Один из...

Мерно и медленно, чуть сонно, на землю за окном падают снежинки. Я собран и сосредоточен, собирая душевные силы, в преддверии того, что мне необходимо совершить. Я тихими шагами прохожу по коридору и, убедившись в том, что ты ещё не спишь, вхожу в твою спальную. Ты не можешь меня не услышать, но даже не поворачиваешься на звук, и я подхожу и просто опираюсь руками на спинку стула, на котором ты сидишь. Такое маленькое нескладное приведение.
…Некоторые люди боятся ослепнуть - некоторые хотят ослепнуть, некоторые люди боятся оглохнуть – некоторые люди хотят оглохнуть, некоторые люди хотят быть использованы - некоторые хотят использовать. Ты – несомненно, страстно желала того, что с тобой приключилось.… И это не безумие. И это не слабость. Это просто данность и факт. Ты – не слабая, ты – не сильная. Ты такая.
Некоторые люди слепы и с глазами – некоторые люди могут видеть только сердцем больше, чем кто бы то ни было. Некоторые люди не слышат молитв и с ушами –некоторые люди хотят давать на временный приют чужим демонам свою душу. Некоторые люди всю жизнь бессознательно ищут себе рабов, или хозяев – некоторые люди отходят в сторону и делают всё сами. Одному в жизни тяжело, но честно. Ты никого не обманываешь. Мы не нужны никому кроме себя. Ты мне не нужна. И я тебе тоже.
Ты сознательно отказалась от зрения - у тебя не выявлена ни одна патология, ни одно повреждение. Просто ты однажды закрыла глаза и не захотела их больше открывать. Жизнь - это то, что мы о ней думаем. Болезни - это то, что мы сами навлекаем на себя. А тебе так легче – так проще. Просто раньше было слишком страшно и пусто. Да и сейчас не лучше - ты просто не хочешь видеть, не хочешь слышать, не хочешь любить и сопереживать. Пустота выжигает изнутри и уже совсем ничего не хочется. Сердце-то тоже незрячее... Просто сидеть и просто ждать…

Но ты знаешь, я всё же возьму на себя эту ответственность, я попробую тебе кое-что показать. Ты видела меньше, чем тебе кажется - ты совсем ничего не видела. Тишина окутывает нас, и я мягко закрываю ладонями твои глаза. Ты даже не дёргаешься, только шумно и резко выдыхаешь через рот. Перед моими глазами проходит вся моя жизнь, все столетия, ужасы, войны, концлагеря, тысячи трупов и мне уже самому хочется тебя отпустить, чтобы не переживать это снова, но я сдерживаю себя - я сам пошёл на это. Лишь встал поудобнее и просто расслабился. И нас перекрыло...

"Смотри!" - шептал я пересохшими губами. Каждое слово больно драло горло.
Мы разлетались в небе над Ленинградом. Острыми, резкими звёздами, пушистыми облаками. Смеялись как дети и хватали за хвост ветер.
"Смотри..." - хрипел я. Прокалённый ветер грубо прошёл по коже.
Битва под Сталинградом, салюты, советский народ. Битва под Аустерлицем 1805-ого года.
Я был везде. Я видел пол мира - я не помню, сколько мне лет.
Дальше мешалось в кучу - острое, резкое, безумное. От самых жестоких издевательств над собой до самой святой и искренней любви. Ты плакала от удивления, умиления, душевной слабости и пресыщенности. Я хватал лезвия, безжалостно сёк кожу, на заросших за ненадобностью глазницах - ты кричала, тебе было больно, но я знал, что надо только так. И шептал, как безумный: "Смотри! Смотри!"... И на месте прорезанных, покрытых [кровью] слезами век я увидел травянисто- зелёные глаза. И я понял, что с меня слишком. И я отпустил руки и медленно осел на паркет. Ты громко всхлипывала. Руки ещё мокрые, но мне всё равно – я сжимаю пальцами виски и стараюсь успокоиться. Да что же это?
В коридоре послышались шаги – я понимаю, что мне пора убираться отсюда и мягко вылетаю птицами из окна. Напоследок я целую тебя в не до конца зажившие веки, всё ещё сочащие слёзы.
***
С утра в моей холостяцкой квартире раздался звонок - на другом конце провода раздался возбуждённый голос мужчины:
- Александр, мы не поверите, моя жена, будто ожила. Она говорит, она видит, она смеётся. Понимаете, доктор, смеётся?! – после секундной паузы он добавил,- Вы всё ещё видите надобность в том, чтобы положить её в вашу клинику?
Я усмехнулся и многозначительно произнёс.
- Посмотрим. Кажется, я спас ещё одну юную душу.
Мужчина в ответ только рассмеялся.