Они разучились ждать

                (памяти Чучи посвящается)

    На пятые сутки Степаныч в последний раз обошел соседние дороги, заглянул по помойкам, ну и для очистки совести – пошарил по кустам. Хотя уж позавчера было понятно, что Мишка не вернется. Не такой это кот, чтоб шляться, где не попадя, когда есть место, где накормят.
     Ноги сами собой привели к магазину. Хлеб, развесные соленые огурцы,  дешевая колбаска. Ну и пол-литрушка. Куда ж без нее.
     - Рыбки то не возьмете? – некстати спросила знакомая продавщица.
     Ну, не ругаться ведь с досады о не вовремя вспомянутом, и не говорить, что теперь уже не для кого.
     - Да нет, пока не надо.
     Дома к нехитрым покупкам добавилась свеже-сваренная картошка в мундире, недельной давности хрен да открытая банка рыбных консервов, делиться которой было не с кем.

     Вечер густел, заволакивая окна непроглядной мглой. Крепчайший чай пытался «взбодрить» мозги, да только сердце колошматил.
     Степаныч дымил очередной папироской, мыча в полголоса что-то из послевоенного. 
     Вроде как не родной иль близкий человек, но всё ж живое существо, вносившее смысл и беспорядок в его существование, вот так, враз, ни с сего, покинуло скудный мир отшельника.
     А потому рука в очередной раз, миновав остывающую кружку, потянулась опорожнить бутылку.
     Сердцебиение вроде как успокоилось. Часа полтора еще можно было провести в мелочах. Но, на более. Скрипнули пружины, приняв груз ушедшего в никуда тела.   
     Ещё до рассвета дом осунулся, потеряв смысл своего существования.

     Мишка, похудевший от недельного загула по соседским любвеобильным кошкам, прилег на знакомых ступеньках. Он верил, что скрипнет ключ в замке и откроется дверь, за которой его ждут.