Тёмная комната медленно наполнялась звуками музыки

Тёмная комната медленно наполнялась звуками музыки, разнося её по всей квартире. Тихие звуки скрипки гармонично плыли по нотам с фортепиано. Окно комнаты было открыто настёжь, что позволяло прохладному осеннему воздуху входить в тёплые стены дома и охлаждать его изнутри. За окном медленно стыли последние проблески заката. Улицы в такие моменты были окружены призрачной пеленой, свет зажигающихся бледных фонарей сливался с последними лучами солнца, образуя неясную тень на всём, что попадало под этот свет. Желтеющие листья перед самым окном тихо шумели, скоро должен был прийти их последний день. Сквозь эту пелену музыки, света и шума послышался красивый голос, нерешительно поющий слова на иностранном языке:
“I want you, I need you… I love… you…”
Паренёк, поющий эти слова, замолчал в нерешительности, опуская ясные изумрудные глаза. Все эти слова казались ему какими-то не настоящими. Какими-то наделано игрушечными. Как будто их произносила бездушная кукла.
“Нет… это слишком плохо. Неужели в мире нет настоящих слов, способных выразить чувства?!”
Садясь в кресло, он понял, что очень сильно разочаровался. Слова… что они такое? Простой набор из букв или звуков? Или передающие эмоции и чувства знаки и движения губ? Нет. Какие слова он мне брал, всё было не тем. Ни один звук, произнесённый им, не был настолько силён, как истинное человеческое чувство. Но что он мог с этим поделать? Ничего. Совершенно ничего.
Комната продолжала наполняться звуками божественной музыки, заставляя парня забыть неудачи с не получающейся песней его души. Звуки скрипки закружили его голову так, что ему пришлось закрыть глаза, чтобы всё не поплыло перед глазами. Фортепиано едва касалось мягкими тёплыми нотами его сердца. Больного, истерзанного жизнью сердца.
Откинувшись на спинку кресла, парень глубоко вздохнул, не открывая глаз. Музыка забирала его с собой, полностью владея им. Всё начинало отступать на самый задний план, когда в гармонии инструментом послышался самый божественный в мире голос:
“Hitori heya no sumidaku zuku no radeta…”
По коже парня прошла дрожь, он чуть съёжился от наступившего чувства, вслушиваясь в каждое слово. Эта песня. Если бы он мог спеть её. Если бы он смог спеть её с ним…
“…Zetsuai…”
Холод вновь прошёл по телу парня. “Zetsuai”. Безнадёжная любовь. Вся его жизнь была как это слово. Оно было настоящим. В нём были реальные чувства, бесконечная печаль, боль… Всё что наполняло и наполняет его душу. Одиночество…
В дверь постучали. Как по команде, в этот же момент замолчали последние ноты музыки. На мгновение комната погрузилась во мрак и тишину. На горизонте догорел последний луч заката. Стук послышался снова. Нехотя парень встал из кресла, на ощупь пробираясь по тёмной комнате. Из-под двери тёк свет ламп, зажжённых в коридоре. Кого принесло в этот мир именно сейчас?
Дверь отворилась, и по глазам парня резанул неяркий свет. На несколько секунд он ослеп, глаза заслезились от внезапной боли, но вот он начал привыкать и различил тёмную фигуру перед собой в желтоватом свете.
- Кай? – прохрипел человек, смотря на отворившего ему дверь. Перед ним, на фоне старомодно обставленной комнаты стоял красивый парень лет двадцати, с волшебного цвета изумрудными глазами и немного глупого вида красивым лицом. Достаточно длинная чёлка обрамляла тонкие черты бледноватого лица, красивые губы были чуть приоткрыты. Светлые волосы спадали ему на плечи, красивыми локонами ложась на белоснежную рубашку. Протирая заслезившиеся глаза, он выглядел ещё красивее и милее.
- Да, я Кай, - разорвал повисшую паузу паренёк, мутным взглядом рассматривая человека перед собой. Высокий, темноволосый, выглядит лет на тридцать, черты лица мягкие, но ни тени улыбки.
- Я хотел спросить у Вас… Вы свободны сейчас? Мы можем пойти куда-нибудь? – мужчина чуть замялся, снова пытаясь разглядеть комнату за спиной Кая. Медленно текла какая-то мелодия, создавая романтичную и красивую обстановку, немного стесняющую двух собеседников.
- Я свободен, но зачем куда-то идти? Если Вы будите не против, я могу принять Вас с любым разговором и дома. Проходите.
Незнакомец согласно кивнул, ступая на порог. В коридоре пахло чем-то очень сладким, каким-то весенним цветком. Мужчина не так часто путешествовал, по этому не мог определить название. Кай медленно затворил дверь, включая свет в коридоре. Его стены были разрисованы деревьями сакуры, на столе стояла ваза с какими-то пурпурными цветками. Незнакомец попытался приглядеться, но он всё также не знал, что это. Заметив интерес к запаху и цветам, Кай улыбнулся.
- Это сирень.
- Да? Настоящая сирень? – изумился незнакомец.
- Да, - парень чуть наклонил голову на бок, продолжая улыбаться своей милой непринуждённой улыбкой. – Я очень люблю её запах… - он чуть погрустнел, но тут же собрался. – Итак, прошу. Проходите.
Сняв ботинки, мужчина вошёл в гостиную. Из мебели здесь был только низкий столик, диван и кресло. На столике лежали исписанные листы бумаги, карандаши и ручки. Несколько листов казались такими старыми, что невольно казалось, что где-то на столе лежит кисть и туш для письма по ней.
На полу был постелен ковёр, стены были тёмного цвета и особенно хорошо подчёркивали присутствие большого настежь распахнутого окна. Шторы чуть колыхались на ветру, осенний ветер почти вобрал всё тепло. Мужчина поёжился, хотя после того как он снял куртку в прихожей на нём оставался свитер.
Кай плавными движениями передвигался по комнате, закрывая окно, включая свет, и собирая ворох бумаг. Предложив гостю сесть, он направился на кухню готовить кофе. Божественная музыка продолжала наполнять комнаты своими тайнами.
- Я не спросила как Вас зовут, мистер…
- Фуджимори. Фуджимори Шин.
- Вы… Вы тот самый Фуджимори-сан, который когда-то был продюсером Наинджо Коджи? – удивился парень, его улыбка мгновенно пропала. Как должно быть смешно выглядела эта ситуация со стороны. Продюсер Наинджо приходит к очередному незначительному певцу-поэту и слышит, как в его комнате играет музыка того, кого он когда-то с успехом продюсировал.
- Да. Когда-то я им был. Теперь же от этого почти ничего не осталось, - хриплым голосом отозвался мужчина, опуская печальный взгляд на свою чашку кофе. – Я слышал, вы первоклассный поэт, Кай-кун.
- Я…? Первоклассный…?
Парень был очень удивлён. Ему хотелось, было засмеяться над подобным, но это было бы не прилично. Он не был первоклассным поэтом. Ему всегда говорили, что вместо таланта у него ноль, и чем больше он пишет, тем большее нулей появляется рядом с прошлым нулём. Его это задевало, но он продолжал писать. Потому что он не был из тех, кто отчаивается из-за подобного. Он творил и считал это главным.
- Вовсе нет. Я не первоклассный. Я… скорее меньше чем второсортный, - грустно сказал Кай, опускаясь в любимое кресло. – Все, кто не читал мои стихи, говорят одно и тоже. У меня нет таланта.
- Я так не считаю! – решительно отрезал мужчина, отпивая из своей чашки тёмный кофе. – Если бы Коджи продолжал работать… - Фуджимори чуть осёкся, глубоко вздыхая. – Если бы Коджи продолжал сейчас работать, я уверен, он выбрал бы Вас, Кай-кун, для того, чтобы писать свои новые песни.
- Наинджи? Меня? – парень совсем не мог ничего понять. Всю свою жизнь он всегда понимал, что Коджи для него – это недостижимые высоты, как в музыки, так и в песнях и исполнении. Он уверен, что Коджи никогда бы не выбрал его как соавтора для песен. Это даже не смахивало на правду.
- Зачем Вы пришли? – в голосе Кая слышались нотки недовольства и внутреннего разочарования. Такого не бывает.
- Хотел пригласить Вас, чтобы Вы стали нашим новым автором.
- Нет.
- Но почему? – удивился Фуджимори, реакция парня казалось ему неоправданной. Он ведь и сам не скрывал, что является поклонником Коджи. Подобный комплимент должен был привлечь его, а не оттолкнуть.
- Нет и всё. Я не собираюсь писать песни дальше, - Кай резко встал, отходя к окну и отводя разочарованный взгляд на шторы.
- Прошу Вас. Коджи… Он… Он хотел вернуться.
- Я не верю в это, - пряча удивление и волнение, холодно отрезал парень, одиноко сжимая пальцами плечо. – Не верю… - повторил он тише.
- Вы не слышали последних новостей, Шоуджи-сан? – уже менее мягко и покорно спросил Фуджимори. – Наинджо Коджи сообщил всему миру о своём скором возвращении. Ему нужен соавтор. И хороший музыкант. Вы, насколько знаю я, являетесь и тем, и другим...