаться, будто я там одна стояла. Да там, в первых рядах Томочка стояла с белым конвертиком для него. Ну и сволочь!
- Света! Я согласна с тобой, что он на этот раз действительно  перегнул палку, но так ругаться…
- Извините, Гансанна, я в сердцах сказала.
- Я поняла. Но все равно – не бери в голову. У каждого бывает время заскоков. Прости его великодушно.
Нас опять прервал телефон. Мы переглянулись, очевидно, подумав об одном и том же. Я сама взяла трубку, хотя это хотела сделать моя напарница, видимо, переживая, что я могу наговорить глупостей. Я, может быть, так и сделала бы, но случай мне такой не представился. Звонил Денис. Он пригласил меня в кафе-мороженое, чтобы отпраздновать День военно-морского флота. Я согласилась.

В кафе было очень шумно. Не одних нас посетила мысль отпраздновать здесь. Но, тем не менее, столик для нас нашелся. И, зайдя в зал кафе, я была приятно удивлена, что Денис уже был там. «Исправляется», подумала я.
- Привет! – я нагнулась, чтобы его поцеловать.
- Привет, Светочка.  Я очень соскучился.
- Я тоже, - несколько слукавила я,  - с праздником!
- Спасибо, - ответил он, принимая коробку с одеколоном.  – Спасибо! Мне очень дорог твой подарок.
- Ты ведь не знаешь, что там!
- Мне все равно, ну, то есть, не все равно, а…
- Ну, ты и запутался, - рассмеялась я, снимая неловкую паузу. – Ты уже заказал что-нибудь?
- Нет, я ждал тебя. Ты как обычно, с медом будешь порцию?
- Нет, Денис, кисленького чего-нибудь хочется. Закажи мне с  клюквой. И, пожалуй, две порции. Ладно?
- Ладно, - пожав плечами, ответил Денис.
Принесли наш заказ.  Я сначала объела всю клюкву, нисколько не морщась. И даже возмущалась, что ягод мне пожалели. И только потом принялась за мороженое. Денис внимательно смотрел на меня, не понимая, из-за чего изменилось мои вкусовые привычки.
- Пойдем к тебе? – спросил он, когда мы закончили с мороженым. – У тебя ведь никого сегодня нет?
- Никого нет, - подтвердила я. – Пойдем.
Мы вышли из кафе и направились к остановке. Мне показалось, что вечер был прохладный, чтобы идти пешком. Добравшись до квартиры, мы разделись, поели вчерашнего борща, заботливо оставленного моей мамой и сели смотреть праздничный концерт по телевизору.
Мне нужно было сообщить Денису нечто очень важное. Но я никак не решалась начать этот разговор. Я так много  раз видела, как произносят эту фразу в кино, но сказать ее самой я не решалась. Выход был найден случайно.
- Света, ты должна мне помочь?
- Ну, вот еще! – пошутила я.
- Серьезно. Скажи, что бы ты хотела получить в подарок на 8 Марта?
- Ну, я не виновата, ты сам спросил…
- Говори, что ты хочешь?
- Я хочу, чтобы вот тут что-то блестело, - я показала на палец.
- Ты хочешь колечко? – догадался Денис.
- Да.
- С камушком?
- Нет.
- А какое?
- Круглое, ровное, золотое. Надевается на правую руку. На безымянный палец.
- На правую руку надевается обручальное кольцо.
Я промолчала, давая время Денису самому осмыслить мой праздничный заказ.
- Ты…  Ты… - Никак не мог произнести он.
- Да, я хочу выйти за тебя замуж, если ты, конечно, не против.
- Конечно не против, -  как-то преувеличенно радостно произнес он.
- Подожди еще. Ты не все знаешь.
- Не знаю что?
- Я… Я … - теперь я не могла говорить. Но, набрав воздуха, я выдохнула, - я беременна.
Повисла пауза. Я даже подумала, что недостаточно громко сказала, и Денис не расслышал. Но, посмотрев на него, я поняла, что со слухом у него все в порядке. Он смотрел в одну точку,  теребя руками покрывало дивана. Я не стала его торопить и выводить из этого состояния. Но себя я почувствовала очень неприятно. Пауза угнетала меня, мне сразу захотелось выйти из комнаты, что я и сделала. Денис сидел с таком оцепенении, что даже не заметил этого.
Я прошла в ванную. Взглянула на себя в зеркало. Взгляд был каким-то испуганным, затравленным. Я умыла лицо холодной водой. Снова посмотрела не себя. Не на много лучше стало. Тут  в ванную зашел Денис.
- Света, ты прости.
- За что?
- Моя реакция…Я обидел тебя. Но я, честно, не ожидал.
- Я и сама не ожидала.
- Ты уверена?
- Я уже была в больнице. Пять-шесть недель ставят.
- Ясно. Ну, что же. Значит, будет свадьба, – уже приободрившимся голосом сообщил мне Денис. – В конце концов, я предлагал тебе выходить за меня замуж в первый же день нашего знакомства, а ты все тянула, хорошо, что сейчас согласилась. И что ты беременна, это тоже хорошо.
- Почему, - успокоенная услышанным, я рассмеялась.
- Ну, как же? Мне работы меньше, а то трудись тут…
- Ты не понял, -  опешила я. – Это твой ребенок.
- Конечно мой, - оправдывался он, - я пытался пошутить, а вышло как-то не так. Извини. Я нисколько не сомневаюсь, что это мой ребенок.
- В одном ты прав. Вышло все как-то не так.
- Ты сама всегда говоришь, что все, что ни случается, бывает к лучшему.
- Да. Раньше я верила в это выражение, а теперь…
- И теперь верь. Все будет хорошо. Надо же, сразу два подарка мне сегодня привалило.
- Два? – удивилась я.
- Два! – подтвердил он. – Я скоро стану мужем и отцом – раз!
- А второй!
- У меня есть, чем побрызгаться на свадьбу – это два!


12
  Наша свадьба состоялась 2 марта 1991 года. Обыкновенная свадьба, как у всех. С цветами, с подружками, с подарками. Ничего запоминающегося не произошло. Хотя нет, одно событие все же врезалось мне в память. Оно оказалось просто пророческим, и потому я часто его вспоминаю.
А было это так. Один гость со стороны родственников Дениса, уже порядочно выпивший, решил, как это принято на свадьбах, украсть невесту. Улучив момент, когда и жених, и свидетель жениха куда-то отошли, он подошел ко мне, взял меня за руку со словами: «Сейчас посмотрим, как он тебя любит», повел в какие-то рабочие помещения ресторана. То, что меня уводят, заметили гости и стали звать Дениса. Но пока до него докричались, я оказалась запертой  в какой-то комнатенке с этим малознакомым мне человеком. Методом исключения Денис со свидетелями обнаружили, где я нахожусь.
- Какой выкуп просишь? – спрашивали они моего похитителя?
- Ящик водки прошу! – смело заявил тот.
        Я думала, что сейчас по быстренькому совершится этот «равноценный» обмен и мы разойдемся, как говорят, по своим интересам. Но, посчитав, что двадцать бутылок за меня это многовато, жених никак не соглашался.
- Ну, пять бутылок давай! – сжалился угонщик.
- Много просишь! Ишь, чего захотел! -  доносились крики из-за двери.
- Да как вам не стыдно рядиться? Такая невестушка, - расхваливал он меня, - в беленьком платье, а вы.… Ну ладно, бутылку давайте!
- Наше последнее предложение – стакан. Не согласишься, можешь себе ее забрать, – кричал разгоряченный свидетель. Мне, конечно, обидно было такое слышать, но, с другой стороны, очень хотелось, чтобы это поскорее закончилось.
- Ладно, давайте стакан водки. Жадюга у тебя муж, - это он уже ко мне обратился. -  Не ходила бы ты за него. За такую красавицу бутылки пожалел.
- Это же просто – игра такая, - пыталась я оправдаться.
- Ну да, игра, - согласился он. Тут с той стороны сообщили, что выкуп готов. Дядька открыл дверь. Свидетель Дениса протянул ему стакан, щедро налитый до краев. С невероятной радостью  принял в свои руки этот стакан мой похититель и с упоением припал к нему, но тут же был разочарован. Кому-то  пришло в голову налить вместо водки  воды. Радуясь, что так здорово провели мужика и получили невесту за стакан воды, меня выхватили и доставили обратно за стол, на почетное место рядом с женихом. Но, проходя мимо этого дядьки, я услышала, как он про себя, ни к кому не обращаясь, говорил: «Обмануть, конечно, меня можно. Но ведь счастья-то не будет».
Я не рассказала об этом никому. Пыталась самостоятельно справиться с испорченным настроением, убеждая себя, что это бредни пьяного человека, но тут же, в опровержение этих слов, я говорила себе, что у пьяного на языке то, что у трезвого на уме.





    13

Подходило мое 25-летие. Нужно было звать гостей, придумывать меню и культурную программу. В любое другое время мне это дело пришлось бы по душе. Но после очередной ссоры с Денисом мне казалось все это празднество лишним. День рождения был у меня, а развлекать будем гостей. Ну, ничего! Надену праздничную нарядную улыбку, куплю новое платье – и вперед. Но одной мне не справиться. Пришлось позвонить Ларисе. После того, как я ушла из института, она осталась верной мне подругой, к тому же ответственной за наше знакомство с моим мужем. Я ее никогда за это не упрекала, но она знала, что живется нам не сладко, а потому всегда поддерживала меня.
- Привет, карапуз! -  у Ларисы дома трубку сняла ее дочка. – Это тетя Света звонит. Как у тебя дела?
- Холосо, - настороженно ответила она. – Мне папа Толя подалил новую иглушку.
- Здорово, - порадовалась я вместе с ней. – Котенок, а почему ты всегда говоришь «папа Толя», ведь у тебя нет другого папы. Ты же не называешь маму «мамой Лалисой»?
- Мне так нлавится, - ответила она.
- Ну, хорошо, раз нравится, - согласилась я с ней. – Катенька, а мама твоя дома?
- Дома, она печет вкусные пиложки, - с детской наивностью сообщила она.
- А с чем пирожки?
- Не знаю.
- Как же ты их будешь есть, если не знаешь, с чем они?
- А я всякие люблю.
- А я нет. Мне с яблоками не нравятся. А тебе?
- А мне нлавятся.
- Ну ладно, с тобой я поговорила, теперь дай мне, пожалуйста, твою «маму Лалису», - передразнила я ребенка.
- Сесяс, - я услышала, как Катя положила трубку на пол и затопала на кухню.
- Алло, Светочка, - раздался голос Ларисы.
- Привет! Значит, пирожки печешь?
- Ой, ну все расскажет! Находка для шпиона, а не ребенок! – рассмеялась она.
- Слушай, мне нужна твоя помощь.
- Всегда готова прийти на помощь! – пафосно воскликнула Лорка.
- Выбирай сама: торт или салат «Зимний», но со свежими огурцами.
- А торт какой?
- Мне нравится «Негр в пене». У тебя он чудно выходит.
- Да ладно подлизываться!
- Честно! – подтвердила я. – За что возьмешься?
- В принципе, сейчас придет Толя с работы. Если он займется Катериной, то я и то, и другое успею сделать.
- Ты – настоящий Пятачок!
- Приятно слышать, Винни!
- Ну, тогда жду вас к семи часам со своей заедкой!
- До встречи, Светусик!
- Пока!
 
Только я успела положить трубку, как открылась дверь. Это Денис съездил к своей матери и забрал гостившего там Алешку.
- С днем рождения, мама!  - сын прямо прыгнул на меня с объятиями.
- Спасибо, сынок!
- Мама, я нарисовал тебе открытку! – похвастался он. – Почти сам, мне только немного бабушка помогла.
- Покажешь?
- Да. Папа, а где она, - обратился он к отцу.
- Не знаю. Смотри в своих вещах.
Алешка убежал в свою комнату. То и дело до меня доносились его возгласы: «Да где же она», «Куда же я ее положил» и т.д.
- Ну что, ты отошла? – спросил меня Денис?
- Что значит «отошла»?  - съехидничала я. – На вечный покой меня провожаешь?
-   Ну, ты ведь поняла, о чем я тебе говорю. Не передергивай палку.
- А ты не задавай таких дурацких вопросов.
- Ладно, ты не сердись, я погорячился. Наговорил всяких глупостей.
- Просто из уважения к тому, что сегодня мой День рождения, мог бы не давать волю словам.
- Я еще раз прошу прощения.
- Если гости сегодня отравятся, то виноват в этом будешь ты, - примиряющим голосом сказала я.
- Почему отравятся?
- А ученые пришли к выводу, что если женщина готовит в плохом настроении, то язва желудка – это минимум вреда, который может случиться, если поесть такое блюдо.
- А максимум? – игриво спросил Денис.
- А максимум – смерть! Правда медленная и печальная.
- Нет, еда, которая так вкусно пахнет, не может быть отравленной.
Тут на кухню прибежал сын.
- Вот она, мама! – и протянул мне сложенный вдвое альбомный лист, на котором, видимо, была изображена я.
- А что это за красавица? – Денис тоже заметил рисунок.
- Это – наша мама! – гордо ответил Алешка.
- Наша мама? – подыгрывал ему отец, - Да у нашей мамы нет такого зеленого платья с ярко-красными цветами. И вот таких бус она никогда не носит. И косы она обстригла, когда была чуть старше тебя, а ты вон какие длинные нарисовал.
- Ну и что!  - возразил ребенок. – Все равно – это моя мама. Я там еще написал кое-что.
- И что же ты там написал? – я взяла рисунок из рук Дениса, развернула лист, - О! Ты сам это написал? – На листе, почти прямыми буквами было написано: «Поздравляю маму».
- Я же говорю, что мне бабушка немного помогла. Она написала слова на листочке, а я срисовал их в открытку. Хорошо получилось?
- Очень хорошо! – похвалила я. – Совсем скоро ты пойдешь в школу, и научишься там писать сам, без помощи бабушки.
- Я и так умею почти! – возразил  мальчишка.
- Почти не считается! – сказала я, и, спохватившись, добавила, - вы мне чего голову заморочили своими подарками? Скоро гости придут,  а у нас ничего не готово. Марш с кухни!
- Есть! – ответил Денис.
- Есть! – повторил за ним Алешка. 


14

Как только я вернулась, отгуляв положенные по закону три дня на свадьбу, меня тут же вызвал директор. Он долго и нудно говорил о задачах нашего института, о вкладе каждого в общее дело. У меня сложилось ощущение, что он просто репетирует  речь. Хотя какому случаю она может понадобиться, я не представляла. Я уже давно поняла, что наш товарищ директор очень многое берет, что называется, с потолка. Однажды он пригласил меня в свой кабинет и сходу задал вопрос:
- Сколько ошибок вы делаете на странице печатного текста?
- Две-три бывает. Но я их исправляю, и становится не  заметно, что там были ошибки.
- Это все равно очень много. Я знал такую машинистку, которая делала всего лишь одну ошибку на тридцати страницах.
- А зачем она ее делала? – спросила я.
- Не понял! – удивился директор.
- Ну, - пояснила я, - целых тридцать страниц она печатала без ошибок, так зачем же она сделала одну единственную.
Мой вопрос, видимо, поставил его в тупик, и он резко сменил тему. Вот тогда я и поняла, что все его доводы «липовые».
Эту историю я вспомнила, пока делала вид, что слушаю его монолог. Я предполагала, что скоро должен быть логический конец его выступления и с нетерпением ждала его. Так и вышло. Минут через пять он сообщил мне известие, которое никак не вытекало из предыдущего его текста:
- Поэтому предлагаю вам уволиться.
- Я не хочу увольняться, - спокойно ответила я.
- Тогда мы вынуждены будем вас сократить, - напирал на меня он.
- Нет, - снова возразила я.
- Нет? – Роман Юрьевич никак не ожидал такого ответа.
- Наш институт, как вы говорили в начале  своего доклада, - съязвила я, - современное предприятие. А на современном предприятии кадрами не разбрасываются. Лозунг даже есть такой – «Кадры решают все». А во-вторых, сокращение беременной женщины никак не вяжется с принципами законопослушного института, а  вы всегда говорите, что он таковым и является.
- Идите работать! – буркнул он, явно недовольный концом нашим разговора.
Я достойно поднялась с кресла, куда была усажена в начале беседы, и гордо вышла.
Лишь пройдя приемную директора, мило улыбнувшись недолюбливавшей меня Томочке, и, оказавшись в коридоре, я почувствовала, как дрожат мои руки.
- Он решил меня уволить! – была моя первая фраза, как только я вошла к себе.
- Какая муха его укусила? – удивилась и расстроилась Галина Александровна.
- Навозная!
- Не иначе, - согласилась она. – Что же теперь будет?
- Ничего не будет!
- Почему ты так уверена? Если он  что решил, то не оставит этого.
- Наступил тот счастливый случай, когда закон на моей стороне.
- А причем тут закон?
- Галина Александровна! – торжественно начала я. – Я ждала более приятного случая, чтобы сообщить вам, но… Совсем скоро у меня будет ребенок!
- Светочка! Деточка ты моя! – умиленно произнесла она. – Да как же я рада!
- Знаю, Гансанночка! Я тоже рада. Хотя, честно сказать, когда я узнала об этом, так была растеряна, просто ужас!
- Это ребенок… - она не решалась закончить фразу.
- Дениса. По всем срокам выходит, что это ребенок Дениса. Я думала, что так только в сериалах бразильских бывает, - после первой же ночи героиня оказывается беременной.
- Вот жизнь тебя завертела. Сразу столько на тебя навалилось, не приведи Господи! – пожалела она меня.
- Да ладно уж. Главное, что Денис оказался порядочным человеком и женился на мне. Оказаться одной в такой ситуации было бы еще ужасней.
- Понимаю.
- Можно, конечно бы, аборт было сделать, но вы же знаете, как я к этому отношусь. Отрицательно, категорически против и все в этом духе. Я где-то читала, что за каждого умерщвленного таким образом ребенка на Страшном суде наказание существует – нерожденного малыша протаскивают через каждое ребро матери-убийцы. Никогда меня не будет на таком месте!
- Какие ты ужасы рассказываешь, мурашки по коже пошли! – содрогнулась Галина Александровна. – Ты знаешь, сколько абортов раньше женщины делали? Даже до десятка раз доходило, а то и больше.
- То раньше было. Я же не имею в виду первобытнообщинный строй. Там вообще рожали, сколько Бог пошлет. Я про сегодняшнее время говорю. Это надо же так себя не любить, чтобы ходить выскабливаться, когда существует столько противозачаточных средств. И о чем бабы думают! Не понимаю!
- Не хочу тебя обидеть, но сама-то ты, о чем думала!
- Гансанна, если я не предохранялась, то, значит, была твердо уверена, что возможная беременность может разрешиться только родами. И никак иначе.
- Ну, не у всех ума столько. У каждого своя жизнь, своя судьба, свои принципы. И не надо так строго судить людей.
- Вы меня не правильно поняли. Я ведь говорю о себе. Для меня аборт не приемлем. А что до других – я их просто не понимаю, но не осуждаю.
- Это правильно, - подытожила она нашу беседу.


15


Мне казалось, что после того, как я сообщила директору института о  своей беременности, всякие попытки уволить или сократить меня  не будут иметь места. Но я оказалась не права. Роман Юрьевич понимал, что сделать он этого не может, но и не собирался заботиться о том, чтобы последние месяцы на работе были для меня наиболее комфортными.
Именно поэтому в один прекрасный день, когда мы только-только вскипятили  воду и собирались попить кофе, в кабинет  вплыла Лидия Борисовна. У нее в руках были планы нашего отдела за прошлый год.
- Света, - начала она, как обычно, безо всяких вступлений, - мне срочно нужно перепечатать эти планы, только вместо 1990 года везде поставь этот год, и еще я там отметила некоторые изменения.
- Лидия Борисовна, я ведь уже печатала эти планы, - ответила я.
- Ты знаешь, - она опустила голову и быстро-быстро заговорила, - я что-то не могу их найти, а мне они очень нужны. Прямо к концу рабочего для постарайся занести. – И вышла. Прямо можно сказать выбежала, не дав мне ничего возразить.
- Ну что, Светочка, как говорит мой внук, началась для тебя пора лишений и выгоняний, - сказала Галина Александровна.
- Это  точно, – согласилась я, - Гансанна, скажите, это только мне показалось, что она схватила первый попавшийся на глаза план и придумала мне работу?
- Кто его знает, может быть, и так. А может  быть, действительно потеряла.
- Чтобы Лидьборка что-то потеряла? Что вы! Это ее, наверное, вызывал на ковер Роман Юрьевич. И дал ей задание нагрузить меня по самые уши.
- Ну, давай тогда разгружаться, - предложила она, - надо расшнуровать подшивку, я половину себе возьму печатать, пока у меня работы нет.
- Спасибо, дорогая Гансанночка, но сначала мы все же кофе попьем.
Только я разлила по чашкам кофе и полезла в тумбочку за сахаром, как зазвонил телефон. Спросили меня. Я подошла и услышала голос, давно забытый. Это звонила Александра Сергеевна, мама Сережи. Уж кого-кого, а ее услышать я точно не ожидала.
- Я, слушаю вас, Александра Сергеевна.
- Света, я не знаю, правильно ли я поступаю, но я хочу предупредить тебя.
- Предупредить? – удивилась я.
- Да. Видишь ли, сегодня утром приехал Сергей. И сейчас он едет к тебе на работу.
- Зачем? – глупее вопроса я не могла придумать, но мне нужно было что-то сказать, чтобы дать себе время собраться с мыслями – так потрясла меня эта новость.
- Ну, видимо, поговорить хочет. Ты знаешь, он очень расстроен  из-за того, что ты вышла замуж. Все у него из рук валится последнее время. Я отговаривала его, но не смогла. Не знаю, зачем тебе позвонила, - еще раз сказала она,  потом помолчала и добавила, - Ладно. До свидания, Света. – И положила трубку.
С той самой секунды, когда я услышала, что Сережа приехал из Москвы и едет ко мне, меня кое-как держали ноги. Сердце мое колотилось так, что готово было выскочить из груди. Меня попеременно бросало то в жар, то в холод. Я очень боялась этой встречи, я ее не хотела.
- Кто это звонил, - спросила Галина Александровна, взволнованная моим состоянием.
- Вы не представляете, сюда едет Сережа.
- Он здесь? В Челябинске?
- Да, звонила его мать. Предупредила меня о его визите. Галина Александровна, что со мной? Я так трясусь, будто перед самым страшным экзаменом в жизни. Сердце колотится, как бешенное. А на душе так неприятно, страшно как-то.
- Любишь ты его просто. Боишься разговора с ним. Что будет, если он простит твое замужество и позовет к себе?
- Не знаю, - призналась я, - да и навряд ли именно такой разговор он заведет. Я не хочу загадывать. Не пройдет и часа, как мы все узнаем. Давайте печатать.
Галина Александровна поняла, что мне нужно собраться с мыслями, и поэтому больше ни о чем со мной не говорила. Я упорно делала вид, что работаю, хотя из-за рассеянности ошибка следовала за ошибкой. Я уже не один раз начинала печатать снова первый лист. Но дело не клеилось. Мысли не давали мне покоя. Мне хотелось придумать, что я буду ему говорить. Но потом я сбивалась и думала, каким он стал, сильно ли изменился.  Я пыталась представить его глаза, его улыбку, но спохватывалась,  понимая, что сегодня предстоит  не такой разговор, чтобы я могла увидеть его улыбку. Я запуталась. Я смотрела  в окно и думала, думала, думала. И была удивлена, когда Галина Александровна тихонько, чтобы не испугать меня, обратилась:
- Света!
- Что? – встрепенулась я.
- Я ухожу.
- Как уходите? – не поняла я.
- Время уже пять часов. Не могу задержаться, сегодня обещала Лене с внуком посидеть. Я почти напечатала план. Завтра утром приду пораньше и закончу.
- Спасибо большое.  Я что-то растерялась так. Даже не заметила, как время прошло. Почему же его до сих пор нет? Часа два ведь прошло, как позвонила Александра Сергеевна?
- Даже чуть больше. Ты извини меня, но я ухожу. Держись!
- Спасибо, - еще раз поблагодарила я, - пока!
Галина Александровна ушла, а я осталась в кабинете одна. Теперь мне не надо было изображать из себя работающую. Я сходила за водой и включила кофейник. Раз  Сережа поехал ко мне на работу, то я буду ждать его здесь. Я включила все освещение, чтобы с улицы было видно, что  я здесь.
Прошло очень много времени. Я выглядывала на улицу, пока там можно было рассмотреть фигуры. Но сейчас за окном стало совсем темно. По мере того как тянулись часы ожидания, во мне нарастала тревога. Теперь я не только переживала из-за предстоящего разговора, я стала беспокоиться, почему он так долго не идет, ведь Сережа никогда не заставлял меня ждать. Многое, конечно, с того изменилось, но все же…
 Включив радио, я поняла, что уже около девяти часов. Ждать дальше не имело смысла. Я неспешно оделась и вышла. 
У меня еще была  слабая надежда, что Сережа мог ожидать меня у входа в институт, но его там не было.
 
До дома  я добралась уже к десяти часам вечера. Мне открыл Денис. Таким злым я его никогда еще не видела.
- Ну и где мы так задержались?
Я так была занята мыслями о встрече с Сережей, что даже не подумала о том, что я скажу дома. Но оправдание нашлось само собой.
- Я же говорила тебе, что меня теперь максимально загружают работой.
- До десяти вечера? Это какой же работой тебя загружают? – ехидно спросил он.
- Я не пойму, ты на что-то намекаешь, или мне показалось?
- Я не намекаю, я прямо говорю: когда я прихожу с работы, то моя жена должна быть дома, и мне было что пожрать.
- Жрут свиньи, или какая-нибудь другая скотина.
- Ты не учи меня говорить! – орал он.
- Тебя все равно не научишь, - сказала я и пошла в спальню. Мне было очень обидно, что те за те дни, когда я, сломя голову, неслась с работы, чтобы накормить мужа вкусным ужином, я не получила ни одного «Спасибо».  А за единственный вечер, когда ужина не было, я смогла услышать так много. С кухни доносились непечатные фразы, которыми мой муж покрывал меня.  Я разделась и легла в кровать  и, уткнувшись в подушку, разревелась.


16

Ну,  разве мог чем-то хорошим закончиться день, который начался с ссоры. Я имею в виду свой день рождения. Круглая дата – 25 лет. По крупному ее и отметили – большим семейным скандалом.
Правду люди говорят, что нет ни одного человека, который в пьяном виде выглядел бы достойно. Ни в ком не открываются лучшие черты в таком состоянии. А сочетание пьяный и ревнивый – вообще мина замедленного действия. И рано или поздно она должна взорваться.    Не знаю, к счастью или к горю, но мина, что была заложена в Дениса, прогремела раньше, чем могла бы. И случилось это как раз в празднование   моего дня рождения. 
Гостей у меня было мало. Лариса с Толей пришли, да соседская пара – Галя и Сережа. Они совсем недавно заселились в наш дом.
 Сначала я познакомилась с Галиной во дворе, а потом Денис помогал им перетаскивать вещи, а вечером, как в благодарность, они пригласили нас «на новоселье». Мы зашли к ним, посидели вечерок, да так и стали временами друг друга навещать. Они были славные ребята. Внешне, казалось бы, они совсем не подходили друг другу. Сережа был огромных пропорций, а Галя, ну совсем как свое имя – галчонок, - маленькая, хрупкая. Сережа – темнокожий, не негр, конечно, но очень смуглый. А его жена – белесая-белесая, даже брови и те белые. Но, несмотря на свое внешнее несоответствие, они хорошо ладили друг с другом. Были очень веселыми, задорными. Галина очень смешно умела рассказывать анекдоты. О, только познакомившись с ней я поняла,  что далеко не каждый сможет рассказать анекдот.  Это  целый талант!  Она так умело изображала всех, о ком рассказывала, будь это хоть чукча, хоть обманутый муж, хоть пресловутый Вовочка. Ее лицо так быстро меняло гримасы, что мы держались за животы,  только это наблюдая. А если  вслушиваться, о чем она говорила, то вообще можно было со смеха лопнуть.   
А Сережа любил рассказывать о туристических походах. Мы просто заслушивались, когда он начинал описывать красоту тех мест, где он успел побывать. А с каким воодушевлением  он говорил о своих планах! Он настолько заражал своим оптимизмом, своей любовью к палаткам и нехоженым тропам, что хотелось прямо сейчас встать и пойти собирать рюкзак.
Они были старше нас с Денисом на пять лет.  Но при общении  этой разницы совсем не чувствовалось.  Мы так сдружились, что я сочла правильным пригласить их на свой день рождения, не посоветовавшись с мужем. Денис тоже всегда очень тепло отзывался об этой паре, и я не могла предположить, что он вдруг станет ревновать меня к Сереже. Но это случилось. В начале вечера он как бы шутя спросил меня, чего это я позвала Борисовых, - уж не соскучилась ли я по Сереже?  Потом, когда мы рассаживались за столом, он намеренно отсадил соседа от меня. А в конце вечера, когда был уже порядочно пьян, напрямую заявил, чтобы я перестала крутить задом перед ним, а то придется им разобраться по-мужски.
- Да как же ты будешь с ним разбираться, если он в два раза больше тебя? – усмехнулась я.
- Так вот чем я тебя не устраиваю? Ростом, значит, не вышел! – истолковал по своему мои слова Денис.
- С чего ты взял, что не устраиваешь меня?
- Вижу, как ты на него заглядываешься и облизываешься! – сообщил он.
- Не смеши меня! Я не заглядываюсь на него! Мой интерес  совсем другого характера, чем ты думаешь. Мне Сережа нравится как друг. И не больше.
- Ты мне голову не дури красивыми словами, - заявил Денис, - знаю я вашу дружбу. Я на работу, а он к тебе.
- Ты чего, Денис, - я начала злиться, - прекрати немедленно!  Ты просто пьян, вот и мерещится всякое.
- Ты не говори мне, что я пьян. На свои  деньги пью! – грубо оборвал меня он.
- Ты рассуждаешь, как последний алкаш! – не вытерпела я.
- Что ты говоришь! Зато сосед твой любимый не пьет.  Спортсмен, черт побери!
Наш  разговор происходил на кухне. Но, то ли нас спохватились из-за длительного отсутствия, то ли услышали наши споры, на кухню прибежала Лариска.
- Ну,  вы чего так долго? – спросила она.
- А мы вот, Ларочка, обсуждаем с твоей подругой, - стал объяснять ситуацию Денис, делая ударение на каждом слове, - хорошо ли изменять мужу?
- Ты чего, Денька? – удивилась она, - с дуба, что ли,  рухнул?
- Да нет, я в твердом уме…
- И почти в трезвой памяти? – вмешалась я.
- Не перебивай меня! – крикнул Денис на меня. – С твоим поведением ты вообще должна молчать, как мышь.
- В отличие от тебя, мое поведение достойно. А во-вторых, молчат рыбы, а не мыши, -  я понимала, что должна была промолчать, а не провоцировать своего мужа на дальнейшие споры, но я не могла этого сделать, так глубоко меня задела его  глупая, необоснованная ревность.
- Ты меня все учишь! Говорю я не правильно, ем я не правильно, сплю с тобой не правильно! Так?
- Нет не так, - ответила я.
- Да нет, именно так. Иначе, зачем бы ты нашла себе любовника? Я тебя не устраиваю?
- У меня нет любовника, - сказала я. Но Денис не слышал моих реплик, он продолжал развивать свою сумасшедшую теорию.
- Я тебя не устраиваю, поэтому ты и завела шашни с соседом. А, может быть, ты его полюбила только за то, что его Сережей зовут? С одним не получилось, так второй появился, да?
- О чем ты говоришь? – зло спросила я.
- О! За живое задел! Встрепенулась вся, как я твоего первого вспомнил. Видишь, Лариса, я прав!
- Денис, прости меня, пожалуйста, но ведешь ты себя, как свинья! – не вытерпела  Лариса, - ты чего всех приплел? Чего ахинею какую-то несешь?
- Ты чего? – Денис явно не ожидал такой реакции от моей подруги.
- Я чего? Это ты белены объелся, вернее, водки обпился!  Если ты не можешь соображать, что говоришь, так иди спать, а не лезь под кожу к жене. А ты, - Лариса повернулась ко мне, - одевайся, к нам пойдешь. Нечего с этим придурком оставаться.
- Куда я пойду? У меня ребенок в соседней комнате спит?
- С ребенком пойдешь!  Иди, буди его!
На наши крики пришли остальные гости.
- Что за шум, а драки нету? – ввалились на кухню  Анатолий и Сережей.
- Объясни товарищам, что здесь за шум! – обратилась Лариса к Денису.
- У нас семейный разговор, - как то сразу сник он,  и явно не собирался рассказывать о своих подозрениях, - и вообще, я уже спать пошел.
- Вот и хорошо, иди, - проводила его Лариса.
- Ну, и мы тогда пойдем, - засобиралась тут же Галина.
Я чувствовала, что от меня ждут, чтобы я отговорила их от этого. Но, после ссоры с Денисом, у меня так разболелась голова, что продолжать праздник я была не в силах.
- Ребята, вы извините, пожалуйста! Давайте как-нибудь на неделе соберемся еще.
- Конечно-конечно, - засуетился Сережа. – Что мы не люди, что ли. Все понимаем.
- Не обижайтесь, - попросила я.
- Прекрати немедленно. Она еще извиняется! Да таких гостей метлой уже пора гнать! – пыталась обратить все в шутку Галя.
- Ну,  ладно, пока! – закрыла я за ними дверь. – Спасибо, что пришли!
- Говори «спасибо»  за то, что ушли, - донесся снизу голос Сергея.

Из спальни вышли Лариса с Толей.
- Все, вроде заснул.
- Быстро ты с ним управилась! – отметила я.
- Что это с Денькой сегодня случилось? – удивился Анатолий.
- Пить меньше надо! – подытожила Лариса. – Ты идешь с нами?
- Нет, моя хорошая! Спасибо, конечно, за приглашение. Но что же я буду бегать каждый раз, как у нас проблема возникнет? Я сейчас все приберу, да тоже спать лягу.
- Ну, давай хоть с уборкой поможем тебе. Толя, - скомандовала она, - наливай по последней!
- Это я мигом! – подхватил он.
Надо сказать, что предложенная Лариской «последняя стопочка»  была далеко не последней.  Она взяла на себя обязательство развеселить меня. Это было трудно после всего произошедшего, но получилось. Когда они уходили, я уже не чувствовала себя такой обиженной, как после ссоры с мужем. Но завтра, на трезвую голову, нам предстоит серьезный разговор. Теперь спрашивать буду я. И Денису придется ответить за свои слова.

17

Я поднялась в восемь. А проснулась еще раньше. Я уже давно за собой заметила эту  ненормальную привычку  - если звонит будильник среди недели, когда просто необходимо, независимо от моего желания, вставать и идти на работу, мне хочется поспать. А вот в выходной день, когда можно валяться до обеда, я просыпаюсь рано. Сна – ни в одном глазу. Именно поэтому мне пришлось подняться и идти на кухню. Поскольку Ларискины старания поднять  мне настроение вчера вечером увенчались успехом, то ее предложение о помощи с уборкой  так и повисло в воздухе. В мойке было полно посуды. Но начать, все же, я решила не с нее. Для начала – крепкий кофе.
Засвистел чайник. Тут же появился заспанный Алешка.
- Привет, мам!
- Доброе утро, родной! Я тебя разбудила? Совсем забыла про этот свисток на чайнике, - надо было его снять.
- Ничего, - ответил малыш, - я уже выспался.
- Ну и хорошо. Чем будешь заниматься?
- Я кушать хочу!
- Кушать? Ты меня удивляешь, Лешка! – рассмеялась я. -  То в тебя ничего с утра не запихнешь, а тут ты сам просишь, ну не чудо ли?
- Просто вчера я уже не смог съесть торт, - живот был полный, а сегодня он уже освободился.
- Ты знаешь, а торта больше нет, - наигранно печально сказала я, чтобы посмотреть реакцию сына, - я последний кусочек вчера тете Ларисе завернула для Катеньки.
- Да? – расстроился он. – Жаль, что я его вчера так и не попробовал. Надо было побегать побольше, попрыгать, чтобы место в животе освободилось, и съесть все-таки его.
- Ты разве не знаешь, что нельзя переедать? Тем более на ночь. Кошмары будут сниться.
- Зато бы я торт попробовал. Он такой красивый был, с розочками!
- Разве у тебя нет заботливой мамы, которая заметила, что ее мальчишка-шалунишка не съел праздничного торта?
- Значит, торт есть? – обрадовался малыш.
- Есть! Но сначала – умываться! А я пока тебе чаю заварю, беги!
Алешка побежал в ванную. Даже сквозь плеск воды и закрытые двери оттуда доносился его радостный голосок. Мне так стало приятно на душе, так радостно. Я подумала, что хорошо быть ребенком, ведь самая большая детская проблема  легко решается любящим взрослым. Вот бы мне сейчас такого покровителя, который смог бы разрешить мою семейную драму.  Но я резко избавилась от иллюзий, когда на кухню зашел Денис.
- Привет, милая! – Но я твердо решила не отвечать на его реплики. Я всегда так делала, когда считала себя правой.
- Как у меня голова болит! – он стоял у холодильника и потирал виски. – У нас   ничего нет от головы?
Я продолжала молча мыть посуду. Денис достал из холодильника банку из-под соленых помидоров, и стал пить рассол.
- Когда все разошлись? Что-то я конец вечеринки не помню. Свет, когда все ушли?
На прошлые вопросы ему ответа не требовалось, и он даже не заметил, что я ему ничего не говорю. Но когда он поставил вопрос о том, когда все ушли, и я промолчала,  он это заметил.
- Ты чего молчишь? Язык проглотила? – спросил он и громко икнул.
Тут в комнату прибежал Алешка.
- Я все, мам! Привет, пап! Давай торт!
- Беги в зал, я тебе туда принесу. Включи телевизор.
- Света, - ну что такое? Все вчера так хорошо было, а ты со мной не разговариваешь. Что случилось?
Я отрезала кусок торта сыну, положила его в блюдце, налила чаю, и понесла все это Алешке. Тот весело накинулся на трапезу. Я вернулась на кухню. Посуда была уже вся перемыта. Я достала полотенце и стала протирать ее.
- Ну и я буду молчать! – сказал Денис и ушел в комнату, но ненадолго. Секунд через двадцать он опять вернулся, - Света! Объясни мне, почему ты молчишь? Ну, это же ненормально! Все было так хорошо, по-моему, всем понравилось…
Его прервал телефон.
- Алло! А, Ларочка, привет!…  Что значит, проспался?… Не помню. А что было?
Видимо ему Лариса  пересказала всю вчерашнюю историю, потому что ко мне  он зашел как побитый.
- Извини меня, Свет!
- За что? – пришло время мне говорить.
- Я выпил вчера… - промямлил он.
- Вчера был мой день рождения, и никто трезвым отсюда не ушел. Но никто не позвонил и не извинился за это.
- Ну, ты же поняла, за что я прошу прощения.
- Нет.
- Лариска говорит, что я вчера на тебя кричал.
- А что конкретно ты кричал, она тебе сказала?
- Да она наговорит тоже! Ей нельзя верить, наплетет с три короба, - пытался  он пошутить.
- Так вот, я рада тебе сообщить, что на этот раз ее фантазии не потребовались. Ты просто хлеб у нее отбираешь! Сам вчера такого нафантазировал, что у меня волосы дыбом встали.
- Ну, прости меня. Я, похоже, перебрал вчера.
- Денис, тебе вообще нельзя пить. Ты становишься очень злым, плохим человеком. Вот сейчас, когда в тебе нет водки, ты приревнуешь меня к Сережке Ярушину?
- Чего я буду к нему ревновать?
- А вчера ты мне сказал, что я перед ним задом верчу.
- Да ну!?
- Ты сам удивлен?
- А может, что было? Не мог же я просто так приревновать?
- Что у нас с ним могло быть? Очнись! Они нам друзья, и не больше! Да и кроме этого ты такого мне наговорил…
- Прости, Светуль, я брошу пить. Я обязательно брошу.
- Ты бы хоть для своего интереса посчитал, сколько раз ты мне это уже обещал, - отмахнулась я, - тебе хорошо, ты не помнишь себя в таком состоянии. Ты начинаешь новый день только с того момента, который последним запомнил. А я не могу забыть твои пьяные оскорбления. Я не могу проснуться и сделать вид, что ты ничего обидного мне не наговорил. И это еще у нас ребенок маленький. А когда он подрастет, и начнет все сам понимать? Ты думаешь, ему понравится быть сыном алкоголика?
- Я же сказал тебе, что брошу.
Я больше не стала с ним спорить, не стала ничего доказывать. Эти разговоры велись чуть ли не каждую неделю. Он со всем соглашался, но продолжал пить. Я была уверена, что и в этот вечер он напьется. Сначала он попросит у меня разрешения сходить выпить кружечку пива, - исключительно для поправки здоровья. Если я разрешу, то он уйдет счастливым, пообещав, что скоро вернется. Если я запрещу, то он тоже уйдет, но сделает это по-другому: хлопнув дверью.  Но и в том, и в другом случае, вернется он поздно, шатаясь и падая. Хорошо будет, если он молча доберется до кровати, или уляжется прямо в коридоре. А вдруг ему снова что-нибудь померещится: измена, заговор? Тогда опять будет скандал, обвинения, даже угрозы. Завтрашнее утро будет в точности совпадать с сегодняшним.  Сначала – непонимание, потом извинения, еще позже – просьба дать денег на кружечку пива.


18

Я была невероятно удивлена, когда и на следующий день Сережа так и не пришел ко мне.
- Подумать только, - говорила я Галине Александровне, - если бы его мать не позвонила вчера, я бы даже не знала, что Сережа приехал из Москвы.  А теперь я места себе не нахожу. Представляете, вчера около десяти вечера домой заявилась!
- А где ты была?
- Здесь! Сидела, ждала Сергея.
- Странно! – удивилась она, - даже я знаю, какой Сережа пунктуальный. Как и ты, наверное, не может с мыслями собраться.
- Знаете, Гансанна, что я  сделаю? Я наступлю на горло собственной гордости, и позвоню ему домой. У меня больше нет сил для ожидания.
- Позвони, никто тебя не укусит. А сама успокоишься.
Я подошла к телефону. Легко, безо всякого усилия, я вспомнила его номер, хотя не звонила ему уже так долго. Очень долго никто не отвечал, но потом послышался мужской голос. Это был отец Сергея.
- Алло! Эдуард Валентинович! Здравствуйте, это Светлана Ермолаева, то есть Денисова. Я вас не разбудила?
- Здравствуй, Света! Я уже встал. Как у тебя дела?
- Вы знаете, я в такой растерянности нахожусь.
- Что случилось?
- Вчера позвонила ваша жена мне на работу.
- Саша?  - удивился он.
- Да, она сказала мне, что Сережа приехал из Москвы и едет ко мне в институт.
- Так, так.
- Но он, видимо, так и не доехал до меня. Я ждала допоздна, но его так и не встретила. Он дома?
- Нет, не видно. Но, если хочешь, я прошу у Саши. – Он  положил трубку и пошел к жене, затем снова вернулся к аппарату. – Света! Мать говорит, что он не возвращался от тебя.
- Да он у меня и не был. Я же вам говорю, что мы не встретились.
- Слышишь, мать? – крикнул он своей жене, - а Света говорит, что Сережа до нее так и не доехал.
- Света, здравствуй! – послышался в трубке голос Александры Сергеевны.
- Здравствуйте! – ответила я.
- То есть, как он до тебя не доехал?
- После вашего звонка я никуда из кабинета не отлучалась, - ждала его. Я и домой вернулась только около десяти вечера. Но Сережи я не видела.
- Да что же это такое! Где же он может быть? – волновалась она.
- Я не знаю. Сама удивилась, что он не пришел, поэтому и решила вам позвонить.
- Правильно сделала. Я даже не знаю,  где его искать.
- Что его искать? – услышала я голос Эдуарда Валентиновича, - что он маленький? Столько не был дома, к друзьям, наверно, зашел.
- Ну, ладно, - попрощалась я, - до свидания. Если объявится – передавайте привет.


Но ни привета от него, ни его самого я так и не увидела больше. Произошло ужасное, невообразимое – по пути ко мне Сережа попал под машину.  Нелепая смерть. Молодой, красивый, умный, самый лучший на свете  для меня мужчина погиб. Но, что еще хуже, то ли в суете, то ли по умыслу, но когда до Сережиной семьи дошло это печальное известие, мне они не сообщили.  Поэтому меня будто парализовало, когда, открыв последнюю страницу газеты, я прочла соболезнование Александре Сергеевне и Эдуарду Валентиновичу по поводу преждевременной кончины их сына.  Достаточно редкое сочетание их имен исключало всякую возможность, что речь идет не о Сереже.    
- Да, Светочка, мы его потеряли, - проплакала мне в трубку его мать, когда я позвонила им.
- Почему же вы не дали мне с ним проститься? – тихо спросила я.
- Я не знаю, что тебе ответить.
Я положила трубку.


Может быть, из-за того, что я не видела его мертвым, я до сих пор думаю о нем, как о живом человеке, так и не вернувшимся из командировки в Москву. Практически каждую ночь я вижу его во сне. Это красивые, цветные сны о  счастливой жизни, которая могла бы у нас быть.  После них так трудно возвращаться в реальность, где все так не похоже на то, что я хотела бы видеть.

Но мне нужно быть сильной. У меня растет сын  - Алексей Сергеевич. После развода с Денисом,  я дала ему другое отчество. Пусть по крови его отцом является мой бывший муж, но отцом фактическим он ему так и не стал. У меня появилась возможность как бы перепроекцировать свою любовь к Сереже,  грубо оборванную судьбой,  на сына.

Мы-то ведь живы.


02.02.02 г.