О чем говорит шептун-дерево? Лариса Кандаракова

   Золотая осенняя пора к деревне подошла незаметно. Утрами стало прохладнее, речка долго пробуждалась под покрывалом утреннего тумана ото сна. Осень любовалась в зеркало воды на свой красивый пестрый наряд, поправляя на голове цветастый кокошник. Она шалила все смелее, раскидывая по полям и в деревне все больше рыжих листьев. Они шуршали под ногами, и порой даже жалко было наступать на этот шуршащий ковер разноцветных оттенков. Все кругом затихло, стояла  какая-то торжественная тишина в предвкушении долгого зимнего отдыха.
В один такой тихий осенний вечерок недалеко от деревни, на высоком берегу реки под старой осиной сидели парень и девушка. Лиза была местная, а парень приезжий. В деревне он появился ранней весной и устроился работать зоотехником. Познакомились они в клубе, и первое их свидание подзатянулось.
Хрупкая девушка с глазами, как бездонные озера, сразу влюбилась в разговорчивого весёлого парня. Верила каждому его слову, восторгалась начитанностью. И Василию было с ней легко – её наивная простота умиляла, а внимание льстило.
Лизина мать, узнав про их встречи, недовольно сказала:
- Зачем ты ему? Деревенская, необразованная – натешится и бросит.
- Ну, мам, ты чего… - отвечала Лиза, крутясь перед зеркалом.
- Дура ты, вот чего. Не позволяй лишнего-то, а то останешься… лавка с товаром. Позора не оберешься.
- Он не такой! – спорила дочь.
- Все они не такие. Откель тогда брошенки появляются и мыкаются потом с дитем? Слушай меня хоть немного, я жизнь-то прожила…
Но матери было и невдомек, что ее опасения не напрасны…

Они сидели под деревом, обнявшись. Дерево шумело над ними, осыпая их багряным дождем.
- Знаешь, как в старину осину-то называли? – спросила Лиза.
- Как?
- Шептун-деревом.
- Почему? – удивился парень и сильнее прижал ее к себе.
- А ты слышишь, как трепещутся на ветру листочки? Словно шепчутся о чем-то.
- Они просто нам завидуют! – улыбнулся парень и стал целовать Лизу.
- Постой! Мне нужно тебе кое-что сказать.
- Я весь внимание! – шутливо сказал он.
- У меня… у нас будет ребенок, - сказала Лиза и посмотрела ему в глаза.
- Да-а-а… - растерянно произнес он и замолчал, не зная, что сказать.
- Ты не рад? – спросила она, и глаза ее повлажнели.
- Рад, конечно рад, - через силу улыбнувшись, сказал Василий. – Но вроде как рано нам семью заводить. Молодые мы еще.
- Да ты что? – всплеснула руками Лиза. – Ты про меня подумай! В деревне позора не оберешься!
- Да, да, конечно…
В это время внизу по прибрежным камням с удочкой на плече прошел деревенский тракторист Степан. Увидев их, он изменился в лице и поспешил прочь. Василий, проводив его глазами, сказал:
- Видела? Неравнодушен к тебе, сразу видно.
- Знаю, - отмахнулась девушка.
- Мне, Лиза, уехать ненадолго надо по работе в город.
- Правда ненадолго? – спросила девушка, и в глазах ее мелькнула тень печали.
- Правда. Как приеду, так свадьбу отыграем, - сказал он, стараясь не смотреть ей в глаза.
Она улыбнулась и, положив голову ему на плечо, стала смотреть куда-то вдаль – туда, где своей пестрой палитрой раскрасила простор осень. Василий молча смотрел на убегающую реку и думал о чем-то своем.

- Охо-хонюшки, горюшко-то какое! – причитала мать Лизы, сидя у окна и вытирая передником слезы, - Говорила я тебе: поиграется и бросит! Так нет! Опозорила на всю деревню! Бессовестная, одно слово.
Лиза лежала на кровати и плакала. Василия не было уже три месяца – уехал, как в воду канул. В деревне говорили, что он уволился и быстро исчез, не объяснив причину.
Лиза упорно скрывала ото всех, что носит под сердцем новую жизнь. Но становилось заметно, и ей ничего не оставалось как рассказать обо всем матери. Стыдно, ох как стыдно было! Но куда еще бежать со своим горем, как не к ней?
Мать встала, громко вздыхая, и достала из сундука свое плюшевое полупальто, которое надевала, только идя в гости. Это был подарок мужа, Лизиного отца, которого еще в молодости во время ветролома придавило лесиной, и она берегла его. Дочь растила одна, и теперь в душе винила себя, что слишком была мягка с ней. Не глядя на Лизу, мать произнесла:
- Поеду к тете Маше в соседнюю деревню, может, она что посоветует. Хотя что тут посоветуешь?.. Сегодня туда едет почтовая машина, и меня подбросят.
Тетя Маша приходилась Лизе теткой. Сестры часто ходили друг к другу в гости, особенно летом, даром что расстояние меж деревнями было пять километров и возраст у обеих далеко не молодой. Мать оделась и вышла из избы, громко хлопнув дверью.
Лиза еще полежала на кровати. Не хотелось ни двигаться, ни, казалось, жить. Затем встала и подошла к зеркалу. Оттуда на нее смотрела девушка с опухшим от слез лицом. Она медленно расчесала волосы и опять села на кровать, отрешенно уставившись в одну точку. На сердце было пусто и холодно.
За окном буйствовал ветер. Он стучал в окно мерзлой веткой черемухи, как будто просился погреться у огня. Во дворе хлопнула калитка и чуть позже в сенях раздался стук в дверь. Лиза молчала. Не дожидаясь ответа, гость открыл дверь. Лиза подняла глаза и лицо ее стало удивленным:
- Степан?
Она кого угодно ожидала увидеть, только не его.
Это был тот Степан, которому так нравилась Лиза, что, когда он смотрел на нее, у него сжималось сердце. Девушка знала об этом, но Степан ее не интересовал, хотя в деревне его уважали, и не одна девка вздыхала по нему.
Я, - сказал Степан, высокий, статный парень, переминаясь с ноги на ногу и не зная, куда деть руки. – Вот, думаю, давно не видно, не прихворнула ли.
- А ты доктор, да? – прищурив недобро глаза, произнесла она.
- Нет, я не доктор. Я просто волновался за тебя. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. – После такого признания его лицо стало медленно наливаться краской.
- Любишь меня? И жениться не против? – зло усмехнулась она.
- Не против. Если согласишься, не будет счастливее меня на всем свете.
Лиза встала с кровати и спросила:
- И такую возьмешь? С чужим довеском?
- Степан молча смотрел на нее, потом твердо сказал:
- Возьму. Ничем не обижу, словом не вспомню.
Лиза не ожидала такого поворота и растерянно села на кровать, глядя на Степана широко открытыми глазами.
- Ребенок не виноват, что у него отец подлец, - сказал Степан. – Что молчишь? Не люб тебе? Моей любви на двоих хватит. Вечером сватать приду, - и, поправив шапку, вышел из избы.

За окном поддувал ветер, бросая в стекло колючим снегом. Лиза оделась и вышла. Голова закружилась от зимней свежести. Она побрела по дороге и сама не поняла, как очутилась возле старой осины.
Шептун-дерево раскачивалось под порывами ветра. Ветки словно застекленели. Зима, раза два успев дохнуть хорошим морозцем, обильным снегопадом еще так и не порадовала. Все в природе как-то нахохлилось под колючим ветром и ждало от зимы белого покрывала, чтобы прикрывшись сонно ждать весну.
Лиза прислонилась к затихшему и печальному шептун-дереву. «Что мне делать? Как поступить? Подскажи мне, нашепчи мне!» - просила она. Она понимала, что с таким позором жить не сможет. Неужели придется выходить замуж за нелюбимого? Девушка плакала, и слезы катились и катились из ее глаз. А осина, как будто понимая что-то, затихла. Только ветер играл среди голой кроны, напевая что-то успокаивающее…
Проплакавшись, Лиза вытерла слезы. На душе стало как-то спокойнее. Бросив прощальный взгляд на шептун-дерево, она пошла домой.
Дома, сидя за столом, пила чай мать. Она, видно, недавно приехала и отогревалась самоваром. Лиза молча разделась и присела за стол. Мать сказала, держа в руках стакан:
- Замуж тебе надо. Да кто возьмет с животом-то? Позор-то какой… - и тяжело вздохнула.
На улице стало темнеть – зимой долгого дня не жди. Ветер поутих, только слышался хриплый лай собак. Во дворе скрипнула калитка.
- Кто это? – встрепенулась мать. – Кому в тепле не сидится?
- Лиза отвернулась, пожав плечами.
Мать, накинув полушалок, выскочила в сени и зашла обратно вместе со Степаном.
- Садись, Степан, гостем будешь, - проговорила она, подвигая ему стул. – Ты по делу или как?
- Я-то? По делу, только не знаю, как сказать.
- Как есть, так и говори.
- Степан помолчал, прокашлялся, подавляя волнение, и сказал:
- Сватать пришел. Ничем не обижу, слово даю.
Мать вопросительно посмотрела на Лизу.
- Я бы только рада такому зятю, Степа, но…
- Знаю, все знаю. Ребенок будет мне как свой. Не жить мне без нее, - твердо сказал Степан.
- Подумай хорошо, сплеча не руби. Не пожалел бы потом.
- Слово даю, не обижу, не укорю.
Лиза встала и тихо сказала:
- Я согласна.
- Ну что ж, тогда совет да любовь и моё благословение, - сказала мать. - На днях свадьбу отыграем. Чтоб всё как у людей. Хотя какое там… - и она заплакала, присев на край лавки около печи.

Свадьба была шумная и веселая. Гуляла, как водится, вся деревня. Правда, некоторые недоумевали: вроде и не женихались совсем. Но все знали, как нравилась Лиза Степану и решили, что девушка все-таки ответила взаимностью. Лиза ушла жить к Степану. Весной родился сын – маленький Степушка. Большеглазый, с носом пуговкой, он был похож на мать, лишь губы да подбородок напоминали Лизе ее горькую ошибку… Прошлое стало забываться: правду говорят, что время – лучший лекарь. Обида потихоньку сгорала, оставляя после себя лишь пепел. Василия она не вспоминала, хотя подлость людскую, благодаря ему, познала сполна.
Семейная жизнь складывалась удачно. Степан любил их такой любовью, что хватило бы на десятерых. Во всем помогал, нянчился со Степушкой. Вскоре сын начал гулить, потом лепетать «па-па-па»… Сердце Степана замирало от счастья. Лизину тайну он хранил у себя в сердце, никому не обмолвившись и словом. В деревне им завидовали: в огороде вместе, по грибы вместе… Лиза иногда думала, что чуть было не прошла мимо своей судьбы…
В то лето Степушке пошел пятый год. Как-то под вечер Лиза пошла с коромыслом на плечах полоскать белье. Сын побежал с ней, смешно подпрыгивая на одной ноге. Навстречу ехала на велосипеде Зина-стенографистка. Резко затормозив, она спросила:
- Слышала, кто к нам пожаловал? Василия помнишь? Приехал, о тебе, говорят, спрашивал.
- Как приехал, так и уедет, - с равнодушным видом ответила Лиза и пошла дальше. Но сердце ёкнуло и забилось.
Лиза спустилась к реке, выполоскала белье и, сложив его в ведра, подняла на плечи коромысло и стала подниматься обратно по крутому берегу. Поднявшись, она остановилось под старой осиной передохнуть. Шептун-дерево все так же высоком берегу, обдуваемое со всех сторон ветрами, и так же что-то шептало под шум ветерка, перебирающего его листочки. «О чем ты говоришь со мной, шептун-дерево? - думала Лиза. – Всё ты про меня знаешь, только молчишь», - она погладила ствол дерева, ощущая под рукой его шероховатость.
Ещё немного постояв, она хотела уже крикнуть Степушку, игравшего неподалеку, чтобы идти домой, но вдруг увидела торопливо идущего к ней мужчину. Что-то было в его походке неуловимо знакомое… Это был Василий. Он быстро подошел к ней и протянул руку:
- Здравствуй, Лиза…
- Здравствуй, - ответила Лиза, не подав руки. Это получилось так просто и обыденно, что она сама удивилась. Наверное, оттого, что на сердце давно уже стало пусто – Василию там не было места.
- Я приехал за тобой, - сказал Василий.
«Он нисколько не изменился, - думала Лиза.  – Такой же взгляд, такое же лицо. И такое же, наверное, лживое сердце».
- Да? – с усмешкой сказала она. – А не поздно?
- Ошибку никогда не поздно исправить. Неужели ты меня совсем разлюбила?
- Того, кто предал, любить нельзя, - глядя ему в глаза, ответила Лиза.
Василий смотрел на неё и не узнавал. Молодая, красивая, уверенная в себе женщина. От наивной глупой девчушки не осталось и следа. Лишь по-прежнему глаза напоминали бездонные озера.
- Я знаю, у нас есть ребенок.
- У меня ребенок, - поправила она и подняла на плечи коромысло. Стёпушка, увидев это, выскочил из-за пня, где играл, и подбежал к матери. Он с любопытством посмотрел на незнакомого дядю. Василий растерялся, потом присел на корточки и стал вглядываться в лицо ребенка. Мальчик, показав язык, спрятался за спину Лизы. У Василия задрожал подбородок.
- Больше никогда не появляйся в моей жизни, - сказала она. – У тебя здесь никого нет, запомни.
И они пошли: женщина шла плавной походкой, неся на плечах коромысло, а мальчик бежал впереди, о чем-то громко воркуя.

Мужчина еще долго стоял под осиной и смотрел им вслед. Листва над его головой о чем-то шептала. Василий повернулся к дереву и задумчиво сказал:
- Вот и все, шептун-дерево. Есть ошибки, которые исправить нельзя.
И он пошел прочь, низко склонив голову. Дерево еще долго что-то шептало ему вслед. Может, оно говорило о том, какой запутанной бывает человеческая судьба, а может, о том, что подлость простить нельзя, особенно если ее совершил близкий человек. А может, шептало оно том, что если человек любит – ему не страшны никакие преграды, и он перешагнет через любое препятствие, чтобы быть с любимым рядом. О чем ты шепчешь, шептун-дерево? О чем?
Весна будет сменять зиму, а осина, свидетель людских судеб, будет все так же стоять. Одинокое старое дерево на берегу реки, о чем-то говорящее с ветром…