Надымский Граф Аполлон

Предисловие к книге «надымского графа» "УЗНИК ЭПОХИ"


Это эссе мое не включено в учебники, тем не менее изучается в некоторых школах Надымского района (ЯНАО), так как она касается истории края, где проходила сталинская "Мертвая дорога"...


Он носил мифологическое имя Аполлон.
Сам Аполлон Кондратьев оказался такой же легендарной личностью. По крайней мере, для тех северян, кто знал его.
Все называли его не иначе, как «надымский граф».

Лично я познакомился с ним через девять лет, как приехал на север.
Это был горячий июль 1991 года. В июне произошли первые свободные выборы президента России. Победу одержал непредсказуемый бунтарь партии Ельцин Борис Николаевич. Демократы пребывали в эйфории, ведь наступали истинно свободные времена. После ликвидации многотиражки «Трасса» - газеты надымских трубостроителей, где я проработал три года, в апреле 1991 года я учредил свою собственную, первую в округе и области частную газету «НОРД-ВЕСТник».

На первых порах хотел сделать ее органом всех строительных предприятий города, чтобы иметь нам один общий рупор. С этой же идеей обращался в райком профсоюза, в Горком КПСС, ведь у строителей наступали трудные времена, которые спустя два года привели к известной на всю страну забастовке…

Пока шла «обработка» этих умов, предпринимателей Надыма, способных в будущем поддержать частное издание, я временно - на договоре - посотрудничал с Надымской студией телевидения новостным корреспондентом. В середине июня, заглянув в горком по корреспондентским делам, узнал, что на городском радио, бывшем тогда под учредительским крылом горкома партии, редактор Татьяна Смагина идет в отпуск почти на целых три месяца. Это было мне на руку – я предложил свою кандидатуру. Марсель Исламов и Владимир Елгин – первый и второй секретари – без слов одобрили и тут же оформили меня на временное замещение, за что я, безработный, был им очень благодарен…

Напряженными оказались те дни для журналистской братии. В последующем тот период жизни и свою работу я назвал, как дни: «от арестанта Аполлона до Президента Ельцина». После первых своих выборов новоизбранный Президент страны первый свой визит в глубинку начал с нашего северного городка Надыма… Историческое это было событие. Никаких аккредитаций – вся пресса встречала его в аэропорту прямо у трапа самолета. Он сам первым выходил из автобуса везде, где ждала его толпа, и даже из гостиницы, когда этого затребовали надымчане, запросто фотографировался со всеми на память…

Меня, как редактора радио, горкомовцы никогда не учили уму-разуму. Я был свободен в выборе темы, лишь бы текущие события и даты не пропускал. Ничего не сказали о моем репортаже по Ельцину, не популярному у партии…
И однажды с еще одним коллегой по перу мы поехали в поселок «107 километр», причем, в горкомовской «Волге», одной из трех всего в городе(!), собирать материал о работе речников в навигационный сезон ко Дню речника. А после, уже свободные и раскрепощенные, как и договорились с «братом по перу», завернули на этой же "Волге" к «надымскому графу».

Деревянный ветхий домик Аполлона стоял на берегу реки Надым. К тому времени он уже бросил гидрообследования, то есть затворничал. Мы долго стучались. И не достучались бы, если б он сам не увидел нас в окно, так как к тому времени Аполлон Николаевич слышал очень плохо, и то лишь, когда прокричишь ему в ухо...

Мы пробеседовали с ним три часа. В ту пору он был крепкий еще великан, под метр девяносто ростом. Водил по комнатам, показывал свои  эскизы, картины, что писал под заказ, краски, мольберт, кисти, которыми работал.  По моей просьбе, для радиослушателей, пробежался пальцами по клавишам фортепиано.
Я поразился памяти старика. Все события, даты, имена, названия мест он помнил, будто вчера только прошедшие по судьбе. А ведь разговор шел о начале двадцатого века, и ему в тот день было за девяносто!  По рассказу было видно, что его женитьбу благословила супруга последнего царя России, так как царская семья близко знала семью родителей невесты Аполлона…

О «501-ой стройке» он наговорил – для радио – больше всего. Но не все затем прошло в эфире по причине времени… Здесь он тоже удивил нас крепкой памятью на фамилии начальников, лагерных коллег, дат.
Рассказал, что лично сам он свободно передвигался по лагерям на собачьих упряжках, и безо всякого конвоя. Что заключенных кормили хорошо, и лучше, чем призывавшихся на войну солдат в сборных пунктах военкоматов, потому что на севере голодный работник не жилец и не работник, и заботились о кормежке особо – в рацион входило все, что привозилось. Были в лагерях и специальные бригады из заключенных, которые добывали рыбу, ягоды, грибы, отстреливали диких оленей. Отношения с лагерным начальством у него лично были дружеские всегда. И то, что после лагерей Аполлон Николаевич снова вернулся в Надым, так же свидетельствует о хорошем, что осталось в его памяти. Ведь тут он был своим.

Мой радиорассказ о бывшем зеке Аполлоне так же не поимел никаких нареканий от горкома…
А потом случился путч гекачепистов. Я очень затревожился за будущность своей недавно учрежденной газеты, еще не увидевшей свет. Но все обошлось. Это я снова о благодарности к судьбе… (Зато потом, с сентября 1991 года моя газета стала выходить как орган надымских литераторов. В ту пору это была первая единолично учрежденная литературная газета в СССР!)..

У Аполлона Кондратьева были восемнадцать тетрадей с записями о своей жизни. Готовя их к изданию, мы с Борисом Кожуховым использовали всего треть из имевшегося наследия, остальные записи не возвращались недобросовестными журналистами из центральных органов, которых много перебыло у «графа» в пору гласности. Поэтому в книге не будет рассказов о временах гражданской войны, «ледовом» походе белых, Великой Отечественной войне, в коих он был живым соучастником, очевидцем, свидетелем…

Если сдержит свое слово Александр Литовченко, бывший начальник первого орса, и друг Кондратьева, по издании, уверен, книга никак не залежится - для надымчан она станет бестселлером, семейной реликвией, за которой будут гоняться, как в свое время гонялись коллекционеры за его полотнами. Очень надеемся, что книга поспособствует обнаружению других тетрадей Аполлона.

Но найдутся и недоброжелатели, которые еще при жизни не принимали «графа» за его предательское военное прошлое, и не понимали тех, кто дружил с ним, кто просто был лоялен к старому мудрому человеку. Мы же руководствовались тем, что книга Кондратьева будет представлять собой один из документов, свидетельствующих о нашей сложной и противоречивой истории непосредственным ее участником, любившим Родину такой, какая она была и есть.

О любви к Родине уместно говорить потому, что у Кондратьева была возможность уехать в Америку, где нашлись близкие. В Канаде найдены вклады его отца – в полтора миллиона царских рублей золотом, из которых прямому наследнику – нашему «надымскому графу» - нынче полагалось бы не менее 40%!.. Дед его оставил потомкам дом в Питере и особняки-дачи в Крыму. Но сам Аполлон отказался от всяких переселений даже в России, выбрал тихую смерть в Надыме.

Он любил Надым и надымчан. Потому что здесь, рядом с ним, всегда были бескорыстные друзья и помощники в жизни: как он называл, «экономки» Наталья, Людмила, это коллеги по гидрометлаборатории Лидия Холмовская, Людмила Сизганова, и покровитель-меценат Александр Литовченко, все соседи. Обнаружатся и другие малоизвестные друзья Аполлона Кондратьева, ведь рядом с ним жили немало интересных людей, а надымчане народ благорасположенный. Не зря наш «граф» стал прототипом эпизодического героя (Верейским)романа Константина Логунова «Бронзовый дог» о строителях Надыма.  Он же, но уже под своим именем Аполлон Николаевич, но с другой фамилией, введен в роман «Дым над тайгой» Вячеслава Первушина, где главный герой после встречи с ним задумывается, а нужны ли были революции в России…

Мы с Кожуховым договорились сохранить стиль и лексику автора воспоминаний, которые подтверждают, что Аполлон Николаевич, хотя и не филолог, был человек вполне грамотный, образованный, и действительно получил в свое время хорошее воспитание - аристократическое. Может быть, даже, было бы уместней убрать эти кавычки, говоря о нем «граф ныдымский»?..
  Книга станет вечным памятником узнику эпохи…
1999

Постскриптум. …Эти заметки писались как мое послесловие (предисловие, как договорились, было от Бориса Кожухова) к подготовленной к изданию книги Аполлона Кондратьева, которую мы решили назвать «Узник эпохи».
Проходят годы, а все не издаст обещавший спонсор...
Работая директором Районного архива, я включил его шесть тетрадей в архивный фонд г. Надыма и района: "Архив документов личного происхождения: Кондратьев Аполлон Николаевич - "Воспоминания о 501 стройке"...