Мыши бой!

Мышь у нас пару недель назад завелась.

Но, вообще-то, я не с того начала. В Германии, во всех жилых помещениях с мышами борются строго в соответствии с разработанным планом. К дому подъезжает машина с нарисованной дохлой мышью на борту, из машины вылезают одетые в синие комбинезоны и вооруженные до зубов спецы, они ходят по подвалам-квартирам и борются. Точно по той же схеме воюют и с тараканами. Только на машине вместо дохлой мыши, бегущие в ужасе тараканы изображены. Но это уже частности, да и суть не в этом, а в том, что живем мы в здании учреждения. Ну, так случилось: муж мой в этом учреждении завхозом работает, и ему положена служебная квартира прямо в этом здании. То есть, по меркам борющихся с мышами и тараканами служб то ли нас вообще нет, то ли живем мы в нежилом помещении. Поэтому службы, с тех самых пор, как мы сюда переехали, к нам вообще не наведываются. И мыши чувствовали бы себя совершенно некомпетентными, униженными в лучших своих побуждениях и вообще уничтоженными как класс, если бы они упустили эту, плывущую прямо в их лапки, возможность – и у нас не завелись.

Называя мышей во множественном числе, я, конечно, сильно преувеличила нашу значимость. Видимо, для начала местный клан мышей заслал к нам «казачка», то есть лазутчика: небольшого мышонка, который вначале и съедал-то всего три-четыре семечка. Знаете, так аккуратненько прогрызает в упаковке малюсенькую дырочку, вытаскивает оттуда семечко, ну, а дальше все по Пушкину: «изумрудец вынимает, а скорлупку собирает, кучки равные кладет…» Кучки и в самом деле всегда были равными: что кучка шелухи что кучка «продуктов распада». Однако по мере роста мыши, кучки становились все больше и больше и в какой-то момент, убирая очередные результаты ее ночных бдений, я почувствовала специфический негастрономический запах. Я много чего могу стерпеть, но не запах: аллергия у меня. А посему, чтобы не умереть от анафилактического шока, не дождавшись внуков, я взялась за дело.

Семечки, а также все мягкие упаковки со съедобным, убрала из кладовки в недоступное, по моим соображениям, для мыши место. Стеклянные и жестяные банки оставила, надеясь, что мышь их грызть не станет: имплантация зубов удовольствие в Германии очень дорогое. Повертела в руках коробку с бисквитными коржами венского торта. Знаете, есть такая палочка-выручалочка для хозяек, у которых гости уже на пороге, а к чаю в доме только шишь с маком. Так вот, чтобы не угощать гостей одним лишь маковым шишом (или шишем?), я всегда держу в доме одну такую упаковку. Смазываешь коржи первым попавшимся кремом и кидаешь сверху несколько клубничек/вишенок/долек шоколада. Пока гости ведут светские беседы, коржи размокают, торт достигает нужной кондиции и гости, проглотившие его за милую душу и наудивлявшиеся, и как это я при нынешнем цейтноте успеваю еще и торты печь, уже просят у меня рецептик. На что я всегда деликатно намекаю, что его мне оставила моя бабушка, а той, в свою очередь, ее бабушка. Следовательно, я могу передать рецепт только своей внучке. Преклоняясь перед преемственностью поколений, никто никогда не обижается.

Короче говоря, повертела я эту упаковку в руках, и признала ее слишком прочной для мышиных зубов. Своя логика у меня при этом, конечно же, была: я вспомнила, как однажды я уронила такую коробку, доставая ее с верхней полки в магазине, и коржам ничего при этом не сделалось. А как-то раз упаковка добиралась домой в сумке под всеми продуктами, и коржи тоже остались целы и невредимы. Для пущей убедительности я похлопала по коробке рукой и оставила ее на полке.

На следующий день, открыв по какой-то нужде кладовку, я увидела там мышь, пожирающую верхний корж венского торта. Я почему-то даже топнула на нее ногой. Мышь посмотрела на меня с глубоким укором и нехотя удалилась. Я взяла в руки упаковку: угол ее был продырявлен, торт безнадежно испорчен. Все это показалось мне даже обиднее анафилактического шока, от которого современная медицина может быть даже еще и спасет, и пошла за мышеловкой. Я покрутила этот агрегат так и сяк, совершенно не представляя, как им пользоваться и, сообразив, что в моих руках он для меня гораздо опаснее мыши, положила на место. У меня, в конце-то концов, есть муж, который все умеет. Написала мужу записку, что мышка уже вполне заработала себе бесплатный сыр и поехала по своим делам.

Когда я вернулась, сыр гауда смиренно покоился в смертоносном агрегате в ожидании визитерши. Весь вечер я прислушивалась ко всем шорохам, исходящим из того угла, где в нашей квартире находится кладовка. Так и не дождавшись характерного звука захлопнувшейся мышеловки, легла спать. Всю ночь я ворочалась в какой-то полудреме. К утру глубокий сон, наконец, одолел меня, и мне приснился кошмар: огромная мышь умоляла меня продать ей рецепт фамильного венского торта. В холодном поту вскочила я с постели и побежала к кладовке. Я открыла ее дверь и остолбенела: мышеловка не сработала, сыра тоже не было. Рядом на полке лежала записка:
Спасибо за усиленное питание, хотя я предпочитаю эмментальский.
С глубоким почтением
Ваша Мышь.
И P.S.: Умоляю, не пришибите ваши пальчики, когда будете сегодня снова взводить пружину.

Вернувшийся с работы муж сказал: «Знаю, знаю, читал. Надо посмотреть мышеловку, может, она заржавела от бездействия». Переоделся, поужинал, вытащил из шкафчика свои инструменты и взялся за дело. Через полчаса, убедившись, что агрегат безупречно чист и все в нем беспрепятственно двигается, он снова надел на гвоздик мышеловки кусочек сыра и взвел пружину. «Сегодня обязательно попадется», - успокоил он меня и отправился к телевизору. Я последовала его примеру. Мы посмотрели какой-то не обременяющий мозги фильм, и пошли спать.

Муж у меня пташка ранняя. Встает ни свет ни заря. Слышу, что он, не заходя в те места, в которые принято заходить по утрам первым делом, идет к кладовке и открывает дверь. По тем междометиям, которые до меня долетают, становится ясно, что мышь снова, плотно покушав, сладко спит в своем гнездышке.

Это была пятница, и потому, вернувшись с работы пораньше, муж снова взялся за мышеловку. Что-то отгибал, где-то подтачивал, экспериментировал на собственных пальцах (тоже мне, блин, Мари Кюри нашелся), потом пришел и заявил: «Знаешь, эту мышеловку явно общество защиты животных сделало. Кошку она зашибет, это точно. А мышку мы должны еще очень долго откармливать, чтобы она достигла достаточного для действия этой мышеловки веса». Он отложил в сторону агрегат и ушел вниз в свою мастерскую (вы не забыли, что мы живем в том же самом здании, где муж мой работает?). Через полчаса он принес еще одну мышеловку, с прошлогодним, высохшим до каменного состояния, сыром. «Свежего не нужно», - замахал он на меня руками, когда я сделала шаг в сторону холодильника. «Пусть над этим потрудится. Сегодня мы ее точно поймаем!» - сказал он и поставил в кладовку новую мышеловку.

В субботу муж всегда отсыпается. Я встала пораньше, чтобы немного поработать за компьютером. Ну, сами понимаете, что, для того чтобы со спокойной совестью приступить к делу, заглянула в кладовку. Честно говоря, я даже не удивилась тому, что в мышеловке не было ни сыра, ни мыши. Мне уже вчера стало ясно, что наша мышь как минимум кандидат технических наук, и рассчитать расстояние, угол и силу безопасного для своего здоровья приложения к сыру – для нее сущий пустяк.

Пару часов я работала спокойно. Потом проснулся муж. Он долго кряхтел и потягивался в постели, потом, не торопясь, встал и, необремененный никакой одеждой, пошел к кладовке. Дальше все шло как в 25-ом кадре: муж схватил мешок с мусором, и со словами «Она там. Держи крепче!» побежал одеваться. Любой солдат за такую скорость одевания получил бы благодарность от командования и досрочный отпуск на родину. Через пару секунд он уже снова стоял передо мной готовый нести мешок вниз, в контейнер. Но в тот самый момент, когда я передавала ему его, мы увидели, что мышь, выбравшись из мешка через ею же прогрызенную дырку, побежала в сторону гостиной и скрылась под диваном. Я впервые за четверть века нашей совместной жизни услышала от мужа выражение, которое если и есть в неспециальном словаре русского языка, то обязательно с пометой «бран.», бранная лексика значит.

Теперь мышь разгуливала по комнатам, а вера в заводские мышеловки растаяла, как дым пионерского костра в ночи. Всю субботу муж ходил погруженный в свои мысли. К вечеру он опять ушел в мастерскую и принес оттуда ведро с прикрепленной к его верхней части дощечкой с гвоздиком. Идея была проста до гениальности: в ведро наливалась вода, на гвоздик надевался сыр. Дощечка прислонялась к какому-нибудь предмету так, чтобы по ней мышка могла пройти к сыру. От веса мышки дощечка должна была резко наклониться вниз, мышка при этом должна была упасть в воду и утонуть, а дощечка вернуться в исходное положение, ничем не поспособствовав спасению мыши.

Поздним вечером все три агрегата были приведены в полную боевую готовность и расставлены на своих постах. Самой главной задачей надвигающейся ночи было не попасться в мышеловки самим.

Однако ночь прошла спокойно. Утром воскресного дня муж вылез из постели и, потирая от предвкушения победы руки, пошел к мышеловкам. Того, что я услышала на сей раз, нет даже в самом специальном словаре. Разве что вопль оскорбленного грузина перемешанный с ревом раненного тигра может сравниться с этим. Оказывается, увидев мышеловку снова пустой, муж схватил ее голыми руками, и тут она сработала и пребольно ударила его. Перепуганная криком, я выскочила из постели, вбежала в гостиную, налетела на ведро с водой, поскользнулась на мокром полу, упала, ударившись при этом об угол дивана головой, и потеряла сознание.

Когда я очнулась, рядом со мной на полу сидел муж. В одной руке он держал ватку с нашатырем, в другой за хвост мертвую мышь и, как-то странно улыбаясь, показывал ее мне. Убедившись, что в уме я от удара головой не повредилась, муж рассказал, что разбуженная шумом моего падения мышь, выбежала из-под дивана, и, увидев все, что она могла в этот момент увидеть, начала хохотать. Она корчилась в каком-то диком припадке, хваталась за бока, каталась по полу, бешено дрыгая лапками и, вдруг, резко дернулась и навеки затихла.

«Представляешь, она со смеху померла!!» - сказал муж, и, засунув мышь на всякий случай в три плотных полиэтиленовых пакета и крепко завязав их, вынес все это в мусорный контейнер.

Так мы избавились от мыши. Теперь готовимся к борьбе с тараканами.