Тысяча моих ворсинок

      «Несмотря на то, что сегодня, 18 августа, в понедельник, довольно пасмурно и моросит небольшой дождь, никто не сомневается, что самый грандиозный праздник уходящего лета состоится. Многотысячная толпа на площади перед Департаментом замерла в ожидании. В воздухе ощущается почти электрическое напряжение, я не могу передать словами то возбужденное состояние, что охватило всех этих людей. Кажется, даже птицы замерли в небе, время сгустилось и практически остановилось. Все это напоминает затишье перед бурей, перед мощнейшим взрывом эмоций, радости и веселья, которые вот-вот хлынут нескончаемым потоком. Считанные минуты остались до появления виновника торжества! С вами Мэри Эванс в прямом эфире, пятый канал. Не переключайтесь!»
    
      «Это действительно необыкновенное мероприятие, да… Я не припомню ничего подобного с тех пор, как во время празднования Дня Независимости, двенадцать горящих факиров упали со сцены в грузовик с фейерверками… Помните, тогда еще обрушилась часовня, и около сорока детей из приюта Святого Петра оказались погребенными заживо… Кажется, это было в Польше, да…» (младший инспектор Перси Писко, Департамент полиции)

      «Где же он, боже мой! Я не могу говорить сейчас, простите! Это слишком тяжело для меня. Когда я сегодня уходил на работу, мама обняла меня и велела передать ему ванильный пирог с семгой, еще она сказала, что надеется, что я не облажаюсь, как обычно. Это очень трудно, понимаете. Я обежал все пекарни в городе за двадцать минут и случайно сломал пожарный гидрант на пересечении Морелли и Вудворт-стрит, но не нашел пирога. Я хотел зайти в больницу, но не успел, мне очень больно, простите» (младший инспектор Курт Вагнер, Департамент полиции)

      «М… Ну, мы все скучали без него, да, разумеется… На самом деле он хороший напарник и полицейский, разумеется… м… Нет, ну конечно, у него были определенные проблемы с алкоголем одно время… Много было проблем, на самом деле, м… Ну, работа трудная, на самом деле, поймите правильно, нужно иметь крепкие нервы для всего этого, м... Нет, ну, мы конечно не сомневаемся, что он преодолел все трудности, отпуск наверняка пошел ему на пользу, м… Он будет приятно удивлен таким сюрпризом, м. Мы очень старались организовать все это к его возвращению, м… Господи, он вот-вот появится. Я так волнуюсь» (лейтенант Джексон, Департамент полиции)

      «Канешна, я знаю его. Как не знать? Видела его вот так – как тебя чичас. Темно было, правда, да и переполох тогда случился – будь здоров! Но разглядеть успела. Да и он меня тоже, о да! Можно даже сказать, что мы работали вместе какое-то время. Оно, канешна, лучше сперва кошку кипятком ошпарить – так шкурка быстрее отстает…» (Неизвестная пожилая женщина в плаще)

      «Что-то подсказывает мне, что это будет грандиозный праздник. На таких людях, как он, держится вся наша правовая система, без малейшего преувеличения. Напоминаю, что завтра вечером во дворце Медея состоится показ осенней коллекции. В рамках сего знаменательного события будет презентована разработанная мной линия новой удобной полицейской формы «Прощай, оружие». Я очень надеюсь, что он не откажется посетить показ. Ах, как я буду счастлив!» (Сесил Белоголовцев, кутюрье)

      «Безусловно, этот человек – своеобразный символ Правосудия, одна из важнейших фигур в современном обществе. Его силами были раскрыты три крупнейших преступления века, и это не считая множества других – вспомните хотя бы дело Похитителя коров из Ажа, или Заговор девочек-скаутов, перевернувший с ног на голову все устои морали и нравственности. Тяжелая рука Правосудия настигла их всех, всех без исключения. Я не могу не воспользоваться своими полномочиями Мэра и устроить достойную встречу одному из самых почетных граждан Республики! Его возвращение – это новая глава в истории нашего города, новая надежда в наших сердцах. Официально заявляю, что после трехдневного празднования, на площади Плотских повстанцев будет открыт Мемориал в честь достойнейшего из сынов Республики. Мы долго ждали этого, друзья, осталось совсем немного! На часах уже половина седьмого, а это значит, что он появится через каких-то полчаса. Приготовьте же шампанское, скорее!» (Мэр Гандини)

.........

      Даже если вы не лишены чувства юмора напрочь, вас, безусловно, не обрадует сигнал будильника в шесть тридцать. При условии, конечно, что вы не старая карга или еще какой-нибудь бобслеист-извращенец. Да что там! Меня, как человека тонкой душевной организации, звук будильника шокирует до самых корней моих шикарных каштановых волос.
      Разумеется, будильник летит в форточку, - не могу же я отказать себе в удовольствии поваляться еще пару минут.
      Когда Рудольф начинает покусывать меня за кочерыжки, я нехотя встаю. Святая корова, уже десятый час! Нехорошо, конечно, опаздывать на любимую работу в первый день после отпуска, да еще на полчаса. Ну, час. Два. Какая разница? Уверен, они там и без меня разберутся. Да и насчет любимой я малость загнул.
      Почесываю пузо, напяливаю халат и бреду в уборную. Возраст и некоторые экзотические болячки дают о себе знать, что ж. Скоро Рудольф начинает скрестись в дверь и несмело кряхтеть. Выхожу. Десять ровно. Что за отстой? Время сегодня летит прям как сумасшедшее.
      Зевая, валю на кухню готовить завтрак. Рудольф танцует на задних лапах возле холодильника, пытаясь дотянуться до ручки. Отпинываю животину в сторону, достаю апельсиновый сок и шпинат. Бросаю зелень в угол, наливаю сок в блюдце. Как ни странно, скотина отказывается жрать.
       -Для вас более ничего нет, сэр!
       Скоро моя яичница с беконом готова. Я не спеша завтракаю, листая газетку и потягивая холодное пивко. Рудольф молча сидит рядом, иногда испуская странные скрипящие звуки.
       Конечно, кошачьим свойственно мяучить по поводу и без. Но Рудольф в курсе, что это чревато последствиями.
       Побегав туда-сюда, мелкий ублюдок цепляется за край стола и пытается достать когтями до деревянной подставки с ножами, чтобы опрокинуть ее на себя. Еще один пинок отправляет его в нокаут.
       После второй банки пива я чувствую себя вполне в кондиции. Пора в душ.
       Горячая водичка, душистое клубничное мыло и Royal Teens в радиоприемнике. Чем не рай земной? Чутка кривляюсь перед зеркалом, изображая Бритни в клипе «I Love Rock-n-Roll».
       Одеваюсь. Долго ищу ботинок. Оказывается, Рудольф затащил его под шкаф и пытается зачем-то вытащить шнурки.
      -Проказник! Не хочешь меня отпускать, да? – изящно рыгаю.
     Странно шикнув, тварь исчезает.
     Сопя, завязываю шнурки. На часах двенадцать десять. Выгребаю из дома.
     Красавец «Джугашвили» в гараже, в целости и сохранности. Как же я соскучился по своему бескомпромиссному, спартанскому, гоночному авто!
     Дверной проем как будто стал уже. Как такое возможно? С трудом протискиваюсь в кожаный ковш сиденья, поворачиваю ключ зажигания. Тишина.
     Устало вздохнув, упираюсь лбом в рулевое колесо.
     Как это раньше я не замечал, что эти тесные сидения вызывают такую жуткую одышку? При мысли, что надо вылезать и открывать капот, схватывает печень.
     Да твою ж мать! Что за день такой? А, ну да. Понедельник.
     Я чую резкий запах бензина. Откуда-то сбоку раздается хриплое мяуканье. Черт.

      «С вами Мэри Эванс, прямой эфир с площади Плотских повстанцев. Минуло уже более пятнадцати часов, а инспектора Закусило все еще нет. Никто не берется объяснить прессе, в чем же дело, представители закона от комментариев отказываются. Площадь заметно опустела, некоторые разбивают небольшой палаточный городок – очевидно, самые преданные поклонники инспектора намереваются заночевать прямо здесь… Нет, вот мне сообщают – это просто бомжи, им больше некуда пойти.
      Что ж, похоже, надежды масс на танцы и бесплатную выпивку в этот день не оправдались. Многочасовое ожидание под проливным дождем дало свои плоды, – нескольких человек увезли в тяжелом состоянии. По неподтвержденным данным, мэр Гандини доставлен в реанимацию с острым воспалением легких… Но что это?! Какое-то волнение перед департаментом. Минутку… Я вижу красный спортивный автомобиль. Неужели!.. Картинку, дайте картинку немедленно! Вот, вот… Кто же это? Неопрятного вида окровавленный мужчина сорока-сорока пяти лет с красным опухшим лицом пытается вылезти из машины. Толпа бросается к нему… Святые угодники! Похоже, это и есть инспектор Закусило? Что с ним случилось?! Он ранен, избит?! Толпа негодует, в мужчину летят камни… Хм, очевидно, он не ждал такого приема. Неизвестный наконец-то вылезает из автомобиля и, петляя, бежит к центральному входу в Департамент. Он напуган, он кричит и машет руками. Да что происходит, объяснит мне кто-нибудь?!»

     -Не трогайте меня, ссуки!! Па… паашли вон, вон от меня!!!
     Очередной камень прилетает в самую маковку. Скрежеща зубами и задыхаясь, я выпрыгиваю из кустов, перемахиваю бордюр и падаю в фонтан. Вода холодная, захлебываюсь. Вижу белые хвосты камней, взрезающих водную толщу прямо над моей головой.
      Господи, за что?! Судя по всему, здесь я и окончу свой героический путь. Вся жизнь проносится перед глазами: воздушный змей в небе; кусок вишневого торта на голубой тарелке; куколка в паутине; лоскут кожи с клеймом камбоджийских рабовладельцев; мертвый суслик; личинки восковой моли; голые люди, бегущие за линию горизонта; банановое желе на асфальте…
      Черт, похоже, я задремал. Выныриваю, хватаю ртом воздух. Неприятель приближается с флангов. Карамба!
      Я так легко не дамся, проклятые ублюдки. Последний рывок – и я у дверей Департамента. Врезаюсь во что-то белое, мягкое… Лошадь. Да, вы не ослышались, - огромная тупая скотина прямо перед входом. Поднимаю глаза. Писко! Писко в кирасе, шлеме и с копьем в руке. Вот теперь я начинаю здорово беспокоиться.
      -Винни?!. –Придурок таращится на меня, будто на мироточащую статую Девы Марии.
      -Перси!.. –Я из последних сил тянусь к  другу. – Помоги!..
      Чучело спешивается, бренча как ржавое ведро, втаскивает меня по ступенькам.
      Толпа ревет. Я отбиваюсь ногами, стараясь метить в лица.
      -Вот вам, вот так, педоплясы, на!!
      Несколько хавал расквашено, атака отбита на пару секунд. Этого хватает, чтобы Писко затащил меня внутрь и захлопнул дверь.
      …Спустя несколько минут мы втроем сидим в баре. Я залпом заглатываю три по сто абсента, дрожащими руками беру сигарету, закуриваю. Все тело горит огнем, во рту соленый привкус крови.
      Я зол. Одному богу известно, КАК же я зол. Желудок просто выворачивает наизнанку от ярости.
      Вагнер и Писко молчат и, кажется, даже не дышат.
      Я сплевываю кровью.
      -Куда вылупились, гомункулы?
      Тишина. Осторожно входит Джексон. Присаживается напротив, рядом с остальными дебилами. Пялится. Я бросаю в него бычком.
      -Че приперся, обрыган? Пшел на кол!
      Джексон так же тихо сваливает.
      Я закидываю гудящие копыта на стойку. Обращаю внимание, что сквозь разодранные штаны видны синие, как баклажаны, коленки. Убираю ноги обратно под стойку.
      Молчание коллег начинает раздражать.
      -Итак, рыси. (Зрачки аудитории моментально расширяются). Я не желаю знать, что это было сейчас там, снаружи. И мне вовсе не интересно, что за сифилис на тебе, тупая мартышка (Писко виновато лыбится и снимает шлем). Все, что я хочу знать, так это – ЗА ЧТО?!
      Вагнер вскрикивает, как раненая лань, и выбегает из бара.
      Писко часто дышит и размахивает культяпками.
      -Ви, это был сюрприз!
      Я откидываюсь в кресле.
      -А, ну тогда вопросов нет. Я сейчас отрежу Вагнеру башку, упакую в коробку из-под торта и вышлю тебе экспресс-почтой. Отличный сюрприз, а?
      За дверью слышится взвизг и удаляющийся топот.
      -Ви, так не должно было случиться! Понимаешь, мы ждали тебя с шести утра, приготовили тут все… Тут была уйма народу, и мэр даже, и официальные лица… А тебя все не было и не было!
     Я немного успокаиваюсь. Черт, надо бы еще тяпнуть. Опрокидываю стопку.
     -Может, ты мне еще лекцию об опозданиях прочитаешь?
     Писко чешет затылок.
     -Прости, Винни. Мы думали встретить тебя с почестями, как полагается. Мы с Куртом пятнадцать часов просидели под дождем на этих сраных лошадях. У Вагнера была пони, она сдохла…
     -Ты мне это в укор, что ли?
     -Нет-нет! Прости.
     Я раздумываю, что же делать дальше. Блин, неловко вышло, конечно. Вот так всегда – проспишь единственный раз в жизни, и опаздываешь на собственный звездный час.
     -Какие планы, медноголовый?
     Писко всхлипывает.
     -Я домой хочу.
     -Я об этом дерьме!
     -Надо подождать, когда люди уйдут…
     -Опомнись, припадочный! Ты же полицейский. Иди и арестуй их!
     Писко утирает сопли рукавом.
     -Лучше отсидеться тихо. Скажем, что на тебя напали злоумышленники. А завтра вечером нам надо быть на презентации новой полицейской формы во дворце Медея.
     -Чего?
     -Это официальное мероприятие в честь твоего возвращения, Ви. Департамент еще месяц назад заказал Белоголовцеву пошить новую форму. Потратили на эту херню уйму денег. Ты должен продефилировать на подиуме. Если ты не придешь, мэр нас точно уроет! А что у тебя с лицом, Ви?
     -Кот, - я шарю по карманам в поисках сигарет. –Из отпуска привез. Подарили. Бродвейский болдокрут. Говорят, дорогой, потому и взял. Сегодня как взбесился ни с того ни с сего – всю харю расцарапал. Брачный сезон у них, может.
     Писко неопределенно вращает указательным пальцем в воздухе.
     -Я не о том. Ты ж на себя не похож, Ви. Я тебя вообще с трудом узнал. Ты сколько пьешь?
     Я пожимаю плечами.
     -Перси, я ведь работал, не отдыхал. Мечта всей моей жизни, – киноиндустрия. Мы два месяца на Банановых островах проторчали. Я там малярию подхватил, представляешь?
     Писко свешивает башню на плечо.
     -Банановые острова?.. Чего вы там снимали?
     -Кино для взрослых, конечно. «Багровое раздвоение», с Лесси Мун и Русланом Малевичем. Шикарная картина получилась. Хочешь, кассету дам?
     Писко неуверенно кивает.
     -Интересная?
     Я развожу руками.
     -Ну как интересная. Познавательная, я бы сказал. Эх, знал бы ты, сколько души туда вложено! Я ведь и за режиссера был, и оператором подрабатывал, и актеров дублировал кое-где. Такой стресс, представляешь? Ну, злоупотреблял немного. Но сейчас – все! Завязываю.
      Наливаю стопку, заглатываю.
      Писко задумчиво шевелит ушами.
      -Ты поправился, Ви.
      -Ну да, килограмм пятнадцать-двадцать прибавил. Заметно, да? – я испускаю нервный смешок.
      Писко растерянно улыбается.
   
      Заночевать приходится в дешевом мотеле, - домой ехать я не рискую, покуда у проклятого кошака не прекратились месячные, или что там у них еще бывает.
      Ровно в семь утра, чистый и выбритый, я на работе. Паркую тачку, озираюсь по сторонам и осторожной рысцой проникаю в здание. Вроде бы, все тихо.
     Я даже испытываю некоторое сожаление. Что, слабо было повторить торжественную встречу? Ублюдки. Лучше бы поспал подольше.
     Писко и Вагнер на месте. На столе в моем офисе дымится свежий кофе, рядом лежит сигара. Я готов расцеловать бесполезных фриков.
     -Вот спасибо, поросятки. Перси, что у нас новенького?
     Вагнер кокетливо семенит ко мне и протягивает что-то в коробке из-под носков.
     -С возвращением, Ви!
     -Мерси, кусок мяса. А вот вчера нельзя было все так проделать – тихо, по-семейному и со вкусом?
     Открываю коробку.
     -М, ванильный пирог с семгой. Как я люблю.
     Когда тупарь отворачивается, незаметно выбрасываю пирог в окно.
     Писко садится напротив со сводками в руках и напяливает очки.
     -Ух, даже не верится, Винни, что мы снова вместе. Как в старые добрые времена!
     -Воистину. Ты что это в очках?
     -Да зрение ни к черту в последнее время.
     В животе разливается приятное тепло. Отрадно сознавать, что не у меня одного проблемы со здоровьем.
     -Итак, приступим.
     -Донни МакДуфф из Южного квартала найден сегодня мертвым в пруду Весельчака Патрика. Свидетели говорят,  что видели, как Донни вечером кормил уток. Возможно, он поскользнулся и упал в пруд. Сам Весельчак Патрик от комментариев отказался.
     -Это тот чудило, что постоянно подводит губы красным и приносит уток в жертву богу Солнца?
     -Ага, мне он тоже не нравится. Что еще… Попытка ограбления ювелирного магазина на Веллингтон-стрит. Двое неизвестных камнем выбили окно, проникли внутрь, однако не смогли вскрыть сейф и попытались унести его. Одного придавило сейфом, второй порезал осколком сонную артерию, когда вылезал из окна, добежал до угла на Вудворт-стрит и тоже умер.
     Прихлебываю горячий кофе и качаю головой.
     -Я с таким везением даже газету у соседей не решился бы стырить. Черт меня дери, ничего не меняется. Все это было бы даже довольно весело, если бы не было так грустно.
     Звонит телефон. Вагнер берет трубку. С минуту слушает, потом кладет ее и взволнованно сообщает:
     -Парни, в зоопарке «Друзья-животные» произошло убийство!
     Я затягиваюсь сигарой.
     -И кого убили? Зебру?
     -Нет, охранника. Кажется, похитили какую-то ценную коалу.
     -Куда катится этот мир, – я закатываю глаза к воображаемому небу. – Убить человека за коалу?!
     -А, чуть не забыл, - Писко поправляет очечки. – Миссис Брогэм, проживающая в Тоффи, застрелила из ружья бездомного мальчика, пытавшегося стащить пудинг, который она поставила остужаться на подоконник.
     -И поделом засранцу! – Вагнер возмущен. Он вообще очень щепетилен в вопросах, касающихся жратвы, ну вы знаете.
     Я докуриваю сигару, допиваю кофе и хлопаю в ладоши:
     -Ну что же, друзья. Пора нам наведаться в зоопарк!
     -Ура! –подытоживает Вагнер. –Я не был в зоопарке с восьми лет!
     -Чтоб ты сдох, жирный.
   
     Смотритель зоопарка, некто месье Миньон, ведет нас прямиком к сторожке охранника. Последний минимум часов шесть уже как является трупом, валяющимся на дощатом полу с ножом в спине.
     -Это ужаснё, ужаснё, месьё инспектор!.. – причитает Миньон. –Я не могу в это поверить. Кто мёг это сделать, бёже мёй…
     Я бегло осматриваю халупу.
     -Курт, сфотографируй тут все. Перси, займись отпечатками.
     -Будет сделано, Ви.
     -Месье Миньон, сторож был ночью один?
     -Конечно, один! Зачем же бёльше?
     Я пожимаю плечами.
     -Ну, не знаю. На случай, если его вздумают проткнуть ножом, к примеру.
     -Да никто ничего подёбного и предположить не мёг, месьё!
     -Ограда ночью на замке, я правильно понимаю?
     -О да!
     -Ворота взломали?
     -Нет, нет! Они открыты ключём!
     -У кого еще есть ключи от зоопарка?
     -Тёлько у меня…
     Я присвистываю.
     -Вуаля! Волшебным образом круг подозреваемых сокращается до одного лягушатника.
     Не успеваю подвесить смотрителя за яйца, как тот верещит:
     -Нон, нон, месьё!! Это не я, зачем?! У меня есть алиби!   
     -Хм, допустим. А где ключи убитого?
     -Очевиднё, украдены! Их нигде нет. К тому же, клетку коалы тоже открыли ключём!
     -Не вижу смысла. Тот, кто пришел с ключами, не стал бы воровать их у сторожа. Возможно, покойник сам открыл ворота? Кому-то, с кем он был знаком…
     -Но кому, бёже мой?!
     -Вопрос не из последних, я бы сказал. Покажите мне клетку.
     Вольер похищенной коалы находится недалеко от сторожки. Я осматриваю его, но не обнаруживаю ничего, заслуживающего внимания.
     -Проклятье. Да кому она понадобилась, эта ваша коала?
     -Это довёльно дорогая коала, месьё. Пепельный phascolarctos, у него весьма ценный мех, - смотритель протягивает мне фотографию. Очень худой зверек с непропорционально крупной округлой головой, почти гидроцефал. Большие черные ушки, широкий черный нос с признаками неоднократных переломов и маленькие глазки с застывшим в них выражением отчаяния и безысходности.
     -Его зовут Адольф, - лягушатник смахивает набежавшую слезу.
     -Вы всерьез думаете, что охранник убит из-за него?
     Миньон передергивает острыми плечиками.
     -Все остальные звери на месте, месьё!
     Я осматриваю остальных зверей. Тощие и грязные, они со страхом и надеждой глядят на меня из своих камер.
     -Святая корова! Вы их хотя бы кормите?
     Смотритель затравленно хихикает.
     -Ну, понимаете, некоторым живётным достатёчно кушать раз в неделю. Удавам, например…
     -Ага. И этим белкам тоже, очевидно?
     -Это вёлки, месьё…
     -Твою ж мать. – Сплюнув, возвращаюсь в сторожку. Труп уже упаковали и погрузили в машину.
     -Ви, хорошие новости. На рукояти ножа полно отпечатков!
     -Отлично!
     Похоже, на данном этапе наша миссия завершена.

     Дворец Медея в сумерках играет тысячами огней. Лимузин тормозит у фонтана, наша троица в смокингах гребет к парадному. Народу тьма, повсюду вспышки фотокамер и взволнованные возгласы.
     У входа нас встречают Сесил Белоголовцев в шикарном пепельном манто, мэр Гандини и оркестр.
     -Добро пожаловать, месье инспектор! – кутюрье судорожно трясет мою руку. – Невероятно! Такая честь, такая честь…
     -Взаимно, - я пытаюсь улыбнуться. Тщетно.
     Внутри все сияет хрусталем и позолотой, пахнет икрой и шампанским. Отпустив Вагнера с Писко пастись на вольные хлеба, я приземляюсь у окна и заказываю бутылку абсента. Вечер предстоит не из легких, чего там.
     После официальной части, во время которой мэр гавкает что-то про Мемориал на площади Плотских повстанцев, начинаются танцы.
     Скучая в обнимку с бутылкой, обращаю внимание на прехорошенькую молодую особу, сидящую в одиночестве за соседним столиком. В следующий миг малышка уже поделена прицельной сеткой моего сексовизора. Приличный бюст – не меньше третьего размера, идеальная форма ноги от бедра до ступни – по крайней мере, левой точно, поскольку именно она выглядывает из разреза черного шелкового платья. Рост около ста семидесяти пяти, тяжелые светлые волосы, уложенные винтом, милое серьезное личико школьницы, у которой отобрали любимую куколку. Что ж, необходимо развеселить красотку.
     Встаю, подваливаю к ее столику. Покачнувшись, проливаю немного абсента на скатерть.
     -Слишком чудесный вечер, чтобы проводить его в одиночестве, мадам! Вы не находите?
     Взмах ресниц, как крыльев махаона. Взгляд немного недоумевающий. И холодный, как ведро льда, голосок:
     -Прошу прощения?.. Мы знакомы?
     -Разрешите составить вам компанию?
     -Конечно, нет.
     Неожиданно. Тонко рыгнув, взмахиваю руками… Проклятая бутылка выскальзывает и летит бедняжке точно в лоб.
     Небольшой переполох.
     -Да что вы себе позволяете!!
     -Скузи. Вы не ранены? – пытаюсь сохранить равновесие и остатки достоинства. Какое там, впрочем, – хотя бы равновесие.
     -Подите вон, месье!
     Икнув, возвращаюсь за свой столик. Закуриваю.
     Хм. Определенно, есть над чем задуматься.
     Возмущенная прелестница удаляется, поправляя прическу. Я грущу.
     Нарисовывается Сесил.
     -Месье инспектор, прошу вас! Показ через десять минут. Пройдемте в гримерную, вам необходимо переодеться!
     -Может, как-нибудь без меня? Я чутка не в духе.
     Сесил всплескивает ручками в белых перчатках.
     -О, нет! Без вас никак нельзя. Прошу, инспектор, этот праздник – в вашу честь! Вы, и только вы должны презентовать новую форму!
     -Идите к черту, я ее вообще никогда не носил.
     -Умоляю, инспектор!..
     Вздохнув, встаю и бреду за треклятым педиком.
     Какие еще испытания уготованы мне, господи?
     При виде формы меня слегка мутит. Возможно, обтягивающие велюровые рейтузы кремового цвета с хромовым металлическим гульфиком и придают некоторую долю мужественности моей расплывшейся фигуре, но вот пепельные меховые вставки в воротнике и манжетах кителя явно из другой оперы.
     -Чтоб вас, Сесил. Какого черта?
     -О, инспектор! Это коала, очень ценный мех. Великолепное сочетание, не правда ли?
     -Да ну? – Я пытаюсь собраться с мыслями. –Где вы были сегодня ночью, Сесил?
     Не успеваю я получить ответа на свой вопрос, как меня выталкивают на сцену. Под аккомпанемент музыки и фотовспышек ковыляю до края подиума, слегка покачиваю бедрами и пытаюсь изобразить пару приемчиков Наоми. Зал взрывается аплодисментами. Что ж, пожалуй, это успех!
     Вдруг вижу девицу в первых рядах. Ту самую, в черном платье. В руках у малышки какая-то банка. Наши взгляды встречаются… Пусть я пьян как ирландская шлюха, однако отчетливо читаю в глазах прелестницы секундное замешательство, которое, впрочем, тут же сменяется жесткой решимостью.
     Ой мама, что-то сейчас будет.
     Все вокруг замирает на мгновение. Даже вспышки как бы зависают в воздухе, музыка обрывается…
     И – понеслась! Девица швыряет в меня свою банку. Литра три красной дряни окатывают меня с головы до ног.
     -Убийцы!! – Вопит припадочная. – Свободу коалам, садистов – в тюрьму!!!
     Я поскальзываюсь в красной жиже и грохаюсь с подиума. Музыка, вопли и конский топот сливаются в один невообразимый шум.
     За что, господи. ЗА ЧТОО?!!

     Кто-то трясет меня за плечи. Писко.
     -Ви, просыпайся! Приехали.
     Я с трудом разлепляю глаза. Мы в машине. За окнами темень.
     -Ох, голова… Где мы?
     -Мы тебя домой привезли. Долго же ты спал! Вставай.
     -Да не могу я встать, урод!
     Придурки тащат меня в дом. Усаживают в кухне. Вагнер приносит стакан воды.
     -Выпей, Винни.
     Кажется, меня сейчас вырвет.
     -Окно открой.
     Пью воду. Краем глаза замечаю Рудольфа, сидящего на шкафу под потолком и внимательно изучающего меня. Захлебываюсь, кашляю.
     -Ссука! Писко, яблоко. В холодильнике. Быстро!!
     -Что?
     -Яблоко дай!!
     Слава богу, Писко реагирует молниеносно. За секунду до прыжка Рудольф видит  в моей руке сочное красное яблоко. Глаза его вспыхивают зеленым огнем.
     Не раздумывая, швыряю яблоко в открытое окно. Голодная тварь с пробуксовкой срывается с места и улетает вслед за пищей.
     Вагнер заходится рыданиями, Писко тоже в шоке.
     -Иисусе, Ви! Что это с твоим котом?!
     -Жрать хочет, чего.
     -Ты бы мяса ему дал…
     -Спятил? Он вегетарианец.
     -Откуда ты знаешь? Бродвейские болдокруты – нормальные кошки, как все.
     -Закрой пасть, мне виднее.
     Чутка отдышавшись, вспоминаю о случившемся.
     -Чертовы зеленые. Где эта сумасшедшая? Поймали ее?
     Писко виновато поводит плечами. Вагнер грызет ногти.
     -Можно было и не спрашивать. Бесполезные мрази, чтоб вас порвало, чтоб вам башни посносило на хер, чтоб вас на колесо намотало! Удивительно, что я не валяюсь все еще там, под сценой.
     -Тебя Сесил нашел, - осторожно вставляет Писко. –Мы не видели, как все произошло…
     -Я ел тигровые креветки в карамельном соусе, - Вагнер благоговейно вздыхает.
     Мне хочется плакать.
     -Валите отсюда, помоечники. Чтоб глаза мои вас не видели!

     Утро в офисе оказывается богатым на сюрпризы.
     За чашкой кофе я вызываю своих упырей на брифинг. Вид у них малость напуганный. Кроме того – педиковатый, но это из-за новой формы. Вспоминаются времена старого доброго Фриски.
     -Внимание, крысы. Мне нужна биография этой зеленой сучки, желательно с картинками и как можно скорее. Вся эта возня с коалами начинает меня раздражать. Психопатка орала что-то насчет убийц беззащитных животных. Такие, как она, ни перед чем не остановятся! Вполне вероятно, что между происшествием на вчерашнем показе и убийством в зоопарке есть связь. Кстати, что с отпечатками на ноже?
     -Ви… - Писко теребит свой пушистый воротничок. –Мы перевернули всю картотеку… Таких отпечатков у нас нет.
     Я некоторое время перевариваю услышанное.
     -Ты шутишь, убогий? Что значит - нет? Проверяйте лучше.
     -Лаборатория работала всю ночь, Ви. Перепроверили несколько раз. Эти отпечатки не идентифицируются ни с одним из образцов в полицейской базе.
     Так. Интересный расклад, однако.
     -Выходит, у нас ничего нет… Пока. Ищите девицу. Все силы необходимо бросить на ее поиски!
     -Ви, мы же не можем посадить ее только за то, что она облила тебя краской…
     -Ущербный, мы в любом случае обязаны ее проверить. Приступайте немедленно!
     Звонит телефон. Угадайте, кто берет трубку? Ну конечно!
     Наблюдая, как меняется лицо жирного, я понимаю, что нас ждет новость не из приятных. Пора бы запретить куску сала прикасаться к телефону.
     Опустив трубку на рычаг, Вагнер пялится на нас с Писко круглыми зенками и выдает:
     -Парни, Сесил Белоголовцев был убит сегодня ночью!
    
     Перед особняком кутюрье делегация репортеров. Мы заходим с черного хода.
     Сесил в своей спальне, лежит в кровати из слоновой кости. Коаловое пепельное манто исчезло в его глотке больше чем на треть.
     -Смерть наступила в результате блокирования верхних дыхательных путей, - бесстрастно констатирует Писко. – Не думаю, что это самоубийство.
     -Браво, Перси. А то кто-нибудь решит ненароком, что он сам сожрал свою одежку. Не забудь про отпечатки.
    -Может, он проголодался? – это Вагнер.
     Замечаю распахнутое настежь окно. Снаружи, в саду, растет огромный эвкалипт. Убийца вполне мог забраться по дереву.
     В холле столпились заплаканные домочадцы. Показываю им жетон и вопрошаю, кто видел хозяина последним.
     Дворецкий рассказывает, что после полуночи Белоголовцева не видел никто.  Дверь в спальню была заперта, ее открыли только в десять утра. Все слуги готовы биться об заклад, что Сесил ночевал один.
     Увы, более ничего вразумительного. Я устало вздыхаю, прикидывая, сколько же времени уйдет на проверку каждого из этих фриков. Да и особого желания не испытываю. Кому бы из них взбрело в голову засунуть хозяину в горло его собственное манто? След слишком ярок, слишком очевиден.
     -Отпечатков полно, Ви, - говорит Писко. – И на подоконнике тоже, кстати. Скорее всего, он взобрался с улицы по дереву.
     -Или она... Курт, осмотри сад, - командую.
     Через полчаса, несолоно хлебавши, мы убираемся восвояси. Я уже сажусь в машину, когда меня догоняет кухарка Белоголовцева, - на редкость страшненькая особа.
     -Месье инспектор! Подождите.
     -В чем дело?
     -Месье инспектор, мне кажется, я слышала ночью что-то…
     -И что же? – настораживаюсь.
     Кухарка испуганно озирается по сторонам.
     -Господи… Понимаете, я слышала… Слышала…
     -Да что же вы слышали, черт побери?
     -Плач ребенка, - деревенская дура всхлипывает.
     Я подергиваю бровкой.
     -Плач? Ребенка? Вы уверены? Когда это было?
     -Да, да! Как будто младенец плакал, я потому и проснулась. Было около трех ночи. Я очень испугалась, - откуда ж ему взяться в доме, младенцу-то?! А он все плакал и плакал, минуты две. А потом все стихло.
     Мозги внутри моей черепной коробки начинают издавать странные резиновые звуки. Что за херня?
     -М. Вы больше ничего не слышали?
     -Нет, инспектор…
     В тяжелых раздумьях сажусь за руль.

     Около часу дня Писко приносит досье на загадочную красотку в черном платье. Признаться, я поражен.
     -Оперативная работа, Перси!
     -Это не составило особого труда, Ви.
     -Ну, что там?
     -Мириам Грэйс, двадцать восемь лет, безработная. Потомственная участница Арденского движения по защите животных, у нас объявилась недавно. Известна своими провокационными актами, граничащими с терроризмом. В прошлом году въехала в здание мэрии в Ардене на грузовике с тухлой рыбой, грозилась поджечь себя.
     -Похоже, я еще легко отделался. Горячая штучка эта Мириам Грэйс! Не будь она мокрушницей, я бы с ней подружился. Хотя…
     -На твоем месте я бы не был так уверен, Ви. У нас в картотеке есть ее пальчики. И к отпечаткам на ноже, которым убили сторожа зоопарка, они не имеют никакого отношения.
     Я бью кулаком по столу.
     -А вот это удар ниже пояса!
     В кабинет заваливает Вагнер. Опрокидывает задницей полку с цветами.
     -Ви, готовы результаты дактилоскопической экспертизы по Белоголовцеву. Отпечатки на подоконнике – те же самые, что на рукоятке ножа, которым убили охранника!
     -Твою ж мать. У меня что, дежа-вю? Повтори.
     -Я говорю, того фрика из зоопарка и сеньора Сесила убил один и тот же человек!
     -И это не Мириам Грэйс, - добавляет Писко.
     Время крепко задуматься. Все так хорошо складывалось, - кирпичик к кирпичику! Где же я просчитался?
     -Ладно, неважно. Я все равно должен найти Мириам. Даже если она невиновна, то наверняка многое может рассказать. А если не может… Ну, хотя бы запущу ей змея под юбку.
     Младший густо краснеет.
     -Ви!

     Само собой, - только такой блестящий полицейский, как я, знает, где можно найти одинокую зеленую милашку в большом городе.
     Заезжаю домой, переодеваюсь. Цветастая гавайская рубаха и пляжные штаны с дельфинами – то, что нужно. Парик из рыжих лобковых волос шотландских девственниц дополняет образ.
     Рудольфа все еще нет, зато налицо следы его жизнедеятельности: на ручке входной двери висит использованный презерватив, сама дверь вымазана кошачьим дерьмом.
     Попадись мне, скотина.
     Звоню в Департамент. Трубку берет… Ну! Ну! Пять баллов, - Вагнер. Говорю ему адрес, чтобы знали, где искать мое тело в случае чего.
     Уже темнеет, когда я подъезжаю к мясной лавке Фредди Хаммерхеда в одном из бедняцких кварталов. Мало кто догадывается, что, на самом деле, это – подпольная штаб-квартира местных зеленых. Сам Фредди, несмотря на видимую брутальность и боевые награды, - пассивный гомосексуалист и вегетарианец с сорокалетним стажем. Мяса эта лавка не видела отродясь, ну, если не считать человеческого, которым Фредди на протяжении полутора лет потчевал местных граждан, за что и отсидел три года. Его отпустили на поруки за хорошее поведение и любовь к животным.
     В конце концов, он кормил своих клиентов человечиной лишь для того, чтобы донести до них, насколько отвратительны убийства ради еды.
     Фредди за прилавком, как обычно. Умело орудует огромным тесаком. При виде меня бледнеет и спешно прячет что-то под прилавок.
     Я скептически оглядываю мясо в витрине.
     -Почем вырезка, Фредди?
     -Чего вам, инспектор? – спрашивает угрюмо.
     Маню его пальцем. Когда здоровяк наклоняется, тихо говорю:
     -Опять за старое, дырявый барбос?
     По жирному лицу мясника катятся капли пота.
     -Что вы хотите?..
     Оглядываюсь по сторонам. Показываю ублюдку фотокарточку Мириам.
     -Знаешь ее?
     Кивает.
     -Славно. Что скажешь?
     -Она здесь, - Фредди напряженно показывает глазами в сторону задней двери.
     -Ну, тогда я пошел.
     Мясник надевает мне на запястье пропуск, - картонную зеленую елочку (на самом деле это автомобильный освежитель), и пропускает за прилавок.
     Спустившись вниз по лестнице, я оказываюсь в небольшом уютном барчике. Тут накурено, пахнет дешевым пивом. Народу немного, - человек десять от силы. Маскировка работает, - никто не обращает на меня ни малейшего внимания.
     Мириам приметить не трудно. Куколка сидит за барной стойкой и дымит сигареткой. На ней белый топик и видавшие виды джинсы.
     Я запрыгиваю на свободную табуретку рядом, подзываю бармена.
     -Кружку пива и Маргариту для дамы.
     Красотка забывает стряхнуть пепел, он падает на стойку.
     Широко улыбаюсь. Шепчу страстно:
     -Ну привет, Мири.
     Какие ресницы, господи. Какие ресницы!
     Очухавшись, она произносит короткую фразу – тоже шепотом:
     -Какого хрена?
     Я развожу руками.
     -Ну не знаю. Наверное, это любовь.
     Нервно тушит сигарету в пепельнице.
     -Как ты нашел меня?
     -А в том платье ты была намного сексуальнее, знаешь.
     -У вас на меня ничего нет. Я просто защищаю животных!
     -Как насчет чтобы защитить меня, крошка?
     Мириам порывается встать. Я придерживаю ее за руку.
     -Ну же, не кипятись. Я хочу всего лишь поговорить, и это в твоих интересах.
     Она колеблется.
     -Не о чем мне с тобой разговаривать, коп!
     Я искренне возмущен.
     -И это после того, что ты мне устроила? Да я такого не припомню с тех пор, как у моей бывшей случились месячные в самый неподходящий момент.
     -Извини, - вроде успокаивается. – На твоем месте мог оказаться кто угодно. Это не принципиально, понимаешь? Да мне на тебя вообще насрать. Откуда ты взялся?
     -Мне нужна информация.
     -С какой стати мне тебе что-то рассказывать?
     -Потому что ты пока что главная подозреваемая, детка.
     Она замирает.
     -Подозреваемая?.. В чем?
     -В убийстве. Даже двух.
     -Я не убивала Сесила! Да, я его ненавижу. Он живодер и садист, но я так не работаю!
     -Значит, это кто-то из ваших. И не знать об этом ты не можешь, точняк?
     -Понятия не имею, если честно. Да, среди нас есть крутые ребята, но на мокрое у них кишка тонка.
     -Те же отпечатки пальцев, что были в комнате Сесила, найдены и в зоопарке. В нашей картотеке таких нет. Я думаю, это гастролер, как и ты.
     -И что?
     -Включи мозги, милая. Логично было бы предположить, что ты знакома с этим парнем. Пойми, он убил двух людей и похитил коалу!
     -Да не знакома я с ним!
     В баре трезвонит телефон. Бармен поднимает трубку, потом орет в зал:
     -Инспектор Закусило! К телефону. Кто Закусило?
     Фонтан пива выплескивается из моего хлебала прямо на топик Мири.
     Вагнер. Сука. Крышка тебе.
     В баре воцаряется могильная тишина. Я чувствую на себе сотни убийственных взглядов.
     Откуда сотни, кретин? В баре десять человек, - скажете вы.
     Но я чувствую!
     Не медля, бросаюсь к запасному выходу. Начинается хипиш. В бар вваливается Фредди с дробовиком, мажет по мне с десяти шагов.
     -Стрелять научись, педик! – Карабкаюсь вверх по ржавой лестнице, открываю люк и вылезаю наружу.
     Черт, тачка припаркована с другой стороны лавки. А внутри уже слышны топот и лязганье ружейных затворов... Хлопаю по карманам, - ключей от машины нет.
     Да как так, господи?!
     Знакомый взвизг тормозов. «Джугашвили» заносит в миллиметре от меня, поднимая облако пыли.
     Дверца распахивается.
     -Залезай!
     Я готов придушить сварливую бабу.
     -Ты стащила у меня ключи, стерва!!
     Мири управляется с автомобилем очень умело. Когда мы спустя четырнадцать секунд тормозим в пяти кварталах от лавки, я размазываю мордой собственную блевоту по лобовому стеклу.
     -Утрись, - малышка протягивает мне какую-то ветошь.
     Я почти в отключке. Вытираюсь.
     -Какого ты творишь… Ох.
     Не говоря более ни слова, прелестница обхватывает мою голову руками и целует взасос.
     Вот она, награда за все страдания! Старина «Джугашвили» давненько не помнил таких жарких ночей.    
    
     Везет нынче жирному! Бить его я не собираюсь, но все же вытрясаю из него пару сотен сольдо на замену стоек.
     -Прости, Ви! Я забыл, что ты там инкогнито.
     -Я надеюсь, у тебя хотя бы веская причина была?
     Вмешивается Писко:
     -Ви, дело действительно срочное... Было. Вчера, около девяти вечера, пропали двое патрульных. Одного нашли ночью со свернутой шеей, возле магазина игрушек. Второго выловили поутру из реки. Скорее всего, его ударили чем-то тяжелым и сбросили тело в канализацию.
    Помолчав с минуту, я спрашиваю:
    -Что ты имеешь в виду?
    Снова молчание.
    -Господи, Ви! Я имею в виду, что Департамент потерял двух сотрудников. А мы с Вагнером извелись и всю ночь искали тебя! Мясная лавка оказалась закрыта. Где ты был?
    -Искали? Врать ты не умеешь, Перси.
    Писко вспыхивает.
    -Ну, мы заходили в бильярдную, - вдруг ты оказался бы там? Заодно пропустили пару стаканчиков, сьели по куску пиццы…
    -И в китайский ресторанчик на Морелли тоже заходили, - вздыхает Вагнер. –Тебя там тоже не было. Но свинина в крыжовниковом соусе с манго и стручками белой фасоли там очень вкусная!
    -Мы еще заходили в гей-клуб «Пчелка»… Ну, на всякий случай.
    -Так, заткнулись оба. Уверены, что это не несчастный случай? А то ведь от наших имбецилов всего можно ожидать. В прошлом году патрульные четыре раза проваливались в канализацию по неосторожности.
    -Нет, Ви! Мы нашли кирпич со следами крови, которым ударили второго полисмена. На нем те самые отпечатки!
    -А местные жители говорят, что слышали в том квартале плач ребенка! Незадолго до происшествия, – Вагнер, кажется, сам пугается своих слов.
    Я хватаюсь за голову.
    -Проклятье. Что за деревенские байки? Какой еще ребенок?!
    -Ребенок-призрак!! – неожиданно тонко верещит Вагнер. –Ви, я порылся в архиве и нашел историю о еврейском младенце, которого в пятнадцатом веке сожгли на том самом месте, где теперь городской фонтан!!
    -В пятнадцатом веке там был крематорий инквизиции, придурок. Там сожгли тонну младенцев, и не только еврейских.
    -Мне дурно!.. – Писко закатывает зенки и падает на ковер.
    Мы перекочевываем из офиса в бар. Старина абсент быстро приводит дистрофика в чувство.
    -Да вы в своем уме, тупые отморозки? Это же бред! – Я уничтожаю стопочку.
    -Кухарка Сесила тоже говорила тебе о ребенке!
    -Этому наверняка есть рациональное объяснение.
    Вагнер выпучивает глаза.
    -Ви, почему ты не допускаешь вмешательство потусторонних сил? Погибли два полисмена. Младенец-призрак охотится на нас! На НАС, понимаешь?!
    -Ты нашел Мириам Грэйс? – спрашивает Писко.
    -О, да. Я нашел ее!
    -И что?
    -Она невиновна. И, к тому же, всю ночь была со мной. Я килограмм восемь скинул!
    Писко сплевывает.
    -Черт! Вот давай без подробностей, Ви.
    -Что я такого сказал?
    -Допустим, это не она. Может быть, ее дружки?
    Я пожимаю плечами.
    -Думаешь, это из-за долбаной формы? Каким нужно быть уродом, чтобы мочить людей из-за меховых воротничков?
    -А есть еще варианты?
    -Младенец-призрак! – взвизгивает Вагнер.
    Заходит Джексон.
    -Ребята, еще один труп! Патрульный Васкес, он дежурил на Глен-стрит. Говорят, там море крови! А еще панду нашли.
    Молчание.
    -Какую, на хер, панду?
    -А! Коалу. Ну, ту, что похитили из зоопарка.
    Закуриваю сигару. Киваю Джексону:
    -Объявляйте чрезвычайную ситуацию. Патрулирование необходимо усилить в два раза! И сообщи всем: пусть немедленно снимают новую форму. Писко, Вагнер, переодевайтесь. Живо!
    -У нас нет с собой другой одежды, Ви!
    -А у меня вообще нет, - Джексон печально тупит взор.
    -Ну так найдите!
   
    На Глен-стрит находится известный дом терпимости. Немудрено, что Васкес ошивался здесь.
    Почти рассвело, однако, сырой туман очень густой и непроглядный.
    Труп валяется в мусорном контейнере, в небольшом скверике позади борделя. Крови действительно много. Писко занят фотоаппаратом. На нем рваный фиолетовый пуховик и черная юбка в пол с разрезом до бедра.
    Вагнер в драповом пальто явно с чужого плеча и спортивных шортах сюсюкается с коалой:
    -Уу, какой хорошенький! Посмотри, Ви!
    Адольф – а это именно он, сомнений нет - осторожно играет лапами с щеками жирного и, кажется, хихикает. Морда коалы вся в крови, шерстка мокрая и взъерошенная.
   -Пакость! Где его нашли?
   -Он был в контейнере, вместе с трупом!
   -Откуда он там взялся?!
   -Может, убийца забыл.
   Я почесываю репу. Когда же все это кончится, Иисусе?
    Покуда остальные заняты следственными мероприятиями, я незаметно проникаю в бордель, в пятое окно слева. Тут живет моя знакомая шлюшка, Сюзи.
    Девица одна, спит после смены.
    -Сюзи! Сюзи, проснись.
    -Закусило?.. Какого черта! Халявы сегодня не будет, заходи через дверь!
    -Да успокойся ты. У вас тут во дворе труп, между прочим.
    -Иди ты!
    Сюзи ковыляет к окну.
    -Не видно ничего, туман. Чей труп-то?
    -Васкеса.
    -Я его не обслуживала! Иди к Шелли.
    -Да я не о том. Ничего подозрительного не слыхала?
    Сюзи напряжено думает.
    -Вроде нет. Хотя… С час назад спиногрыз вроде какой ныл под окном. Я думала, показалось.
    Чертыхнувшись, лезу обратно в окно. Задерживаюсь на минутку, хватаю Сюзи за сиськи:
    -Как насчет одного разика?
    -Отвали!
    Ну, не мог же я не попытаться.
    Труповозка уже уехала. Дебилы играют с коалой возле контейнера. К слову, жуткая картина.
    -Нашли чего?
    -Неа. Ви, давай его себе возьмем!
    -Рехнулись? Это собственность зоопарка. Надо его вернуть.
    -Ну пожалуйста, Ви!..
    Отбираю животное у дегенератов, сажусь в машину.
    Касательно Адольфа у меня несколько другие планы. Как же будет рада малышка Мири, когда я подарю ей эту скотину!
    Пока что надо спрятать коалу там, где она будет в безопасности. Где? Конечно же, у меня дома. Кота все равно след простыл, - похоже, он и не собирается возвращаться.
    По дороге Адольф играет с бутылкой из-под пива и обсирает мне все сиденье. Что ж, надеюсь, оно того стоит.
    Запираю волосатую тварь в доме и еду на работу.

    Придя в офис, набираю Мири.
    -Привет, крошка. Как дела?
    -Я в ванной, - мурлычет прелестница. – Чего тебе, котик?
    Котик? Мне становится не по себе. Я невольно вспоминаю Рудольфа и то, что с ним стало.
    -Дорогая, хочу тебя кое о чем спросить.
    -Да, милый? Я совсем голенькая...
    -Не искушай меня, озорница. Слушай, ты ведь любишь всяких маленьких пушистых зверьков?
    -Пошляк!
    -Я серьезно.
    -Ну конечно! Я ведь защитница животных, в конце концов.
    -Да, да, знаю. Послушай, я хочу устроить сегодня маленький романтический ужин у себя. Приезжай пораньше, тебя ждет сюрприз!
    -Мм! Что за сюрприз?!
    -Тебе понравится, моя прелесть! Ключ под ковриком. Кстати, не забудь приготовить ужин. Я буду в девять.
    -Хорошо, котик! Целую!
    Вешаю трубку.
    Какое необычное чувство. Неужели я влюбился?..
    Присвистывая и выделывая замысловатые коленца, валю в бар.
    Мои любимые рабы балуются коктейлями. Тоже попробовать, что ли? Смешиваю три части абсента и две части лимонной водки.
    -Что слышно, Перси? Передай соломинку, будь добр.
    -Плохо дело, Ви. В городе зреет паника. Людей на усиление не хватает, несколько патрулей пришлось снять с дежурства.   
    Я мечтательно посасываю коктейль.
    -Слушай, Перси. Вот было у тебя такое… Вроде бы трахнул девицу, а хочется ей что-нибудь приятное сделать?
    -Ви! Сейчас не время. Труп Васкеса отправили на вскрытие, причину смерти устанавливают. У него на шее нашли кровавые пальчики нашего неизвестного. Я тут подумал, - либо убийца настолько туп, что везде ими расшвыривается, либо уверен в своей безнаказанности!
    -Младенцу-призраку все равно, - хмуро бросает Вагнер.
    -А это правда, что подарок нужно подбирать под цвет волос или глаз? – обеспокоенно добавляю я.
    Психанув, Писко убегает из бара.
    Вагнер вздыхает.
    -Мне кажется, она жалеет тебя, Ви. Жалость мешает прервать отношения, которые не удовлетворяют потребностей, не дают построить новые отношения, гармоничные, на взаимном уважении и любви. Ты привязался к ней, потому что она – единственная женщина, которая разглядела в тебе что-то, кроме внешности. Когда ты лишился своей красоты, ты был напуган и подавлен, поэтому она показалась тебе лучом света в темном царстве. Но, боюсь, это не так. Уверенная в себе женщина не заинтересуется мужчиной, который вызвал у нее жалость, пройдет мимо. А неуверенная женщина, испытавшая недостаток родительской любви в детстве, на подсознательном уровне начнет играть роль защитницы угнетенных, - вот как с животными. Так начинаются отношения, которые, к сожалению, заведомо не могут принести ни счастья, ни удовлетворения потребностей.
    Стакан давно уже пуст, но я сижу, не двигаясь, с соломинкой во рту, еще около часа.
         
    Долгожданный вечер наконец наступает.
    Перед тем, как свалить домой, заглядываю в морг.
    Полицейский патологоанатом месье Широкко с хитрой улыбкой протягивает мне шприц:
    -Хочешь вмазаться, Ви? Убойная вещь!
    -Ну уж нет, Франсуа. Второй раз я на этот фокус не куплюсь. Где труп?
    Бедняге Васкесу и правда досталось. Огромная рваная рана на шее, левое ухо отсутствует.
    -Святая корова! Кто его так, Франсуа?
    -Ну, на самом деле, я не уверен, Ви. Судя по всему, какое-то хищное животное. Есть следы когтей, и шерсти полно.
    У меня подкашиваются ноги.
    -Чего?..
    -Именно так. Смерть наступила мгновенно! Ну, почти. На шее были кровавые отпечатки пальцев. В лаборатории сказали, что они принадлежат неизвестному убийце, который пристукнул остальных жертв.
    -Да твою ж мать! Что это, какой-то гребаный оборотень?! Франсуа, мне нужны зацепки. Хоть что-нибудь!
    -Что я могу сделать, Ви. Будем работать!
    Я вдруг снова вспоминаю Рудольфа. Определенно, в моем мозгу зреет жуткая мысль.
    -Как ты думаешь, док… Кто-нибудь мог натаскать коалу, чтобы она сожрала Васкеса?
    Широкко глядит на меня долгим взглядом.
    -Ви, ты много пьешь?
    -Да нет же, идиот.
    -Ну… Если предположить, чисто теоретически… Если животное долгое время морить голодом, то… кто знает.
    -То есть, ты допускаешь, что голодная коала может завалить человека?
    -Да к чему ты клонишь?
    -Там была коала, док!
    -О! Ну, так это все объясняет.
    Пауза.
    -Что именно?
    Широкко глядит на меня как на дерьмо на своем любимом разделочном столе. Любит порисоваться, французский фрик.
    -Хм... Я вижу, ты не в курсе, что коалы – единственные животные в мире, у которых есть папиллярный узор на подушечках пальцев? Их отпечатки неотличимы от человеческих даже под микроскопом.
    Святая корова.
    Вам когда-нибудь молния била в темечко? Вот так я себя чувствую. Левый глаз начинает подергиваться, челюсть отвисает, с нижней губы течет слюна.
    Широкко потирает руки.
    -Отлично выглядишь, Ви. Я говорил?
    Срываюсь до машины. Вытаскиваю из-под сиденья пивную бутылку, которой играл Адольф, волоку на экспертизу. Бегу обратно к патологоанатому.
    -Франсуа! Это же очевидно, господи. Как я мог быть таким слепцом?! Никто не вскрывал зоопарк, никто не проникал внутрь. Убийца был в зоопарке с самого начала! Он проткнул охранника ножом, а после бежал!!
    -Тебе нужно успокоиться, Винни. Вколи себе это.
    На шум ковыляют Писко и Вагнер.
    -Что случилось, Ви?!
    -Дело закрыто, вот что!
    Выслушав Широкко, дауны поражены не меньше моего.
    -Минутку, док. Выходит, Адольф избирательно мстил за своих погибших собратьев? Он же коала!
    -Коалы довольно умные животные, между прочим. А доведенные до отчаяния, они способны на многое. Одинокий и озлобленный, он бродил по городу и нападал на людей в мехах.
    -Значит, это не младенец-призрак? – Вагнер, кажется, разочарован.
    -Конечно, нет, Курт. Коалы часто издают звуки, очень похожие на плач ребенка.
    Буквально через десять минут мне сообщают из лаборатории, что совпадение пальчиков коалы с отпечатками, найденными на местах убийств, стопроцентное.
    -Предлагаю выпить, господа!
    -Ви, а где Адольф?
    Победная улыбка медленно сползает с моего лица.
    Твою ж мать!

    Мири не отвечает на звонки. Плохой признак. Прыгаю в машину, через несколько минут я уже дома.
    В окнах нет света. Может, она еще не успела приехать?
    Осторожно прикрываю дверцу, чтобы избежать хлопка. Вынимаю пушку, взвожу курок. Гуськом крадусь к парадному, шарю под ковриком.
    Ключа нет! Иисусе, значит, Мири все-таки в доме.
    Дверь приоткрыта. Почти ползком забираюсь внутрь.
    Сверху доносится протяжный детский крик. Так плачут дети, когда просятся на ручки. У меня немеют пальцы от страха.
    Грохот! Падает что-то тяжелое. Шум борьбы! Плач перерастает в вопли. Сдается мне, наверху происходит нешуточная заварушка.
    Темно. Крадусь по коридору, сворачиваю в кухню. Натыкаюсь на что-то мягкое… Тело?!
    Дрожащими руками зажигаю спичку. Мири! Слава богу – жива, но, кажется, без сознания. У малышки связаны руки за спиной и липкой лентой заклеен рот.
    Бегу по лестнице вверх, в спальню. Стреляю в потолок… Вроде бы шум стихает. Вне себя от ужаса, лихорадочно шарю по стене в поисках выключателя.
    Наконец, свет загорается.
    В спальне натуральный разгром. Вещи разбросаны, комод перевернут.
    На белоснежных простынях, быстро пропитывающихся кровью, сидит Рудольф собственной персоной и жрет поверженную коалу. Завидев меня, скотина прижимает уши и хищно урчит.
    Что ж. Меня устраивает и такой вариант. Выключаю свет, спускаюсь вниз. Снаружи воют сирены, через секунду вваливаются Писко и Вагнер со стволами.
    -Вии!! Ты где?!
    -Спокойно, я здесь. Все кончено! Боюсь, мой Бродвейский болдокрут уже не вегетарианец.
    Пока Мири приводит себя в порядок, я быстренько разогреваю ужин, откупориваю вино и создаю романтическую обстановку. Когда крошка появляется в сногсшибательном вечернем платье, я вопросительно гляжу на коллег, сидящих за столом.
    -Курт, Перси, вы бы погуляли.
    Писко пускает слюни на мою сексапильную подружку.
    -Что ты, Ви! Мы с удовольствием составим вам компанию.
    -А что на ужин? – хрюкает Вагнер.
    Терпение на исходе. Хватаю дебилов за воротники и тащу к выходу.
    -Ви, дай  хоть кассету, - понуро блеет младший.
    -Какую еще кассету?
    -«Багровое раздвоение». Ты обещал!
    -А. Ну да.
    Когда дверь за фриками наконец-то закрывается, я задумчиво гляжу на Мири.
    Боже, как она прекрасна!
    Медленно подхожу к любимой, беру ее за руку. Целую в мягкие полураскрытые губки.
    -Мири, я должен тебе кое-что сказать.
    -Да, сладкий? – выдыхает прелестница.
    Я замолкаю на миг.
    Какого черта? Рано или поздно я должен буду сказать ей это!
    -Милая… Как насчет того, чтобы снять небольшое домашнее видео?

18.11.2010г.