Интерлюдия первая. Трещины

Колеса подминали под себя дорогу. Откинутая крыша заскрипела, прячась в незаметное на первый взгляд отверстие сзади машины. Свежий летний воздух окружал меня, приятно обдувая со всех сторон, шевеля волосы, окутывая дымкой свободы. Город позади – впереди жизнь. Я расставил руки и закричал. Счастье вырвалось на волю, покатилось вдоль дороги рядом с машиной и умчалось вперед, за пределы видимости, обгоняя меня. Час езды, и ни души вокруг. Концентрированная радость. Наплевать, что когда-нибудь это закончится, наплевать на все: впереди моё время.
Когда неделю назад начальство снова взбунтовалось против здравого смысла и загрузило меня работой под завязку, я взбунтовался против начальства. Впервые в жизни я принял решение, идущее вразрез с правилами. На следующий день я был уже безработным, но с достаточным количеством денег, чтобы забыть об этом, по крайней мере, на полгода.
Да, я был очень добросовестным и исполнительным.
Новая работа мне была не нужна. Приторно-сладкий, чистый и опрятный даже сейчас, во время волнений, город мне надоел. Я решил поехать в путешествие. Самостоятельно, своими силами, туда, куда приведет дорога, туда, где нет защитников природы, а лицемерие не стало чем-то вроде религии. После я найду работу и вернусь в повседневность, но не сейчас. В любом случае, я никогда не выезжал далеко за пределы города, почему бы и нет?
Машина въехала в еще молодой лес, несколько лет назад созданный зелеными как пример для всех остальных. Удачный пример, надо признать. Я чувствовал себя бунтарем, хотя было понятно, что мое восстание ничтожно мало по сравнению со всем миром, но внутри меня все кипело. Хотя бы потому, что той дорогой мало кто пользовался. Хотя бы потому, что я был похож на маленького ребенка, сбежавшего от родителей, чтобы немного пошалить. Хотя бы потому, что ветер бил мне в лицо, когда я немного приподнимался с кресла, как будто летя вперед. Свобода.
Пропустив несколько поворотов, я свернул направо, на узкую дорогу посреди леса, запущенную, покрытую трещинами и тем привлекательную. Я сбавил скорость и начал оглядываться. Молодые деревья, невинные дети провинившегося человечества, пытающегося загладить свою вину, тянулись вверх, расправив листья, подставляя их солнечным лучам, наслаждаясь теплотой. Тихо шуршали колеса, катясь по трещинам дороги, ведущей неизвестно куда. Ветер стих, уступая место приятному спокойствию. Я пытался забыть, где я сейчас, и полностью отдаться воле случая.
Чуть впереди завиднелась фигура человека на обочине, он голосовал. Этот человек, увидев меня, буквально выскочил на середину дороги и яростно замахал рукой, будто умоляя остановиться. Постепенно стало ясно, что это была девушка с внешностью модели из расплодившихся на телевидении шоу для любителей посмотреть на еще одну идеальную картинку. Ненавижу моделей. Чуть сменив траекторию движения, я объехал ее и продолжил свой путь. Послышалась отборная ругань, и что-то ударилось о заднюю дверь. Я усмехнулся и хотел было ехать дальше, но вдруг остановился. Воображение так некстати подкинуло мне картинку, изображавшую эту девушку, стоящую тут под дождем, в ожидании кого-нибудь, готового взять ее с собой. Вся ее модельная напыщенность исчезает, остается только грустное лицо, на мгновение ставшее действительно привлекательным. Она тихо ругала того, кто проехал здесь несколько часов назад и не захотел помочь. Я дал задний ход. Девушка поднимала с дороги то, что только что бросила мне вслед – свою туфлю. Весьма эмоционально. Я затормозил рядом с ней.
- Ну здравствуйте, - сказал я, следя за тем, как она неловко пытается надеть свой неудавшийся боевой снаряд на левую ногу. – Вас подвезти?
Она смерила меня презрительным взглядом и указала в мою сторону своим длинным пальцем с покрытым кроваво-красным лаком ногтем:
- Вот имей в виду, что если бы у меня был выбор, ни за что бы не поехала с тобой.
- Но выбора-то нет, правда? – сказал я, наблюдая, как моя новая спутница ковыляет к двери автомобиля, неспешно ее открывает и садится рядом со мной. В тот момент я проклял свое чувство жалости. Мы молча тронулись с места.
Через некоторое время она недовольно сказала:
- Высадишь меня тогда где-нибудь, где живут люди. Там я сама разберусь.
- Ладно. Только я не знаю, когда мы на них наткнемся.
- Ну, ты, я надеюсь, не в Двойку едешь?
- Аха, нет, я только что оттуда.
- Прекрасно, это единственное место, где бы я не хотела оказаться сейчас.
- Надо признать, что я согласен с тобой.
- Как тебя зовут хоть?
- А зачем тебе знать? Через день ты меня вообще помнить будешь смутно.
- Тебе так сложно сказать?
- Ладно, я Ворчун.
- Что? Это прозвище? Я серьезно, между прочим.
- Прозвище–не прозвище, но для меня это уже практически имя.
- Ну как хочешь.
В молчании прошло еще несколько минут. Дорога становилась все более заброшенной, трещины были повсюду, новый, свежий лес сменился старыми чащами. Я подумал, что по всем законам жанра скоро мы должны были заблудиться. К счастью, впереди показалась развилка с указателем.
- Слушай, здесь какая-то дыра. Может, все-таки выберешь дорогу ближе к цивилизации? – поинтересовалась моя спутница, когда увидела столб с железной пластиной наверху, на которой были указаны названия мест, о которых я раньше ничего не слышал. Столб с указателями, совсем как в детстве. Раньше они стояли даже в окрестностях Двойки. Я остановился.
- Ну, куда едем? Слово дамы – закон.
Она скривилась:
- Похоже, правая дорога не такая убогая, - немного поколебавшись, сказала девушка.
- Внешность бывает обманчива.
- Слушай, помолчал бы, мне ли не знать. Едем налево.
- Но…
- Ты же спрашивал меня? Я хочу налево. И вообще, мне казалось, что ты должен знать, как проехать туда, куда тебе надо. Куда ты вообще едешь?
- Ну, сейчас никуда, а вообще, через месяц должен оказаться в Первой.
- Так это же в той стороне. От Двойки до Первой езды ну максимум часов пять, зачем ты здесь поехал?
- Как бы тебе объяснить… Я просто решил…
- Покататься? Мир посмотреть? – девушка усмехнулась, прислонилась спиной к двери, перекинула ноги через сиденье и уставилась на меня. – Что же всем дома не сидится?
Я почувствовал укол разочарования. Всем. Не только мне, но еще и множеству других людей пришло в голову прокатиться, куда глаза глядят. Я знал. По миру пошли трещины, через которые была видна пустота. Улыбнувшись, я сказал:
- Ну, видишь, нас много. Когда все уедут из городов, тогда здесь уже не будет так спокойно, надо наслаждаться моментом.
Она осмотрелась вокруг, перебирая пальцами длинную светлую прядь своих волос, и покачала головой:
- Да нет, все не уедут. А те, кто уехал, все равно вернутся. Ты вот тоже в итоге в Первой окажешься.
Я задумался и проговорил:
- Может быть, через месяц возвращаться будет уже некуда.
- Мечтай.
Голову пронзила мысль и я, не задумываясь, спросил:
- Слушай, а как ты вообще оказалась одна, на обочине какой-то никому не нужной дороги? Что, проблемы с друзьями?
- Ты на что намекаешь? – спросила в ответ девушка тоном, в котором вдруг появились нотки недовольства, которых раньше, несмотря на всю абсурдность ситуации, там не было.
- Да так. Господи, почему я должен этим на что-то намекать?
Она снова прислонилась к двери, разочарованно глядя вперед:
- Так и знала, что все мужики - козлы.
- Да что я сделал-то? – с недоумением сказал я, пытаясь проанализировать все сказанное ранее.
- Ничего.
Недоумение переросло в возмущение, и я опять уставился на дорогу:
- Ну хорошо, этого я, видимо, не узнаю.
- От меня уж точно, Ворчун – проговорила она. Я не трогался с места. Через пару минут она кинула на меня вопросительный взгляд и сказала:
- Ну, может быть, мы поедем?
- Мне кажется неправильным, что я не знаю, как тебя зовут, а ты знаешь, как меня.
- Ха, это ты про свое прозвище, что ли?
- Можешь сказать мне свое.
Девушка картинно провела рукой по своей талии и томным голосом сказала:
- Называй меня… Карина…- она выделила последнее слово наигранным вздохом.
- Очень смешно, но если ты настаиваешь…
- Меня зовут Саша, придурок, мне незачем скрывать свое имя, что бы ты там не представлял.
- Ничего я не представлял.
 - Ага. И не подумал, что я шлюха, которую выбросили где-то в пригороде?
Я поперхнулся слюной и сделал глубокий вдох. Я опустил голову и просидел в такой позе несколько секунд, так и не сумев сдержать смеха.
- Что ты ржешь? – спросила Саша, и тогда я невольно поднялся, посмотрел на нее и снова засмеялся, на этот раз сильнее и не пытаясь этого скрывать. Сквозь смех я сказал:
- Блин, какие же все параноики.
- Не пытайся меня убедить, что нет, извращенец.
- Хорошо, хорошо, - согласился я, проглотив остатки смеха, но тот предательски копошился где-то внутри. Саша презрительно смотрела на меня, сложив руки на груди. Чуть улыбнувшись, я еще раз осмотрелся вокруг и тронулся. Машина повернула налево.
- Ты куда?
- Налево. Ты же сама просила.
- Мало ли, что я просила. Куда мы едем?
- Не знаю, там вроде город какой-то. Наверное, тебе оттуда можно будет добраться куда-нибудь еще и больше не терпеть мое общество.
- Надеюсь. Где мы будем ночевать?
- Мы?
- Ну, у меня очень мало денег, я думала, ты будешь не против, если мы возьмем номер со смежными комнатами.
- Ах, номер? Ты издеваешься? Это пригород Двойки, какой номер? Я рассчитывал, что переночую в машине, а тебе и вовсе не обязательно, ты можешь двинуться в путь сразу же. Номер… Если у тебя мало денег, можно вообще в общей комнате жить.
- Ну конечно.
- Не встретил бы тебя, уже бы давно уехал отсюда.
- Ах вот, значит, как…
- Слушай, я согласился тебе помочь, а ты еще и претензии предъявляешь. Ты не думаешь, что я могу тебя просто высадить?
- Не высадил же до сих пор.
Действительно, я ее не высадил. Ни тогда, ни после. Мы снова ехали молча, разрезая воздух, колеса шуршали по дороге, в небе висело солнце, пока еще освещавшее округу, но яркая синева небес уже начала мрачнеть. Все началось с небольшой тучи, приплывшей откуда-то из-за леса, затем к ней присоединилось еще несколько, и вот уже серая дымка заслонила собой практически все ярко-синее, обещая мокрый прием двум странникам в машине, катящейся по дороге среди леса. Деревья, испугавшись, зашевелили листьями, закачались, понукаемые порывами усилившегося ветра. Воздух ждал влаги.
Я не сразу заметил, что пейзаж вокруг несколько изменился. Новые, рукотворные леса уступили место мощным, многолетним деревьям, покрытым густой листвой, дорога уже не казалась настолько заброшенной – ее явно старались содержать в порядке. Это уже была не затерявшаяся где-то в лесах полоска асфальта, а настоящая дорога с разметкой и без трещин. Я нажал на кнопку сбоку от руля, за спиной послышалось легкое шуршание – крыша вытягивалась и накрывала нас, чтобы защитить от стихии. Услышав легкий щелчок, я обернулся: салон был полностью изолирован от внешнего мира и очень вовремя, потому что вскоре застучали первые капли, издавая весьма неприятный звук. Дождь был несильный, но крупные, бесформенные сгустки воды на стекле сильно мешали обзору. Я запустил систему очистки. До городка было еще как минимум сорок минут езды. Дождь все сильнее барабанил по новоприобретенной крыше, как будто пытаясь пробиться до нас сквозь эту преграду.
- Отлично, - сказала Саша. – Вот давно же не было.
- Чем тебе не нравится дождь?
- Когда я в машине, я не против, но когда-нибудь мне придется вылезти наружу. Тогда и будет самое интересное.
- Без дождя никак, - тихо проговорил я, сосредотачиваясь на дороге, которая все глубже и глубже уходила в водяной поток.
- Ага. Ты помнишь ту историю прошлым летом, когда какой-то дачный поселок вырезала группа психов? – поинтересовалась Саша совершенно спокойным голосом, как будто несколько минут назад она на меня совершенно не злилась.
- Да, кажется, что-то такое было.
- Так вот, единственный выживший утверждал, что под покровом грозовых туч, которые закрыли все небо так, что солнца не было видно, туда пробрались страшные существа, живущие в тенях, и убили всех, понимаешь? Если ты оказывался в темноте, то все, обречен. Это так странно. Но его запрятали в психушку, к сожалению. Я бы ему поверила, наверное. Его слова были искренни.
- Какие слова? Ты где это взяла?
- В газете. Ее журналистке удалось обманом поговорить с ним. Если она не переврала его слова, то я, скорее всего, поверю этому парню, - Саша уставилась вперед, как будто пытаясь увидеть за стеной воды что-то неизвестное.
- Тебе надо меньше читать желтых газет, - заметил я и начал размышлять о том, что смерть может настигнуть внезапно, в любой момент, в любом месте, и мы ничего с этим не можем поделать. Даже эти тучи, оказывается, могут нести ее. Я с опаской посмотрел вниз, где собралось достаточно тени, чтобы там поместилось небольшое злобное существо. Я хотел спросить, какого они были размера, но сдержался.
- Она не желтая, у них у всех сейчас темы такие.
- Да-да, оплот достоверной информации.
Девушка замолчала, повернув голову к окну. Она напевала себе под нос веселый мотивчик и постукивала в такт ему рукой.
Неожиданно для нас обоих, с левой стороны к пути, по которому мы ехали, примкнула еще одна дорога. По ней, вдалеке,  ехал слабо различимый автомобиль.
- Ух ты, живые люди, - изобразила удивление Саша.
- Да, теперь хоть понятно, что мы не одни во всем мире, - сказал я и поморщился от осознания, что только что ляпнул очередную глупость.
- Вот уж чего бы я точно не выдержала.
Внутри снова воцарилась тишина, но не неловкая, которую все больше с каждой секундой хочется прервать, а успокаивающая, с едва заметной теперь уже аранжировкой капель дождя. Никто из нас не заметил, что ехали мы уже далеко не сорок минут, а гораздо дольше. Пожалуй, я даже хотел, чтобы мы никогда не достигли пункта назначения.
Саша вероломно нарушила тишину. Своей отвратительно ухоженной рукой она потянулась к радио и нажала на кнопку. Оно заговорило приятным мужским баритоном: «…монстрантов на главной площади. Власти намерены приложить все возможные усилия для стабилизации ситуации».
Я усмехнулся, подумав, что, наверное, сложно жить властям, когда у них на главной площади монстранты, а вслух сказал:
- Ну вот зачем это было делать?
- Мне надоело сидеть в тишине.
Следовательно, я снова не понимал окружающих. Радио продолжало: «Напомним, что еще вчера вечером там собралась большая группа людей. Их главный лозунг: «Мы хотим знать правду!». Поводом для демонстрации являются некие фотографии, недавно появившиеся в сети и очень быстро ставшие популярными среди большинства ее пользователей. На них якобы изображен прорыв дикарей на Границе, который привел к страшной трагедии многих людей на прошлой неделе. Никаких доказательств, что…».
- Вот поэтому я и уехал оттуда. В том числе.
- Что, не любишь недовольный народ?
- Не люблю бессмысленность. Ты думаешь, они чего-нибудь добьются? Они сейчас поорут, потом будут орать меньше, а потом и вовсе перестанут, только периодически вспоминая, что же произошло. Потом снова найдется какой-нибудь повод. И ведь ни один, ни один из них не может проанализировать ситуацию. Ну, может быть, единицы. Иногда мне кажется, что у власти стоят именно те люди, которых все заслуживают. Я не лезу в политику, это не мое, но меня раздражает, когда туда лезут люди, ничего в ней не понимающие, при этом пытающиеся показать, что они не хуже других.
- Вау, ну и речь.
- Спасибо.
- Неужели нет ничего, чем бы ты был недоволен?
- Знаешь, наверное, есть.
- И что же?
- Ты никогда не думала, почему мы платим одну и ту же сумму за снабжение воздухом последние несколько лет?
- Нет.
- Ну ведь нелогично же. Зеленые насажали столько деревьев, в городах помешательство на всяких садиках. Ситуация явно стала лучше по сравнению с Нулевым днем. Так почему бы не начать снижать тариф?
- Ну вот, ты же говорил, что если не знаешь всего, в дело лучше не лезть. Ты же ведь не эколог?
- Нет, поэтому молчу в тряпочку, вдруг глупость сморожу. А ты, случайно, не он?
- Ха, нет, а то бы наверняка тебя просветила.
- Это радует.
- Знаешь, ты мне начинаешь нравиться.
- Сплюнь.
- Суеверие? Через левое плечо или как там.
- Ага.
- Такая же странная вещь, как и религии. Всегда думала, зачем кому-то было надо чему-то поклоняться.
- Это логично с другой стороны. Это дает моральные принципы, это дает надежду, я не знаю…
- Ага, а потом сборище психов со всего мира устраивает резню.
Я посмотрел в окно, а затем перевел взгляд на зеркало заднего вида. В нем можно было заметить едва различимый свет фар. Автомобиль, который мы видели некоторое время назад, видимо, следовал по тому же маршруту, что и мы. Одновременно с этим я вспомнил, как в начальной школе нам показывали фильм про то, как закрывали храмы и мечети в городе, проводили работы с религиозными людьми, предостерегали от необдуманных решений и пропаганды нелегальных сект. Раньше религия была частью жизни большинства, пока степень ее извращенности не достигла предела. У них не было выбора. Я всегда думал, так ли это было необходимо. Мой дедушка, несмотря на внешнее подчинение указу, верил до конца своей жизни, но никогда не говорил об этом со мной. Все, что я от него услышал, это слова, которые он как-то бросил во время прогулки: «Человек может быть доволен сам собой или выбрать духовный ориентир, полагаясь на опыт многих веков. Он решает сам». В любом случае, несмотря на религиозность, прагматичности ему тоже было не занимать. Чего я точно никогда не понимал, так это переноса вины группы людей, пусть и довольно внушительной, многонациональной и многоконфессиональной, на все громадное сообщество, но, видимо, это было необходимо. Саша, тем временем, продолжала:
- Исход авраамических религий был весьма печален, да и не только их. Жалко этих людей с загубленными жизнями.
Я бросил короткий взгляд в ее сторону. Она сидела, чуть приподняв правую ногу и обхватив колено руками, смотрела куда-то вперед, сквозь лобовое стекло, сконцентрировав взгляд в одной точке. Саша говорила как будто с пустотой впереди, одновременно вспоминая множество случившихся с ней вещей, но пыталась подавить воспоминания пространной беседой. Я сказал:
- Ты как будто школьных пропагандистских учебников начиталась. Знаешь, у всего есть свои плюсы и минусы.
- Я не спорю. Но все-таки тогда со всеми этими концами света был перебор.
- Согласен. Но иногда я думаю, что религии, в лучших своих проявлениях, конечно, сейчас бы очень даже не помешали. Блин, да что я тут рассуждаю с умным видом, как будто что-то изменится.
- Все так делают.
- Что не означает, что у всего этого есть смысл.
- О чем мы вообще говорим?
- Понятия не имею.
Радио тихо играло какую-то насквозь электронную песенку про любовь. Я почувствовал, как она проникает через уши внутрь меня, переворачивает что-то в районе груди и начинает щекотать внутренности. Я поежился, ведь это был первый признак моего полного неприятия, который мог вполне перерасти во что-то более плачевное, и выключил приемник.
- Что, не нравится? – спросила моя попутчица, с улыбкой смотря на меня.
- Ну, знаешь, я не слушаю радио обычно.
- И почему я так и думала…
- Я выгляжу, как затворник?
- Да не сказала бы. Просто потерявшийся где-то. Или желающий быть им.
- Что-то ты не совсем соответствуешь своей внешности, - сказал я, пытаясь отделить у себя в голове два образа девушки: внешний и, насколько я мог о нем знать теперь,  внутренний. Они никак не хотели сливаться в единое целое.
- Думал, что я и двух слов связать не могу?
- Вроде того.
- Внешность не все. Хотя, честно признаться, мне надоело это. Я не хочу больше выглядеть куклой. Мне говорили, что так надо, что так правильно, но это не мое.
- Хочешь сказать, ты шла против себя?
- Наверное. Иногда мнение окружающих значит гораздо больше, чем должно. Может быть, как раз сейчас и получится что-то с этим сделать.
- В любом случае, извини за «теплый прием».
- Да ничего.
Снаружи раздался громовой раскат. Небо осветилось белым, на мгновение лес вокруг вырвало из водяной дымки, но в свете грозы он казался зловещим исполином, спрятавшим в своей роще страшную тайну. Я поежился. Несмотря на кажущуюся безопасность, внутри машины было неуютно.  Дорога впереди то заливалась светом, то вновь темнела, тучам не было конца.
- Слушай, тебе не кажется, что мы давно уже должны были приехать?
- Кажется. Но, видимо, я свернул не туда, или знак наврал.
- Ты издеваешься? Как можно было свернуть не туда, здесь даже развилок не было.
- Говорю же, знак наврал, наверняка.
- Блин, так и знала.
Молния перерезала небо в последний раз, и дождь стал мельчать. Впереди, ближе к горизонту, небо прояснилось, а тучи постепенно начали расходиться.
- Быстро закончилось, - сказала Саша, с интересом смотря на проглядывающую  сверху синеву.
- Да уж, быстрее, чем ожидалось.
- Кем?
- Ну, мной, наверное.
Девушка издала слабый смешок и посмотрела в окно. Ее лицо нахмурилось, и она, указывая куда–то, сказала:
- Нас тут пытаются обогнать.
- Ты так говоришь, как будто мы на гонках, - ответил я, но тоже с недоверием взглянул в зеркало заднего вида.
Автомобиль, ехавший сзади, медленно приближался. В нем не было ничего устрашающего, его хозяин держался на дороге ровно, не превышал скорость и не сигналил. Я вздохнул. Эта машина была единственной, которую мы видели за все время нашей поездки неизвестно куда. Было вполне нормально повстречать другого человека на пути, но я и Саша смотрели на автомобиль, предчувствуя что-то. Через некоторое время он поравнялся с нами и два раза просигналил. Идеально чистый, он отражал блики заходящего солнца. Я не знал, как он мог оставаться таким чистым. Стекло его передней двери опустилось, и я услышал:
- Вы можете остановиться, пожалуйста?
Стоит ли говорить, что просьба незнакомого человека прозвучала чрезвычайно странно. Тем не менее, после того, как она прозвучала еще раз, я принял решение остановиться. День необычных знакомств продолжался.
Я остановился у обочины, то же самое сделал и незнакомец. Когда мы оба вышли из машин, я увидел худощавого мужчину лет тридцати, одетого в потертую куртку и старые джинсы. Его машина была ничем не примечательна, исключая чистоту, которую я заметил ранее. Но было в нем, в то же время, и что-то странное, возможно, большие солнцезащитные очки, красовавшиеся у него на лице. Уже вечерело, использовать их по прямому назначению не было никакой необходимости:
Он подошел и протянул мне правую руку со словами:
- Здравствуйте. Я дико прошу прощения, но вы единственный, кого я здесь встретил за последние несколько часов. Меня зовут Кирилл.
Я молча поджал ему руку, взглядом показав, что ожидаю продолжения. Он, вполне удовлетворившись, спросил:
- Тут какая-то путаница с указателями. Вы не знаете, сколько примерно до города?
- Понятия не имею. Я здесь не живу и, уверяю вас, тоже сбит с толку. Мы уже давно должны были быть на месте.
- О, вы не одни… Прошу прощения, а что вас заставило направиться сюда?
- Я ищу приключений, в каком-то смысле.
- Хм… Занятно.
Слова невольно срывались с языка, несмотря на всю подозрительность встречи. Возможно, на меня подействовал необычный стиль общения, возможно, усталость от долгой дороги.
Мужчина сказал:
- В таком случае, извините за беспокойство. Я думал, что узнаю что-нибудь.
- Ничего страшного. До свидания.
Таинственный человек развернулся и пошел к своей машине. Я смотрел ему вслед и думал о странных встречах.  Блестящий автомобиль двинулся дальше, а я поплелся к своей машине. Дверь открылась с трудом, я буквально заставил себя залезть внутрь, вместе со мной заползла часть уличной свежести. Саша с интересом посмотрел на меня:
- Что он хотел?
- Думал, мы местные, спрашивал, где город.
- Ты со стороны очень забавно смотрелся.
- Ну спасибо.
- Что ты сидишь, поехали дальше.
Действительно, стоять и ждать там не было смысла. Мы тронулись, но я не мог выбросить из головы этого мужчину. В нем было что-то очень непривычное, но я не мог понять, что именно. Мне почему-то показалось, что встреча с ним должна была закончиться по-другому.
- Ты так на него смотрел, как будто он взагматик или еще что, - сказала Саша, смотревшая не без беспокойства. Такая резкая смена ее настроения мне не понравилась.
- Видимо, сказалось время и место, - ответил я и неожиданно для себя продолжил. – Он был в темных очках, вот на фига ему темные очки?
Мой голос стал громче, но Саша восприняла это как должное:
- Да успокойся. Может, вчера ему просто было очень весело. Тебе надо отдохнуть.
Я нашел глазами заходящее солнце на небе. Оно еще светило, но совсем скоро готовилось опуститься за горизонт и оставить нашу часть планеты в темноте. Я покачал головой:
- Как бы нам не пришлось всем ночевать в машине. Я тут подумал, что это действительно не самое приятное место.
- Даже ты пришел к этому выводу. Ты не мог просто воспользоваться картой? Или это бы сильно облегчило тебе жизнь? – спросила Саша без злобы в голосе.
- Что-то вроде. Я не хотел знать, куда я еду, а соблазн заглянуть в универсальник на карту был бы очень велик.
- Да что с тобой стряслось, почему ты катаешься просто так по хрен знает каким местам?
- Наверное, я скажу, когда узнаю, что ты делала одна на обочине хрен знает какой дороги.
- Вот, значит, как, - улыбнулась девушка. От улыбки этого искусственно приукрашенного лица я чуть не поморщился, но, отвернувшись и сделав вид, что смотрю на дорогу, удержался. Асфальт дальше образовывал на удивление ровный путь, а трещины практически совсем исчезли. Я снова повернул голову к своей спутнице:
- Ну да, то, что интересно тебе, в обмен на то, что интересно мне.
- Шантажист.
- На твоем месте, я бы не стал проводить такой обмен. Боюсь, моя история не такая интересная.
- Значит, ты хочешь, чтобы никто ничего не узнал?
- Что-то вроде.
- Мы ведь можем расстаться на дружеской ноте.
Я покосился на нее:
- На дружеской? Слушай, ты просто какая-то… какой-то человек, которого я подобрал на дороге из жалости. Я не хочу с тобой дружить, - в тот момент мне пришла мысль, почему все это прозвучало как ссора в детском саду. – Я  просто хочу довезти тебя куда-нибудь и высадить, чтобы ты доехала куда-нибудь. Куда хочешь.
Мой голос непроизвольно затих. Я смотрел на дорогу, пытаясь различить несколько точек, появившихся вдалеке.
- Ты ведь не особенно дружелюбен?
- Я сама доброта.
- Заметно. И все же, мне кажется, что ты не такой уж злой.
- Ой, только не начинай и ты, во мне уже кто только не сомневался.
- Значит, есть в чем.
- Слушай, я действительно не хочу слушать советы от куклы.
С ее стороны послышался сдавленный смешок, а потом и усердно подавляемый хохот. Через некоторое время появились и слова:
- Хорошая попытка, если ты специально пытался меня задеть. Мне даже жалко, что она провалилась.
- Все, хватит. Смотри, мы приехали.
Точки вдалеке оказались приветственными табло по бокам дороги. Работало из них только одно, но и этого мне хватило, чтобы ощутить радость и облегчение. Мы приехали. Город встретил нас тишиной, парой проверочных милицейских постов и пустыми улицами.
- Я ужасно голодная, - пробормотала Саша. – Тут что, ночью все вымирают?
Снаружи и правда не было почти ни души. С обеих сторон стояли маленькие здания, где, наверное, жили маленькие семьи. Засаженные зеленым дворики даже вечером блестели своей ухоженностью.
Саша показала вперед и начала дергать меня за руку:
- Вон, вон, мужик идет, У него надо спросить.
По пешеходной дорожке шел мужчина, хорошо одетый, но явно чем-то расстроенный. Он смотрел под ноги, его шаги были медленными и неуверенными. Мы подъехали поближе, я опустил стекло и обратился к нему:
- Извините, пожалуйста, можно поинтересоваться кое о чем?
Мужчина поднял голову, какое-то время непонимающе смотрел на нас, затем кивнул и, нехотя улыбнувшись, сказал:
- Да, конечно.
- Вы не подскажете, откуда здесь можно доехать куда-нибудь, ну, я имею ввиду, город, более крупный?
- Вообще, до основной автобусной станции отсюда недалеко, но транспорт уже перестал ходить.
- В таком случае, мы бы хотели где-нибудь переночевать, - выпалил я, даже не посмотрев на Сашу, одновременно вспоминая, когда я расстался с мыслью поспать в машине.
- И поесть, - добавила Саша, выглянув из-за моего плеча.
- А, ну… Гостиница в конце улицы как раз, - пробормотал мужчина. – А поесть… Наверное, в «Батарее», это налево на перекрестке.  Там сейчас почти все, день города же. А вы сами откуда?
- Мы из Двойки, - прозвучал голос у меня из-за плеча.
- О, редко к нам заезжают оттуда.
- Мы просто немного заблудились, - вставил я.
- Ааа…- выдавил мужчина.
- Спасибо большое, вы нам очень помогли.
- В добрый час, - произнес наш информатор напоследок и двинулся дальше по ранее намеченному пути. Я еще некоторое время наблюдал, как он плетется по дороге в боковое зеркало, а потом задал вопрос Саше:
- Ну что, едем в гостиницу?
- Я думала, мы поедем в эту «Батарею» и там…
- Нет, нет, нет, даже не думай, - тут же перебил я. - Вообще, что это тут за день города, как будто в столице. Пафосная провинция, фу.
- Да почему, все замечательно, по-моему, можно отдохнуть.
- Ну знаешь, я не хочу отдыхать здесь в какой-то сраной «Батарее», тебя саму не тошнит от названия?
- Да подожди, при чем здесь…
- Все, ладно. Смотри!
Откуда-то слева появился знакомый блестящий черный автомобиль. Он подъехал ближе, стекло у переднего пассажирского места опустилось, и я увидел того мужчину. На этот раз темных очков на нем не было. Он помахал рукой, приятно улыбнулся, чуть придвинулся к открытому окну и крикнул:
- А вот и вы! Приветствую!
- Здравствуйте! – изображая положительные эмоции, ответил я.
- Я тут недалеко остановился. Здешняя гостиница, надо сказать, весьма приятное место. Для такого города, я имею ввиду. Судя по всему, он достаточно хорошо развит.
- Отлично. Мы сейчас тоже туда едем. Хочется отдохнуть, я не думал, что сегодня мы проведем в пути так долго.
- А в «Батарею» вы не идете? Я схожу, любопытно же.
- Мы подумаем, - кивнул я. – Ну что же, до свидания.
- Может, еще увидимся, - подмигнул мужчина. Я пытался вспомнить, как его зовут. Вскоре блестящая черная машина исчезла из вида. Через несколько секунд я сказал:
- Я подумал, мы заедем туда.
Саша ничего не ответила, только улыбнулась и сложила руки на груди. Я ничего не мог с собой поделать, мне казалось, что этот незнакомец издевается надо мной, и я не мог объяснить, почему.
Найти забегаловку, гордо именуемую клубом, оказалось просто, хотя бы по куче людей, толпившихся у входа, куривших, разговаривавших, ссорившихся, уходящих. Изнутри доносилась не очень приятная, но, по-видимому, живая музыка. Автомобильная стоянка располагалась чуть в отдалении, туда я и двинулся. Почувствовав землю под ногами, еще не успевший остыть асфальт (здесь не было дождя?), я подождал, пока из машины выйдет Саша, и закрыл двери. Мы проследовали ко входу, где не встретили ничего, что помешало бы нам войти.
- Ну, ты довольна? – не без досады спросил я.
- Конечно. По-моему, это забавно.
- Да, действительно, - выдавил я, все еще пытаясь понять, стоило ли это того.
Внутри оказалось не так уж и людно. Большая часть посетителей, в основном, молодежь, собралась на просторной площадке перед маленькой сценой, где стоял какой-то парень за адской машиной, извергавшей странные звуки, в которых при всем желании было сложно уловить мелодию.
- Местная звезда, что ли? – не удержался я и тут же поймал на себе взгляд Саши, довольный и веселый. – Ну, что, я тебя смешу?
- Ага, - улыбнулась та, а я обнаружил глубоко внутри себя желание стереть ее лицо ластиком.
В задней части помещения стояли столы и стулья, за которыми сидело несколько  людей. Оставалось много свободных мест, и мы направились прямо туда. Я предоставил право выбирать место Саше, а сам начал разглядывать собравшихся, в надежде увидеть этого странного мужчину. Саша выбрала стол  практически посередине и аккуратно села за него, предлагая мне сделать то же самое. Я не стал спорить, но продолжал оглядываться. К нам подошла девушка с натянутой на лицо улыбчивой маской и спросила, что бы мы хотели. Я снова переложил всю ответственность на свою спутницу, а зам извинился и встал, решив немного походить по «Батарее». Что буду делать, когда найду этого мужчину (Как же его зовут?), я не знал, но найти должен был обязательно.
Тем временем парень на сцене делал все, чтобы испортить мне жизнь. Музыка, которая рвалась из динамиков и приводила в восторг собравшихся, совершала в моем сознании маленькую революцию. Мне казалось, что мир вокруг содрогается, стены «Батареи» покрываются трещинами, за которыми полыхает огонь, грозящий в любой момент прорваться внутрь. Трещины распространялись, ползли по полу прямо у меня под ногами. Я закрыл глаза и попытался привыкнуть к звуку. Когда хаотичная электроника смогла отойти на второй план, уступив желанию найти незнакомца, я чуть приоткрыл левый глаз. Трещин не было. Тогда я открыл оба, прошел, оглядываясь, несколько шагов и увидел его. Он был в двух шагах от меня, а затем скрылся в пестрой толпе. Сколько я не вглядывался в нее, мне не удавалось поймать взглядом его фигуру, очертания которой мне так хорошо запомнились. Я протолкнулся сквозь плотное скопление людей, ответивших легким недовольством. Я думал о том, что хочу от него, что собираюсь спросить. Я не знал. Наваждение становилось все более явным, глаза беспорядочно рыскали вокруг, надеясь найти хоть что-то похожее на человека из блестящей черной машины (во что он одет?). Мой разум начинал паниковать, не понимая, зачем нужна эта встреча, зачем я ищу его. На какой-то момент я вполне допустил, что этот человек все знает. Он знает, что я ищу его, и поэтому постоянно скрывается. Мысль сверлила голову, несмотря на очевидную нелогичность ситуации.
Вдруг я увидел его совсем рядом. Он стоял у стены с каким-то напитком в руке и смотрел на меня, просвечивал взглядом. Он не прятался и не уходил. Какое-то время я просто стоял и смотрел в его сторону, но вскоре сделал пару шагов к нему. Мужчина помахал рукой, как будто только что меня заметил, и оставшееся расстояние преодолел сам.
- Здравствуйте! – с видимым удовольствием сказал он, громко, чтобы перекричать музыку. – Все-таки решили прийти?
Я пожал протянутую им руку и почему-то искренне (снова!) ответил:
- Да… Я не очень хотел ехать сюда, но Саша настояла. Саша – это моя… знакомая. К тому же я знал, что здесь будете вы… Редко встречаешь дружелюбно настроенных людей, знаете ли.
Мужчина рассмеялся, не злобно, а очень по-приятельски. Я снова действовал вопреки здравому смыслу и задал прямой вопрос:
- Простите, я забыл, как вас зовут.
На мою виноватую улыбку мужчина снова ответил добродушным смехом:
- Кирилл. Только давайте на «ты», а то уже неловко получается.
- Хорошо-хорошо, я согласен. Не хотите… присоединиться к нам?
- Было бы здорово.
- Ну, тогда я вас… тебя отведу.
Я кивнул головой налево, указывая направление, и мы начали побираться через толпу. Обратный путь вышел куда короче, и вскоре мы уже были у столика Саши. Та, похоже, ничуть не удивилась Кириллу, даже обрадовалась неожиданному собеседнику. Мы заняли стулья, я сел напротив Кирилла.
- Ну как тебе музычка? – с издевкой крикнул я Саше. Она в ответ только подняла вверх большой палец. Парень на сцене разошелся не на шутку, порождая свои хаотические шумы с умопомрачительной скоростью.
- Что ж поделаешь, сейчас любят такое, - вступил Кирилл.
- Не думаю, что всеобщая любовь оправдывает безвкусицу, - ответил я, уже зная, что со мной можно легко поспорить. Да я бы и сам с собой поспорил, будь я на месте Кирилла.
- Общих критериев для создания шедевра нет. Наверное, это и к лучшему, тогда бы шедевры утратили свою ценность и уникальность – спокойно проговорил Кирилл, явно не ожидая продолжения спора. – Если мы не можем определить с точностью, что является шедевром, мы не можем определить и безвкусицу. У каждого свои взгляды и требования.
Кирилл положил руки на стол, посмотрел на меня и Сашу, и сказал:
- Что-то вы слишком озадачены. Я вам точно не помешал?
Первой ответила Саша, за что я ей был очень благодарен.
- Да нет, нет, просто в том углу за столиком сидит какой-то взагматик, я просто представила, как ему, наверное, плохо сейчас.
В темном углу помещения клуба, чуть правее нас, я заметил человека, одиноко сидящего за своим столиком, лицо его было скрыто той самой белой маской, которую все так боялись.  Время от времени человек оглядывал клуб и опускал голову, смотря куда-то вниз. Я постарался не поморщиться.
- А ты когда в последний раз проверялся? – спросила Саша.
- Что? – приходя в себя, растерянно уточнил я.
- Проверялся когда в последний раз?
- На прошлой неделе.
- Это хорошо.
- Обычно эти люди предпочитают уединение, - задумчиво проговорил Кирилл, подперев ладонью подбородок. – Похоже, он еще не совсем смирился со своей участью.
- Никто не хочет умирать, - почти прошептала Саша.
- Да уж, вы правы, - услышал я слова Кирилла, после чего счел нужным вмешаться.
- Ой, как я мог забыть, вы же не знакомы. Это Саша, это Кирилл.
- Очень приятно, - сказал наш новый знакомый.
- Взаимно, – улыбнулась Саша.
- А ты, видимо, не любишь свое имя, - высказал предположение Кирилл, глядя в мою сторону.
- Как ты узнал? – поинтересовался я, не без труда используя дружеское местоимение.
- Ты не горишь желанием представляться.
- Мне он тоже своего имени не сказал, - вставила Саша.
Я тут же поспешил прояснить ситуацию:
- Привык, что меня называют Ворчуном.
На мгновение мне показалось, что в карих глазах Кирилла мелькнул красный огонек, но тут же наваждение исчезло.
- Значит, это твое прозвище?
- Вроде того.
- Видимо, было за что его давать, - посчитала нужным заметить Саша.
Я почувствовал, как мои глаза невольно опускаются вниз, желая уставиться в маленькие трещины на поверхности стола, но усилием воли поднял их. Я посмотрел на спокойное лицо Кирилла и это был первый раз, когда я смог внимательно изучить его. Выглядел он молодо, на коже не было морщин, наружу чуть пробивалась щетина. Маленький нос выглядел немного лишним под большими карими глазами, на которые спадала небольшая челка. Улыбался Кирилл достаточно мило, и тогда я вряд ли смог бы объяснить, почему он вызвал у меня такую неприязнь при нашей первой встрече.
- Было, ну и что. Как будто ты вся идеальна, - проворчал я, а Кирилл поспешил сменить тему.
- Неплохо было бы что-нибудь поесть.
- О, я уже заказала, только на двоих, правда, - сказала Саша.
Я поспешил ее успокоить:
- Замечательно, я не хочу есть.
- Как? Ты же целый день голодный!
- Ну и что? – раздраженно спросил я. – Просто не хочу есть.
Недоверчиво посмотрев на меня, Саша пожала плечами:
- Ну ладно, как хочешь.
- Я так понял, вы вдвоем отправились в своего рода приключение? – спросил Кирилл, снова как будто останавливая намечающийся конфликт.
- Он – да, а я – нет, - пробормотала Саша. – Он меня подобрал на дороге, я была в безвыходной ситуации. Я очень благодарна ему за это.
Меня передернуло от осознания того, что она ни разу об этом не говорила лично мне. Вполне возможно, Кирилл сильнее располагал к дружеской беседе.
- И ты говоришь об этом сейчас? Не могла раньше сообщить, в машине, например? – не удержался я, пытаясь спрятать потоки обиды под тоннами сарказма.
- Ну извините, кто-то был не слишком-то расположен к беседе.
- Ну конечно, я снова виноват во всем.
- Да нет… Просто ты же ни разу за все это время не заговорил со мной серьезно.
- Правда? Ты уверена?
Какое-то время мы смотрели друг на друга не моргая, а затем практически одновременно рассмеялись. Кирилл с довольным видом подвел итог:
- Вот видите, все-таки для чего-то я был нужен.
- Кстати, - сказала Саша, обращаясь уже только к Кириллу. – Я прониклась его идеей о простом путешествии куда глаза глядят.
- Да ладно! – удивился я.
- Ага. Честно говоря, я тоже о подобном раньше думала, только в масштабах побольше. За границей, например. Но все как-то времени не было, возможности. Такое впечатление, как будто со всех сторон… Даже не знаю, как сказать.
- Давят обстоятельства, не выпуская из клетки? – предположил Кирилл.
- Да, да, да, что-то такое.
- К сожалению, сейчас этих обязательств слишком много, - покачал головой наш новый знакомый. – Слишком много иллюзий, свобода, пожалуй, главная из них.
Тем временем парень на сцене в страшных муках, судя по его выражению лица, извлек из своей машины последний звук своей последней на тот момент композиции. Он поднял правую руку вверх, что-то прокричал, и толпа ответила ему гулом обожания. Он удалился, а собравшиеся продолжали кричать и неистовствовать, пока на сцену не вышли еще шесть человек. Это были молодые ребята, лет двадцати, а может и младше. Они помахали зрителям и начали готовиться. Из них только один встал за тот инструмент, который использовал их предшественник.  Трое держали в руках нечто, что я от неожиданности не сразу узнал.
- Мне кажется, или у них гитары? – несколько нервно спросил я, кивая на сцену. Саша с любопытством изучила происходящее и подтвердила:
- Да, они самые. Не думала, что сейчас кто-то еще будет выступать с настоящими инструментами, если это не консерватория, особенно молодежь. Даже в провинции.
- Вот видишь, - сказал Кирилл. – Иногда все немного иначе, чем кажется.
После этого на сцену откуда-то снизу на замысловатом механизме поднялась барабанная установка. Зрелище было, пожалуй, еще более удивительное. За ней уселся полноватый парень, с довольным лицом доставший палочки. Трое с гитарами увлеченно их настраивали, подключив нужные кабели. Шестой член группы взял микрофон и, расхаживая по сцене, начал свою приветственную речь.
- Похоже, им нравится их занятие, - сказал я, наблюдая за возней на сцене.
- Да уж, это самое главное. Сейчас практически никто не  может этим похвастаться.
- Зато практически все благополучны.
- Благополучие не всегда равно счастью. К тому же, человек всегда был один и тот же, его не изменить никакими примочками. Вся грязь никуда не делась, просто спряталась. А вот они, похоже, действительно рады.
- Ага, и им тоже рады, - пробормотал я, глядя на приветствующую ребят толпу.
Совсем скоро вводная часть завершилась, парень с массивной черной гитарой подал знак, и клуб наполнился электронным звуком, который издавала все та же использовавшаяся до этого машина, но теперь это был не хаотичный, раздражающий звук, а мягкая мелодия, подражание духовым инструментам. Практически сразу вступил вокалист, который обладал хотя и не выдающимся, но все же приятным голосом. Он пел не напрягаясь, а мелодия и публика его поддерживали. На заднем плане вступили гитары, и песня окончательно обрела свой ритм. На зал происходящее на сцене подействовало магически, зрители стояли, затаив дыхание, ожидая кульминации.
- Сегодня, видимо, решили вспомнить старое, - сказал я, задумчиво, как мне показалось, смотря на сцену.
- Для них это еще не умерло, это настоящее, - заметил Кирилл. – Я помню, в детстве подобная музыка уже казалась чем-то ужасно устаревшим, отставшим от времени.
- Не соответствующим его духу. Помню, мама с отвращением относилась ко всему этому, - продолжил я. – Посмотри, они довольны.
- Для них это как будто что-то новое, - проговорила Саша, пожирая глазами сцену, где группа ребят уже вполне уверенно создавали нечто странное, используя один только звук. Можно было увидеть, как по воздуху прошла дрожь.
- Хорошо забытое старое, - раздался голос Кирилла, ставший вдруг очень глубоким и низким. – Так долго продолжаться уже не может. Пропаганда, воздействие на разум – все это совершенно никакого значения и действует, когда народ сам хочет быть обманутым. Сейчас, видимо, уже не так уж и хочет, кстати. Вот они уже не следуют общему курсу. Вот только что страшнее – осознанные рамки или грязь, которая полезет наружу, если их убрать?
- Думаете, если все эти демонстрации, недовольства и прочее продолжатся, что-то может случиться? – поинтересовалась Саша, отводя глаза от необычного концерта.
- Уверен в этом. Больше того, мы все часть истории, даже я и вы. Вот вы, наверняка, считаете, что сохранили нейтралитет, оказавшись вне большого города в столь острый момент, а по мне ваше бегство, только без обид, тоже своего рода выражение мнения. Вы знаете, во что это может вылиться, в своем роде даже желаете встряски у самого основания, но хотите быть сторонними наблюдателями. Радоваться свободе уже сейчас, а потом осознать, что она уже никогда не кончится.
Мелодия песни ускорилась, вступили барабаны, и вот уже публика начинала постепенно приходить в экстаз, у сцены началось какое-то движение.
- Я ни о чем таком не думал, - попытался возразить я и снова увидел полыхнувший, на этот раз яснее, красный огонь в глазах Кирилла.
- Может быть и не осознавал, но мысли такие посещали, - сказал он тоном, не предполагающим спора. – Я хорошо знаю людей своего времени, слишком хорошо.
- Сейчас прозвучало очень пафосно, - с легкой ухмылкой заметил я.
- Может быть, может быть, - ответил Кирилл, в свою очередь улыбнувшись, широко и искренне, как мне показалось.
- Тогда, может быть, ты даже сможешь сказать, почему Саша оказалась одна на обочине дороги, ведущей непонятно куда?
- Может, и могу, но это же святое право каждого – оказываться на обочине дороги и никому не рассказывать, почему, - шутливо сказал Кирилл, подмигнув Саше.
- Может быть, я сама когда-нибудь тебе расскажу.
- Когда-нибудь? Ха, да мы завтра увидим друг друга в последний раз.
- А, да, кстати, я забыла тебе сказать, что еду с тобой завтра, - как ни в чем ни бывало заявила девушка.
Я, немного помедлив, как можно тише возмутился:
- Да ладно! А почему меня никто не спросил? Я что, уже не имею права выбора? Что-то не помню, что мы договаривались об этом.
- Ну, я же сказала, что прониклась твоей  идеей. Вот и решила сейчас.
- Да ты вооб…
- А что, ты меня прогонишь?
Мне хотелось крикнуть: «Да, убирайся отсюда, не хочу больше видеть тебя здесь, в моей машине, рядом со мной, слышать твои разговоры». Но я промолчал, предпочтя отвернуться. Что-то остановило меня, внезапное осознание. А что, если как раз в этом и заключается цель моей поездки? Новые знакомые, свежие впечатления, безумные авантюры. Почему бы и нет. Я покачал головой.
- Ну я знала, что в глубине души ты добрый, - сказала Саша, притворно приторным тоном.
- Отвали, выдавил я и снова посмотрел на Кирилла. – Ну вот как теперь жить?
- Просто, - улыбаясь, ответил тот. – Просто наслаждаться.
Музыка сменила лиричность на динамизм,  гитары выдвинулись на первый план, подчеркивая усиливающийся голос вокалиста. На публику обрушилась волна, как будто наполнившая ее энергией, буквально каждый сорвался с места и попытался выразить свой восторг в движении.
- Нет, ну вы посмотрите на это, - услышал я голос Кирилла, поймав себя на том, что внимательно смотрю на происходящее у сцены. Драйв долетал даже до нас.
- Даже место, кажется, преобразилось.
- Человеческие эмоции на многое способны.
- А вы верите в скрытые возможности мозга? – поинтересовалась Саша, провожая взглядом очередную официантку, направляющуюся явно не к нам.
- А почему бы не верить? В мире столько всего. Нас уверяют в существовании вещей, которые даже трудно себе представить, так почему не поверить в такую очевидную вещь? – сказал Кирилл с каким-то двусмысленным выражением лица. – Кстати, куда вы направитесь дальше?
- Мы еще не знаем пока – ответил я, выделяя первое слово. – А лично я и не хочу знать. Где-нибудь будем. У меня полно времени.
- Полно - это сколько?
- Да хоть год.
- Подожди, ты ведь говорил… - удивилась Саша, но я быстро ее прервал:
- Мало ли что я говорил. Сегодняшние разговоры как-то вообще смысл потеряли.
- Вот не надо, смысл есть везде, - вступился за Сашу Кирилл. – Хотя бы потому, что мы еще здесь и что-то ожидаем от будущего, а уже там, поверьте мне, будет много интересного.
- В будущем?
- Ага.
- Конец света? – предположила Саша.
- Не думаю. Я считаю, хватит с нас концов света и так. Вот когда это случится, тогда и узнаем. Мне почему-то кажется, что мы еще встретимся с вами.
На сцене сходили с ума музыкальные инструменты, перед сценой сходили с ума ликующие люди.
- Я думаю, мы будем рады вас видеть, - сказала Саша.
- Ну посмотрим, ничего нельзя утверждать наверняка.
Вокалист затянул финальную партию, и песня подошла к концу. Зал взорвался гулом обожания, и группа продолжила.
Саша посмотрела куда-то в сторону и сказала:
- А вот и еду несут!
И действительно, вскоре на столе оказались приличные порции чего-то теоретически аппетитного, но я действительно не хотел есть.
***
Саша уговорила меня снять номер со смежными комнатами, сославшись на экономию средств. У меня же не было ни малейшего желания с ней спорить. Перед тем, как разойтись, мы немного поговорили о прошедшем вечере, а также о том, какой будет наш дальнейший путь. Саша вертела в руках диск выступавшей в клубе «Батарея» группы, разглядывая замысловатые картинки, изображенные на обложке.
- Сейчас столько возможностей себя выразить, - тихо сказала она, пока ее палец чертил на коробке с диском невидимые зигзаги.
- И больше шансы, что тебя проигнорируют.
- Это уже другой вопрос.
Номер, который мы сняли, был вполне мил, хоть и не такой большой, как стандартные комнаты в больших городах. Я сидел на кровати, просматривая список непрочитанных писем, половина из которых принадлежала моим бывшим коллегам, в которых внезапно проснулась совесть. Хотя за весь день я не получил ни одного звонка. Разговаривать с живым человеком никто не хотел, а я был только рад. Саша с видимым комфортом разместилась на внушительном кресле, стоявшем в углу. Я был ей благодарен за то, что она на время забыла о телевидении, глобальных проблемах и прочих атрибутах информационного фона. Она просто изучала свежеприобретенную коробку с диском.
- Думаешь, они бы звучали так же необычно, если бы играли тогда, когда все это было популярно? – проговорила она, вглядываясь в пустое место на стене.
- Вряд ли. Да и сейчас я сомневаюсь, что они представляют какую-то особую ценность, просто выехали на контрасте. Да и ты слышала о них где-нибудь, кроме как здесь? Местные.
Саша не ответила, только подобрала под себя ноги и продолжала смотреть на стену. Я отложил универсальник, с облегчением осознав, что отвечать никому не нужно, и потянулся к своему рюкзаку. Я запустил туда руку в поисках своей тетради и ручки, но внутри был слишком явный бардак, чтобы найти нужную вещь быстро. Когда поиски увенчались успехом, я пролистал несколько страниц тетради, чтобы вспомнить, на чем я остановился месяц или два назад. А может и больше.
- Что это?
- Да так, чтобы не умереть со скуки, - сказал я, нарочито небрежно помахав тетрадью в воздухе. – Графомания.
- А, понятно, - сразу же потеряла интерес Саша. – У тебя была мечта?
- Ага. Была и есть. Но мне кажется, сейчас не время говорить о мечтах. Сейчас как раз время спать.
- Точно, а я-то думаю, о чем я забыла.
Удивительно быстро она встала, прошла мимо, кинув дежурное «Спокойной ночи», и скрылась в дверях.
Еще с утра я стоял на пороге своей квартиры, оценивая, сделал ли я все, что нужно, принял ли все меры безопасности, в тайне надеясь, что больше мне не придется возвращаться туда. И вот вечер того же самого дня, конец затяжного переезда, первого из многих, гостиница в странном провинциальном городе, новые знакомые. Означало ли это, что круг разомкнут, что я вне его? Мне это еще предстояло узнать. По крайней мере, будет, что вспомнить.
Я пододвинул к кровати маленький столик, стоявший неподалеку, раскрыл на нем тетрадь и поставил ручку на то место, где должно было начинаться новое предложение. Закрыл глаза. Через несколько минут я со злостью отбросил ручку и обхватил руками голову. Еще есть барьеры.
***
Утром, когда даже занавеска уже не могла сдерживать настойчивое солнце, я почувствовал неожиданную легкость. Встав, я выглянул в окно и с наслаждением увидел что-то новое. Немного полюбовавшись на город, который уже выпустила из своих объятий тьма, я отошел от окна, постепенно выстраивая схему дальнейших действий у себя в голове, проследовал в небольшой коридор, соединяющий две комнаты, и дернул дверь ванной, находившуюся в центре левой стены. Она не поддалась, и я услышал голос Саши:
- Сейчас!
Щелкнул замок, открылась дверь, и я увидел странную девушку без косметики на лице, приятно улыбающуюся, с немного растрепанными волосами. Саша помахала рукой, и я заметил, что с ее ногтей исчез лак, да и сами они стали намного короче. Явно довольная собой, она спросила:
- Ну как тебе?
- Супер.
- Я решила полностью следовать философии свободных путешествий. Единственное, что осталось – новая одежда. Не против, если мы зайдем куда-нибудь, посмотрим, что можно купить? – и она недовольно посмотрела на свою майку.
Я пожал плечами:
- Ну ладно.
Саша заулыбалась еще больше и вышла, похлопав меня по плечу:
- Давай, скоро выдвигаемся.
- Хорошо-хорошо, - ответил я.
Через два с половиной часа мы оставили город позади. Впереди – недосягаемая линия горизонта, к которой вела отличная дорога, совсем еще не потрескавшаяся.